Ночь перед весной

[marcuscain]

В субботу был Имболк, и было нас на нём пять человек, не считая мастера и теха, что меня несколько удивляет: обычно игры по феям собирают больше игроков, даже мои. И то, что в те же даты были какие-то китайцы, - не редкость. Впрочем, все потенциально заинтересованные могли увидеть анонс и в дайри, и в твиттере, - но, вероятно, многим было не до того в преддверии Вескона. А игра на пятерых получилась камерной, насыщенной и атмосферной - из тех, что проходят на одном дыхании и запоминаются на долгие годы.

Доигровое пожизнёвое

Субботним утром-днём я пошёл в Ашан за едой, а там - Лiдскае пiва! Пожалуй, лучшее тёмное пиво в моей жизни, которое когда-то наливали в Дредноуте, а потом я несколько лет его нигде не видел. И вот оно вернулось, мы же теперь сопьёмся Взял две бутылки, а потом увидел литровую банку Faxe и решил, что это дайреаннский размерчик, на игру как раз хватит. Притаранил еду домой, переставил клетки (а клетку Лань Чжаня убрал, и стараюсь не думать о том, что "хорошая клетка пропадает", - да, у фонда всегда хватает взрослых мужиков на пристройство, в т.ч. сселенными парами, но и мои не молодеют, не стоит брать на себя лишней нагрузки). Пропылесосил, вспомнил, что не купил батареек для диодных свечей. Осмотрел свечи, только у одной нашёл на отваливающейся крышке формат батарейки, и, поскольку все свечи были визуально одинаковые, взял эту крышку с собой в Ашан. Количество свечей, разумеется, не посчитал, купил 15 батареек указанного на крышке формата, заодно докупил колбасок. В лифте встретил Кальтэ и привёз и его тоже.
И, конечно, оказалось, что свечей в доме не только сильно меньше, но и батарейки подходят ТОЛЬКО к той одной-единственной свече, у которой отваливалась крышка: во всех остальных батарейки были совсем другие. Более того, ту единственную свечу, в которую я мог вставить хотя бы одну батарейку из пятнадцати, я ПОТЕРЯЛ и долго не мог нигде найти. А другая часть свечей (поскольку, вроде бы, исходно их было больше), по-видимому, вообще не вернулась со Стены либо затерялась в сумках в мастерской. Всё это идеально отражает то, что неудачника нельзя даже близко подпускать к АХЧ Проще было посмотреть, вдруг в Ашане есть уже заряженные диодные свечи, и купить их. Или в Икее - у нас в Плазе теперь есть маленькая Икея-студия! И свечи я буду под батарейки покупать, а не наоборот, чтобы эти 14 штук не пропали зря...
К счастью, часть старых свечей ещё не перегорела после Нового года и была вполне согласна светить, - хотя я был бы не против и живого огня на игре. Зато закончился я и не был уверен, что буду в состоянии играть, - но деться было некуда, и я рад, что всё-таки справился. Однако поначалу то, что всегда меня успокаивало, - накрыть поляну, - не помогло. В довесок к поляне игроки решили заказать пиццу, хоть я и предупреждал, что еды хватит и никто у меня голодать не будет. Вышло так, как я и предсказывал: колбасу съедают всегда (хотя в этот раз колбаски даже остались), сыр всегда остаётся; сладости, как ни странно, практически доели (хотя я в этом мало участвовал, некогда было). И пицца не доелась, да.
Со всеми этими хлопотами я делегировал Птахе, традиционно лучше меня ориентирующейся в нашем ролевом гардеробе, достать мне "что-нибудь индейское". И Птаха выдала мне свою эшу-рубашку, на которой когда-то вышила крестиком ловец снов с перьями. Также я решил, что пришло время для моих любимых джинсов с вышивкой в цветочек тоже сыграть на ролевой игре Цветочков, конечно, толком не видно в полумраке, но вкупе с рубашкой они сложились в хороший концепт. А Амарт привёз мне рыжий парик, который держался на мне впервые пригодившимся хайратником, - и было удобно, и даже голова не заболела. Получился, правда, скорее рыжий хиппи (и таки где я вам достану из шкафа прикид под Южную Америку?..), но Тэлль имеет полное право выглядеть как рыжий хиппи! Про уши я вспомнил перед самым парадом, и спасибо Кальтэ, который помог мне их прикрепить. Но одно ухо в процессе игры всё-таки отвалилось
Делая несколько дел одновременно, многое я не успел, но когда все были прикинуты - мы стартовали, дабы не затягивать дольше. Меня немало спасло то, что необязательно было входить в игру всем одновременно, - но я собирался перечитать вводную и освежить в памяти спеллбук, однако запоздало осознал, что нетбук остался в игровом помещении. В результате вводную я вспоминал по ходу игры, а перечитать Искусства (и убедиться, что кроме Шёпота ивы ничем полезным не располагаю) залез во время игры с ноута. Стыдно, очень стыдно Плюс не сразу понял, что следует скормить проигрывателю все файлы плейлиста одновременно, а не по одному. Но это - тоже было во время игры, а до - я вышел на лестничный балкон подышать воздухом и повыть на луну, нашёл в себе Тэлля, и таки вошёл в игру тоже.

