Наконец-то записал ту зарисовочку, которая целиком упала мне в голову в ту самую прошлую среду, оказавшуюся последним мирным днём. Что-то из головы успело выветриться, конечно, но не всё, так что освобождаю голову для других свершений (выпавшая аватарка как-то намекает) и расписываю ручечку. По-прежнему не знаю, откуда оно взялось, но говорю спасибо киноакадемии мастерам случившейся чуть меньше года назад игры и Амарту за лучшего Элрика. Это была одна из самых запоминающихся историй прошлого сезона.
Итак - просто Элрик, просто Симорил, условно-юные годы, не первое знакомство (поскольку знакомы-то они были с раннего детства), но явно что-то первое. Вместо TW: поначалу может читаться несколько тревожно, но всё, как обычно, закончится хорошо (по крайней мере здесь и сейчас - а канон мы всегда имеем право отменять).
1268 слов, самый невинный пре-гет эверСвинцовые тучи приникли к поверхности моря, словно быки, зашедшие на водопой по грудь, и тонкий шрам горизонта исчез окончательно. Тёмные лапы прибоя дотянулись почти до ног Элрика, зарываясь белыми когтями в песок, и убрались назад, волоча за собой свои любимые игрушки: цветную гальку и обломки раковин. В такую сумрачную погоду альбинос мог не прятать глаза от безжалостного солнца - и жадно всматривался в даль. Там, в дали, что-то рябило серебристым шёлком между морем и небом, что-то шумно дышало, окатывая берег холодом, но было не разглядеть: с неба ли льются в море потоки воды, или свернувшийся колоннами ветер высасывает воду из моря, наполняя небесные меха.
Поначалу Элрик решил, что человеческая фигура, не то движущаяся против прибоя, не то стоящая на месте, ему померещилась: должно быть, это один из камней, отточенными грифелями возвышавшихся над мелководьем. Но вот другой луч, пробившийся сквозь колышущееся марево, подсветил, как фигура покачнулась назад от сердитого удара первой, невысокой ещё волны, - а затем подалась вперёд и ушла с головой под воду. Пару долгих ударов сердца на том месте, где был человек, равнодушно плескалась темнота, сгущавшаяся на глазах, - а на третьем Элрик отстегнул плащ и устремился навстречу беспокойному морю.
- Стой! ...Да постой ты!
Промокший песок заглушал стук копыт, и голос с подветренной стороны он услышал не сразу. Кузина Симорил остановила коня, едва Элрик на неё обернулся, и кивнула позади себя, не отпуская поводьев:
- Залезай в седло!
Элрик подчинился, забрался на нервно подрагивающего длинноногого рыжего. Симорил направила коня к воде, но тот замер у линии прибоя, уставясь на встающие дыбом волны, присел на задние ноги и шарахнулся вбок.
- Дай мне платок, - Симорил протянула руку, и Элрик послушался снова. Платок, который в жаркий день он повязывал на лоб, а в остальное время свободно болтавшийся у него на шее, перешёл из рук в руки, и Симорил, склонившись к короткой гриве, платком завязала коню глаза и тут же зашептала что-то в лошадиное ухо. Рыжий сделал шаг вперёд, другой, вошёл в воду по белые, как морская пена, носки, затем по колено и глубже.
Ещё несколько шагов оба всадника молчали, сосредоточенные на том, чтобы удержать равновесие на своём медленном живом корабле, то оскальзывающемся на камнях, то вскидывающемся навстречу волнам, - словно конь надеялся подмять под себя эти волны, как травы. Путь занял считанные минуты, но за это время ожидание Элрика, азарт принцессы и упрямство коня достигли той точки напряжения, в которой одно было уже не отличить от другого, а настроение моря сменилось с предупреждающего на открытое недовольство чужаками.
