Дайр заявил, что у меня слишком много подписок на дискуссии (овер тысяча) и надо их почистить для корректного отображения. Опции не согласиться не было, и подписки у меня обнулились. На свежие посты в ленте подписался заново (хотя есть подозрение, что и эти подписки слетают). В общем, если я где-то не увидел вашего ответа мне в комментах - ткните меня прицельно. (И снова: раньше я бы от этой потери контроля впал в панику, сейчас - пофиг. Это таблетки повышают пох#изм или?..)
...Итак, прошла моя первая DnD. Принимаю поздравления с потерей настольной девственности
О пожизнёвом доигровомКоль скоро пропылесосил и закупился я ещё в пятницу, - постольку в субботу мне оставалось только проснуться, позавтракать и подготовить два столика: для мастера и для еды. Беркана и Амарт прибыли буквально одновременно; Беркана привезла кальян, но так и увезла обратно не распакованным - мастер не успевает контролировать и игроков, и кальян. Птаха сварила кофе, я организовал поляну с обновляемой едой и пил каркаде (что было даже не обидно - играли без алкоголя и после игры тоже без него обошлись). В какой-то момент к нам упала перекантоваться Лисс - и мы на некоторое время обрели зрителя и помпономахателя. Опять же не знаю: незапланированное нарушение стабильных обстоятельств не выбило меня из колеи благодаря таблеткам, или мне просто было достаточно комфортно?.. И не узнаю, наверное, пока не столкнусь с хорошим таким, жирным триггером Вечером забежал Луар отдать Амарту планшет и забрал Лисс к себе.
Играли с пробным обучающим этапом, чтобы сработаться. Игровое поле, на котором можно рисовать, - классная штука! И миниатюры пригодились - с ними куда удобнее представлять происходящее, нежели с более абстрактными фишками. Среди них даже была миниатюра конкретно одушевлённого доспеха, а остальные подбирали по минимальному сходству.
А дайс d20 я кидал на тройку так часто, что мне в конце концов сказали, что так не бывает, и велели взять другой дайс При этом у Берканы отобранный у меня дайс дважды выпал на 20 и в целом никаких троек не выкидывал, так что всё дело явно в моей карме. Впрочем, с новым дайсом у меня дела пошли на лад.
О персонажахОт исходного концепта, когда-то запиленного на Драгонагу, у персонажки остались только имя, пиратское прошлое - и характер. Я хотел сыграть инфантильного хаотика, вдохновляясь отчасти Марьяной-Дикобразкой из Мира Снов, - когда ты не злой и жестокий, а творишь фигню от сочетания неуёмного эгоистичного любопытства ("Я хочу!") и весьма слабых представлений об этике. В предыстории Преступника есть костыли для отыгрыша, которые, в общем-то, не нужны игрокам, умеющим в ролеплей, - но в моём случае они легли на уже готовую персонажку как родные. Там есть черта характера "Наилучший способ заставить меня сделать что-то - сказать мне этого не делать", и это на все сто про неё, она не терпит запретов. И там же есть слабость "Если есть какой-то план, я его наверняка забуду, а если не забуду, то попросту проигнорирую". Нет, она умеет работать в команде. Но не говорите ей заранее, что она должна делать
Собственно - Рилайя, 17-18-сама-путается лет, полуэльфийка. Дочь пиратской капитанши из калишитов и некоего лунного эльфа, которого та когда-то спасла (вероятно, из рабства или из плена на перевозившем его корабле). Благодарность эльфа не знала пределов, но он был сухопутной крысой и сошёл в первом же подходящем порту, а спустя девять месяцев родилась девочка - и ничто не выдавало в младенце Штирлица, кроме заострённых ушей и фиалково-лиловых глаз В остальном же Рил пошла в мать: смуглая кожа, тёмные волосы, очень ценит свободу и ненавидит работорговцев. Её главное отличие от, так сказать, прототипа - пожалуй, лежит в области привязанностей: она была "частью команды, частью корабля" - и когда недавно корабль погиб в бою вместе с капитаншей и почти всей командой, это больно ударило по Рил, хотя она может не до конца это осознавать. Но и теперь - за тех, кого она запишет в "свои", она пасть порвёт.
Когда Рил выбросило на берег (возможно, кто-то из команды затащил её раненой в шлюпку - спасение Кальдмеер-стайл - и, доставив до суши, ушёл своей дорогой), она, конечно, вспомнила об отце - но где искать эту иголку в стоге сена?.. Впрочем, мне нравится тот штамп, что полуэльфы, выросшие среди эльфов, тянутся к людям (называются человеческими именами, уходят в человеческие города), а выросшие среди людей - наоборот. Нас ведь влечёт то, чего мы никогда не видели, но с чем мы как-то связаны?.. Так же и Рилайя, всё детство-отрочество проведя в море и портовых притонах, с восхищением смотрит на незнакомую ей природу, бескрайние леса и дороги. Едва ли она согласилась бы жить в оседлом эльфийском сообществе, - а вот путешествовать, как отец, и лучше всего - не в одиночестве, - кажется ей отличной судьбой.
Также к Рилайе прилагается абордажная шпага (принятая по классу "рапира" для архетипа Дуэлянта) - и пасюк Киса, суровый крыс из трюма с боевыми шрамами и серьгой в прокомпостированном сородичами ухе. Откликается на "кис-кис", показывается на предложения показать (не крысу)), спит за пазухой или в капюшоне, ездит на плече или бежит рядом как собака. В игре никак толком не задействовался, просто присутствовал, но обладает потенциалом в виде пассивной внимательности и острого нюха.
Сгенерив Рилайю, я начал бегать кругами и хотеть завязок, поскольку она очень живая и трепло. Как я уже упоминал, с Амартом мы завязались первыми. Рил уже успела продвинуться - фактически наугад, за неимением карты - вглубь континента, наверняка нанималась в какой-нибудь караван, что-то заработала, что-то налутала, - но когда её заметил мимо проходивший Гвериэль, у неё были проблемы. Проблемы превосходили её числом и явно собирались не только ограбить, - а то, что она отбивалась и наверняка не раз пустила кому-то кровь, только раззадорило остальных. В общем, вмешательство Гвериэля с его косой было более чем кстати, живыми из негодяев не ушёл никто. Сперва Рил увидела, что её спаситель - ничего-себе-настоящий-эльф! - а потом до неё дошло, что этот эльф спас ей больше чем жизнь. На корабле её никто не трогал как дочь капитанши, но порой мысли некоторых пиратов становились очевидны - и тогда становилось страшновато, что будет, если с мамой что-нибудь случится...
Убедившись, что им по пути (то есть до ближайшего города), Рил могла бы задать тысяча и один вопрос о том, как живут эльфы, - но, заметив, что о некоторых вещах Гвер говорит неохотно, не стала лезть в душу и докапываться. Сама она перед ночлегом травила множество морских баек (с только ей понятными такелажными терминами и сомнительным юмором) - это её способ осознания и переживания горя после потери команды-семьи. Вспомнить, посмеяться, заплакать, не заметить этого, уткнуться в согревающий травяной настой от Гвериэля, переключиться на то, что травки вкусные. Украдкой запоминать названия и запахи разных трав - это тоже часть дивного нового мира, сухопутного и эльфийского То, что Гвер не пристаёт - ни морально, ни, что особенно важно, физически, - также было для Рилайи очень ценно. А поскольку у него в кармане всегда найдётся орешек, Киса продался ему с потрохами.
Голубой аки небушко тифлинг Арс присоединился уже на постоялом дворе, когда к прибывшим туда Гверу и Рил подкатил некий мутный тип и стал предлагать работу. Арс вмешался, предупредив, что этот тип кидает на деньги, что привело к задорной кабацкой драке с самим вербовщиком (за ним навеки закрепилось имя Зина из-за "Где деньги, Зин?")) и его подельниками. До смертоубийства, по счастью, не дошло - вовремя ворвалась городская стража и повязала кого нашла. Приключенцы не сопротивлялись, даром что стражники явно не желали им зла, а за попытку набить морду страже можно было огрести куда серьёзнее. Таким образом ночь все трое провели в местном обезьяннике (Рил задала Арсу тысяча и один вопрос про хвост, пока отвечающий не заснул), а наутро решили сваливать из города, в котором как-то не задалось.
Тут надо сделать отступление и пояснить, что если про Гвериэля вам наверняка почти всё уже понятно (лесной эльф, варвар, одна коса на голове, другая косит врагов)), то Птахе мы сосватали варлока. Потому что нам нужен был хилер, а Птаха любит, когда к хилеру прилагаются щщи в стиле Андерса. Варлок получился немножко с характером барда А вот персонажи о том, что тифлинг - не просто маг, а на контракте с каким-то там кирином, пока не знают. Как и Рил ещё не знает о том, что Арс не любит калишитов Но, вероятно, скоро узнает...
Преимущество анхуман-пати: все хорошо видят в темноте
Что-то вроде персонажного отчёта, warning - матерно)Направляясь прочь из города, мы заметили на улице некоторое столпотворение: большое семейство полуросликов грузилось на телеги. Благодаря корабельному коку я немного понимаю халфлингский язык - и услышала, что семья собиралась навестить своего родича, открывающего в другом городе своё дело, и обратиться к страже с просьбой выделить им сопровождающих. Договориться о том, чтобы вместо этой мороки славные полурослики наняли нас, не составило для меня труда. Я даже не стала торговаться: проехать всю дорогу на телегах, когда тебя за это накормят (завтрак, второй завтрак, обед...) и заплатят золотом, - куда как хорошо. Дети полуросликов были довольны, особенно им понравился "дядя-дьявол" - и Арс всю дорогу ехал в телеге, показывая им фокусы. Мне всё время сидеть на жопе было скучно, да и с детьми я не умею ладить, - и я по большей части шагала вровень с передним пони, болтая со взрослыми попутчиками и глазея по сторонам. Гвер и вовсе держался особняком и шёл по обочине, порой скрываясь за деревьями.
Неладное мы заподозрили, когда впереди запахло бомжатиной.
Их было четверо, скрываться они не умели - и, похоже, удивились, увидев среди халфлингов вооружённых попутчиков. Двое с саблями, и двое арбалетчиков - мужчина, пробиравшийся вдоль дороги и напоровшийся аккурат на Гвера, и женщина, стоявшая за спинами первых двоих. Мне не хотелось иметь дело с двоими одновременно, поэтому я попыталась вызвать кого-нибудь из них на бой один на один:
- Ну, кто первый? Подходи, если не зассал, разберёмся по-мужски!
Но мужики не повелись. За моей спиной вырос соскользнувший с телеги Арс - и, памятуя о том, что никакого заметного оружия при нём не было, я велела ему там, сиречь позади меня, и оставаться. Рогатый громко выматерился - видимо, хотел исполнить какой-то фокус, но у него не получилось: загорелась только пожухлая трава рядом с вовремя отступившей арбалетчицей. Однако мечники всё-таки разделились, когда Гвер налетел на арбалетчика и рубанул его косой - ей-боги, я бы не удивилась, если бы эльф прорубился сквозь него, не замедляя шага; один из двоих направился на выручку - видимо, не любил, когда бьют его друзей. В этом мы с ним были неожиданно солидарны: я тоже очень не люблю, когда нападают на моих друзей, поэтому я устремилась за ним, предоставив Арсу заниматься арбалетчицей.
Пока мой неслучившийся собеседник был всецело занят Гвериэлем (который уже был в ярости - впрочем, вероятно, его уже давно всё бесило, начиная с шумных детей), я вогнала шпагу ему под ребро и от души провернула. Бедолага рухнул к моим ногам. Арбалетчик, одной рукой зажимая распоротый живот, чтобы не вывалить на траву кишки и печень, попытался выстрелить, но промазал. Второй мечник, видя, что я стою над трупом его товарища, поспешил присоединиться к нашему веселью - и, уворачиваясь от косы, удачно напоролся горлом на мою шпагу. Похоже, мы с Гвером отлично сработались: пока он привлекал к себе внимание, я могла действовать исподтишка. Арбалетчик не отступал, видимо понимая, что мы не погнушаемся убить его в спину, и намеревался подороже продать свою жизнь, - и я уже не помню, кто из нас двоих его прикончил, но помню, как мы заметили, что арбалетчица бросилась бежать.
- Догоняй! - заорали мы с Гвером хором. Бес знает, кого эта женщина могли привести за собой; но даже если она вернётся одна, мне отнюдь не улыбалось получить от неё болт в задницу.
Арс понял с первого раза и устремился в том же направлении, что и его добыча. Я предоставила Гверу обшарить окружавших нас покойников и разжиться кое-какой мелочью. Сабли горе-разбойников были настолько плохи, что я была бы рада их выкинуть, но полурослики, всю битву просидевшие под телегами, с радостью забрали ковыряла себе, чтобы рубить капусту. Арбалетные болты Гвериэль припрятал, рассудив, что их можно продать, а Арс снял с тела женщины деревянный свисток, которым, видимо, разбойники подавали друг другу сигналы.
Наши потери были невелики: меня лишь слегка поцарапало, Гвериэля болт задел по плечу, а Арса - по ноге, порвав штаны. Оказалось, что тифлинг очень полезен не только умением материться на врагов так, что им становилось дурно: он вылечил Гвера и себя, а обо мне я велела ему не беспокоиться, перевязав царапину обрывком рубахи. За время пути царапина должна была зажить.
***
Полурослики рассчитались и расстались с нами за воротами небольшого чистенького городка; на ночлег не пригласили - дескать, нет места, - но и на том спасибо. Посоветовали остановиться в какой-то "Курице" - или, ежели захочется места статусом повыше, то в какой-то, кажется графской, "Лошади". Однако одного взгляда на эту "Лошадь" было достаточно, чтобы убедиться, что там будут не рады таким бродягам, как мы (а мы, в свою очередь, будем едва ли рады расценкам). А вот "Курица" мне понравилась сразу - и метка на кирпиче, и вывеска, изображающая человека с распростёртыми объятиями, свидетельствовали о том, что владеет местом некто свой, имеющий дело с контрабандистами. Я не преминула сообщить своим спутникам, что в "Курице" будет безопасно... ну, или не безопасно, но уж точно хорошо.
Время не было поздним, и мы дружно решили осмотреться в городке прежде, чем осесть под крышей. Городок был так мал, что разделяться не было смысла, - приятнее прогуляться вместе. Городок окружала невысокая стена, а стража не требовала пошлин и вообще смотрела сквозь пальцы; двухэтажные каменные домики с палисадниками мало отличались от деревенских. Имелась площадь с ратушей и фонтаном, имелся и рынок, где торговали всем тем, что выращивали в предместьях: свежие овощи и яйца, прилавки пивоваров и сыроваров... Там мы бы болты не продали. Так что мы направились в ремесленный квартал в поисках кузнечных лавок.