Немного о персонаже

Всё, что касается Тэлля в современности, вы уже знаете из "10 фактов". Я только добавил ему Осеннее имя - Тимо Венено (фамилия, как несложно догадаться, значит "яд"). Мы с Лисс и Птахой переглянулись и решили скурить то самое побратимство, которое у Тэлля тянется с доРаскола; в результате у него есть ещё одна систер и ещё один бро, и не так важно, с Клятвами или без
Прекрасная Аннвин когда-то просто хотела искупаться, когда из моря вылез незнакомый рыжий ши с задней половиной акулы под мышкой и вежливо поинтересовался, какой это континент (потому что некий Эйзин зазвал его с собой в поход, а затем решил не делиться добычей и спихнул раненым за борт, но Тэлль почти как Элрик может уболтать даже мерфолк). После этого были взаимные вгости и прочие приключения, Тэлль обаял и богганов (потому что хорошо кушает и "мне нужна к рыбе такая-то приправа, что значит у вас нет, а это под окном что растёт, что значит сорняк?!"), и нокеров (потому что тысяча и одна безумная идея про "вы ведь можете сделать такую штуку, чтобы подлететь к вертикальной скале?..") дугальского фригольда, и регулярно вызывал фейспалм самой хозяйки (потому что "меч был, но на корабле остался, с ним бы я утонул, а так выплыл, а ещё был нож, но он на дне вместе со второй половиной акулы"). В современности, вспомнив всех своих, Тэлль явился в BDSM-клуб Аннвин, и сразу же на пороге сцепился с неким вампиром, не поверившим, что он просто в гости пришёл (некоторые вампиры Тэлля знают как борца с Банальностью и не любят). Но и тут хозяйка подоспела вовремя.
(А ещё я не переставал орать с того, сколько общего во взглядах на жизнь у Аннвин и Клауда, - им однозначно стоит за это выпить.))
С Эрихом Тэлль познакомился, когда тот выслеживал неких... чудаков, которые не то редких химер браконьерили, не то с Мечтателями что-то непотребное совершали. И только Эрих собрался поймать их на горячем, как откуда-то вывалился Тэлль с "а что это мы тут творим" и распугал всю малину. Впрочем, догнать и у@бать кого надо он помог ("вот он молчит, так я вам за двоих скажу, что мы о вам думаем")), после чего они с Эрихом встречались ещё не раз, хотя Тэлль редко бывал на континенте, больше путешествуя по Гибернии. В новой жизни Тэлль, конечно, однажды услышал от эшу о новом хранителе фригольда Лебединый утёс в Нойшванштайне, но дела всё никак не отпускали выбраться в Европу.
Долгое время Тэлль оставался самым благополучным из моих фей, но в Мире Тьмы без стекла не живут, так что к игре пришлось задуматься, как усложнить ему жизнь На самом деле, я с самого Лугнасада неспешно думал о том, что Тэлль ушёл в Аркадию сравнительно рано и не успев ни с кем попрощаться, потому что спасал свою матушку из Дома Фиона (от которой ему явно досталось умение влипать в неприятности, они же ждут)). Почти накануне игры я попытался проявить подробности. Увидел, что фиономама (вот бы и имя ей найти!) попа-ала к настоящему колдуну(тм) угодила в плен к некоему весьма прокачанному чародею из Эйлунд, и Тэлль примчался на выручку. И в патовой ситуации (ибо если убить колдуна, некому будет снять чары) вынужденно согласился на три условия. Первое - мама должна будет покинуть мир наступающей Осени (и Тэлль сразу понял, что будет её провожать, поскольку она уже была ослеплена и эти чары спадут только по прибытии в Аркадию). Второе - забвение для них обоих о том, где и с кем они имели дело. И третье было Клятвой, вступающей в силу при условиях, казавшихся невыполнимыми. Тэлль был почти уверен, что возвращаться уже не придётся, да и особого выбора не давать Клятву не было. Но что именно это была за Клятва, я до игры так и не сформулировал.