Спутанные комом волосы и сбившиеся полосы ткани, уже не прикрывающие бледное тело, были такими лёгкими, что покачивались на волнах вперёд-назад, и вода текла сквозь них, не увлекая за собой. Элрик свесился с седла, держась за заднюю луку, и подхватил девушку под грудью, Симорил помогла вытащить её из воды и снова что-то шепнула коню. Тот попятился, развернулся и направился к берегу, отнимая у моря не замеченную им добычу.
В пещере, где удалось найти приют и разжечь огонь, вскоре стало жарко из-за отражённого низкими каменными сводами тепла. Симорил обтирала коня тряпицей, его золотистая шкура лоснилась мелкими крупицами соли. Спасённая девушка, обнажённая и укрытая плащом Элрика, с изнанки испачканным в песке, дремала, исторгнув из себя перед этим столько воды, что, казалось, потеряла половину веса, и напоминала полупрозрачную медузу.
- Не знал, что ты умеешь заклинать животных, - произнёс Элрик, щуря малиновые глаза над костром, пожиравшим сухие водоросли.
- Скажи спасибо моему брату, - откликнулась Симорил со злым весельем. - Если бы он не запрещал мне учиться, я ограничилась бы только самым необходимым. А я не ожидала встретить тебя здесь: думала, ты сидишь за книгами.
- Перед грозой в башне становится слишком душно. Я прихожу сюда дышать.
За пределами пещеры море и суша вели свою извечную войну за каждый клочок земли, и оба несли потери: рвущиеся на берег волны разбивались о камни и оставляли позади тающие клочья пены, но и камни лишались своей брони из песка и чахлых трав - и вода как кровь стекала по их трещинам, незаметно раскалывая твердь изнутри. Целые пряди молний обвивали тучи, словно вены, проступающие под кожей гиганта.
- Прости, что вмешалась, - Симорил села рядом с Элриком на расстеленной попоне, но раскаяния в её голосе не было и тени. - Волны сбили бы тебя с ног и потащили на камни. А у коня и ноги четыре, и копыта покрепче твоих сапог. И всё же, чем тебе так дорога эта рабыня?
- Я не знал, кто это. И ты не знала, но решила мне помочь.
- Тебе, а не ей, - Симорил упрямо встряхнула иссиня-чёрными волосами.
- Значит, лишь из-за одной моей прихоти? А если бы я захотел ягод, растущих на вершине скалы?..
- Только если бы это было так же нетрудно, - она лукаво улыбнулась. - Это ты собирался рисковать своей жизнью, а не я. Почему?
Тёмные глаза, которые не под силу было осветить до дна даже близкому огню, смотрели на Элрика почти требовательно.
- Ты... ревнуешь? - предположил он с удивлённой улыбкой, подбирая слово, знакомое только по легендам и небылицам.
- Нет, - ещё одно упрямое движение подбородка. - То есть да. Тебе интересно возиться со слугами - пусть так. Но никто не стоит того, чтобы заполучить тебя целиком.
- Я не принадлежу даже сам себе, об этом можешь не волноваться, - Элрик грустно улыбнулся. - Я... просто почувствовал, что эта девушка не хотела умирать. Она была под действием наркотика, ты же видишь. Это было бы неправильно.
Симорил задумалась на мгновение, отвернувшись к неровной арке проёма пещеры. Под шум наконец добравшегося до берега дождя, взбивающего песок, как повар взбивает сахар, возражения на ум не шли.
- Я не понимаю, - призналась она. - Но я тоже чувствую. У тебя сердце... не такое, как у других. Оно слишком уязвимо. Даже когда ты внушаешь кому-то страх.
Она протянула руку и прикоснулась к завязкам рубашки на груди Элрика - там, где её обычно прикрывал или запах плаща, или длинный конец платка.
- И тебе не противно?.. - спросил Элрик и уточнил в ответ на вопросительно взлетевшие брови: - Ведь это слабость.
- Вовсе нет. Нужна немалая сила, чтобы жить вот так... без доспеха.
