Игру про Карлов университет в Праге 1615 года я с самого начала приветствовал как офигенную идею, - но на то, чтобы на ней играть, у меня не было бы денег, а сейчас я понимаю, что этой безумной осенью не было бы и мозга. Поэтому я подался в техи, и это также было отличной идеей: выходить разными игротехническими персонажами очень комфортно. Будь я игроком - ещё не факт, что у персонажа сложилась бы какая-то история и он не остался бы на периферии, - а игротехнический персонаж (даже два, считая голема) оказались в самой гуще событий.
Сперва я думал заезжать в пятницу, но меня накрыло ворохом правочек и размазало давлением. Я даже кофе выпить не мог, потому как сердце тоже колотилось, - лежал, сосал чаёк, чтобы не умереть, и понимал, что по темноте в состоянии "если я встану - я лягу" я добираться до коттеджа не рискну. Хотя ощущения, конечно, были дурацкими: Птаха уехала снимать другую игру, какую-то викторианку, а мне было одиноко и хотелось к людям.
Дальше?Но я выспался, чтоб уж наверняка, и поехал в субботу утром. Ну то есть как - утром... пока запихал в рюкзак всё, что может пригодиться, - успел на электричку в полдень. Взял на вокзале кофи и на кофейной тяге держался в вертикали, хотя в электричке было смертельно душно. Люблю коттедж в Зеленоградке за то, что до него можно дойти пешком и не нужно искать попутчиков, - хотя, кажется, ни разу в нём не играл, только игротешил. А отдельный кайф игротешить у Грея - это пиво на мастерке Я заценил пиво под названием Patronus! Теперь я знаю, что мой патронус - пивоУ этой игры был какой-то приятный, как нынче говорят, вайб старых добрых коттеджных историчек: с этими циклами дня и ночи, с этой непременной (и восхитительной!) стеной для надписей, а главное - с игроками, как-то очень правильно упоровшимися в эпоху, не по букве, а по духу. Но я смотрю на тех, для кого всё это ещё в новинку, с ощущением "теперь ваша очередь", и что мне в эту реку больше не войти.
Дальше?Мне и раньше было сложновато, когда коттедж моделировал целый город, а теперь я как-то и подавно устал от "А что это ты, простой горожанин, делаешь в университетской библиотеке". Ну, наверное, когда оная библиотека - проходной холл второго этажа, было бы сложно там не находиться (вышел из комнаты - оказался там) и не реагировать на то, что там происходит?.. Пространства улиц-то не предусмотрено. Лавка еврея-алхимика тоже была в проходной комнате, но - "Тебе туда нельзя по жизни", и чорт знает, почему нельзя: если меня кто-то так видеть не хочет, что кюшать не может, то, вероятно, проще было бы попросить не взаимодействовать с человеком, а не с локацией?.. Но я честно ходил в обход, а потом, когда понадобился игротех на роль голема, - резко оказалось, что всё можно. А когда город моделируется на полигоне, и каждое здание отдельно отгораживается нетканкой, - можно свободно перемещаться по городским улицам и не заходить в здания без приглашения. Но кто ж мне поставит историчку на полигоне Всё сам, всё сам.И можно было ожидать, что на игре про студиозусов 1615 года обострится конфликт католиков и протестантов. Потому что, ну, игроки любят играть в конфликт против системы, и это хорошо, - как сказал не помню кто на не помню чьём канале, игры позволяют нам безопасно реализовать рискованные потребности. И да, именно поэтому на играх то меньшинство, которое бунтует, часто (всегда?..) оказывается большинством, и ничего с этим не поделаешь. Наверное, будь я игроком, я бы играл правоверного католика, просто потому что я люблю играть на проигрыш. Но студенческое братство защитило своих честно и красиво - получился яркий, кинематографичный финал. Хотя, пожалуй, то, что не было заранее предусмотрено какого-то общего финала, для всех, ставящего точку в потоке событий, - единственный недочёт этой игры. Но, кажется, игроки довольны, а это главное
В качестве игротехнического отчётаНачал я с того, что мы с Люцией вышли девицами лёгкого поведения. Я не нашёл своего жёлтого платья, а выглядеть современно не хотелось, - поэтому ограничился блузкой и юбкой. Внутренне мерзко хихикая, назвал свою девицу Храньей, - но никто даже имени не спросил По игровому времени была ночь, но нами никто не заинтересовался - у студентов были другие приоритеты: они собрались в круг и что-то химичили в столовой, обсуждая то язву, то крокодилов. Пришлось подождать, когда наступит утро и персонажке Ортхильды вылечат руку, отмороженную ледяным великаном, - после этого она пришла в бордель рисовать. Хранья, позируя, - разумеется, не затыкалась и томно травила байки о других рисовавших её художниках. Получилось здорово, - но позор студентам и прочим горожанам, что бордель так и не понадобился по назначению А ведь моделировался он баней, в которой были такие удобные деревянные полки. И сама баня так удобно располагалась внутри дома - не пришлось бегать по улице (я-то привык, что баня - обычно отдельно стоящее здание).
