Очень давно я не находил времени написать о просмотренном - с тех пор, как мы с Птахой досмотрели Фарс из убийства девушки-нежити. Это аниме настолько прекрасно, что там даже сине-красный пейринг есть Впечатления без спойлеровНа совершенно неприкрытых стереотипах, как и многое другое здесь: ГГ - наполовину синий они, Джек-Потрошитель - наполовину красный они, они эпически дерутся, но Джек оставляет ГГ в живых и подкидывает подсказку для следующей встречи. А за фемслэшный фансервис отвечает вампирша Кармилла, которая живёт свою лучшую жизнь: появляется, устраивает лесбийскую оргию, никого не убивает и сваливает Я прямо-таки предвкушаю, как это аниме со всеми его жанровыми условностями будут пытаться смотреть люди, привыкшие во всём искать логику сериального реализма Меж тем - последняя сюжетная арка про оборотней может смотреться не столь увлекательно, как предшествовавший ей викторианский кроссовер, но - как же я люблю детективы с двойным финалом, когда сыщик по ошибке или нарочно озвучивает неверный вывод, а затем открываются новые обстоятельства и картина переворачивается практически с ног на голову!.. Так что, если вы любите ненапряжные, но умные расследования в обёртке несерьёзного красочного экшна, - это по-прежнему must see. Правда, теперь придётся ждать второго сезона (вернее, надеяться, что он будет): магистральный сюжет только-только начал разворачиваться, а все персонажи, кроме центрального трио, пока едва обозначены несколькими (но весьма выразительными и заманчивыми) штрихами.
Затем мы посмотрели второй сезон Небожителей, дождавшись, пока он выйдет целиком. Я неизменно могу только хвалить то, как сделано это дунхуа: красивая рисовка, красивая музыка, очень близко к тексту новеллы. Махровые имхи, всё те же, ничего новогоМестами даже слишком близко - приходится пережидать бесконечно длинные и повторяющиеся рефлексии Се Ляня в Хуаченову жилетку. И, конечно, предсказуемо, что весомая часть экранного времени отведена для др@ча даже не на хуаляней в целом, а на Хуа Чэна в частности: нам много раз покажут крупным планом сто и одну его улыбку, и как развеваются его волосы, и как звенят егобубенцы колокольчики на сапогах. Я стал ещё лучше понимать, за что этот пейринг так любят, и почему - по тем же самым причинам - его не перевариваю я.
Во-первых, эта подмена романтических чувств религиозным поклонением. Се Лянь когда-то спас ребёнка, сказал ему "живи ради меня" (неосторожные слова Се Ляня можно трёхтомником издавать), стал для него смыслом жизни, - а потом ребёнок подрос, но так и остался "самым преданным верующим", и в таком агрегатном состоянии погиб. А демон обречён воплощать состояние на момент своей гибели, так что Хуа Чэн дофига хорошо устроился в сравнении с вечно голодным Хэ Сюанем, который умер от голода (над Ци Жуном, который жрёт людей, просто опустим завесу жалости): он просто стал вечно зацикленным на Се Ляне. Но есть ли в этой восьмисотлетней одержимости хоть сколько-то свободного выбора?..
Во-вторых, Хуа Чэн добуквенно воплощает сюжет из любовных романов "у тебя появился поклонник-миллионер и к тому же босс мафии". Вот он возникает буквально из ниоткуда и сразу вручает тебе обручальноеяйцо кольцо (а в том кольце - смерть Кощеева), а потом похищает тебя из-под домашнего ареста, в казино "учит" тебя выигрывать в рулетку (на самом деле тебе всегда "повезёт", пока он подмигивает крупье), в ресторане закатывает пир в твою честь, и дарит тебе не одну-единственную шубу или машину, а сразу целый салон (в зависимости от того, что тебе нравится больше). Все вокруг в один голос говорят тебе, что от него надо держаться подальше, потому что он в международном розыске, он поднялся так высоко по трупам конкурентов и держит чёрный рынок с органами и борделями, - но ты искренне считаешь его хорошим только на том основании, что ты его бэйби и с тебя он сдувает пылинки. Как говорится, - "Узнали? Согласны?"(тм). В реальной жизни от таких поклонников действительно нужно бежать подальше, но у нас фэнтези, здесь можно И, казалось бы, вот что мне не так. Я же люблю троп "он опасен для всех, кроме тебя". И деньги - вполне себе язык любви (сам его использую, и пусть бросит в меня камень тот, кто не). Но... но. Хуа Чэн реально потратил восемьсот лет на то, чтобы стать для своего бога самым крутым: самым богатым, самым влиятельным, самым сильным. Тогда как его бог учил состраданию, и во славу его логичнее было бы совершать какие-нибудь добрые дела. Да, демонам творить добро не положено, - но всё равно ощущается некое противоречие, когда Се Лянь так легко западает на эту крутость.