Непосредственно к игре я только знал, что после Воссоединения и Тэлль, и его мама могли уже вспомнить о Клятве, и что это можно использовать, чтобы капать Тэллю на мозг. Но когда на игре Тэлль услышал, что она в опасности и он должен быть с ней... Тут-то - уже после игры - до меня и дошло, что она ещё не вернулась так, как другие ши, не обрела физической оболочки. С самого первого пришествия она застряла в некоем зачарованном месте в дальней Грёзе - и не выйдет оттуда, пока Клятва не будет исполнена. Также на игре Тэлль сказал, что поклялся "отдать первый дар Грёзы", но это наверняка неполная формулировка, и мне ещё предстоит понять обстоятельства её исполнения до конца. Ясно одно: это будет некоторое преступление против Грёзы, и Тэлль очень не хотел впутывать в это Аннвин и Эриха - и проговорился только под воздействием тёмного глэмора (отчасти для того, чтобы объяснить, почему не может стать хозяином Очага, отчасти просто потому, что бесило всё)).
Тёмный глэмор сработал отлично: когда всё, что ты делаешь, тебя затемняет, и не хочешь тратить тёмный глэмор, чтобы не сделать хуже, а ничего лучше сделать тоже не можешь и постепенно уверяешься, что так тебе и надо и что ты, видимо, слишком Неблагой, чтобы светом разгонять тьму... Тэлль получал тёмный глэмор трижды, огрёб два последствия, и было не так-то просто их совмещать - с одной стороны, всё раздражает и провоцирует спорить, а с другой, всё тоска и тлен Но мастер предупреждал про психологическое давление, так что игрок доволен, а Тэлль окончил игру с одним пунктом тёмного глэмора и одним - обычного. Конечно, относительно себя-дораскольного Тэлль повзрослел, - но усложнённая жизнь и тёмный глэмор также способствовали тому, чтобы он был более серьёзным.

Тэлль ап Дайреанн. Отчёт отперсонажный. Неточности, мат точечно.

Не каждый день проваливаешься из дружественного фригольда в коридор незнакомой крепости, - впрочем, каждый день со мной происходит если не это, так что-то другое, и каменные стены, на которых не было даже факелов, были ещё не худшим вариантом. В нескольких метрах от меня из-за двери пробивался свет, и я быстрым шагом направился туда, надеясь повстречаться с хозяином этого места.
- Тому, кто притащил меня сюда, лучше показаться!.. - предупредил я, ворвавшись в небольшой зал и быстро оглядев ближайшие углы как снизу, так и сверху.
Однако нападения не последовало, вместо этого кто-то окликнул меня по имени. Взглянув перед собой, я увидел Аннвин, беседующую с каким-то ши, но ко мне обращалась не она. На меня смотрел ши в чёрном, с серебристыми волосами, - ши, которого я, несомненно, помнил, хоть и не по этой жизни.
- Эрих? Это правда ты?..
Я обхватил его за плечи и всмотрелся в лицо. Мгновение спустя глаза привыкли к полумраку, и я убедился, что это не иллюзия, а настоящий Эрих ап Скатах, - и обнял его, похлопав по спине.
- Я много о тебе слышал.
- В самом деле? И что же?
- О хозяине Нойшванштайна эшу не могут не рассказывать истории!..
Я обернулся к Аннвин, - невежливо было не поздороваться и с ней также.
- Значит, и ты здесь?..
- А вот тебя я совсем не удивлена здесь увидеть! - заявила она.
- Это ещё почему?
- Ну, если где-то что-то происходит, там непременно оказываешься ты.
И она вновь обратилась к юному ши, который говорил что-то о том, что его привели сюда звуки флейты - и он до сих пор слышит эту мелодию.
- Так-так-так, что я пропустил?.. - я присмотрелся к нему. Похоже, он пробудился совсем недавно и пока ничего о себе не помнил. Остальные также слушали, что он скажет; рядом из тени вышла слуаг: её, как и всех слуагов, поначалу непросто было разглядеть в темноте.
- Какими Искусствами ты владеешь? - спросил новичка Эрих.
- Если он только что пробудился, едва ли он успел чему-то научиться, - заметил я.
- Он может что-то помнить.
- Я помню, была война... не сейчас, а раньше, - говорил тот.
- Война Соответствия? - уточнил я.
- Нет, ещё раньше... мы шли в поход, куда-то, где много песка... Я был ранен, а потом я очнулся в клетке.
- Очнулся сейчас? Или тогда? Или... в Аркадии?
- Клетка в Аркадии?!.. - изумился Эрих.