Затем я немного походил горожанином, чтобы послушать и потравить байки и легенды. Назвал его Андруш, подмастерье сапожника, и говорил, что его несколько дней не было в городе. Это его после того, как он присоединился к чтению свитков с легендами в библиотеке и рассказал про водяного Кабурека, из библиотеки выпроваживали После чего он тусил в трактире с мастерским пивом наперевес, вносил слухи о приезде самого императора Рудольфа (в трактире говорили, где почтовых лошадей меняют!) и просто наводил суету. Когда неугомонные студенты притащили какой-то труп и спрашивали, можно ли войти, Андруш спросил, почему они, будто упыри, не могут войти без приглашения. Кто-то не так расслышал, и пошёл слух, что это не просто труп, а упокаивают упыря. Вот так суета и наводится Труп честно закопали и отпели на кладбище.
И потом меня выпустили местным купцом, представителем гильдии ювелиров, которого звали Томаш, а фамилию я не запомнил. Он был инициатором петиции к кайзеру о том, чтобы в главном костеле города службы велись на чешском языке, ибо далеко не все простые трудяги знают латынь. Сам он не ходил и за петицию не агитировал - этим должны были заниматься сами игроки, и занялись весьма успешно: сперва к нему пришла небольшая делегация на мастерку, затем петицию с мастерки вынесли - и её подписало ещё некоторое количество студентов. Накрыли столы на обед, Томаш также сидел там с петицией в кармане. И перед началом обеда Люция вышла Рудольфом, Томаш подал петицию с подарком от гильдии, а кайзер потопал ножками и велел его арестовать. За него вписалось ещё несколько просителей, так что арестовали также студента в лице Кано и за неимением тюрьмы посадили в опустевшем трактире. Там студент долго писал многословную объяснительную, которую стражники не очень-то хотели передавать императору.
После обеда начались праздничные танцы, а потанцевать мне весьма хотелось, - так что я еле успел переодеться из Томаша в рандомную студентку. Та же юбка, что была на Хранье, для этого не годилась, - к счастью, Люция, остававшаяся пока Рудольфом, разрешила мне взять её юбку, выглядевшую более прилично, а размер у нас один. Юбка, правда, была клетчатая, но дарёному коню в историчность не смотрят Потанцевали душевно: была Чёрная алеманда, был Шапелуаз, был Конский бранль (в который со мной никто не пошёл), и был даже КД Поросёнок (свиноворот свиней!), который мы радостно залажали, но не фатально. А по окончании танцев студентка также немного понаводила суету, спрашивая, не казнят ли арестованных - а может, уже казнили. Почтенные профессора выражали озабоченность и убедительно велели студентам писать объяснительные и отрекаться от ереси. Тут снова настало время для Томаша - несколько менее убедительно говорить студентам, что отрекаться не надо, потому как весь город их поддержит, а император непременно прислушается. Предполагалось, что говорить он будет прежде всего с тем студентом, вместе с которым его и арестовывали, - но того нигде не было видно: видимо, его спрятали. В целом, Томаш был человеком хоть и небедным, но наивным и идейным: с одной стороны - верил, что кайзер действительно заботится о своём народе, просто ему злые генералы не дают узнать правду; с другой - не желал отрекаться от своих слов и собирался идти до конца, поскольку, когда в жизни уже всего достиг, не жалко и погибнуть за правое дело. Типичный кризис среднего возраста.
Смеркалось(тм), и пришла пора выпускать голема, чтобы они с Йожином с Бажин взаимно аннигилировались (Йожин у нас был, как Джекилл и Хайд: днём - обычный человек Йохан, ночью чудовище, о чём тот сам не помнил). Приплетать иудеев к конфликту между католиками и протестантами было как-то слишком совой на глобус - их хата с краю, - но умница наш дядя Соломон в исполнении Демиурга и так нашёл, обо что ущемиться Его как алхимика не пустили с его зельями к раненому студенту (кажется, имело место покушение на кого-то из профессоров), и Соломон совершил камин-аут как неубиваемый Вечный Жид. После чего вернулся в аптеку, сгрузил на тачку глиняную тушку в исполнении меня и пошёл оживлять голема (в том самом проходном холле второго этажа, но в этот раз почему-то никто не возмущался, что это библиотека, а не улица). И вот лежу я на полу, вокруг меня Соломон с ученицей читают заклинание, чтобы меня поднять. Естественно, собирается народ, и их обоих оглушили ещё до того, как они дочитали. Но нельзя же не встать!.. Тут и мастер мне шепчет, что ты весь вставай(с) вставать надо, "наполовину поднятым". Встаю. В маске и из-под тряпки плохо видно, что прекрасно соответствует состоянию голема: он не только глухонемой, но и почти слепой. Вижу, что его окружают люди, кто-то с мечом, - но не атакуют. Не нападаю тоже, потому как задачей, поставленной Соломоном, было "защищать народ израилев". Заслоняю собой лежащую на полу ученицу и мычу.