Ну и в-третьих, - просто навязчивость пейринга в фандоме как некоего эталона. Все эти утверждения про "Хуаляни изобрели любовь", "День всех влюблённых (или подставьте любой другой праздник) создан только для них" - только отталкивают, а не привлекают. Я, конечно, полюбил вансяней после того, как ажиотаж схлынул и арты стали приятной редкостью, - но что-то мне подсказывает, что с хуачэнами так не случится. В том числе потому, что в этом романе про миллионера у нашей героини есть близняшка-алкоголичка, которую миллионер люто ненавидит за то, что она позорит его бэйби. А героиня защищает... его. Перед сестрёнкой. Потому что он же хороший, а сестра пусть не смеет называть его плохим, пока он п#$дит её ногами. Ну как-то так оно и выглядит, серьёзно.
Но спасибо дунхуа за то, что оно додало мне Ци Жуна как надо. За то, что он канонично красивый - похож на Се Ляня, но его безумная мимика, искажающая черты, и макияж (кажется, Ци Жун сам старается быть непохожим на брата) делают их разными. За то, что серии с ним - это п#$дец больно: ты просто смотришь на пытки и на сплошную непрекращающуюся истерику человека (окей, демона), для которого смех и ругань - единственный способ противостоять боли, а все вокруг как будто не догоняют, что от боли можно не только плакать. И его "Ты-меня-не-заткнёшь", пока Хуа Чэн бьёт его лицом об пол, и его "Мне совсем не больно, ни капельки не больно!", когда Цянцю разрубает его пополам и варит заживо, - это единственная доступная ему моральная победа над теми, кто сильнее физически, но кто никогда не заставит его их бояться и слушаться.
Это считывалось даже из текста новеллы, сквозь который я продирался с трудом, - но в дунхуа и вовсе наглядно видно, насколько типично, как по учебнику, для травматика ведёт себя Ци Жун. Он видит брата, который был для него всем, и старается привлечь его внимание - негативное, потому что с детства привык, что другого ему не светит, - и когда брат бьёт его тоже, для него это одновременно и действительно больно - и ещё одна моральная победа, потому что "Ты показал свою тёмную сторону". Ци Жун - полная противоположность Хуа Чэна: совершенно посторонний мальчишка удостоился того, что Се Лянь ради него рискнул важной церемонией, - в то время как родной брат тщетно пытался добиться внимания Се Ляня. В результате Хуа Чэн вырос благодарным и восторженным, а Ци Жун разочаровался в своём кумире, который бросил его на верную смерть (и смерть мучительную, судя по тому, что из него получился демон), - и с тех пор прикладывает все усилия к тому, чтобы вырвать этого кумира из сердца, где в общем-то ничего больше и нет. И пинать его за это разочарование (а есть ли у него хоть мало-мальская причина быть благодарным Се Ляню?) - какой-то верх циничного фанатизма Хуа Чэна.
В мосянских флэшбэках внутри флэшбэков я традиционно путаюсь, но - а в чём Ци Жун был не прав, когда вырезал царскую семью? Эта династия захватила его страну, изгнала его семью, убивала его людей, - а теперь что-то вещает о том, что "два народа должны жить в мире". Да засуньте себе свой мир и свою дружбу куда поглубже, - если вы правда хотите быть лучше, чем ваши предки-захватчики, просто освободите оккупированные территории. И в то время как Се Лянь встал на сторону победителя, - Ци Жун сделал то единственное, что мог сделать как сын своей семьи и своего народа, чтобы отомстить и чтобы остановить окончательную потерю национальной идентичности. Да, это было грязно и жестоко, - но не то чтобы месть всему роду не была в порядке вещей в условном Древнем Китае, Сюэ Ян в этом тоже не был уникален. И теперь я с интересом присматриваюсь к "князю Аньлэ", единственному союзнику Ци Жуна в этом тайминге, которого убил Се Лянь (что ж, видимо, Се Лянь и его желание быть для всех хорошим - последовательно отнимают у Ци Жуна всё). Кажется, это ещё один персонаж, по которому абсолютный ноль контента, даже личного имени нет, и полное "додай-себе-сам"...