Гвериэлю приглянулась лавка, устроенная на хорошую ногу, с жилым вторым этажом и ажурной кованой вывеской, демонстрирующей мастерство кузнеца. Я же прошла чуть дальше по улице и заметила лавчонку, в которой наковальня, похоже, стояла только для виду - по всем приметам там торговали краденым. Я предложила Гверу зайти каждый в свою лавку, поторговаться и сравнить результаты, но он молча протянул мне болты и вошёл в лавчонку вместе со мной - в качестве весомого аргумента. В моих руках оказался даже не полный комплект болтов для кассеты - кажется, шесть из десяти; так или иначе, я ни разу не пользовалась арбалетом и мало в этом смыслила. Но это ведь не помешает мне сказать, что этот товар - самый лучший?..
На стенах лавки висело разнообразнейшее оружие, явно бывшее в употреблении, а не только что вышедшее из рук мастера. Сидевший за прилавком мужик, заросший бородой как гном, но определённо бывший человеком, оценивающе оглядел нашу компанию. Арс, похоже, приглянулся ему больше всех - вероятно тем, что раз с такой экзотической внешностью был всё ещё жив и на свободе, значит, умел вертеться. Моя попытка поговорить с ним на воровском жаргоне не произвела на продавца большого впечатления, равно как и болты (совершенно новые, не стрелянные, где взяли, там больше нет!). Он заявил, что если мы найдём что-нибудь стоящее, то пусть сразу приходим к нему, и я пообещала, что непременно придём.
- А хоть что-нибудь... в счёт будущих заслуг и чтобы укрепить сотрудничество, так сказать?..
- Могу в щёчку поцеловать, - задумчиво предложил продавец.
- Н-не надо...
Но, убедившись, что я не отстану просто так, продавец со вздохом встал и открыл стоявший в углу сундук, доверху полный болтами - более старыми и более новыми. Вынув оттуда пару болтов сходной конфигурации, он добавил их к нашему (всё ещё неполному) комплекту и вернул его в мои руки. Что ж, в конце концов мы получили больше, чем предлагали! Теперь можно было попытать счастья в более приличной лавке, хоть я и сомневалась, что там пригодится наша рухлядь - разве что на переплавку. Не пропадать же добру!
В лавке кузнеца за прилавком скучал парень, явно подмастерье, но оживился при виде нас. При виде меня, если быть точнее. Пока я нахваливала, из какого хорошего металла сделаны болты, он осмотрел их с таким видом, что сразу стало ясно: металл - говно. Зато на меня он смотрел так, что я могла бы вовсе ничего не говорить, а просто стоять перед ним и улыбаться. В душе бедолаги происходила тяжёлая борьба: купить болты он не мог, но и выставить нас вон не мог также. Тяжело вздохнув, он заглянул в кассу - по-видимому, брать оттуда деньги ему не позволялось. Он объяснил, что на то, чтобы переплавить эти болты и сделать из этого металла что-то стоящее, уйдёт больше сил, нежели на работу с хорошим металлом, и предложил выменять болты на что-нибудь: верёвку или брусок воска. Я переглянулась со своими спутниками. Верёвка у меня и так была, а воск мог пригодиться, чтобы навощить её, кожаную одежду и сапоги. Сделка состоялась.
Занимаясь торговлей, мы успели изрядно проголодаться и решили вернуться в "Курицу" пообедать, заодно и снять комнату хотя бы на одну ночь. Раз уж у нас были деньги халфлингов, ни к чему отказывать себе в горячей еде и крыше над головой!
Посетителей в "Курице" было немного: местные жители да компания дварфов, приехавшая торговать. Разговоры и на рынке, и в таверне велись о погоде да урожае, из чего можно было заключить, что городок живёт мирно и без проблем. Подошедшая к нам девушка - наверняка младшая родственница трактирщика - спросила, чего мы желаем: простой обед или сытный обед с элем и мясом. Гвер попросил кипятка, и девица дважды переспросила, что это такое, прежде чем я сжалилась над ней и пояснила, что нужно просто нагреть воды на огне. Некоторое время спустя она принесла котелок похлёбки, эль (кстати, весьма неплохой) и поставила перед Гвериэлем дымящуюся паром кружку. Тот вновь насыпал туда своих трав и сушёных ягод, и запахло невероятно вкусно. И такая волшебная штука, как ЧАЙ, проходила мимо меня все эти годы!.. Арс также полюбопытствовал травами, и я прислушалась к тому, что назвал Гвер. Мята - это даже звучит красиво.
Девушка также спросила нас, хотим ли мы отдельные комнаты или одну, с одной кроватью или с двумя. Я предложила выбрать наиболее дешёвый вариант. Эльф всё равно не нуждался во сне и вместо этого сидел пару часов в бессознанке (это называется ме-ди-та-ци-я), а я не доверяла такой конструкции, как кровать, привыкнув спать в гамаке или на палубе, - к тому же у меня был спальный мешок. Девушка выдала нам ключи и вписала в книгу. Гвериэль представился полным именем, которое она записывала долго, старательно и с ошибками. Я представилась как Рил.
Пока мы были заняты обедом, в таверну вошли две фигуры, похоже женские, закутанные в плащи и явно не желающие быть узнанными. Не задерживаясь, они сразу поднялись в верхние комнаты. Чуть позже одна из женщин спустилась вниз - капюшон был откинут, являя седые волосы, - и подошла прямиком к нам. После обмена приветствиями она спросила, можем ли мы поговорить с её госпожой. Догадываясь, что госпожа может нас нанять, мы согласились.
В одной из верхних комнат, перед ширмой, отгораживающей кровать, за столом сидела хорошо одетая девушка с тёмными волосами; бодрая старушка, по всей видимости, была её няней-компаньонкой. Девушка спросила, не желаем ли мы чего-нибудь, и Арс попросил эля. Старушка выскользнула за дверь и вскоре вернулась с подносом, поставив по кружке эля перед каждым из нас, а хозяйке и себе самой принеся по крошечной чашке чая.
- Давайте перейдём к делу, - поторопила я.
Из сбивчивых объяснений девушки я запомнила, что её зовут Кетра, и пропал её возлюбленный, Виттори, - художник, известный всем в городе. Они планировали сбежать вместе, поскольку отец Кетры собирался выдать её замуж за другого, но точной даты пока не назначили. Своего дома у Виттори не было, он снимал комнату под мастерскую в гостинице с самой юности.
- Как давно вы уже встречаетесь? - спросил Арс.
- Четыре года, - ответила Кетра. - Мы познакомились, когда мне было шестнадцать.
- Вы прекрасно выглядите для двадцатилетней, - сказала я.
Однако, когда я заметила, что прежде всего следует искать Виттори в подвалах её отца, Кетра показала, что у неё есть характер, жёстко возразив, что ей хорошо известно, что находится в подвалах её дома. Но даже при таком раскладе у нас оставались два места, которые мы могли навестить до наступления вечера: гостиница и дом назначенного жениха Кетры. Конечно, у нас не было повода стучаться к нему с парадного входа, но ничто не помешает пробраться с заднего, послушать и посмотреть.
- Хорошо, а как он выглядит, этот Витторио? - спросила я о главном.
- Он... красивый, - мечтательно сообщила Кетра. - У него серые глаза и тёмные волосы.
- Худой или крепкий? Высокий или низкий? - уточнил Арс.
- Он стройный... и довольно высокий, - Кетра показала ладонью от пола: ниже Гвериэля, чуть повыше меня.
- Под это описание половина города подходит: высокий, стройный, красивый, - проворчал Арс. - У него есть какие-нибудь особые приметы? Родинки, например?
- Нет... У него нет на лице родинок или шрамов.
- А не на лице?..
- Арс!! - это уже я прервала полёт фантазии тифлинга. - ...А украшения? Он носит кольца?
- Нет, у него на руках нет колец, он ведь художник. Его руки вечно испачканы краской. Он любит береты и шёлковые шарфы.
Что ж, уже неплохо: мы ищем молодого художника, который наверняка отличается как от крестьян, занятых тяжёлым трудом, так и от воинов. Если он не сбежал из города на все четыре стороны и не изменил внешность, найти его будет вполне возможно.
Также Кетра упомянула, что несколько дней назад получила от Виттори записку, в которой тот пространно намекал на некое дело, кое принесёт ему прибыль и поспособствует плану побега. Было похоже на то, что Виттори не похитили - он сам во что-то вляпался.
Рассказывая всё это, Кетра обращалась по большей части ко мне - видимо, я, как женщина, вызывала у неё больше доверия; она сказала, что если у нас будут новости - хорошие или плохие, - я могу прийти к её дому, постучаться в дверь для слуг и позвать тётушку. Мне было так любопытно заняться поисками (что-что, а возвращать пропавших возлюбленных мне ещё не доводилось), что я напрочь забыла об оплате. К счастью, Арс и Гвер были более практичны, и Кетра выложила перед нами всё золото, что было у неё при себе. Гвериэля мы негласно, но единодушно назначили хранителем общих богатств - как наиболее надёжного. Кто бы доверил деньги тифлингу? Или мне?..
Мы попрощались с Кетрой, и Арс, уходя, одним глотком осушил свою кружку эля. Поскольку эта была уже его вторая, я начала опасаться, не придётся ли нам его нести.
Первым делом мы решили наведаться к квартирной хозяйке - Кетра сообщила нам все адреса. Гостиница оказалась таким же двухэтажным домиком, как и остальные, и поднимавшийся по стене плющ выглядел достаточно крепким, чтобы залезть в окно, - но мы не знали, какое именно окно принадлежало мастерской Виттори: Кетра явно ни разу не бывала у него в гостях. Я постучала в дверь, послышались торопливые шаги, и дверь открыла женщина средних лет.
- Здесь ли живёт художник Витторио? - поинтересовалась я.
- Да, здесь. Вам от него что-нибудь нужно?
- Видите ли, он рисовал мой портрет, - сообщила я. - И сказал, что когда портрет будет закончен, я смогу сама его забрать.
Прокатило: в глазах хозяйки не промелькнуло и тени сомнения, зато охота поболтать в ней явно была сильна.
- Он ведь не в мастерской вас рисовал, верно? Я вас не помню.
- Ага, на рынке, где рыбу продают, - встрял Арс.
- Он сейчас дома? - Гвер решил вернуть тему обратно к художнику.
- Знаете, я его уже две недели не видела. Он заперся и не выходит...
Вот как. Если бы художник помер - и хозяйка, и другие постояльцы уже давно бы это почуяли. Но две недели человеку нужно что-то пить и есть. Предположим, можно сделать запасы, но и еда может испортиться, а вода - прогоркнуть. Незаметно просочился мимо хозяйки или сбежал через окно?.. Или всё-таки похищение?..
- Может, с ним что-то случилось, и стоит его проверить?.. - намекнула я хозяйке. - У него не было проблем с заказчиками?
Хвала богам, что хозяйка оказалась наблюдательной: она сообщила, что к Виттори приходил весьма неприятный тип, чернобородый старик в чёрной одежде, державший одну руку так, словно она была деревянной, - и хозяйка немного подслушала их разговоры. Старик хотел, чтобы Виттори нарисовал его портрет, а затем предложил ему закончить некий пейзаж, начатый другим художником, - что было странно, поскольку Виттори не был пейзажистом, - и обещал взамен помочь ему с обретением нового дома. Ай да Виттори, разболтал первому встречному...
- И зачем ему новый дом, разве ему плохо у меня живётся?.. - простодушно сокрушалась хозяйка.
- Возможно, решил переехать, - рассеянно заметила я. - Вы ведь откроете для нас мастерскую?
Оказалось, что у хозяйки нет своего ключа: она отдаёт ключи от комнат постояльцам. Однако она заявила, что не будет против, даже если мы выломаем дверь, чтобы проведать Витторио. Я заверила её, что дверь наверняка откроется шпилькой.
Мы поднялись к указанной хозяйкой комнате. Я не сомневалась, что Гвериэль смог бы высадить эту дверь, просто навалившись плечом, - но прежде чем переполошить лишним шумом постояльцев и доставить доброй хозяйке неудобства, я хотела сперва опробовать набор отмычек. Гвер приложил к двери ухо, я заглянула в замочную скважину - только чтобы увидеть, что ключ вставлен в неё изнутри. Пришлось повозиться, чтобы вытолкнуть ключ, после чего вскрыть замок не составило труда, и мы вошли в жилище художника.
Никаких следов борьбы. Сквозь мансардные окна льётся приятный свет. Жилище художника было заставлено мольбертами, рамами и сундуками, в которых были разложены в известном хозяину порядке холсты, кисти и испачканная краской ветошь. Среди портретов, прислонённых к стене, нашёлся и портрет Кетры (явно в более юном возрасте, - художник, похоже, хранил его для себя), и портрет чернобородого старика. У Виттори был явный талант в передаче характеров: дед производил отталкивающее впечатление. Ни на каком другом портрете не было использовано так много чёрной краски: чёрный костюм, чёрные волосы, чёрные глаза... Согнутая под неестественным углом рука, которую он прижимал к груди... Правая рука.
Тут я кое-что вспомнила. И, похоже, мы все что-то вспомнили.
Старая байка о художнике по имени Казим, который жил давным-давно (но я-то знаю, что "давным-давно" жил и славный пират Рыжая борода, с коим моя матушка была лично знакома) и однажды завладел волшебной кистью, позволявшей ему входить внутрь картин и дорисовывать их изнутри. Но чем дальше, тем больше в его картинах появлялось черноты, пока они не превратились в чёрные прямоугольники и квадраты. Безумный Казим хотел, чтобы тьма проникла из картин и в этот мир и захватила его, и для этого ему нужно было принести кого-то в жертву. Но его остановили (боги или герои - версии разнятся) и лишили его правой руки, чтобы он больше не мог рисовать. (Слабак! Научился бы рисовать левой рукой, да хоть зубами.) А я-то думала, что эту сказку придумали бродячие барды, чтобы развлекать публику... Но, похоже, Казим наведался к Виттори, чтобы тот закончил картину вместо него.
Арс сдёрнул тряпку с мольберта, стоявшего посреди комнаты. На мольберте стоял тот самый пейзаж, над которым Виттори, по-видимому, работал. Пейзаж был ночным, с полной луной в небе, которая словно испускала собственный свет. На нём был изображён скалистый остров, высоко поднимавшийся над морем, и скала поменьше, соединённая с ним арочным мостиком. На скале была беседка, на острове - сад, поднимавшийся к дому. Дом был двухэтажным, с мезонином, но отличался от городских домиков - больше походил на загородное поместье аристократа. И из окна второго этажа высовывались... нет, прямо-таки вываливались наружу чёрные не то щупальца, не то корни, - крайне тревожное зрелище.
