[marcuscain]

Я пришёл рассказать ещё одну фейскую сказку, в которой одно наше кубло Золотого века встречается с другим. Она может показаться причудливой, потому что в её основе - астральный полёт души на уроке физики(тм) температурный сон Саюри на паре по иммунологии. Фейские истории - всегда хорошо (я даже чутка жалею, что мне персонажи практически никогда не снятся), но болеть - плохо, по возможности избегайте! А коль скоро история получилась вполне связная - то нам оставалось её минимально причесать, дабы заполнить логические лакуны.
Больше всего я порадовался тому, что в процессе определения видовой принадлежности злодея мы остановились на ачери. Ачери - это такие адхэнэ (...если для вас это звучит как "сурые пляки раздрусили пусик" - это нормально, Обитатели редко фигурируют в играх по C:tD)) про распад и порчу, не только физическую, но и ментальную. При этом они считают себя эдакими санитарами леса, которые проверяют других существ искушениями и таким образом отбраковывают слабейших. Также ачери склонны к гедонизму и аддикциям (и в целом больше эстеты, нежели, скажем, кереметы, которые унылые и про смерть), - так что почему бы одному из них не стать... Коллекционером? (Анахронизм, скажете вы, - а я отвечу, что наш золотовечный канон вообще целиком построен на анахронизмах и благополучно существует как мир позднейших литературных представлений о высоком Средневековье. В частности, выражение "куртуазная любовь" - courtois, "придворная" - придумал в 1880 году медиевист Гастон Пари. А рыцари и их дамы именовали происходящее между ними bonne amor - любовь прекрасная, vraie amor - истинная, или fine amor - утончённая. Иногда хочется составить список таких анахронизмов, но побеждает лень.))
Рассказываю не то чтобы совсем художественно, а в целом как умею и с отсебятиной, не стреляйте в пианиста

Сказка тут

Однажды ачери-Коллекционер создал Сокровище, к которому феи могли бы слетаться, как бабочки на огонь. Едва Сокровище приманивало их, как они попадали во власть Коллекционера и уже не могли покинуть его владения. Чем больше собиралось в темнице фей и иных созданий Грёзы, тем больше глэмора получало Сокровище, и тем сильнее становилась власть. Коллекционер любовался эмоциями своих пленников - такими яркими, такими разнообразными, - и привязал частички их сущностей к насаженным на булавки прекрасным химерическим бабочкам, с которыми он мог делать всё, что пожелает. А новые жертвы, приходившие в его дом, полный чудес, видели эту изысканную коллекцию - и даже не догадывались, что перед ними, и что вскоре они станут её частью!..
Так и рыжие близнецы, Таверзин и Эдрах, угодили в ловушку, - но как именно, пока умалчивает эта история. Несложно мне представить, что Эдрах мог польститься на Сокровище, а Таверзин пришёл за ним следом, чтобы попытаться удержать брата, - а может, и иначе всё было. Вот только Улсен и Кэйя, заметив, что их мастера пропали, и почувствовав, что попали они в беду, - пустились на поиски. А Коллекционер и не скрывался особенно: ему то и было нужно. Переступили рыцари границу его владений - и Сокровище пленило их волю так же, как и прочих. Но Коллекционер не стал превращать их в бабочек: с ними можно было забавляться гораздо интересней! И, пользуясь тем, что не смогут они с ним спорить, - заставил он рыцарей играть по своим правилам.
Сперва он велел им узнать среди бабочек тех, за кем они пришли сюда. И вы ошибётесь, если подумаете, что двух одинаковых золотисто-рыжих бабочек несложно найти меж остальными: множество трепетавших крылышек были окрашены в цвета эмоций - от самой светлой надежды до самого чёрного отчаяния. Однако и Кэйя, и Улсен хорошо знали своих возлюбленных и то, что у тех на сердце, - даже то, что обычно скрывают от посторонних; и мерцание крыльев бабочек было для них, как знакомая мелодия. Без труда они узнали и Таверзина, и Эдраха. Затем Коллекционер сказал, что отпустит только одну бабочку, - а какую именно, пусть сами рыцари решат поединком: ему, дескать, всё равно.