Также я вспомнил, что с отрочества не пересматривал Принцессу Мононоке, и пересмотрел. Целью было сравнить, насколько она отличается от более любимых мною, более мне знакомых миядзаковских историй на основе японского фольклора, и не покажется ли более западной и чёрно-белой. Однако - не показалась, разницы по сути никакой Подробности
Сказки Миядзаки - всегда про инициацию: герой проходит через смерть к взрослению. И в них никогда нет персонифицированных злодеев, которых нужно победить, - только неправильность, которую нужно исправить. Госпожа Эбоси - уж точно не зло, а совершенно прекрасная женщина, выкупавшая из рабства других женщин, дававшая работу прокажённым. Ей нужна была сила, чтобы противостоять мужскому миру, - и эту силу она забирала у леса. По сути, она олицетворяет естественный процесс в человеческой культуре: если раньше люди боялись стихий и задабривали их (как откупились девочкой-принцессой от волков), то теперь люди бросают стихиям вызов. Культура превращает богов, которым люди поклонялись, в демонов, с которыми они борются, а затем побеждённые демоны становятся в человеческом восприятии просто животными, - и это не хорошо и не плохо само по себе. А зло у Миядзаки - максимально абстрактная субстанция, которая, что важно, есть в каждом, и всё зависит от того, сможешь ли ты управлять ею - или позволишь ей поглотить тебя и управлять тобой. Зло - это ненависть, это война; это сила, частицу которой носит в себе Хаул, чтобы превращаться в чудовище, способное сражаться с другими чудовищами; это болезнь Хаку; это проклятие, которым оказался заражён Аситака. Всё, другого зла здесь нет.
Как ни смешно, даже экологический посыл в Мононоке не настолько чёткий, как, к примеру, в эпизоде с загрязнённым богом рек из "Унесённых призраками". Гораздо чётче - та архаичная мораль, которую, опять же, Миядзаки всегда вкладывает в свои сказки: не нужно нарушать правила, взаимодействуя с хтоническим. Хтоническое лишено этических ориентиров, оно не наказывает за плохое поведение: так, родители Тихиро были хорошими людьми, просто не знали, что в мире мёртвых нельзя ничего есть, и попались в ловушку. Лесной бог - также не добро и не зло, он хтонь, объединяющий в себе аспекты жизни и смерти, сменяющие друг друга. И неправильность случается, когда нарушается порядок вещей: когда люди посягают на эти аспекты, пытаясь обезглавить бога. Да, с экологической точки зрения можно сказать, что Эбоси хотела забрать у природы слишком много и за это поплатилась, - но это будет слишком плоской и поверхностной трактовкой. Куда ярче видится, что она ошиблась, когда пошла на сделку с мужчинами и позволила им таскать каштаны из огня её руками вместо того, чтобы продолжать защищать от них свою крепость. Она надеялась, что, добыв голову бога для императора, докажет своё право на существование и свободу, - но это было обманом, и крепость она чуть не потеряла (а руку - не чуть).
И - возвращаемся к главгерою. Инициацию он проходит, восстановив порядок вещей, гармонию и равновесие, а не победив ту или иную сторону конфликта. Он даже не выбирает сторону (несмотря на то, что западает на Сан), а выступает посредником между ними. Для западной дихотомии добра и зла это действительно непривычно. Надо будет ещё что-нибудь хорошо забытое пересмотреть
А пока продолжаем смотреть дораму Шинсенгуми. Серии длинные, мы посмотрели шесть серий из пятидесяти И исторические события всё никак не начнутся: сериал с предельной дотошностью начинает издалека, с семейной бытовухи вокруг Кондо, который женится, добывает деньги и постепенно обрастает знакомствами. Всё немного наивно и очень трогательно, с задачей показать будущих героев простымидолбодятлами людьми сериал справляется на отлично.