- Это не просто картина, - сообщил Арс. - Это портал.
- Ничего себе, - я потыкала холст рукой. Вопреки ожиданиям, рука никуда не провалилась, но холст слегка промялся внутрь, как если бы за ним была пустота. - Работает!
- Работает - не трогай!..
Гвериэль заинтересовался спальней художника, которая была позади мастерской, и я присоединилась к осмотру. Судя по тому, что и здесь в вещах царил порядок, Виттори не собирал чемоданы, собираясь перебираться в другое место. Гвер поднял со столика листок с письмом и прочитал его вслух:
Кетра!
Как я и обещал, скоро мы будем жить в лучшем месте, где нас с тобой никто не потревожит. Если вдруг что-то пойдёт не так, ты сможешь сама найти меня. Помнишь, ты рассказывала мне о рецепте твоего любимого напитка?
Одна щепотка перца,
груша (3 порции сока),
одна ложка сахара,
три листочка мяты,
вино (4 порции),
гранат (6 порций сока),
один апельсин.
P.S. Просто произнеси название напитка рядом с местом, где всегда ночь.
С любовью, *закорючка подписи*
- Похоже на пунш, - заметила я. - Но это может быть шифр. Дай-ка взглянуть.
Я посмотрела на строчки рецепта. Что ж, нам не придётся искать Кетру и спрашивать, какой её любимый напиток: это определённо был шифр. Но моё знание шифров контрабандистов не помогало, а только мешало мне разобраться в шифре, придуманном влюблёнными. Я передала листок Арсу.
- Мне кажется, цифры имеют значение, - догадался он.
- Точно! Цифра может обозначать, какая буква по счёту, - осенило меня. - Давай попробуем.
Арс зачитывал рецепт, а я складывала буквы одну за другой.
Один перец - П.
Три груши - У.
Один сахар - С.
Три мяты - Т.
Четырежды вино - О...
- Пустошь? - предположила я.
- Нет, там дальше гранат и апельсин. Пустота.
И как только Арс это произнёс, холст с пейзажем за нашими спинами пошёл рябью и сделался похожим на окно.
- Стало быть, Виттори ушёл в картину, и нам нужно идти за ним? - Арс с сомнением смотрел на картину. - А это не опасно?
- Не попробуем - не узнаем, - заметила я. - Тыжемаг, ты и прыгай.
- Ну уж нет! Давайте возьмёмся за руки.
Это было хорошей идеей. Я никогда прежде не имела дела с порталами; где-то на границе между двумя мирами голова закружилась и в глазах потемнело, но, держась за Арса и Гвера, я устояла на ногах, а когда открыла глаза - мы были уже... в картине.
***
Всё вокруг было... нарисованным, кроме нас троих. Как будто немного плоским и состоящим из мелких мазков краски. Мы оказались в беседке, прямо перед нами на мольберте стоял холст с неоконченным изображением мастерской - угадывались те рамы и сундуки, которые мы только что видели. Арс и Гвер наудачу произнесли "пустота", "мастерская" - но ничего не произошло, холст оставался холстом. Похоже, мы тут застряли, пока не узнаем правильный пароль или пока картина не будет дорисована. Чуть поодаль на нашем жизненном пути лежало безжизненное тело.
Это был, определённо, Виттори, и Кетра не преувеличивала - он в самом деле был красавчик. И он не был мёртв - просто спал. Выглядел он странно: частично объёмным, как и мы, частично нарисованным. Судя по лицам Арса и Гвериэля, осмотревших его, - они впервые сталкивались с таким процессом и не понимали, что с этим можно сделать. Рассудив, что раз это не магическое проклятие и не заразная болезнь, то хуже от этого точно никому не будет, я растолкала нашего потеряшку.
- Ты Витторио, верно? Мы от Кетры. Она тебя ищет.
Виттори, рассыпавшись в благодарностях, оказался не менее словоохотливым, чем его возлюбленная. Он рассказал, что старик отдал ему волшебную кисть, которой больше не мог пользоваться сам, и он хотел нарисовать дом, в котором они с Кетрой могли бы жить. Ну вот каким же дураком надо быть, чтобы ожидать, что девушка согласится жить в картине?.. Хотя он, наверное, не до конца представлял себе, чем всё обернётся.
- Почему ты нарисовал всё таким тёмным? - спросил Гвер.
- Это не я! Оно само таким стало...
И Виттори сообщил, что когда чёрные щупальца полезли со второго этажа, он хотел стереть их, но, прикоснувшись к ним, начал сам превращаться в рисунок. Дворецкий и кухарка, которых он нарисовал добрыми, чтобы они следили за домом, отобрали у него волшебную кисть и краски - а без них он не мог закончить портал. Сказала бы я, чем ещё можно рисовать, кроме красок... Но едва ли у парня оставалось много крови, да и без волшебной кисти ничего не получится.
Хорошо, что не придётся столкнуться с самим Казимом: слуги - это звучит не слишком опасно. Мы стали спрашивать Виттори, кого ещё мы можем встретить в доме, и он сказал, что хотел нарисовать щенка, который был у него в детстве, - но тот также получился слишком большим и злым.
- Он всегда засыпал, когда я играл на рояле...
- Парни, ни у кого в кармане случайно нет рояля? - поинтересовалась я.
- Не захватил, - ответил Арс.
- И в кустах тоже нет, - добавил Гвер.
Из музыкальных инструментов у нас был только свисток арбалетчицы, всё ещё болтавшийся на шее Арса. Можно будет попробовать.
Гвериэль сказал, что не очень хорошо ориентируется в домах, и попросил Виттори нарисовать план дома на оборотной стороне его письма к Кетре, раз уж тот сам рисовал этот дом и всё в нём знает. У художника нашёлся для этого кусочек угля. Это было отличной идеей - теперь мы знали, сколько комнат было на первом этаже и в каком порядке они располагались. Главное, чтобы кисть не оказалась на втором... У нас был воск, которым можно было бы законопатить дыру, но не факт, что щупальца лезли из единственной пробоины.
Нужно было поторопиться, пока Виттори ещё не слился с картиной. Хотя, признаться, наша судьба волновала меня куда больше, чем его: если он не дорисует портал, мы не сможем вернуться и навсегда останемся в картине.
Нарисованный мост выглядел достаточно прочным, и мы прошли по нему над водой. Самым пугающим мне показалось то, что нарисованное море не шумело, - всё время казалось, что я оглохла. И нарисовано оно было не до самого горизонта, на некотором отдалении от острова упираясь в темноту. Море не должно быть таким... и никто не должен жить в мире с таким морем.
С тихим хлопком на плече Арса появился... ничего себе, настоящий маленький дракончик! Крылатая тварь размером с небольшую кошку.
- Ух ты! Это твой? А что он умеет? Пусть не трогает Кису! - предупредила я.
Мы вошли в сад - такой же нарисованный, чёрный, бесшумный и неподвижный, как и всё остальное. Вдруг я заметила, что некоторые тени движутся - в нашем направлении. Я успела только крикнуть остальным: "Осторожно, трое!" - и, шагнув навстречу одной из теней, метнула в неё кинжал. Союзников в этом месте в любом случае не предвидится, а врагов лучше не подпускать так близко, чтобы можно было их рассмотреть.
Тень, однако, увернулась, кинжал с мягким стуком упал где-то в темноте, - а когда тень приблизилась на несколько шагов, рассмотреть её всё-таки удалось. Имеющая условно-человеческие очертания, она не была нарисованной и явно пришла сюда из другого мира, как и мы, но не была и человеком. По земле от того места, где она стояла (или парила?), мне под ноги устремились чёрные щупальца-корни - так быстро, что я едва успела отскочить. Вторая тень подобралась ко мне сзади и также захлестнула щупальцами мне по ногам, надеясь схватить. Это было похоже на трос порванного такелажа, который, со свистом змеясь по палубе, может сбить с ног или утащить за собой в море, обвившись петлёй, или даже сломать ногу. Но и в этот раз мне удалось подпрыгнуть и вырваться - я отделалась ссадиной, хоть она и неприятно жгла.
Неприятно было чувствовать себя окружённой. Утешало то, что Гвериэль, похоже, был также достаточно ловок, чтобы уворачиваться, а Арс и вовсе отступил подальше. Признаться, меня успокаивало, что бежать Арсу было некуда, - многие на его месте сбежали бы не оборачиваясь. А его заклинания могли действовать и на расстоянии, - впрочем, кажется, действовали не слишком успешно. Разрывая расстояние между мной и второй тенью, я подошла к первой и ткнула в неё шпагой. Это не было похоже на то, как клинок проходит сквозь живую плоть, - это больше походило на масло, легко пропускающее металл и смыкающееся вокруг него, обволакивая своей массой. Но я, определённо, не промахнулась, и для закрепления успеха ткнула тень с другого бока коротким мечом в левой руке. Не издав ни звука, тень рассыпалась, как и не было.
Я видела, как Гвер замахнулся косой на тень, но промахнулся, и остриё застряло в земле и корнях. Чертовски некстати! Хорошо, что если разбойники предпочитали наиболее крупную цель, то тени, наоборот, решили, что первыми съедят тех, кто поменьше, - и одна интересовалась мной, а другая пыталась догнать тифлинга. Не помню, кто первым пришёл к кому на помощь - Гвер ко мне, как только выдернул косу из земли, или я к нему, когда третьей тени надоело гоняться за Арсом и, потеряв его из виду, она обратила внимание на эльфа. Но помню, что когда тень приблизилась к Гвериэлю вплотную, она не стала выпускать щупальца, а прикоснулась, совершая нечто вроде укуса в предплечье, - и выглядело это ой как неприятно. Я ударила шпагой на ходу напавшую на него тень, когда она проскользила мимо, - но без заметного успеха.
Теперь мы с Гвериэлем стояли спина к спине, сражаясь каждый со своей тенью, как бы это ни звучало, - и это воодушевляло, но, похоже, клинки причиняли теням мало вреда. Гвер явно не привык драться с бесплотными тварями, и тень ускользала из-под замахов косы, - хотя ему удалось пару раз рассечь её насквозь; человек с такой дыркой уже истёк бы кровью, но тени было как будто всё равно. Я старалась не только дырявить тень, но и держать её на расстоянии. Хотелось зажечь факел и попробовать ткнуть в тень им, но мне было некогда и некуда отступать, чтобы этим заняться. Тени, в свою очередь, атаковали нас щупальцами, но, казалось, вовсе не целились, беспорядочно раскидывая их вокруг себя, и избегать их не составляло для нас большого труда. Правда, один раз эти лапы, состоящие из мокрой липкой тьмы, метнулись прямо мне в лицо, и я едва успела увернуться - какая же гадость!..
- Как ты? - прокричал мне Арс откуда-то из-за деревьев.
- Нормально!
- Точно? - не поверил он.
- Точно нормально! Лучше его вылечи.
Кажется, рана Гвериэля хоть немного зажила, но и мне недолго оставалось "нормально". Твари всё-таки удалось подойти вплотную и ко мне, и дотянуться своим ледяным прикосновением - тут-то я и поняла, что такое "дыхание смерти". Это когда рана как будто скукоживается внутрь тебя, пожирая тленом. Я ещё стояла на ногах, но была в паре шагов от того, чтобы потерять сознание. Делать было нечего, кроме как отступить за Гвериэля, поменявшись с ним противниками, и заодно из последних сил ткнуть шпагой в ту тень, которую он уже почти превратил в кружевную салфеточку. Для тени это стало последней соломинкой - она рассыпалась.
Той тенью, которая меня поела, я предоставила заняться Гверу - и ей также хватило одного меткого удара косы. В меня вовремя прилетело лечением от Арса. Мне стало значительно лучше - то есть, в половину хуже, чем было до встречи с тенями, но я побуду оптимисткой и, пожалуй, решу, что мне наполовину хорошо, а не наполовину плохо.
Тени растаяли без следа, хоть Гвер и проверил, не выпало ли чего-нибудь полезного. Мы воссоединились, и Арс, пользуясь затишьем, завершил исцеление раны Гвериэля - для этого заклинания ему требовалось дотронуться. Даже если он и мог бы сделать ещё что-то - следовало беречь силы, ведь мы даже пока не дошли до дома.
Вторую половину сада мы миновали без приключений и поднялись по тропе к крыльцу дома. Нарисованному крыльцу нарисованного дома - у меня уже рябило в глазах от этих тёмных штрихов, хотя я постепенно начинала к ним привыкать. Дверь не была заперта, и мы попали в небольшую прихожую, предварявшую холл первого этажа. Как и было нарисовано на плане, в центре холла была лестница, ведущая на второй этаж, по которой стекала чёрная масса корней-щупалец - вроде бы неподвижных, но приближаться к ним не было никакого желания.
- Ты можешь определить, что это такое? - спросил Арса Гвер.
- Какая-то некрохуйня, - кратко ответил тот. - Из другого плана, что бы это ни значило.
Из холла вело три двери: налево, направо и прямо, в столовую. По обе стороны от дверей столовой стояли доспехи. Нас столовая и кухня не интересовали: там наверняка водилась злая кухарка.
- Налево?.. - предложил Гвериэль.
- Всегда ходи налево, - одобрила я.
Левая дверь открывалась в маленькую гостиную с застеленным ковром полом, на котором стоял рояль, - Виттори даже отметил рояль на плане. Но стоило нам войти, как один из доспехов сошёл с постамента и довольно резво последовал за нами. Мы с Гвериэлем заняли выгодные позиции по обе стороны от двери, чтобы встретить противника в узком месте, а Арс отступил вглубь комнаты, к запертой двери. Гвер успел крикнуть ему "Осторожно!" и указать, что за той дверью кто-то есть. Тифлинга тут же сдуло в другой угол. Я бы предложила задвинуть дверь роялем, но мы бы уже не успели это сделать: доспех вошёл и атаковал.