Начался турнир, и Коллекционер своих пленников смотреть на него заставил: ещё больше вкусных эмоций - ещё больше глэмора для его Сокровища. Рыцари взяли копья, пустили коней вскачь и сшиблись, - да так, что кони с громким ржанием повалились наземь, сбросили седоков и умчались прочь. Тогда поединщики вскочили на ноги, выхватили мечи и продолжили биться, - и бились они долго, ведь каждый сражался за свою любовь и не мог уступить другому. Натиск рыцаря Гвидион был таким сильным, а удары - такими жестокими, что сложно было к нему подступиться. Но и рыцарь Айлил был искусным воином, чья ловкость позволяла легко уворачиваться и отражать удары, - и, изматывая соперника, он стремительными выпадами переходил в наступление. Вот и щиты раскололись, а клинки пошли трещинами, - и, отбросив их в сторону, двое ши сошлись в рукопашной. Оба были уже изранены, когда на поле боя появилась... богганка.
...Ида возвращалась с ярмарки в свой фригольд. День был удачным: ей удалось купить кувшин воды из волшебного колодца, что могла трижды снять любые чары, - в хозяйстве такое наверняка пригодится. А что ещё важнее - повезло найти головку сыра, который особенно нравился Моррахану. Богганка и не подозревала, что коварный ачери также послал своих смертных слуг добыть волшебной воды, - но они опоздали и решили напасть на неё по дороге. В суматохе они выхватили у неё из рук свёрток и были таковы. Опомнившись, Ида обнаружила, что негодяи украли у неё сыр, - и бросилась в погоню. А Коллекционер был в ярости, как только понял, что бестолковые слуги всё перепутали, - но он был слишком увлечён поединком, чтобы уделить тому достаточно внимания.
Ида вошла во владения Коллекционера. На ней был венок из маков, что утром подарил ей Моррахан, - а, как известно, власть ачери бессильна перед теми, кто носит что-либо красное: настолько, что даже сорвать венок силой Коллекционер не мог, и лишь скрипел зубами от злости. Богганка же, увидев рыцарей, из последних сил катавшихся по земле, тут же поняла: что-то здесь не так! И, словно на сцепившихся котов, вылила на них холодной воды из кувшина и обругала их за то, что заняты они вовсе не тем, чем должно. Чары тут же спали, Кэйя и Улсен пришли в себя - и осознали, что напрасно тратили силы друг на друга, тогда как следовало им объединиться против общего врага. Но Коллекционер взмахнул рукой, хлынули со всех сторон его слуги - живые и мёртвые, - и встали рыцари против них спина к спине.
Ачери взмахнул рукой ещё раз - и смахнул в химерическое пламя, с рёвом взметнувшееся в камине, всю коллекцию бабочек: чтобы не досталась она никому. Забились цветные крылья, как бьются десятки сердец, тщетно стараясь спастись. И тут Ида плеснула в камин волшебной водой, и пламя погасло, не успев коснуться бабочек на лету. Но слишком близко богганка подошла к хозяину дома - и ачери схватил её: огромная чёрная тень со сверкающими алым глазами и ледяными когтями. И только сказал: пусть у меня, дескать, нет чар против тебя, - но что у тебя, жалкое создание, против меня есть?.. Как за спиной у Иды - и лицом к лицу (мордой к морде?) с ачери - появился... дракон.
...Моррахан, когда Ида не вернулась с ярмарки вовремя, заподозрил неладное: задерживаться к обеду было на хозяйку не похоже. И начал её искать, дабы унять беспокойство: для начала - сам на ярмарку отправился. Там поспрашивал у торговцев и узнал, что Ида приходила - да ушла. Прошёл по её следам по обратной дороге, - а тут и артефакт Иды сработал: это она, когда началась битва, надломила заколку, как сигнал о помощи. Мог этот сигнал привести чародея прямо к ней, - а попусту она не стала бы звать его. Обратился Моррахан птицей и поспешил в том направлении, что указывал артефакт, - прямиком к логову ачери. Никем - даже Сокровищем - не замеченной птица влетела в окно и села под сводами дома Коллекционера.