Симорил подумалось о том, что она могла бы назвать Элрика красивым - но не только и не столько из-за тех внешних различий, которые подмечали все - и на которых останавливались. Истинные различия скрывались под мраморно-белой кожей, в глубине рубиновых глаз - и подсвечивали изнутри каждую черту, заставляя смотреть на них иначе, чем смотрела бы со скучающим любопытством на совершенные линии лучших танцоров и музыкантов. Может статься, Элрик был больше похож на далёких предков мелнибонэйцев, нежели другие, - ведь только с открытым сердцем возможно слышать драконов и говорить с ними. И только на того, чьё сердце открыто, можно смотреть с восхищением.
- Когда ты один против всего мира... - начал Элрик, горько усмехнувшись.
- И снова нет, - лишь двоюродные брат и сестра осмеливались с ним спорить, каждый по-своему, но Элрик был втайне благодарен им за это. - Мир за тебя, я уверена. Он такой же, как ты, смотри. Такой же ранимый... и непонятный.
Элрик посмотрел, поднявшись и подойдя к выходу из пещеры, где намело песка и посекло этот песок струями воды. Порыв ветра ударил Элрика дождём по лицу, как вспугнутая птица крылом. Небо усмиряло море гарпунами молний, и в их отсветах каждая волна и каждый камень выглядели живым существом.
- Все эти духи, которые резвятся сейчас там, на свободе, прислушаются к тебе, Элрик.
- Думаешь, у меня хватит сил?..
- Хватит. Хочешь проверить прямо сейчас? - Симорил встала рядом, испытующе склонив голову набок.
- Нет, - решение не заняло у Элрика и времени вдоха. - Я хочу не подчинить, а подружиться. Незачем беспокоить их по пустякам. Только когда я не справлюсь сам...
- Вот видишь, - Симорил рассмеялась и встряхнула волосами, из-за разлитой в воздухе влаги норовящими повторять формы волн. - Ты уже осознаёшь и собственные силы, и хрупкость этих могущественных созданий. Познакомишь меня с ними? Обещаю, что не буду ревновать.
- Почту за честь, если узнаю, как, - Элрик улыбнулся в ответ.
- Для начала... полагаю, они будут не против, если мы вместе с ними будем танцевать под дождём.
Итак - просто Элрик, просто Симорил, условно-юные годы, не первое знакомство (поскольку знакомы-то они были с раннего детства), но явно что-то первое. Вместо TW: поначалу может читаться несколько тревожно, но всё, как обычно, закончится хорошо (по крайней мере здесь и сейчас - а канон мы всегда имеем право отменять).
1268 слов, самый невинный пре-гет эверСвинцовые тучи приникли к поверхности моря, словно быки, зашедшие на водопой по грудь, и тонкий шрам горизонта исчез окончательно. Тёмные лапы прибоя дотянулись почти до ног Элрика, зарываясь белыми когтями в песок, и убрались назад, волоча за собой свои любимые игрушки: цветную гальку и обломки раковин. В такую сумрачную погоду альбинос мог не прятать глаза от безжалостного солнца - и жадно всматривался в даль. Там, в дали, что-то рябило серебристым шёлком между морем и небом, что-то шумно дышало, окатывая берег холодом, но было не разглядеть: с неба ли льются в море потоки воды, или свернувшийся колоннами ветер высасывает воду из моря, наполняя небесные меха.
Поначалу Элрик решил, что человеческая фигура, не то движущаяся против прибоя, не то стоящая на месте, ему померещилась: должно быть, это один из камней, отточенными грифелями возвышавшихся над мелководьем. Но вот другой луч, пробившийся сквозь колышущееся марево, подсветил, как фигура покачнулась назад от сердитого удара первой, невысокой ещё волны, - а затем подалась вперёд и ушла с головой под воду. Пару долгих ударов сердца на том месте, где был человек, равнодушно плескалась темнота, сгущавшаяся на глазах, - а на третьем Элрик отстегнул плащ и устремился навстречу беспокойному морю.