Это было долго, и это было громко. Дзынь! Звяк!.. Металл скрежетал о металл: коса и шпага попросту проскальзывали по гладко отполированному доспеху или отскакивали от него. Сам доспех больше внимания уделял Гвериэлю как тому, кто мог оставить на нём хотя бы вмятины за счёт силы удара; на наше счастье, доспех не был вооружён и бил шипованными латными перчатками, а крепкая шкура Гвера этих ударов практически не замечала. Пожалуй, если бы этой перчаткой попало по мне, я бы далеко улетела. Когда доспех обернулся ко мне, это было жутковато: повернулся только шлем, как голова совы, а в узкой прорези забрала не было глаз, - и всё же казалось, что он на меня посмотрел. Видел он, похоже, плохо, поскольку промахивался, и нам удавалось увернуться от его лапищ. Но сколько так могло продолжаться? Драться в тесной комнате было несподручно, и мы уставали, а доспех - нет. Ебучая пустая кастрюля!..
Если Арс и пытался что-то сделать на расстоянии, то не преуспел и зашёл за спину доспеха. И от души пнул его под зад. Доспех пошатнулся, Арс не отшиб ногу, однако более ничего не произошло. Тогда Арс взял свой деревянный посох, ткнул им под коленное сочленение доспеха и поднажал. Что-то внутри доспеха лязгнуло, посох, к счастью, не сломался, - и наш противник, уже порядочно измятый со всех сторон усилиями Гвериэля, начал припадать на одну ногу. Тут до меня и дошло. Во-первых, сочленения - уязвимые места доспеха, но одного этого мало. Во-вторых, рычаг! Дайте мне рычаг - и я переверну ваш корабль, как говорил один пират. Мне удалось попасть шпагой под шлем, проткнуть мягкий подшлемник, нажать... и голова, точнее, шлем отлетел и покатился, весело бренча. Остальной доспех неуклюже сел у стены. Откуда-то из него выпал небольшой перочинный ножик, который Гвер сунул в карман.
Если раньше металлический звон мешал разобрать какие-либо ещё звуки, то теперь не только острому эльфийскому уху были слышны угрожающее рычание и сопение за запертой дверью. Мы с Арсом посмотрели на рояль. Я попробовала первой, в произвольном порядке нажимая пальцами на чёрно-белые клавиши. Рык за дверью перешёл в заунывный вой - возможно, псу понравилось, вот только он должен был заснуть... Я уступила Арсу неудобный круглый табурет. Арс придавил хвостом педаль и настучал на клавишах какую-то бодрую мелодию. Несмотря на то, что под эту музыку впору было бы пуститься в пляс, рычание затихло, и звук мягкого падения тела подтвердил, что тифлинг достиг успеха. Вот только никто не обещал, что пёс не проснётся, если перестать играть, - поэтому Арс продолжал, повторяя мотивчик снова и снова.
Дверь была заперта, но я благополучно подобрала отмычку. Посреди комнаты валялся кверху брюхом спящий огромный мастиф - из тех, которых некоторые полурослики используют вместо пони. Он был такой милый, такой хороший мальчик, что я с трудом удержалась от того, чтобы почесать ему животик. Судя по всему, мы попали в святую святых дома - мастерскую художника. И там были краски! Я неслышно прокралась мимо пса и забрала искомую шкатулку с пигментами и палитрой. Так и подмывало покопаться в вещах в поисках чего-нибудь любопытного, но Арс нервно шипел: "Возвращайся!", попадая в такт музыке. Чтобы не будить собаку, я не стала ничего трогать руками, но не могла не задержаться на минутку и просто осмотреться, - после чего прошмыгнула обратно и заперла дверь. Арс поинтересовался, не было ли в мастерской растворителя, - но что-то мне подсказывало, что лучше не создавать прорехи в этой живописной реальности.
Арс перестал играть, краски были у нас в руках, - но, как мы помнили, кисть должна была быть у дворецкого. И теперь нам всем следовало быть очень осторожными, чтобы прошмыгнуть вдоль стены холла, не спровоцировав вторые доспехи. Я двигалась настолько бесшумно, что Арс и Гвер могли засомневаться, следую ли я за ними вообще. Доспехи не пошевелились.
Дверь с противоположной стороны холла вела в небольшой полутёмный коридор, в который выходили три двери - две по бокам и одна в тупике. Гвер толкнул третью: это было разумно - прежде всего проверять самые маленькие комнаты на случай, если кто-то мог там спрятаться и ударить в спину. За дверью оказался нужник - то, что столь редко учитывают при планировке. Убедившись в его полной безопасности, мы перешли к комнате справа - она была угловой.
По-видимому, это была спальная комната слуг: с простыми кроватями и прочим нехитрым убранством. У стола стоял нарисованный человек. Видимо, мы застали дворецкого врасплох - он вздрогнул и обернулся.
- Что вам нужно?
- Нас пригласил хозяин этого дома, - раз он не был тварью, то почему бы не поговорить. - Он прислал нас, чтобы забрать кисть.
- Я ничего не знаю, убирайтесь.
- Гони кисть, - потребовал Гвериэль.
- Какую такую кисть?
Дворецкий врал как дышал (если дышал вообще), и по глазам Гвериэля было ясно, что его это злит (я бы сказала - по выражению лица, но эльф практически никогда не менялся в лице).
- Кисть гони, - прорычал он. И, кажется, слегка встряхнул дворецкого. Или тот сам вздрогнул?.. Я бы на его месте сразу послушалась.
Арс сложил ладони рупором и проорал, магически усилив голос до громкости, втрое превосходящей громкость обычного человека: "ГОНИ КИСТЬ!". Зараза! И это в замкнутом-то помещении! После того, как у меня и так в ушах звенело после лязганья по доспеху!..
Но моё терпение также начинало заканчиваться (или заканчивало начинаться?..), и я выразительно положила руку на эфес шпаги, вежливо сообщив дворецкому, что с ним будет, если он не отдаст нам кисть прямо сейчас. И от нашего единодушия, и от риска перехода от слов к действиям пройдоха, похоже, окончательно перепугался и не обделался со страху только потому, что был нарисованным. Заикаясь, он указал дрожащей рукой в направлении стола. Гвер забрал оттуда тряпицу, в которую была завёрнута кисть, и спросил, могу ли я обыскать дворецкого.
Не вопрос! Тем паче что тот и не сопротивлялся. Но в карманах дворецкого обнаружились только носовой платок - чистый, поскольку Виттори не нарисовал ему насморк, - и связка ключей, которые были нам больше без надобности, ведь мы всё нашли и нам пора было возвращаться. Неприятный тип, и на лице и руках какие-то пятна, будто ожоги. Неужели Виттори не мог нарисовать его посимпатичнее? Или он рисовал с конкретного дворецкого, а тьма исказила его черты? Художник ведь упоминал, что рисовал кухарку похожей на нянюшку Кетры. Не хотелось бы столкнуться со злой близняшкой той старухи...
- Нужно его связать, - предложили Арс и Гвер.
- Жалко тратить на него верёвку, - возразила я.
- Простынями...
Мы скрутили простыни жгутами и связали дворецкого по рукам и ногам, а рот завязали его собственным платком. Было немного... странно оставлять его вот так связанным, навсегда. Но бросать запертого в комнате пса мне было жальче, хоть он и был нарисованным.
По-прежнему тихо мы миновали холл и вышли из дома, прокрались через сад. Виттори ждал нас в беседке. Казалось, он стал ещё чуть более нарисованным, но держался молодцом и не впадал в отчаяние. Мы выдали ему краски и кисть и ещё несколько минут наблюдали за его работой, пока изображение мастерской не было полностью готово.
Мы вновь взялись за руки, прихватив с собой Виттори, и шагнули в холст. Ещё немного головокружения - и мы оказались в комнате в гостинице. Судя по изменившемуся освещению, день клонился к вечеру. Я запоздало подумала о том, что если бы квартирная хозяйка нас хватилась и попала в портал, у нас появилось бы одной проблемой больше. Виттори был просто счастлив и ощупывал себя с ног до головы, не уставая нас благодарить. Из кармана Гвериэля, в котором был трофейный перочинный нож, пахло свежей краской.
Все мы сошлись на том, что пейзаж необходимо сжечь, пока тьма не выползла из него наружу. Виттори разжёг огонь в камине и кинул туда холст. Мгновения спустя из огня выпал мой кинжал, забытый в саду, - я подождала, пока он остынет.
Виттори задумчиво повертел в руках волшебную кисть, которую прихватил с собой.
- А ведь это полезная штука... - заметила я.
- Кидай! - хором посоветовали Арс и Гвер.
Вздохнув, Виттори размахнулся и забросил кисть в огонь - я и моргнуть не успела. А всё-таки жаль уничтожать такую хорошую вещь. Может, это и было правильно, и Гвериэль одобрил выбор Виттори, а уж он-то знает толк в опасностях, - но ведь кистью можно было нарисовать что угодно и побывать рядом с нарисованным! Да, несколько рискованно рисовать ею живых существ, но... Я бы нарисовала себе щеночка. И посмотрела, что получится.
Мы сообщили Виттори, что ему следует уезжать поскорее: во-первых, Казим, который предполагал использовать его в качестве жертвы, мог вернуться за ним в любой момент, а во-вторых, его возлюбленную того и гляди отдадут замуж. Гвер и Арс остались с ним, а я побежала к дому Кетры. Я пару раз спросила дорогу у местных мальчишек, явно промышлявших в рыночной толпе срезанием кошельков, и вскоре была на месте: особняк отца Кетры был недалеко от центральной площади. Мне повезло - нянюшка как раз подходила к дому, неся в корзинке бутылку вина.
- Ваш маляр нашёлся, - сообщила я. - Живой. И знаете, вам лучше поскорей покинуть город. Ему может грозить опасность.
- Мы будем готовы через час, - деловито ответила старушка, и, судя по её решительному виду, она была готова к тому, что этого часа у них не будет и придётся уходить как есть.
- Хорошо. Приходите в мастерскую, которую снимает Витторио.
Обратно я могла идти без спешки. Виттори также нужно было собрать вещи в дорогу и попрощаться с хозяйкой гостиницы. Мы предупредили его о том, какую легенду ей скормили, и он сказал, что может в самом деле написать мой портрет в качестве благодарности.
- А что я с ним делать буду?.. - удивилась я, представив себе квадратную дуру рамы с холстом. - Мне его вешать некуда. Не на шее же таскать.
- Можешь подарить мне, - с готовностью предложил Арс. - Маленький.
- А тебе зачем?.. - поинтересовалась я с подозрением.
- Ты не хочешь этого знать.
- Фу. Нет.
Боги, это отвратительно. Даже не знаю, что отвратительней: такое отношение ко мне или такое отношение к искусству.
Виттори с виноватым видом признался, что не сможет нарисовать портрет того, кто не хочет быть нарисованным. Надеюсь, он не обиделся, когда я выдохнула с облегчением.
Вскоре мы стали свидетелями трогательного воссоединения влюблённых. Кетра хорошо подготовилась к побегу: переоделась в мужскую одежду, а длинные волосы подобрала или состригла, так что её легко можно было принять за парня. За ней следовала верная няня. Арс вновь выпустил на плечо дракончика (понятия не имею, где тот прятался всё остальное время, но зверёк был явно недоволен тем, что хозяин не давал ему участвовать в происходящем), но женщины не испугались, а были, выражаясь аристократически, положительно впечатлены.
В этот раз никто из нас не забыл об оплате, мы дружно напомнили о ней - и Кетра выложила остаток обещанного золота. Мы могли не волноваться, что беглецы останутся без средств к существованию: в конце концов, мы ведь не ограбили Виттори, когда осматривали его мастерскую (хотя могли). Напоследок Кетра сняла что-то с шеи и протянула мне, руководствуясь какими-то собственными представлениями обо мне и о взаимоотношениях внутри нашего маленького отряда:
- Вот, возьмите. Когда-то эта жемчужина помогла мне встретить свою любовь. Пусть она поможет и вам.
Уж я-то знала, что жемчужины не бывают такими большими. Это без сомнения была подделка, за которую я не смогу выручить и пары серебряных. Но я не стала говорить об этом Кетре, как и не хотела избавляться от подарка. Как-никак, эта "жемчужина" принесла ей удачу - может быть, принесёт и мне. Мы, пираты, удачей не разбрасываемся.
Немного итоговОпределённо не тот сеттинг выбрал своим девизом Friendship is Magic. У настольных ролевых немало преимуществ, за которые их любят по всему свету вот уже почти полвека, - но, пожалуй, главное из них то, что ты создаёшь историю сообща с друзьями, и не важно, история ли это славной победы или эпического провала. Сама система заточена на то, что каким бы крутым персонаж ни был - он не справится без команды, зато вместе мы можем всё
Я мало с чем могу сравнивать, но - это было идеальное приключение с достаточным соотношением боёвки и социалки, с несложной, но увлекательной загадкой, и с возможностью не драться там, где можно не драться, а проявить другие полезные навыки. А Беркана - прекрасный рассказчик с яркими и живыми описаниями персонажей, позволяющими буквально видеть и слышать происходящее. Как мне кажется, мастер - плюс прекрасные соигроки, конечно, - это 90% того, чтобы именно пережить историю, а не просто кубики кидать.
Мы очень удачно прошли этот ваншот: не сдохли в саду придонья и об одушевлённый доспех (тени и доспех вообще плохо кидали), успокоили собаку, не столкнулись со злой кухаркой, не убили дворецкого (убитые нарисованные слуги превратились бы в теней, и пришлось бы драться с ними заново). Но и не допёрли, что пятна на коже дворецкого - от его попыток самостоятельно экспериментировать с волшебной кистью. Что делает сюжет истории прямо-таки философским - о воле и влиянии вторичных творений и о том, что героям пришлось пожертвовать карманной вселенной с её собственными жителями ради того, чтобы остановить распространение тьмы с другого плана реальности. Хорошо, что Рил о таком не задумывается А если бы герои уничтожили картину с Виттори внутри - это засчиталось бы за принесение жертвы, тьма бы вырвалась и сожрала пару кварталов прежде, чем её остановили бы квалифицированные колдуны (и угадайте, кто были бы сожраны первыми). Но, как говорят умные авторы гайдов, возможность огрести последствия за неверный выбор - это не рельсы. Рельсы - это когда выбора нет, или когда любой выбор приведёт к одним и тем же последствиям.
Спасибо Беркане! Спасибо Амарту и Птахе!
Очень хочется продолжать, конечно Теми же персонажами, с накопленным багажом опыта и взаимоотношений. И/или хотя бы словеской потрындеть на привале между приключениями (но прекрасно понимаю, что скоординировать в словеску троих человек нереально, я же и буду первым, кто будет тормозить). Посублимировать желание кидать кубы об другую систему (хотя бы и WoD), или об Аркхэм - тоже хочется. Но отсутствие выходных до лета... Было бы идеально играть по будням, но география довлеет над нами.