- А почему нет?
- В Аркадии может быть что угодно, - согласился со мной юный ши. - Ещё со мной случаются видения... Кому-то я предсказал, что ему нельзя приходить раньше срока.
- Кажется, я начинаю понимать... - пробормотал Эрих.
- Кто-то из твоих? - спросил я у него. Предсказания прежде всего ассоциировались у меня с Домом Скатах.
- Нет. Дом Бомайн...
- Я даже не слышал о таком.
- Но кто мог прийти раньше срока? Кто-нибудь слышал о ши Бомайн в Войне Соответствия?..
- Мне доводилось слышать о тех, кто пришёл раньше других, но таких единицы, - пожал плечами я. - Как говорит моя дорогая Аннвин, сталкиваясь с очередной ебаниной: неисповедимы пути Грёзы.
- Сейчас нам важно понять, что происходит здесь, - сказал ши Бомайн.
- Здесь может произойти всё, что мы пожелаем, - заметил я. - Всё зависит от потребностей... и необходимости.
Я осмотрелся: зал замка был явно заброшенным, всё было затянуто чёрным химерическим материалом, словно паутиной. Должно быть, когда-то это место было фригольдом, но Очаг больше не горел. Хозяина также не было, - или же он не спешил нам показаться, наблюдая из безопасного места. При этом нас явно ждали: стол был накрыт, еда была свежей.
- Его привела флейта... а ты как попала сюда? - спросил я Аннвин.
- Я видела только темноту, - ответила она. - Я просто шла...
- ...Упала, очнулась, гипс?
- Практически. Только очнулась уже здесь. А как здесь оказался ты?
- А я, похоже, просто задремал после того, как меня подлатали после встречи с химерой.
- Тэлль... - вздохнула она осуждающе.
- Что? Говорю же - подлатали. Я уже в порядке.
- Ага, в обратном, - проворчала Аннвин. - Итого нас тут трое знакомых, и двое незнакомых друг с другом фей... интересно, как мы все между собой связаны.
- А кто-нибудь знает, где мы? - спросил ши Бомайн. - Что-то мне подсказывает, что не в Конкордии. Надо же, я помню это слово...
- Здесь и карта есть, - заметил я, подходя к окну. На окне стояла карта Конкордии, с обозначенными на ней королевствами, а за окном было слишком темно, чтобы можно было разглядеть пейзаж. - Она, родимая, не даст о себе забыть.
- Я ни разу не был в Конкордии, - сказал Эрих. - Так что это по вашей части.
- То место, где я живу, формально не относится к Конкордии, - ответил я. - Это Мексика, Беллатьера.
- Мы можем просто выйти наружу, - предложила слуаг.
- Как-то не хочется, - возразил ши Бомайн. - Что если нет никакой "наружи"?..
- Можно высунуться в окно, - добавил я. - Инициатива имеет инициатора.
Но картинка, живо нарисованная моим воображением, - помахать в окно слуагом как флагом, - была отметена здравым смыслом как абсурдная.
- Не хотелось бы уходить, не выяснив, кто собрал нас сюда, - сказал Эрих.
- Кто... или что, - заметил я. - Если здесь когда-то был фригольд, он может хотеть, чтобы мы вновь раздули угли Очага.
- Нельзя бросать его на произвол судьбы, - согласился Бомайн.
- Судьба - это ещё неплохо, - возразил я. - Но нельзя отдавать это место ИМ.
- Не всегда в том, что происходит, виноваты те, что пробуждаются сейчас, - туманно заметила слуаг.
- Сейчас ночь Имболка, - припомнил Эрих. - Особенная ночь. Значит ли это, что от нас требуется сделать что-то особенное?..
- Быть может, если мы будем праздновать, этому месту станет лучше, - предположил я.
- Праздник на руинах?.. - хмыкнул Бомайн.
- Некоторым праздникам очень к лицу руины, - заявил я. - А некоторым руинам очень к лицу праздники.
- Здесь даже есть еда... - продолжал Эрих. - Это место как будто готовилось к встрече.
- Так это хорошо: значит, оно ещё не отчаялось, - заметил я. - И я ведь тоже пришёл не с пустыми руками...
Я выглянул в соседнюю с залом кухню, нашёл пинту побольше и наполнил её пивом.
- А может, это ловушка, - предположил Эрих.
- Ты так говоришь "ловушка", будто это что-то плохое!.. Это интересно.
- Ваша ловушка, вы и спасайте, - откликнулся Бомайн.
- А ты нравишься мне всё больше и больше!.. - одобрил я.