Зато Моррахан всё замечал - и понял, к какому чудовищу Иду занесло. Обычными силами с адхэнэ не справиться, - а не справиться нельзя. Так и выросла птица во много раз - превратившись в дракона. Ачери-Коллекционер, уверенный в своём превосходстве, и сообразить ничего не успел, когда дракон распахнул длинную узкую пасть с острыми как иглы зубами - и откусил ему руку по самый подбородок. То, что от ачери осталось, бледной тенью между досками пола утекло. Рассыпалось Сокровище, и растаяли бабочки свободными искрами, возвращаясь к тем феям, у которых забрали осколки их сути. Многие слуги адхэнэ при виде дракона с воплями разбежались. А двое рыцарей, закончив разбрасывать армию живых да мёртвых, собрались было обратиться против дракона, - но Ида, встав перед ними, заслонила его собой: мол, это мой дракон, а вы идите пленных освобождать. И их не нужно было просить дважды.
Ида узнала бы Моррахана в любом обличье: и сердце подсказало, и если приглядеться - на груди у дракона был светлый полумесяц, похожий на тот амулет, что Морхэ всегда носил. А как учуял дракон свёрток с сыром, который разгневанный Коллекционер в угол забросил, и потянулся к нему всем драконом, и в один укус проглотил, - тогда уж никаких сомнений не осталось: точно - он! Вот только превратиться обратно в ши у Моррахана никак не выходило: слишком много в недоеденном адхэнэ было тёмного, ядовитого волшебства. Того и гляди мог забыть себя и навеки зверем остаться. Дракон выдыхал дым, бил хвостом, рычал недовольно - и кому угодно другому внушал бы только страх. А Ида протянула ему в горсти последний глоток волшебной воды: если выпьет - то сможет эта вода смыть и его собственные чары.
А после - дракон положил Иде на колени свою большую голову, а она гладила мелкие глянцевые чешуйки и пела ему колыбельную: чтобы унял свою ярость, чтобы вспомнил о себе, чтобы вернулся. Улсен и Кэйя тем временем дошли до темницы - до мрачной изнанки волшебного дома, - сорвали замки и выпустили фей и других томившихся там созданий. Эдрах и Таверзин к ним в объятия бросились, - а морок Сокровища адхэнэ, словно иглой пронзающий, казался им теперь дурным сном. Когда вышли все четверо, поддерживая друг друга, - Моррахан уже и сам не заметил, как возвратился в привычный свой облик феи. Извинилась Ида за то, что всю воду волшебную истратила, да втянула Морхэ в такую опасность, - но всё это было не зря, а сыра она обещала купить ещё. А рыцари поблагодарили чародея за помощь и попрощались - не навсегда: не убьёшь адхэнэ так просто, доведётся ещё о нём услышать. Но это будет уже другая история.

Ну вот с Улсеном и Кэйей всё-таки случился поединок в лучших традициях Гавейна и Ланселота, - да, я даже неприкрыто и беззастенчиво цитировал. (Попересказывать всяких вбоквельных кулстори из артурианы мне тоже иногда хочется: вдруг вдохновит кого-нибудь на что-нибудь фейское.)) И с Кэйей случились вьетнамские флэшбэки: мало того, что ему опять кровь пустили, - так ещё и дракон прилетел и от кого-то кусок откусил, но не доел А с Идой и Морраханом случился живописный канон "Дева и Змей", красивый невероятно (А также случились мемы "У меня есть армия - А у нас есть Халк!" и "Давайте отрежем Удаву е#@ло? - Ну что ты, так нельзя! - Тогда давайте отрежем Удаву хвост. По самое е#@ло".)) И всё это представляется перед моим внутренним взором эдакой классической анимацией - чем-то средним между Миядзаки и "Последним единорогом".
Оставайтесь с нами, мы ещё (далеко) не всё скурили