Немного послеигровогоПосле игры оставалось не так много времени до ночи, так что мы собрали дайсы, обсудили наигранное (и то, как проходили ту же историю другие патички), и пришла пора отпускать гостей. Мы с Птахой проводили Беркану и Амарта, и я решил упасть спать пораньше, чтобы успеть собраться на сыгровку с утра. Но это уже другая история :3
...Итак, прошла моя первая DnD. Принимаю поздравления с потерей настольной девственности
О пожизнёвом доигровомКоль скоро пропылесосил и закупился я ещё в пятницу, - постольку в субботу мне оставалось только проснуться, позавтракать и подготовить два столика: для мастера и для еды. Беркана и Амарт прибыли буквально одновременно; Беркана привезла кальян, но так и увезла обратно не распакованным - мастер не успевает контролировать и игроков, и кальян. Птаха сварила кофе, я организовал поляну с обновляемой едой и пил каркаде (что было даже не обидно - играли без алкоголя и после игры тоже без него обошлись). В какой-то момент к нам упала перекантоваться Лисс - и мы на некоторое время обрели зрителя и помпономахателя. Опять же не знаю: незапланированное нарушение стабильных обстоятельств не выбило меня из колеи благодаря таблеткам, или мне просто было достаточно комфортно?.. И не узнаю, наверное, пока не столкнусь с хорошим таким, жирным триггером Вечером забежал Луар отдать Амарту планшет и забрал Лисс к себе.
Играли с пробным обучающим этапом, чтобы сработаться. Игровое поле, на котором можно рисовать, - классная штука! И миниатюры пригодились - с ними куда удобнее представлять происходящее, нежели с более абстрактными фишками. Среди них даже была миниатюра конкретно одушевлённого доспеха, а остальные подбирали по минимальному сходству.
А дайс d20 я кидал на тройку так часто, что мне в конце концов сказали, что так не бывает, и велели взять другой дайс При этом у Берканы отобранный у меня дайс дважды выпал на 20 и в целом никаких троек не выкидывал, так что всё дело явно в моей карме. Впрочем, с новым дайсом у меня дела пошли на лад.
О персонажахОт исходного концепта, когда-то запиленного на Драгонагу, у персонажки остались только имя, пиратское прошлое - и характер. Я хотел сыграть инфантильного хаотика, вдохновляясь отчасти Марьяной-Дикобразкой из Мира Снов, - когда ты не злой и жестокий, а творишь фигню от сочетания неуёмного эгоистичного любопытства ("Я хочу!") и весьма слабых представлений об этике. В предыстории Преступника есть костыли для отыгрыша, которые, в общем-то, не нужны игрокам, умеющим в ролеплей, - но в моём случае они легли на уже готовую персонажку как родные. Там есть черта характера "Наилучший способ заставить меня сделать что-то - сказать мне этого не делать", и это на все сто про неё, она не терпит запретов. И там же есть слабость "Если есть какой-то план, я его наверняка забуду, а если не забуду, то попросту проигнорирую". Нет, она умеет работать в команде. Но не говорите ей заранее, что она должна делать
Собственно - Рилайя, 17-18-сама-путается лет, полуэльфийка. Дочь пиратской капитанши из калишитов и некоего лунного эльфа, которого та когда-то спасла (вероятно, из рабства или из плена на перевозившем его корабле). Благодарность эльфа не знала пределов, но он был сухопутной крысой и сошёл в первом же подходящем порту, а спустя девять месяцев родилась девочка - и ничто не выдавало в младенце Штирлица, кроме заострённых ушей и фиалково-лиловых глаз В остальном же Рил пошла в мать: смуглая кожа, тёмные волосы, очень ценит свободу и ненавидит работорговцев. Её главное отличие от, так сказать, прототипа - пожалуй, лежит в области привязанностей: она была "частью команды, частью корабля" - и когда недавно корабль погиб в бою вместе с капитаншей и почти всей командой, это больно ударило по Рил, хотя она может не до конца это осознавать. Но и теперь - за тех, кого она запишет в "свои", она пасть порвёт.
Когда Рил выбросило на берег (возможно, кто-то из команды затащил её раненой в шлюпку - спасение Кальдмеер-стайл - и, доставив до суши, ушёл своей дорогой), она, конечно, вспомнила об отце - но где искать эту иголку в стоге сена?.. Впрочем, мне нравится тот штамп, что полуэльфы, выросшие среди эльфов, тянутся к людям (называются человеческими именами, уходят в человеческие города), а выросшие среди людей - наоборот. Нас ведь влечёт то, чего мы никогда не видели, но с чем мы как-то связаны?.. Так же и Рилайя, всё детство-отрочество проведя в море и портовых притонах, с восхищением смотрит на незнакомую ей природу, бескрайние леса и дороги. Едва ли она согласилась бы жить в оседлом эльфийском сообществе, - а вот путешествовать, как отец, и лучше всего - не в одиночестве, - кажется ей отличной судьбой.
Также к Рилайе прилагается абордажная шпага (принятая по классу "рапира" для архетипа Дуэлянта) - и пасюк Киса, суровый крыс из трюма с боевыми шрамами и серьгой в прокомпостированном сородичами ухе. Откликается на "кис-кис", показывается на предложения показать (не крысу)), спит за пазухой или в капюшоне, ездит на плече или бежит рядом как собака. В игре никак толком не задействовался, просто присутствовал, но обладает потенциалом в виде пассивной внимательности и острого нюха.
Сгенерив Рилайю, я начал бегать кругами и хотеть завязок, поскольку она очень живая и трепло. Как я уже упоминал, с Амартом мы завязались первыми. Рил уже успела продвинуться - фактически наугад, за неимением карты - вглубь континента, наверняка нанималась в какой-нибудь караван, что-то заработала, что-то налутала, - но когда её заметил мимо проходивший Гвериэль, у неё были проблемы. Проблемы превосходили её числом и явно собирались не только ограбить, - а то, что она отбивалась и наверняка не раз пустила кому-то кровь, только раззадорило остальных. В общем, вмешательство Гвериэля с его косой было более чем кстати, живыми из негодяев не ушёл никто. Сперва Рил увидела, что её спаситель - ничего-себе-настоящий-эльф! - а потом до неё дошло, что этот эльф спас ей больше чем жизнь. На корабле её никто не трогал как дочь капитанши, но порой мысли некоторых пиратов становились очевидны - и тогда становилось страшновато, что будет, если с мамой что-нибудь случится...
Убедившись, что им по пути (то есть до ближайшего города), Рил могла бы задать тысяча и один вопрос о том, как живут эльфы, - но, заметив, что о некоторых вещах Гвер говорит неохотно, не стала лезть в душу и докапываться. Сама она перед ночлегом травила множество морских баек (с только ей понятными такелажными терминами и сомнительным юмором) - это её способ осознания и переживания горя после потери команды-семьи. Вспомнить, посмеяться, заплакать, не заметить этого, уткнуться в согревающий травяной настой от Гвериэля, переключиться на то, что травки вкусные. Украдкой запоминать названия и запахи разных трав - это тоже часть дивного нового мира, сухопутного и эльфийского То, что Гвер не пристаёт - ни морально, ни, что особенно важно, физически, - также было для Рилайи очень ценно. А поскольку у него в кармане всегда найдётся орешек, Киса продался ему с потрохами.
Голубой аки небушко тифлинг Арс присоединился уже на постоялом дворе, когда к прибывшим туда Гверу и Рил подкатил некий мутный тип и стал предлагать работу. Арс вмешался, предупредив, что этот тип кидает на деньги, что привело к задорной кабацкой драке с самим вербовщиком (за ним навеки закрепилось имя Зина из-за "Где деньги, Зин?")) и его подельниками. До смертоубийства, по счастью, не дошло - вовремя ворвалась городская стража и повязала кого нашла. Приключенцы не сопротивлялись, даром что стражники явно не желали им зла, а за попытку набить морду страже можно было огрести куда серьёзнее. Таким образом ночь все трое провели в местном обезьяннике (Рил задала Арсу тысяча и один вопрос про хвост, пока отвечающий не заснул), а наутро решили сваливать из города, в котором как-то не задалось.
Тут надо сделать отступление и пояснить, что если про Гвериэля вам наверняка почти всё уже понятно (лесной эльф, варвар, одна коса на голове, другая косит врагов)), то Птахе мы сосватали варлока. Потому что нам нужен был хилер, а Птаха любит, когда к хилеру прилагаются щщи в стиле Андерса. Варлок получился немножко с характером барда А вот персонажи о том, что тифлинг - не просто маг, а на контракте с каким-то там кирином, пока не знают. Как и Рил ещё не знает о том, что Арс не любит калишитов Но, вероятно, скоро узнает...
Преимущество анхуман-пати: все хорошо видят в темноте
Что-то вроде персонажного отчёта, warning - матерно)Направляясь прочь из города, мы заметили на улице некоторое столпотворение: большое семейство полуросликов грузилось на телеги. Благодаря корабельному коку я немного понимаю халфлингский язык - и услышала, что семья собиралась навестить своего родича, открывающего в другом городе своё дело, и обратиться к страже с просьбой выделить им сопровождающих. Договориться о том, чтобы вместо этой мороки славные полурослики наняли нас, не составило для меня труда. Я даже не стала торговаться: проехать всю дорогу на телегах, когда тебя за это накормят (завтрак, второй завтрак, обед...) и заплатят золотом, - куда как хорошо. Дети полуросликов были довольны, особенно им понравился "дядя-дьявол" - и Арс всю дорогу ехал в телеге, показывая им фокусы. Мне всё время сидеть на жопе было скучно, да и с детьми я не умею ладить, - и я по большей части шагала вровень с передним пони, болтая со взрослыми попутчиками и глазея по сторонам. Гвер и вовсе держался особняком и шёл по обочине, порой скрываясь за деревьями.
Неладное мы заподозрили, когда впереди запахло бомжатиной.
Их было четверо, скрываться они не умели - и, похоже, удивились, увидев среди халфлингов вооружённых попутчиков. Двое с саблями, и двое арбалетчиков - мужчина, пробиравшийся вдоль дороги и напоровшийся аккурат на Гвера, и женщина, стоявшая за спинами первых двоих. Мне не хотелось иметь дело с двоими одновременно, поэтому я попыталась вызвать кого-нибудь из них на бой один на один:
- Ну, кто первый? Подходи, если не зассал, разберёмся по-мужски!
Но мужики не повелись. За моей спиной вырос соскользнувший с телеги Арс - и, памятуя о том, что никакого заметного оружия при нём не было, я велела ему там, сиречь позади меня, и оставаться. Рогатый громко выматерился - видимо, хотел исполнить какой-то фокус, но у него не получилось: загорелась только пожухлая трава рядом с вовремя отступившей арбалетчицей. Однако мечники всё-таки разделились, когда Гвер налетел на арбалетчика и рубанул его косой - ей-боги, я бы не удивилась, если бы эльф прорубился сквозь него, не замедляя шага; один из двоих направился на выручку - видимо, не любил, когда бьют его друзей. В этом мы с ним были неожиданно солидарны: я тоже очень не люблю, когда нападают на моих друзей, поэтому я устремилась за ним, предоставив Арсу заниматься арбалетчицей.
Пока мой неслучившийся собеседник был всецело занят Гвериэлем (который уже был в ярости - впрочем, вероятно, его уже давно всё бесило, начиная с шумных детей), я вогнала шпагу ему под ребро и от души провернула. Бедолага рухнул к моим ногам. Арбалетчик, одной рукой зажимая распоротый живот, чтобы не вывалить на траву кишки и печень, попытался выстрелить, но промазал. Второй мечник, видя, что я стою над трупом его товарища, поспешил присоединиться к нашему веселью - и, уворачиваясь от косы, удачно напоролся горлом на мою шпагу. Похоже, мы с Гвером отлично сработались: пока он привлекал к себе внимание, я могла действовать исподтишка. Арбалетчик не отступал, видимо понимая, что мы не погнушаемся убить его в спину, и намеревался подороже продать свою жизнь, - и я уже не помню, кто из нас двоих его прикончил, но помню, как мы заметили, что арбалетчица бросилась бежать.
- Догоняй! - заорали мы с Гвером хором. Бес знает, кого эта женщина могли привести за собой; но даже если она вернётся одна, мне отнюдь не улыбалось получить от неё болт в задницу.
Арс понял с первого раза и устремился в том же направлении, что и его добыча. Я предоставила Гверу обшарить окружавших нас покойников и разжиться кое-какой мелочью. Сабли горе-разбойников были настолько плохи, что я была бы рада их выкинуть, но полурослики, всю битву просидевшие под телегами, с радостью забрали ковыряла себе, чтобы рубить капусту. Арбалетные болты Гвериэль припрятал, рассудив, что их можно продать, а Арс снял с тела женщины деревянный свисток, которым, видимо, разбойники подавали друг другу сигналы.
Наши потери были невелики: меня лишь слегка поцарапало, Гвериэля болт задел по плечу, а Арса - по ноге, порвав штаны. Оказалось, что тифлинг очень полезен не только умением материться на врагов так, что им становилось дурно: он вылечил Гвера и себя, а обо мне я велела ему не беспокоиться, перевязав царапину обрывком рубахи. За время пути царапина должна была зажить.
***
Полурослики рассчитались и расстались с нами за воротами небольшого чистенького городка; на ночлег не пригласили - дескать, нет места, - но и на том спасибо. Посоветовали остановиться в какой-то "Курице" - или, ежели захочется места статусом повыше, то в какой-то, кажется графской, "Лошади". Однако одного взгляда на эту "Лошадь" было достаточно, чтобы убедиться, что там будут не рады таким бродягам, как мы (а мы, в свою очередь, будем едва ли рады расценкам). А вот "Курица" мне понравилась сразу - и метка на кирпиче, и вывеска, изображающая человека с распростёртыми объятиями, свидетельствовали о том, что владеет местом некто свой, имеющий дело с контрабандистами. Я не преминула сообщить своим спутникам, что в "Курице" будет безопасно... ну, или не безопасно, но уж точно хорошо.
Время не было поздним, и мы дружно решили осмотреться в городке прежде, чем осесть под крышей. Городок был так мал, что разделяться не было смысла, - приятнее прогуляться вместе. Городок окружала невысокая стена, а стража не требовала пошлин и вообще смотрела сквозь пальцы; двухэтажные каменные домики с палисадниками мало отличались от деревенских. Имелась площадь с ратушей и фонтаном, имелся и рынок, где торговали всем тем, что выращивали в предместьях: свежие овощи и яйца, прилавки пивоваров и сыроваров... Там мы бы болты не продали. Так что мы направились в ремесленный квартал в поисках кузнечных лавок.