- Стой! ...Да постой ты!
Промокший песок заглушал стук копыт, и голос с подветренной стороны он услышал не сразу. Кузина Симорил остановила коня, едва Элрик на неё обернулся, и кивнула позади себя, не отпуская поводьев:
- Залезай в седло!
Элрик подчинился, забрался на нервно подрагивающего длинноногого рыжего. Симорил направила коня к воде, но тот замер у линии прибоя, уставясь на встающие дыбом волны, присел на задние ноги и шарахнулся вбок.
- Дай мне платок, - Симорил протянула руку, и Элрик послушался снова. Платок, который в жаркий день он повязывал на лоб, а в остальное время свободно болтавшийся у него на шее, перешёл из рук в руки, и Симорил, склонившись к короткой гриве, платком завязала коню глаза и тут же зашептала что-то в лошадиное ухо. Рыжий сделал шаг вперёд, другой, вошёл в воду по белые, как морская пена, носки, затем по колено и глубже.
Ещё несколько шагов оба всадника молчали, сосредоточенные на том, чтобы удержать равновесие на своём медленном живом корабле, то оскальзывающемся на камнях, то вскидывающемся навстречу волнам, - словно конь надеялся подмять под себя эти волны, как травы. Путь занял считанные минуты, но за это время ожидание Элрика, азарт принцессы и упрямство коня достигли той точки напряжения, в которой одно было уже не отличить от другого, а настроение моря сменилось с предупреждающего на открытое недовольство чужаками.
Спутанные комом волосы и сбившиеся полосы ткани, уже не прикрывающие бледное тело, были такими лёгкими, что покачивались на волнах вперёд-назад, и вода текла сквозь них, не увлекая за собой. Элрик свесился с седла, держась за заднюю луку, и подхватил девушку под грудью, Симорил помогла вытащить её из воды и снова что-то шепнула коню. Тот попятился, развернулся и направился к берегу, отнимая у моря не замеченную им добычу.
В пещере, где удалось найти приют и разжечь огонь, вскоре стало жарко из-за отражённого низкими каменными сводами тепла. Симорил обтирала коня тряпицей, его золотистая шкура лоснилась мелкими крупицами соли. Спасённая девушка, обнажённая и укрытая плащом Элрика, с изнанки испачканным в песке, дремала, исторгнув из себя перед этим столько воды, что, казалось, потеряла половину веса, и напоминала полупрозрачную медузу.
- Не знал, что ты умеешь заклинать животных, - произнёс Элрик, щуря малиновые глаза над костром, пожиравшим сухие водоросли.
- Скажи спасибо моему брату, - откликнулась Симорил со злым весельем. - Если бы он не запрещал мне учиться, я ограничилась бы только самым необходимым. А я не ожидала встретить тебя здесь: думала, ты сидишь за книгами.
- Перед грозой в башне становится слишком душно. Я прихожу сюда дышать.
За пределами пещеры море и суша вели свою извечную войну за каждый клочок земли, и оба несли потери: рвущиеся на берег волны разбивались о камни и оставляли позади тающие клочья пены, но и камни лишались своей брони из песка и чахлых трав - и вода как кровь стекала по их трещинам, незаметно раскалывая твердь изнутри. Целые пряди молний обвивали тучи, словно вены, проступающие под кожей гиганта.
- Прости, что вмешалась, - Симорил села рядом с Элриком на расстеленной попоне, но раскаяния в её голосе не было и тени. - Волны сбили бы тебя с ног и потащили на камни. А у коня и ноги четыре, и копыта покрепче твоих сапог. И всё же, чем тебе так дорога эта рабыня?
- Я не знал, кто это. И ты не знала, но решила мне помочь.
- Тебе, а не ей, - Симорил упрямо встряхнула иссиня-чёрными волосами.
- Значит, лишь из-за одной моей прихоти? А если бы я захотел ягод, растущих на вершине скалы?..