Затем мы посмотрели второй сезон Небожителей, дождавшись, пока он выйдет целиком. Я неизменно могу только хвалить то, как сделано это дунхуа: красивая рисовка, красивая музыка, очень близко к тексту новеллы. Махровые имхи, всё те же, ничего новогоМестами даже слишком близко - приходится пережидать бесконечно длинные и повторяющиеся рефлексии Се Ляня в Хуаченову жилетку. И, конечно, предсказуемо, что весомая часть экранного времени отведена для др@ча даже не на хуаляней в целом, а на Хуа Чэна в частности: нам много раз покажут крупным планом сто и одну его улыбку, и как развеваются его волосы, и как звенят его
Во-первых, эта подмена романтических чувств религиозным поклонением. Се Лянь когда-то спас ребёнка, сказал ему "живи ради меня" (неосторожные слова Се Ляня можно трёхтомником издавать), стал для него смыслом жизни, - а потом ребёнок подрос, но так и остался "самым преданным верующим", и в таком агрегатном состоянии погиб. А демон обречён воплощать состояние на момент своей гибели, так что Хуа Чэн дофига хорошо устроился в сравнении с вечно голодным Хэ Сюанем, который умер от голода (над Ци Жуном, который жрёт людей, просто опустим завесу жалости): он просто стал вечно зацикленным на Се Ляне. Но есть ли в этой восьмисотлетней одержимости хоть сколько-то свободного выбора?..
Во-вторых, Хуа Чэн добуквенно воплощает сюжет из любовных романов "у тебя появился поклонник-миллионер и к тому же босс мафии". Вот он возникает буквально из ниоткуда и сразу вручает тебе обручальное
Ну и в-третьих, - просто навязчивость пейринга в фандоме как некоего эталона. Все эти утверждения про "Хуаляни изобрели любовь", "День всех влюблённых (или подставьте любой другой праздник) создан только для них" - только отталкивают, а не привлекают. Я, конечно, полюбил вансяней после того, как ажиотаж схлынул и арты стали приятной редкостью, - но что-то мне подсказывает, что с хуачэнами так не случится. В том числе потому, что в этом романе про миллионера у нашей героини есть близняшка-алкоголичка, которую миллионер люто ненавидит за то, что она позорит его бэйби. А героиня защищает... его. Перед сестрёнкой. Потому что он же хороший, а сестра пусть не смеет называть его плохим, пока он п#$дит её ногами. Ну как-то так оно и выглядит, серьёзно.
Но спасибо дунхуа за то, что оно додало мне Ци Жуна как надо. За то, что он канонично красивый - похож на Се Ляня, но его безумная мимика, искажающая черты, и макияж (кажется, Ци Жун сам старается быть непохожим на брата) делают их разными. За то, что серии с ним - это п#$дец больно: ты просто смотришь на пытки и на сплошную непрекращающуюся истерику человека (окей, демона), для которого смех и ругань - единственный способ противостоять боли, а все вокруг как будто не догоняют, что от боли можно не только плакать. И его "Ты-меня-не-заткнёшь", пока Хуа Чэн бьёт его лицом об пол, и его "Мне совсем не больно, ни капельки не больно!", когда Цянцю разрубает его пополам и варит заживо, - это единственная доступная ему моральная победа над теми, кто сильнее физически, но кто никогда не заставит его их бояться и слушаться.
Это считывалось даже из текста новеллы, сквозь который я продирался с трудом, - но в дунхуа и вовсе наглядно видно, насколько типично, как по учебнику, для травматика ведёт себя Ци Жун. Он видит брата, который был для него всем, и старается привлечь его внимание - негативное, потому что с детства привык, что другого ему не светит, - и когда брат бьёт его тоже, для него это одновременно и действительно больно - и ещё одна моральная победа, потому что "Ты показал свою тёмную сторону". Ци Жун - полная противоположность Хуа Чэна: совершенно посторонний мальчишка удостоился того, что Се Лянь ради него рискнул важной церемонией, - в то время как родной брат тщетно пытался добиться внимания Се Ляня. В результате Хуа Чэн вырос благодарным и восторженным, а Ци Жун разочаровался в своём кумире, который бросил его на верную смерть (и смерть мучительную, судя по тому, что из него получился демон), - и с тех пор прикладывает все усилия к тому, чтобы вырвать этого кумира из сердца, где в общем-то ничего больше и нет. И пинать его за это разочарование (а есть ли у него хоть мало-мальская причина быть благодарным Се Ляню?) - какой-то верх циничного фанатизма Хуа Чэна.