Гвериэлю приглянулась лавка, устроенная на хорошую ногу, с жилым вторым этажом и ажурной кованой вывеской, демонстрирующей мастерство кузнеца. Я же прошла чуть дальше по улице и заметила лавчонку, в которой наковальня, похоже, стояла только для виду - по всем приметам там торговали краденым. Я предложила Гверу зайти каждый в свою лавку, поторговаться и сравнить результаты, но он молча протянул мне болты и вошёл в лавчонку вместе со мной - в качестве весомого аргумента. В моих руках оказался даже не полный комплект болтов для кассеты - кажется, шесть из десяти; так или иначе, я ни разу не пользовалась арбалетом и мало в этом смыслила. Но это ведь не помешает мне сказать, что этот товар - самый лучший?..
На стенах лавки висело разнообразнейшее оружие, явно бывшее в употреблении, а не только что вышедшее из рук мастера. Сидевший за прилавком мужик, заросший бородой как гном, но определённо бывший человеком, оценивающе оглядел нашу компанию. Арс, похоже, приглянулся ему больше всех - вероятно тем, что раз с такой экзотической внешностью был всё ещё жив и на свободе, значит, умел вертеться. Моя попытка поговорить с ним на воровском жаргоне не произвела на продавца большого впечатления, равно как и болты (совершенно новые, не стрелянные, где взяли, там больше нет!). Он заявил, что если мы найдём что-нибудь стоящее, то пусть сразу приходим к нему, и я пообещала, что непременно придём.
- А хоть что-нибудь... в счёт будущих заслуг и чтобы укрепить сотрудничество, так сказать?..
- Могу в щёчку поцеловать, - задумчиво предложил продавец.
- Н-не надо...
Но, убедившись, что я не отстану просто так, продавец со вздохом встал и открыл стоявший в углу сундук, доверху полный болтами - более старыми и более новыми. Вынув оттуда пару болтов сходной конфигурации, он добавил их к нашему (всё ещё неполному) комплекту и вернул его в мои руки. Что ж, в конце концов мы получили больше, чем предлагали! Теперь можно было попытать счастья в более приличной лавке, хоть я и сомневалась, что там пригодится наша рухлядь - разве что на переплавку. Не пропадать же добру!
В лавке кузнеца за прилавком скучал парень, явно подмастерье, но оживился при виде нас. При виде меня, если быть точнее. Пока я нахваливала, из какого хорошего металла сделаны болты, он осмотрел их с таким видом, что сразу стало ясно: металл - говно. Зато на меня он смотрел так, что я могла бы вовсе ничего не говорить, а просто стоять перед ним и улыбаться. В душе бедолаги происходила тяжёлая борьба: купить болты он не мог, но и выставить нас вон не мог также. Тяжело вздохнув, он заглянул в кассу - по-видимому, брать оттуда деньги ему не позволялось. Он объяснил, что на то, чтобы переплавить эти болты и сделать из этого металла что-то стоящее, уйдёт больше сил, нежели на работу с хорошим металлом, и предложил выменять болты на что-нибудь: верёвку или брусок воска. Я переглянулась со своими спутниками. Верёвка у меня и так была, а воск мог пригодиться, чтобы навощить её, кожаную одежду и сапоги. Сделка состоялась.
Занимаясь торговлей, мы успели изрядно проголодаться и решили вернуться в "Курицу" пообедать, заодно и снять комнату хотя бы на одну ночь. Раз уж у нас были деньги халфлингов, ни к чему отказывать себе в горячей еде и крыше над головой!
Посетителей в "Курице" было немного: местные жители да компания дварфов, приехавшая торговать. Разговоры и на рынке, и в таверне велись о погоде да урожае, из чего можно было заключить, что городок живёт мирно и без проблем. Подошедшая к нам девушка - наверняка младшая родственница трактирщика - спросила, чего мы желаем: простой обед или сытный обед с элем и мясом. Гвер попросил кипятка, и девица дважды переспросила, что это такое, прежде чем я сжалилась над ней и пояснила, что нужно просто нагреть воды на огне. Некоторое время спустя она принесла котелок похлёбки, эль (кстати, весьма неплохой) и поставила перед Гвериэлем дымящуюся паром кружку. Тот вновь насыпал туда своих трав и сушёных ягод, и запахло невероятно вкусно. И такая волшебная штука, как ЧАЙ, проходила мимо меня все эти годы!.. Арс также полюбопытствовал травами, и я прислушалась к тому, что назвал Гвер. Мята - это даже звучит красиво.
Девушка также спросила нас, хотим ли мы отдельные комнаты или одну, с одной кроватью или с двумя. Я предложила выбрать наиболее дешёвый вариант. Эльф всё равно не нуждался во сне и вместо этого сидел пару часов в бессознанке (это называется ме-ди-та-ци-я), а я не доверяла такой конструкции, как кровать, привыкнув спать в гамаке или на палубе, - к тому же у меня был спальный мешок. Девушка выдала нам ключи и вписала в книгу. Гвериэль представился полным именем, которое она записывала долго, старательно и с ошибками. Я представилась как Рил.
Пока мы были заняты обедом, в таверну вошли две фигуры, похоже женские, закутанные в плащи и явно не желающие быть узнанными. Не задерживаясь, они сразу поднялись в верхние комнаты. Чуть позже одна из женщин спустилась вниз - капюшон был откинут, являя седые волосы, - и подошла прямиком к нам. После обмена приветствиями она спросила, можем ли мы поговорить с её госпожой. Догадываясь, что госпожа может нас нанять, мы согласились.
В одной из верхних комнат, перед ширмой, отгораживающей кровать, за столом сидела хорошо одетая девушка с тёмными волосами; бодрая старушка, по всей видимости, была её няней-компаньонкой. Девушка спросила, не желаем ли мы чего-нибудь, и Арс попросил эля. Старушка выскользнула за дверь и вскоре вернулась с подносом, поставив по кружке эля перед каждым из нас, а хозяйке и себе самой принеся по крошечной чашке чая.
- Давайте перейдём к делу, - поторопила я.
Из сбивчивых объяснений девушки я запомнила, что её зовут Кетра, и пропал её возлюбленный, Виттори, - художник, известный всем в городе. Они планировали сбежать вместе, поскольку отец Кетры собирался выдать её замуж за другого, но точной даты пока не назначили. Своего дома у Виттори не было, он снимал комнату под мастерскую в гостинице с самой юности.
- Как давно вы уже встречаетесь? - спросил Арс.
- Четыре года, - ответила Кетра. - Мы познакомились, когда мне было шестнадцать.
- Вы прекрасно выглядите для двадцатилетней, - сказала я.
Однако, когда я заметила, что прежде всего следует искать Виттори в подвалах её отца, Кетра показала, что у неё есть характер, жёстко возразив, что ей хорошо известно, что находится в подвалах её дома. Но даже при таком раскладе у нас оставались два места, которые мы могли навестить до наступления вечера: гостиница и дом назначенного жениха Кетры. Конечно, у нас не было повода стучаться к нему с парадного входа, но ничто не помешает пробраться с заднего, послушать и посмотреть.
- Хорошо, а как он выглядит, этот Витторио? - спросила я о главном.
- Он... красивый, - мечтательно сообщила Кетра. - У него серые глаза и тёмные волосы.
- Худой или крепкий? Высокий или низкий? - уточнил Арс.
- Он стройный... и довольно высокий, - Кетра показала ладонью от пола: ниже Гвериэля, чуть повыше меня.
- Под это описание половина города подходит: высокий, стройный, красивый, - проворчал Арс. - У него есть какие-нибудь особые приметы? Родинки, например?
- Нет... У него нет на лице родинок или шрамов.
- А не на лице?..
- Арс!! - это уже я прервала полёт фантазии тифлинга. - ...А украшения? Он носит кольца?
- Нет, у него на руках нет колец, он ведь художник. Его руки вечно испачканы краской. Он любит береты и шёлковые шарфы.
Что ж, уже неплохо: мы ищем молодого художника, который наверняка отличается как от крестьян, занятых тяжёлым трудом, так и от воинов. Если он не сбежал из города на все четыре стороны и не изменил внешность, найти его будет вполне возможно.
Также Кетра упомянула, что несколько дней назад получила от Виттори записку, в которой тот пространно намекал на некое дело, кое принесёт ему прибыль и поспособствует плану побега. Было похоже на то, что Виттори не похитили - он сам во что-то вляпался.
Рассказывая всё это, Кетра обращалась по большей части ко мне - видимо, я, как женщина, вызывала у неё больше доверия; она сказала, что если у нас будут новости - хорошие или плохие, - я могу прийти к её дому, постучаться в дверь для слуг и позвать тётушку. Мне было так любопытно заняться поисками (что-что, а возвращать пропавших возлюбленных мне ещё не доводилось), что я напрочь забыла об оплате. К счастью, Арс и Гвер были более практичны, и Кетра выложила перед нами всё золото, что было у неё при себе. Гвериэля мы негласно, но единодушно назначили хранителем общих богатств - как наиболее надёжного. Кто бы доверил деньги тифлингу? Или мне?..
Мы попрощались с Кетрой, и Арс, уходя, одним глотком осушил свою кружку эля. Поскольку эта была уже его вторая, я начала опасаться, не придётся ли нам его нести.
Первым делом мы решили наведаться к квартирной хозяйке - Кетра сообщила нам все адреса. Гостиница оказалась таким же двухэтажным домиком, как и остальные, и поднимавшийся по стене плющ выглядел достаточно крепким, чтобы залезть в окно, - но мы не знали, какое именно окно принадлежало мастерской Виттори: Кетра явно ни разу не бывала у него в гостях. Я постучала в дверь, послышались торопливые шаги, и дверь открыла женщина средних лет.
- Здесь ли живёт художник Витторио? - поинтересовалась я.
- Да, здесь. Вам от него что-нибудь нужно?
- Видите ли, он рисовал мой портрет, - сообщила я. - И сказал, что когда портрет будет закончен, я смогу сама его забрать.
Прокатило: в глазах хозяйки не промелькнуло и тени сомнения, зато охота поболтать в ней явно была сильна.
- Он ведь не в мастерской вас рисовал, верно? Я вас не помню.
- Ага, на рынке, где рыбу продают, - встрял Арс.
- Он сейчас дома? - Гвер решил вернуть тему обратно к художнику.
- Знаете, я его уже две недели не видела. Он заперся и не выходит...
Вот как. Если бы художник помер - и хозяйка, и другие постояльцы уже давно бы это почуяли. Но две недели человеку нужно что-то пить и есть. Предположим, можно сделать запасы, но и еда может испортиться, а вода - прогоркнуть. Незаметно просочился мимо хозяйки или сбежал через окно?.. Или всё-таки похищение?..
- Может, с ним что-то случилось, и стоит его проверить?.. - намекнула я хозяйке. - У него не было проблем с заказчиками?
Хвала богам, что хозяйка оказалась наблюдательной: она сообщила, что к Виттори приходил весьма неприятный тип, чернобородый старик в чёрной одежде, державший одну руку так, словно она была деревянной, - и хозяйка немного подслушала их разговоры. Старик хотел, чтобы Виттори нарисовал его портрет, а затем предложил ему закончить некий пейзаж, начатый другим художником, - что было странно, поскольку Виттори не был пейзажистом, - и обещал взамен помочь ему с обретением нового дома. Ай да Виттори, разболтал первому встречному...
- И зачем ему новый дом, разве ему плохо у меня живётся?.. - простодушно сокрушалась хозяйка.
- Возможно, решил переехать, - рассеянно заметила я. - Вы ведь откроете для нас мастерскую?
Оказалось, что у хозяйки нет своего ключа: она отдаёт ключи от комнат постояльцам. Однако она заявила, что не будет против, даже если мы выломаем дверь, чтобы проведать Витторио. Я заверила её, что дверь наверняка откроется шпилькой.
Мы поднялись к указанной хозяйкой комнате. Я не сомневалась, что Гвериэль смог бы высадить эту дверь, просто навалившись плечом, - но прежде чем переполошить лишним шумом постояльцев и доставить доброй хозяйке неудобства, я хотела сперва опробовать набор отмычек. Гвер приложил к двери ухо, я заглянула в замочную скважину - только чтобы увидеть, что ключ вставлен в неё изнутри. Пришлось повозиться, чтобы вытолкнуть ключ, после чего вскрыть замок не составило труда, и мы вошли в жилище художника.
Никаких следов борьбы. Сквозь мансардные окна льётся приятный свет. Жилище художника было заставлено мольбертами, рамами и сундуками, в которых были разложены в известном хозяину порядке холсты, кисти и испачканная краской ветошь. Среди портретов, прислонённых к стене, нашёлся и портрет Кетры (явно в более юном возрасте, - художник, похоже, хранил его для себя), и портрет чернобородого старика. У Виттори был явный талант в передаче характеров: дед производил отталкивающее впечатление. Ни на каком другом портрете не было использовано так много чёрной краски: чёрный костюм, чёрные волосы, чёрные глаза... Согнутая под неестественным углом рука, которую он прижимал к груди... Правая рука.
Тут я кое-что вспомнила. И, похоже, мы все что-то вспомнили.
Старая байка о художнике по имени Казим, который жил давным-давно (но я-то знаю, что "давным-давно" жил и славный пират Рыжая борода, с коим моя матушка была лично знакома) и однажды завладел волшебной кистью, позволявшей ему входить внутрь картин и дорисовывать их изнутри. Но чем дальше, тем больше в его картинах появлялось черноты, пока они не превратились в чёрные прямоугольники и квадраты. Безумный Казим хотел, чтобы тьма проникла из картин и в этот мир и захватила его, и для этого ему нужно было принести кого-то в жертву. Но его остановили (боги или герои - версии разнятся) и лишили его правой руки, чтобы он больше не мог рисовать. (Слабак! Научился бы рисовать левой рукой, да хоть зубами.) А я-то думала, что эту сказку придумали бродячие барды, чтобы развлекать публику... Но, похоже, Казим наведался к Виттори, чтобы тот закончил картину вместо него.
Арс сдёрнул тряпку с мольберта, стоявшего посреди комнаты. На мольберте стоял тот самый пейзаж, над которым Виттори, по-видимому, работал. Пейзаж был ночным, с полной луной в небе, которая словно испускала собственный свет. На нём был изображён скалистый остров, высоко поднимавшийся над морем, и скала поменьше, соединённая с ним арочным мостиком. На скале была беседка, на острове - сад, поднимавшийся к дому. Дом был двухэтажным, с мезонином, но отличался от городских домиков - больше походил на загородное поместье аристократа. И из окна второго этажа высовывались... нет, прямо-таки вываливались наружу чёрные не то щупальца, не то корни, - крайне тревожное зрелище.