- Только если бы это было так же нетрудно, - она лукаво улыбнулась. - Это ты собирался рисковать своей жизнью, а не я. Почему?
Тёмные глаза, которые не под силу было осветить до дна даже близкому огню, смотрели на Элрика почти требовательно.
- Ты... ревнуешь? - предположил он с удивлённой улыбкой, подбирая слово, знакомое только по легендам и небылицам.
- Нет, - ещё одно упрямое движение подбородка. - То есть да. Тебе интересно возиться со слугами - пусть так. Но никто не стоит того, чтобы заполучить тебя целиком.
- Я не принадлежу даже сам себе, об этом можешь не волноваться, - Элрик грустно улыбнулся. - Я... просто почувствовал, что эта девушка не хотела умирать. Она была под действием наркотика, ты же видишь. Это было бы неправильно.
Симорил задумалась на мгновение, отвернувшись к неровной арке проёма пещеры. Под шум наконец добравшегося до берега дождя, взбивающего песок, как повар взбивает сахар, возражения на ум не шли.
- Я не понимаю, - призналась она. - Но я тоже чувствую. У тебя сердце... не такое, как у других. Оно слишком уязвимо. Даже когда ты внушаешь кому-то страх.
Она протянула руку и прикоснулась к завязкам рубашки на груди Элрика - там, где её обычно прикрывал или запах плаща, или длинный конец платка.
- И тебе не противно?.. - спросил Элрик и уточнил в ответ на вопросительно взлетевшие брови: - Ведь это слабость.
- Вовсе нет. Нужна немалая сила, чтобы жить вот так... без доспеха.
Симорил подумалось о том, что она могла бы назвать Элрика красивым - но не только и не столько из-за тех внешних различий, которые подмечали все - и на которых останавливались. Истинные различия скрывались под мраморно-белой кожей, в глубине рубиновых глаз - и подсвечивали изнутри каждую черту, заставляя смотреть на них иначе, чем смотрела бы со скучающим любопытством на совершенные линии лучших танцоров и музыкантов. Может статься, Элрик был больше похож на далёких предков мелнибонэйцев, нежели другие, - ведь только с открытым сердцем возможно слышать драконов и говорить с ними. И только на того, чьё сердце открыто, можно смотреть с восхищением.
- Когда ты один против всего мира... - начал Элрик, горько усмехнувшись.
- И снова нет, - лишь двоюродные брат и сестра осмеливались с ним спорить, каждый по-своему, но Элрик был втайне благодарен им за это. - Мир за тебя, я уверена. Он такой же, как ты, смотри. Такой же ранимый... и непонятный.
Элрик посмотрел, поднявшись и подойдя к выходу из пещеры, где намело песка и посекло этот песок струями воды. Порыв ветра ударил Элрика дождём по лицу, как вспугнутая птица крылом. Небо усмиряло море гарпунами молний, и в их отсветах каждая волна и каждый камень выглядели живым существом.
- Все эти духи, которые резвятся сейчас там, на свободе, прислушаются к тебе, Элрик.
- Думаешь, у меня хватит сил?..
- Хватит. Хочешь проверить прямо сейчас? - Симорил встала рядом, испытующе склонив голову набок.
- Нет, - решение не заняло у Элрика и времени вдоха. - Я хочу не подчинить, а подружиться. Незачем беспокоить их по пустякам. Только когда я не справлюсь сам...
- Вот видишь, - Симорил рассмеялась и встряхнула волосами, из-за разлитой в воздухе влаги норовящими повторять формы волн. - Ты уже осознаёшь и собственные силы, и хрупкость этих могущественных созданий. Познакомишь меня с ними? Обещаю, что не буду ревновать.
- Почту за честь, если узнаю, как, - Элрик улыбнулся в ответ.
- Для начала... полагаю, они будут не против, если мы вместе с ними будем танцевать под дождём.