В мосянских флэшбэках внутри флэшбэков я традиционно путаюсь, но - а в чём Ци Жун был не прав, когда вырезал царскую семью? Эта династия захватила его страну, изгнала его семью, убивала его людей, - а теперь что-то вещает о том, что "два народа должны жить в мире". Да засуньте себе свой мир и свою дружбу куда поглубже, - если вы правда хотите быть лучше, чем ваши предки-захватчики, просто освободите оккупированные территории. И в то время как Се Лянь встал на сторону победителя, - Ци Жун сделал то единственное, что мог сделать как сын своей семьи и своего народа, чтобы отомстить и чтобы остановить окончательную потерю национальной идентичности. Да, это было грязно и жестоко, - но не то чтобы месть всему роду не была в порядке вещей в условном Древнем Китае, Сюэ Ян в этом тоже не был уникален. И теперь я с интересом присматриваюсь к "князю Аньлэ", единственному союзнику Ци Жуна в этом тайминге, которого убил Се Лянь (что ж, видимо, Се Лянь и его желание быть для всех хорошим - последовательно отнимают у Ци Жуна всё). Кажется, это ещё один персонаж, по которому абсолютный ноль контента, даже личного имени нет, и полное "додай-себе-сам"...
Также я вспомнил, что с отрочества не пересматривал Принцессу Мононоке, и пересмотрел. Целью было сравнить, насколько она отличается от более любимых мною, более мне знакомых миядзаковских историй на основе японского фольклора, и не покажется ли более западной и чёрно-белой. Однако - не показалась, разницы по сути никакой Подробности
Сказки Миядзаки - всегда про инициацию: герой проходит через смерть к взрослению. И в них никогда нет персонифицированных злодеев, которых нужно победить, - только неправильность, которую нужно исправить. Госпожа Эбоси - уж точно не зло, а совершенно прекрасная женщина, выкупавшая из рабства других женщин, дававшая работу прокажённым. Ей нужна была сила, чтобы противостоять мужскому миру, - и эту силу она забирала у леса. По сути, она олицетворяет естественный процесс в человеческой культуре: если раньше люди боялись стихий и задабривали их (как откупились девочкой-принцессой от волков), то теперь люди бросают стихиям вызов. Культура превращает богов, которым люди поклонялись, в демонов, с которыми они борются, а затем побеждённые демоны становятся в человеческом восприятии просто животными, - и это не хорошо и не плохо само по себе. А зло у Миядзаки - максимально абстрактная субстанция, которая, что важно, есть в каждом, и всё зависит от того, сможешь ли ты управлять ею - или позволишь ей поглотить тебя и управлять тобой. Зло - это ненависть, это война; это сила, частицу которой носит в себе Хаул, чтобы превращаться в чудовище, способное сражаться с другими чудовищами; это болезнь Хаку; это проклятие, которым оказался заражён Аситака. Всё, другого зла здесь нет.
Как ни смешно, даже экологический посыл в Мононоке не настолько чёткий, как, к примеру, в эпизоде с загрязнённым богом рек из "Унесённых призраками". Гораздо чётче - та архаичная мораль, которую, опять же, Миядзаки всегда вкладывает в свои сказки: не нужно нарушать правила, взаимодействуя с хтоническим. Хтоническое лишено этических ориентиров, оно не наказывает за плохое поведение: так, родители Тихиро были хорошими людьми, просто не знали, что в мире мёртвых нельзя ничего есть, и попались в ловушку. Лесной бог - также не добро и не зло, он хтонь, объединяющий в себе аспекты жизни и смерти, сменяющие друг друга. И неправильность случается, когда нарушается порядок вещей: когда люди посягают на эти аспекты, пытаясь обезглавить бога. Да, с экологической точки зрения можно сказать, что Эбоси хотела забрать у природы слишком много и за это поплатилась, - но это будет слишком плоской и поверхностной трактовкой. Куда ярче видится, что она ошиблась, когда пошла на сделку с мужчинами и позволила им таскать каштаны из огня её руками вместо того, чтобы продолжать защищать от них свою крепость. Она надеялась, что, добыв голову бога для императора, докажет своё право на существование и свободу, - но это было обманом, и крепость она чуть не потеряла (а руку - не чуть).
И - возвращаемся к главгерою. Инициацию он проходит, восстановив порядок вещей, гармонию и равновесие, а не победив ту или иную сторону конфликта. Он даже не выбирает сторону (несмотря на то, что западает на Сан), а выступает посредником между ними. Для западной дихотомии добра и зла это действительно непривычно. Надо будет ещё что-нибудь хорошо забытое пересмотреть
А пока продолжаем смотреть дораму Шинсенгуми. Серии длинные, мы посмотрели шесть серий из пятидесяти И исторические события всё никак не начнутся: сериал с предельной дотошностью начинает издалека, с семейной бытовухи вокруг Кондо, который женится, добывает деньги и постепенно обрастает знакомствами. Всё немного наивно и очень трогательно, с задачей показать будущих героев простыми