- Это не просто картина, - сообщил Арс. - Это портал.
- Ничего себе, - я потыкала холст рукой. Вопреки ожиданиям, рука никуда не провалилась, но холст слегка промялся внутрь, как если бы за ним была пустота. - Работает!
- Работает - не трогай!..
Гвериэль заинтересовался спальней художника, которая была позади мастерской, и я присоединилась к осмотру. Судя по тому, что и здесь в вещах царил порядок, Виттори не собирал чемоданы, собираясь перебираться в другое место. Гвер поднял со столика листок с письмом и прочитал его вслух:
Кетра!
Как я и обещал, скоро мы будем жить в лучшем месте, где нас с тобой никто не потревожит. Если вдруг что-то пойдёт не так, ты сможешь сама найти меня. Помнишь, ты рассказывала мне о рецепте твоего любимого напитка?
Одна щепотка перца,
груша (3 порции сока),
одна ложка сахара,
три листочка мяты,
вино (4 порции),
гранат (6 порций сока),
один апельсин.
P.S. Просто произнеси название напитка рядом с местом, где всегда ночь.
С любовью, *закорючка подписи*
- Похоже на пунш, - заметила я. - Но это может быть шифр. Дай-ка взглянуть.
Я посмотрела на строчки рецепта. Что ж, нам не придётся искать Кетру и спрашивать, какой её любимый напиток: это определённо был шифр. Но моё знание шифров контрабандистов не помогало, а только мешало мне разобраться в шифре, придуманном влюблёнными. Я передала листок Арсу.
- Мне кажется, цифры имеют значение, - догадался он.
- Точно! Цифра может обозначать, какая буква по счёту, - осенило меня. - Давай попробуем.
Арс зачитывал рецепт, а я складывала буквы одну за другой.
Один перец - П.
Три груши - У.
Один сахар - С.
Три мяты - Т.
Четырежды вино - О...
- Пустошь? - предположила я.
- Нет, там дальше гранат и апельсин. Пустота.
И как только Арс это произнёс, холст с пейзажем за нашими спинами пошёл рябью и сделался похожим на окно.
- Стало быть, Виттори ушёл в картину, и нам нужно идти за ним? - Арс с сомнением смотрел на картину. - А это не опасно?
- Не попробуем - не узнаем, - заметила я. - Тыжемаг, ты и прыгай.
- Ну уж нет! Давайте возьмёмся за руки.
Это было хорошей идеей. Я никогда прежде не имела дела с порталами; где-то на границе между двумя мирами голова закружилась и в глазах потемнело, но, держась за Арса и Гвера, я устояла на ногах, а когда открыла глаза - мы были уже... в картине.
***
Всё вокруг было... нарисованным, кроме нас троих. Как будто немного плоским и состоящим из мелких мазков краски. Мы оказались в беседке, прямо перед нами на мольберте стоял холст с неоконченным изображением мастерской - угадывались те рамы и сундуки, которые мы только что видели. Арс и Гвер наудачу произнесли "пустота", "мастерская" - но ничего не произошло, холст оставался холстом. Похоже, мы тут застряли, пока не узнаем правильный пароль или пока картина не будет дорисована. Чуть поодаль на нашем жизненном пути лежало безжизненное тело.
Это был, определённо, Виттори, и Кетра не преувеличивала - он в самом деле был красавчик. И он не был мёртв - просто спал. Выглядел он странно: частично объёмным, как и мы, частично нарисованным. Судя по лицам Арса и Гвериэля, осмотревших его, - они впервые сталкивались с таким процессом и не понимали, что с этим можно сделать. Рассудив, что раз это не магическое проклятие и не заразная болезнь, то хуже от этого точно никому не будет, я растолкала нашего потеряшку.
- Ты Витторио, верно? Мы от Кетры. Она тебя ищет.
Виттори, рассыпавшись в благодарностях, оказался не менее словоохотливым, чем его возлюбленная. Он рассказал, что старик отдал ему волшебную кисть, которой больше не мог пользоваться сам, и он хотел нарисовать дом, в котором они с Кетрой могли бы жить. Ну вот каким же дураком надо быть, чтобы ожидать, что девушка согласится жить в картине?.. Хотя он, наверное, не до конца представлял себе, чем всё обернётся.
- Почему ты нарисовал всё таким тёмным? - спросил Гвер.
- Это не я! Оно само таким стало...
И Виттори сообщил, что когда чёрные щупальца полезли со второго этажа, он хотел стереть их, но, прикоснувшись к ним, начал сам превращаться в рисунок. Дворецкий и кухарка, которых он нарисовал добрыми, чтобы они следили за домом, отобрали у него волшебную кисть и краски - а без них он не мог закончить портал. Сказала бы я, чем ещё можно рисовать, кроме красок... Но едва ли у парня оставалось много крови, да и без волшебной кисти ничего не получится.
Хорошо, что не придётся столкнуться с самим Казимом: слуги - это звучит не слишком опасно. Мы стали спрашивать Виттори, кого ещё мы можем встретить в доме, и он сказал, что хотел нарисовать щенка, который был у него в детстве, - но тот также получился слишком большим и злым.
- Он всегда засыпал, когда я играл на рояле...
- Парни, ни у кого в кармане случайно нет рояля? - поинтересовалась я.
- Не захватил, - ответил Арс.
- И в кустах тоже нет, - добавил Гвер.
Из музыкальных инструментов у нас был только свисток арбалетчицы, всё ещё болтавшийся на шее Арса. Можно будет попробовать.
Гвериэль сказал, что не очень хорошо ориентируется в домах, и попросил Виттори нарисовать план дома на оборотной стороне его письма к Кетре, раз уж тот сам рисовал этот дом и всё в нём знает. У художника нашёлся для этого кусочек угля. Это было отличной идеей - теперь мы знали, сколько комнат было на первом этаже и в каком порядке они располагались. Главное, чтобы кисть не оказалась на втором... У нас был воск, которым можно было бы законопатить дыру, но не факт, что щупальца лезли из единственной пробоины.
Нужно было поторопиться, пока Виттори ещё не слился с картиной. Хотя, признаться, наша судьба волновала меня куда больше, чем его: если он не дорисует портал, мы не сможем вернуться и навсегда останемся в картине.
Нарисованный мост выглядел достаточно прочным, и мы прошли по нему над водой. Самым пугающим мне показалось то, что нарисованное море не шумело, - всё время казалось, что я оглохла. И нарисовано оно было не до самого горизонта, на некотором отдалении от острова упираясь в темноту. Море не должно быть таким... и никто не должен жить в мире с таким морем.
С тихим хлопком на плече Арса появился... ничего себе, настоящий маленький дракончик! Крылатая тварь размером с небольшую кошку.
- Ух ты! Это твой? А что он умеет? Пусть не трогает Кису! - предупредила я.
Мы вошли в сад - такой же нарисованный, чёрный, бесшумный и неподвижный, как и всё остальное. Вдруг я заметила, что некоторые тени движутся - в нашем направлении. Я успела только крикнуть остальным: "Осторожно, трое!" - и, шагнув навстречу одной из теней, метнула в неё кинжал. Союзников в этом месте в любом случае не предвидится, а врагов лучше не подпускать так близко, чтобы можно было их рассмотреть.
Тень, однако, увернулась, кинжал с мягким стуком упал где-то в темноте, - а когда тень приблизилась на несколько шагов, рассмотреть её всё-таки удалось. Имеющая условно-человеческие очертания, она не была нарисованной и явно пришла сюда из другого мира, как и мы, но не была и человеком. По земле от того места, где она стояла (или парила?), мне под ноги устремились чёрные щупальца-корни - так быстро, что я едва успела отскочить. Вторая тень подобралась ко мне сзади и также захлестнула щупальцами мне по ногам, надеясь схватить. Это было похоже на трос порванного такелажа, который, со свистом змеясь по палубе, может сбить с ног или утащить за собой в море, обвившись петлёй, или даже сломать ногу. Но и в этот раз мне удалось подпрыгнуть и вырваться - я отделалась ссадиной, хоть она и неприятно жгла.
Неприятно было чувствовать себя окружённой. Утешало то, что Гвериэль, похоже, был также достаточно ловок, чтобы уворачиваться, а Арс и вовсе отступил подальше. Признаться, меня успокаивало, что бежать Арсу было некуда, - многие на его месте сбежали бы не оборачиваясь. А его заклинания могли действовать и на расстоянии, - впрочем, кажется, действовали не слишком успешно. Разрывая расстояние между мной и второй тенью, я подошла к первой и ткнула в неё шпагой. Это не было похоже на то, как клинок проходит сквозь живую плоть, - это больше походило на масло, легко пропускающее металл и смыкающееся вокруг него, обволакивая своей массой. Но я, определённо, не промахнулась, и для закрепления успеха ткнула тень с другого бока коротким мечом в левой руке. Не издав ни звука, тень рассыпалась, как и не было.
Я видела, как Гвер замахнулся косой на тень, но промахнулся, и остриё застряло в земле и корнях. Чертовски некстати! Хорошо, что если разбойники предпочитали наиболее крупную цель, то тени, наоборот, решили, что первыми съедят тех, кто поменьше, - и одна интересовалась мной, а другая пыталась догнать тифлинга. Не помню, кто первым пришёл к кому на помощь - Гвер ко мне, как только выдернул косу из земли, или я к нему, когда третьей тени надоело гоняться за Арсом и, потеряв его из виду, она обратила внимание на эльфа. Но помню, что когда тень приблизилась к Гвериэлю вплотную, она не стала выпускать щупальца, а прикоснулась, совершая нечто вроде укуса в предплечье, - и выглядело это ой как неприятно. Я ударила шпагой на ходу напавшую на него тень, когда она проскользила мимо, - но без заметного успеха.
Теперь мы с Гвериэлем стояли спина к спине, сражаясь каждый со своей тенью, как бы это ни звучало, - и это воодушевляло, но, похоже, клинки причиняли теням мало вреда. Гвер явно не привык драться с бесплотными тварями, и тень ускользала из-под замахов косы, - хотя ему удалось пару раз рассечь её насквозь; человек с такой дыркой уже истёк бы кровью, но тени было как будто всё равно. Я старалась не только дырявить тень, но и держать её на расстоянии. Хотелось зажечь факел и попробовать ткнуть в тень им, но мне было некогда и некуда отступать, чтобы этим заняться. Тени, в свою очередь, атаковали нас щупальцами, но, казалось, вовсе не целились, беспорядочно раскидывая их вокруг себя, и избегать их не составляло для нас большого труда. Правда, один раз эти лапы, состоящие из мокрой липкой тьмы, метнулись прямо мне в лицо, и я едва успела увернуться - какая же гадость!..
- Как ты? - прокричал мне Арс откуда-то из-за деревьев.
- Нормально!
- Точно? - не поверил он.
- Точно нормально! Лучше его вылечи.
Кажется, рана Гвериэля хоть немного зажила, но и мне недолго оставалось "нормально". Твари всё-таки удалось подойти вплотную и ко мне, и дотянуться своим ледяным прикосновением - тут-то я и поняла, что такое "дыхание смерти". Это когда рана как будто скукоживается внутрь тебя, пожирая тленом. Я ещё стояла на ногах, но была в паре шагов от того, чтобы потерять сознание. Делать было нечего, кроме как отступить за Гвериэля, поменявшись с ним противниками, и заодно из последних сил ткнуть шпагой в ту тень, которую он уже почти превратил в кружевную салфеточку. Для тени это стало последней соломинкой - она рассыпалась.
Той тенью, которая меня поела, я предоставила заняться Гверу - и ей также хватило одного меткого удара косы. В меня вовремя прилетело лечением от Арса. Мне стало значительно лучше - то есть, в половину хуже, чем было до встречи с тенями, но я побуду оптимисткой и, пожалуй, решу, что мне наполовину хорошо, а не наполовину плохо.
Тени растаяли без следа, хоть Гвер и проверил, не выпало ли чего-нибудь полезного. Мы воссоединились, и Арс, пользуясь затишьем, завершил исцеление раны Гвериэля - для этого заклинания ему требовалось дотронуться. Даже если он и мог бы сделать ещё что-то - следовало беречь силы, ведь мы даже пока не дошли до дома.
Вторую половину сада мы миновали без приключений и поднялись по тропе к крыльцу дома. Нарисованному крыльцу нарисованного дома - у меня уже рябило в глазах от этих тёмных штрихов, хотя я постепенно начинала к ним привыкать. Дверь не была заперта, и мы попали в небольшую прихожую, предварявшую холл первого этажа. Как и было нарисовано на плане, в центре холла была лестница, ведущая на второй этаж, по которой стекала чёрная масса корней-щупалец - вроде бы неподвижных, но приближаться к ним не было никакого желания.
- Ты можешь определить, что это такое? - спросил Арса Гвер.
- Какая-то некрохуйня, - кратко ответил тот. - Из другого плана, что бы это ни значило.
Из холла вело три двери: налево, направо и прямо, в столовую. По обе стороны от дверей столовой стояли доспехи. Нас столовая и кухня не интересовали: там наверняка водилась злая кухарка.
- Налево?.. - предложил Гвериэль.
- Всегда ходи налево, - одобрила я.
Левая дверь открывалась в маленькую гостиную с застеленным ковром полом, на котором стоял рояль, - Виттори даже отметил рояль на плане. Но стоило нам войти, как один из доспехов сошёл с постамента и довольно резво последовал за нами. Мы с Гвериэлем заняли выгодные позиции по обе стороны от двери, чтобы встретить противника в узком месте, а Арс отступил вглубь комнаты, к запертой двери. Гвер успел крикнуть ему "Осторожно!" и указать, что за той дверью кто-то есть. Тифлинга тут же сдуло в другой угол. Я бы предложила задвинуть дверь роялем, но мы бы уже не успели это сделать: доспех вошёл и атаковал.
Это было долго, и это было громко. Дзынь! Звяк!.. Металл скрежетал о металл: коса и шпага попросту проскальзывали по гладко отполированному доспеху или отскакивали от него. Сам доспех больше внимания уделял Гвериэлю как тому, кто мог оставить на нём хотя бы вмятины за счёт силы удара; на наше счастье, доспех не был вооружён и бил шипованными латными перчатками, а крепкая шкура Гвера этих ударов практически не замечала. Пожалуй, если бы этой перчаткой попало по мне, я бы далеко улетела. Когда доспех обернулся ко мне, это было жутковато: повернулся только шлем, как голова совы, а в узкой прорези забрала не было глаз, - и всё же казалось, что он на меня посмотрел. Видел он, похоже, плохо, поскольку промахивался, и нам удавалось увернуться от его лапищ. Но сколько так могло продолжаться? Драться в тесной комнате было несподручно, и мы уставали, а доспех - нет. Ебучая пустая кастрюля!..