Я почему-то страсть как люблю игротешить нечеловеческих существ, у которых нечеловеческая пластика, которые издают нечеловеческие звуки. Под маской тебя не видно, тебя как бы нет, - но есть что-то другое. Вот как этот голем - перекошенный, шатающийся, растерянный и непонимающе скулящий, потому как приказов больше не поступает. Изгнать голема молитвами не получилось (он же не бес какой!), и священник... окрестил его как Павла! Ох и прилетит же ему за ересь, потому как окрестить поднятый колдовством кусок глины - значит допустить, что у него есть душа и что душу может привести в мир кто-то кроме Бога. Это, конечно, несколько современный подход - видеть в големе человека и относиться к нему по-человечески: люди XVII века просто разбили бы глину на куски, - ну да что уж теперь. Зато я верещу с метаиронии (голема как символ еврейского мистицизма - окрестили, блин! Как бы присвоили)). И вот появился Йожин, и мы сцепились. Поваляться в рукопашной с большим, мягким и бережным партнёром, зверски рыча друг на друга, - тоже отдельное удовольствие Пара синяков, конечно, осталась, но это мелочи. А потом горожане похоронили обоих - и глину Пашу, и Йожина, при смерти вновь превратившегося в Йохана. Но на похоронах мы-игротехи уже не присутствовали - оставили вместо себя тряпки и уползли на мастерку. Судьба Вечного Жида и ученицы мне, к слову, неизвестна.
Оставались мелочи: например, когда на мастерку пришло письмо от персонажа Дугласа, адресованное ребе, я взялся на него ответить, а то мастера и техи уже выглядели уставшими. Персонаж испытывал сомнения, а вдруг Иисус - в самом деле сын Божий, - а к тому, чтобы столкнуться с кризисом веры, нас на мастерке жизнь не готовила Но Грей даже героически пошёл отыгрывать ученика ребе, которого тот послал вместо себя вразумить заблудшую душу. И вот - приближался финал. Я предлагал Томаша казнить, но мастера решили иначе: арестованных еретиков (и Томаша вместе с ними) просто выпорют на площади и сошлют на каменоломни. Мы со студентами весьма душевно посидели в тюрьме: спели "Стены рухнут" (как оказалось, русский перевод я тоже хорошо помню, не хуже оригинала), спели "Ходят люди". Петь в тюрьмах - классика, никогда не надоест, всегда чем-то цепляет И не то чтобы мы на мастерке не предполагали, что арестантов попытаются отбить, - но ожидали, что это произойдёт по дороге, а не на самой площади. И в целом не знали о готовящейся игроцкой-персонажной инициативе. А подготовились студенты на славу: замотали лица платками, бросили склянку с каким-то газом, вызывающим глюки, потыкали ножичками в профессоров, арестантов забрали и увели в лес. Там я как Томаш и доигрывал, и таким был открытый финал: беглецам - и освобождённым, и освободившим - уже нельзя было возвращаться в Прагу. А в Университете будет проводиться расследование.Спасибо и хвала Грею и Люции, затащившим такой масштабный проект и оживившим чешские сказки и легенды! Продолжайте в том же духе, и у вас всегда будет тех Спасибо Элли за дополнительный мозг на мастерке, спасибо Эйрле за героическое проведение данж-словесок (и за охрененную карту Праги!), спасибо Йохану за Йожина! Наверное, будь нас-техов больше, мы бы и додали больше, - хотелось, например, побыть адской гончей, охраняющей клад, я даже маску завёз и меховые лапы, но не успелось. Спасибо Инги и Мэгги, обеспечившим кухню и уютный трактир "Tri koski", и спасибо Софийке за фото! И, конечно, спасибо игрокам за их персонажей, образы и истории. Очень здорово побыть частью этого.
Ещё немного послеигрового пожизняка
В трактире был заслуженный ролевой плюшевый кот Кайзер, и я дорвался немного помыть посуду на кухне. И, конечно, мы с Мэгги и Дугласом не могли не зацепиться на кухне за крыс. С грустью узнал, что умер Рэгги, - зато старушка Марта ещё шуршит, и многая ей лета! Игра закончилась достаточно рано, чтобы я мог собраться, попрощаться, дождаться остальных желающих и пойти до станции. Хоть я и брал с собой спальник на всякий случай, - всё же приятнее спать в своей постели. Электричка порядком опоздала, - но потом мы с Элли, Эйрле, Софи, Ортхильдой и Тохой ехали до Москвы, говорили о мастерёжке, вспоминали прошедшие игры. Элли сказала, что НРИ - это такое место, куда люди уходят и пропадают из ролевых игр навсегда Что ж, я пока пропадать не собираюсь, но малое количество игр меня вполне устраивает.