Если Арс и пытался что-то сделать на расстоянии, то не преуспел и зашёл за спину доспеха. И от души пнул его под зад. Доспех пошатнулся, Арс не отшиб ногу, однако более ничего не произошло. Тогда Арс взял свой деревянный посох, ткнул им под коленное сочленение доспеха и поднажал. Что-то внутри доспеха лязгнуло, посох, к счастью, не сломался, - и наш противник, уже порядочно измятый со всех сторон усилиями Гвериэля, начал припадать на одну ногу. Тут до меня и дошло. Во-первых, сочленения - уязвимые места доспеха, но одного этого мало. Во-вторых, рычаг! Дайте мне рычаг - и я переверну ваш корабль, как говорил один пират. Мне удалось попасть шпагой под шлем, проткнуть мягкий подшлемник, нажать... и голова, точнее, шлем отлетел и покатился, весело бренча. Остальной доспех неуклюже сел у стены. Откуда-то из него выпал небольшой перочинный ножик, который Гвер сунул в карман.
Если раньше металлический звон мешал разобрать какие-либо ещё звуки, то теперь не только острому эльфийскому уху были слышны угрожающее рычание и сопение за запертой дверью. Мы с Арсом посмотрели на рояль. Я попробовала первой, в произвольном порядке нажимая пальцами на чёрно-белые клавиши. Рык за дверью перешёл в заунывный вой - возможно, псу понравилось, вот только он должен был заснуть... Я уступила Арсу неудобный круглый табурет. Арс придавил хвостом педаль и настучал на клавишах какую-то бодрую мелодию. Несмотря на то, что под эту музыку впору было бы пуститься в пляс, рычание затихло, и звук мягкого падения тела подтвердил, что тифлинг достиг успеха. Вот только никто не обещал, что пёс не проснётся, если перестать играть, - поэтому Арс продолжал, повторяя мотивчик снова и снова.
Дверь была заперта, но я благополучно подобрала отмычку. Посреди комнаты валялся кверху брюхом спящий огромный мастиф - из тех, которых некоторые полурослики используют вместо пони. Он был такой милый, такой хороший мальчик, что я с трудом удержалась от того, чтобы почесать ему животик. Судя по всему, мы попали в святую святых дома - мастерскую художника. И там были краски! Я неслышно прокралась мимо пса и забрала искомую шкатулку с пигментами и палитрой. Так и подмывало покопаться в вещах в поисках чего-нибудь любопытного, но Арс нервно шипел: "Возвращайся!", попадая в такт музыке. Чтобы не будить собаку, я не стала ничего трогать руками, но не могла не задержаться на минутку и просто осмотреться, - после чего прошмыгнула обратно и заперла дверь. Арс поинтересовался, не было ли в мастерской растворителя, - но что-то мне подсказывало, что лучше не создавать прорехи в этой живописной реальности.
Арс перестал играть, краски были у нас в руках, - но, как мы помнили, кисть должна была быть у дворецкого. И теперь нам всем следовало быть очень осторожными, чтобы прошмыгнуть вдоль стены холла, не спровоцировав вторые доспехи. Я двигалась настолько бесшумно, что Арс и Гвер могли засомневаться, следую ли я за ними вообще. Доспехи не пошевелились.
Дверь с противоположной стороны холла вела в небольшой полутёмный коридор, в который выходили три двери - две по бокам и одна в тупике. Гвер толкнул третью: это было разумно - прежде всего проверять самые маленькие комнаты на случай, если кто-то мог там спрятаться и ударить в спину. За дверью оказался нужник - то, что столь редко учитывают при планировке. Убедившись в его полной безопасности, мы перешли к комнате справа - она была угловой.
По-видимому, это была спальная комната слуг: с простыми кроватями и прочим нехитрым убранством. У стола стоял нарисованный человек. Видимо, мы застали дворецкого врасплох - он вздрогнул и обернулся.
- Что вам нужно?
- Нас пригласил хозяин этого дома, - раз он не был тварью, то почему бы не поговорить. - Он прислал нас, чтобы забрать кисть.
- Я ничего не знаю, убирайтесь.
- Гони кисть, - потребовал Гвериэль.
- Какую такую кисть?
Дворецкий врал как дышал (если дышал вообще), и по глазам Гвериэля было ясно, что его это злит (я бы сказала - по выражению лица, но эльф практически никогда не менялся в лице).
- Кисть гони, - прорычал он. И, кажется, слегка встряхнул дворецкого. Или тот сам вздрогнул?.. Я бы на его месте сразу послушалась.
Арс сложил ладони рупором и проорал, магически усилив голос до громкости, втрое превосходящей громкость обычного человека: "ГОНИ КИСТЬ!". Зараза! И это в замкнутом-то помещении! После того, как у меня и так в ушах звенело после лязганья по доспеху!..
Но моё терпение также начинало заканчиваться (или заканчивало начинаться?..), и я выразительно положила руку на эфес шпаги, вежливо сообщив дворецкому, что с ним будет, если он не отдаст нам кисть прямо сейчас. И от нашего единодушия, и от риска перехода от слов к действиям пройдоха, похоже, окончательно перепугался и не обделался со страху только потому, что был нарисованным. Заикаясь, он указал дрожащей рукой в направлении стола. Гвер забрал оттуда тряпицу, в которую была завёрнута кисть, и спросил, могу ли я обыскать дворецкого.
Не вопрос! Тем паче что тот и не сопротивлялся. Но в карманах дворецкого обнаружились только носовой платок - чистый, поскольку Виттори не нарисовал ему насморк, - и связка ключей, которые были нам больше без надобности, ведь мы всё нашли и нам пора было возвращаться. Неприятный тип, и на лице и руках какие-то пятна, будто ожоги. Неужели Виттори не мог нарисовать его посимпатичнее? Или он рисовал с конкретного дворецкого, а тьма исказила его черты? Художник ведь упоминал, что рисовал кухарку похожей на нянюшку Кетры. Не хотелось бы столкнуться со злой близняшкой той старухи...
- Нужно его связать, - предложили Арс и Гвер.
- Жалко тратить на него верёвку, - возразила я.
- Простынями...
Мы скрутили простыни жгутами и связали дворецкого по рукам и ногам, а рот завязали его собственным платком. Было немного... странно оставлять его вот так связанным, навсегда. Но бросать запертого в комнате пса мне было жальче, хоть он и был нарисованным.
По-прежнему тихо мы миновали холл и вышли из дома, прокрались через сад. Виттори ждал нас в беседке. Казалось, он стал ещё чуть более нарисованным, но держался молодцом и не впадал в отчаяние. Мы выдали ему краски и кисть и ещё несколько минут наблюдали за его работой, пока изображение мастерской не было полностью готово.
Мы вновь взялись за руки, прихватив с собой Виттори, и шагнули в холст. Ещё немного головокружения - и мы оказались в комнате в гостинице. Судя по изменившемуся освещению, день клонился к вечеру. Я запоздало подумала о том, что если бы квартирная хозяйка нас хватилась и попала в портал, у нас появилось бы одной проблемой больше. Виттори был просто счастлив и ощупывал себя с ног до головы, не уставая нас благодарить. Из кармана Гвериэля, в котором был трофейный перочинный нож, пахло свежей краской.
Все мы сошлись на том, что пейзаж необходимо сжечь, пока тьма не выползла из него наружу. Виттори разжёг огонь в камине и кинул туда холст. Мгновения спустя из огня выпал мой кинжал, забытый в саду, - я подождала, пока он остынет.
Виттори задумчиво повертел в руках волшебную кисть, которую прихватил с собой.
- А ведь это полезная штука... - заметила я.
- Кидай! - хором посоветовали Арс и Гвер.
Вздохнув, Виттори размахнулся и забросил кисть в огонь - я и моргнуть не успела. А всё-таки жаль уничтожать такую хорошую вещь. Может, это и было правильно, и Гвериэль одобрил выбор Виттори, а уж он-то знает толк в опасностях, - но ведь кистью можно было нарисовать что угодно и побывать рядом с нарисованным! Да, несколько рискованно рисовать ею живых существ, но... Я бы нарисовала себе щеночка. И посмотрела, что получится.
Мы сообщили Виттори, что ему следует уезжать поскорее: во-первых, Казим, который предполагал использовать его в качестве жертвы, мог вернуться за ним в любой момент, а во-вторых, его возлюбленную того и гляди отдадут замуж. Гвер и Арс остались с ним, а я побежала к дому Кетры. Я пару раз спросила дорогу у местных мальчишек, явно промышлявших в рыночной толпе срезанием кошельков, и вскоре была на месте: особняк отца Кетры был недалеко от центральной площади. Мне повезло - нянюшка как раз подходила к дому, неся в корзинке бутылку вина.
- Ваш маляр нашёлся, - сообщила я. - Живой. И знаете, вам лучше поскорей покинуть город. Ему может грозить опасность.
- Мы будем готовы через час, - деловито ответила старушка, и, судя по её решительному виду, она была готова к тому, что этого часа у них не будет и придётся уходить как есть.
- Хорошо. Приходите в мастерскую, которую снимает Витторио.
Обратно я могла идти без спешки. Виттори также нужно было собрать вещи в дорогу и попрощаться с хозяйкой гостиницы. Мы предупредили его о том, какую легенду ей скормили, и он сказал, что может в самом деле написать мой портрет в качестве благодарности.
- А что я с ним делать буду?.. - удивилась я, представив себе квадратную дуру рамы с холстом. - Мне его вешать некуда. Не на шее же таскать.
- Можешь подарить мне, - с готовностью предложил Арс. - Маленький.
- А тебе зачем?.. - поинтересовалась я с подозрением.
- Ты не хочешь этого знать.
- Фу. Нет.
Боги, это отвратительно. Даже не знаю, что отвратительней: такое отношение ко мне или такое отношение к искусству.
Виттори с виноватым видом признался, что не сможет нарисовать портрет того, кто не хочет быть нарисованным. Надеюсь, он не обиделся, когда я выдохнула с облегчением.
Вскоре мы стали свидетелями трогательного воссоединения влюблённых. Кетра хорошо подготовилась к побегу: переоделась в мужскую одежду, а длинные волосы подобрала или состригла, так что её легко можно было принять за парня. За ней следовала верная няня. Арс вновь выпустил на плечо дракончика (понятия не имею, где тот прятался всё остальное время, но зверёк был явно недоволен тем, что хозяин не давал ему участвовать в происходящем), но женщины не испугались, а были, выражаясь аристократически, положительно впечатлены.
В этот раз никто из нас не забыл об оплате, мы дружно напомнили о ней - и Кетра выложила остаток обещанного золота. Мы могли не волноваться, что беглецы останутся без средств к существованию: в конце концов, мы ведь не ограбили Виттори, когда осматривали его мастерскую (хотя могли). Напоследок Кетра сняла что-то с шеи и протянула мне, руководствуясь какими-то собственными представлениями обо мне и о взаимоотношениях внутри нашего маленького отряда:
- Вот, возьмите. Когда-то эта жемчужина помогла мне встретить свою любовь. Пусть она поможет и вам.
Уж я-то знала, что жемчужины не бывают такими большими. Это без сомнения была подделка, за которую я не смогу выручить и пары серебряных. Но я не стала говорить об этом Кетре, как и не хотела избавляться от подарка. Как-никак, эта "жемчужина" принесла ей удачу - может быть, принесёт и мне. Мы, пираты, удачей не разбрасываемся.
Немного итоговОпределённо не тот сеттинг выбрал своим девизом Friendship is Magic. У настольных ролевых немало преимуществ, за которые их любят по всему свету вот уже почти полвека, - но, пожалуй, главное из них то, что ты создаёшь историю сообща с друзьями, и не важно, история ли это славной победы или эпического провала. Сама система заточена на то, что каким бы крутым персонаж ни был - он не справится без команды, зато вместе мы можем всё
Я мало с чем могу сравнивать, но - это было идеальное приключение с достаточным соотношением боёвки и социалки, с несложной, но увлекательной загадкой, и с возможностью не драться там, где можно не драться, а проявить другие полезные навыки. А Беркана - прекрасный рассказчик с яркими и живыми описаниями персонажей, позволяющими буквально видеть и слышать происходящее. Как мне кажется, мастер - плюс прекрасные соигроки, конечно, - это 90% того, чтобы именно пережить историю, а не просто кубики кидать.
Мы очень удачно прошли этот ваншот: не сдохли в саду придонья и об одушевлённый доспех (тени и доспех вообще плохо кидали), успокоили собаку, не столкнулись со злой кухаркой, не убили дворецкого (убитые нарисованные слуги превратились бы в теней, и пришлось бы драться с ними заново). Но и не допёрли, что пятна на коже дворецкого - от его попыток самостоятельно экспериментировать с волшебной кистью. Что делает сюжет истории прямо-таки философским - о воле и влиянии вторичных творений и о том, что героям пришлось пожертвовать карманной вселенной с её собственными жителями ради того, чтобы остановить распространение тьмы с другого плана реальности. Хорошо, что Рил о таком не задумывается А если бы герои уничтожили картину с Виттори внутри - это засчиталось бы за принесение жертвы, тьма бы вырвалась и сожрала пару кварталов прежде, чем её остановили бы квалифицированные колдуны (и угадайте, кто были бы сожраны первыми). Но, как говорят умные авторы гайдов, возможность огрести последствия за неверный выбор - это не рельсы. Рельсы - это когда выбора нет, или когда любой выбор приведёт к одним и тем же последствиям.
Спасибо Беркане! Спасибо Амарту и Птахе!
Очень хочется продолжать, конечно Теми же персонажами, с накопленным багажом опыта и взаимоотношений. И/или хотя бы словеской потрындеть на привале между приключениями (но прекрасно понимаю, что скоординировать в словеску троих человек нереально, я же и буду первым, кто будет тормозить). Посублимировать желание кидать кубы об другую систему (хотя бы и WoD), или об Аркхэм - тоже хочется. Но отсутствие выходных до лета... Было бы идеально играть по будням, но география довлеет над нами.
Немного послеигровогоПосле игры оставалось не так много времени до ночи, так что мы собрали дайсы, обсудили наигранное (и то, как проходили ту же историю другие патички), и пришла пора отпускать гостей. Мы с Птахой проводили Беркану и Амарта, и я решил упасть спать пораньше, чтобы успеть собраться на сыгровку с утра. Но это уже другая история :3