Эрих глухо ахнул и согнулся пополам, привлекая тем самым всеобщее внимание. Его поддержали, спрашивая, что он слышал.
- Это место... не всегда было таким, - выговорил он, переводя дух. - С ним что-то случилось. И оно просит о помощи.
- Ты прорицал? Или использовал Шёпот ивы и просто поговорил с какой-то вещью? - спросил я.
- Я поговорил с камнями в стене.
- Хорошо. Я собирался сделать то же самое. Знать бы, что ещё мы можем сделать...
- Говорят, на Имболк положено пить молоко, - сказала Аннвин.
- Мне мои боги пить пиво никогда не запрещали! - отрезал я.
- О, я не сомневаюсь, что боги земли Эрин ничего не запрещали ши Дайреанн!..
Осмотрев подёрнутые липкой чернотой книжные шкафы, гобелены и картины на стенах, я остановился перед диваном, на котором устроился Эрих.
- Как давно ты вернулся? - спросил он.
- Смотря что считать за "давно". Скоро будет лет семь, как я здесь, - подсчитал я. - А ты, стало быть, не уходил в Аркадию?
- Конечно, нет. Дом Скатах остался.
- Ну, я слышал о ши Скатах, которые возвращались из Аркадии, - заметил я.
- Да. Но Дом был здесь, - упрямо уточнил Эрих.
- Прости, что не успел тогда попрощаться.
- Это было сложно в те времена.
- Не поэтому. Я был бы рад задержаться, но... мне пришлось. И я ничего об этом не помню.
- Уйти тогда было нужно, - заметил ши Бомайн. - Иначе некому было бы возвращаться.
- Как знать, - я пожал плечами и вновь обернулся к Эриху: - И я так и не спросил тебя, как тебя угораздило стать хозяином Нойшванштайна. Как-то было не до того.
- А я потому и не рассказывал, что сейчас не до того. Но я буду рад, если ты посетишь Лебединый утёс. Это самое красивое место в Европе, и во всей Грёзе...
- С удовольствием загляну в гости.
Затем Коэна вновь посетило видение-воспоминание.
- Наш лорд, за которым мы шли в тот поход, который смертные называли "крестовым"... - заговорил он, и во мне смутной памятью поднялось желание сказать, что и ши, пошедшие на войну следом за христианами, называли его так же, но я промолчал, не став перебивать. - Он вернулся, принеся с собой целый ворох оружия из холодного железа. Вроде бы он считал, что убивать им фей будет благом...
- Он считал, что таким образом освобождает их души, - подхватил Эрих.
- К его чести, он и сам убил себя холодным железом. Но за его деяния был наказан весь наш Дом. Весь! Нас всех посадили в клетки, не отделяя виновных от невиновных. А я даже не знал, что произошло, я валялся в лазарете. Лучше бы я последовал за нашим лордом тогда, и по крайней мере был бы наказан не напрасно...
Я бы сказал, что на его месте удовлетворился бы наказанием за намерение разделить путь главы Дома, - но что это изменит? Похоже, парень считал это преступление ужасающим, потому и не мог примириться с воспоминаниями о том, как остался в стороне. Тут не объяснишь, что у судей, быть может, попросту не было времени разбираться, кто представляет опасность, а кто нет... да и может ли вообще считаться безопасным оставшийся на свободе ши, который непременно попытается вызволить своих сородичей или хотя бы отомстить за них?..
- Да... Коэн ап Бомайн, к вашим услугам, - произнёс он с облегчением. - Наконец-то вспомнил.
- Всегда лучше помнить, - сказал Эрих.
- Не всегда, - возразил я. Я сам не помнил того, о чём не следовало бы забывать, но слышал и о тех, кто вспоминал больше, чем следовало.
- А ещё, когда я пробудился, со мной был этот клинок, - и Коэн вынул из ножен длинный кинжал.
- Позволь взглянуть?.. - и Аннвин взяла клинок в руки. Мы сгрудились вокруг, рассматривая его. Он был старым, очень старым, но по-прежнему прочным: лишь наточить и отполировать, и им вновь можно будет сражаться. - Странно: это клинок моей работы, но я не помню, как ковала его... А чары, наложенные на него, и вовсе наложены не феей. Это чуждое волшебство.
- Но кто мог его зачаровать? Люди?.. - спросил Эрих.
- Фоморы?.. - откликнулся я.
- Ты думаешь? - переспросил он встревоженно.
- А почему нет? Они уже здесь, хоть и не все ещё в это верят.
- Не верить в это сейчас - попросту глупо. Но если фоморы охотятся за этим клинком... Значит, они уже где-то рядом.
- Пусть лучше покажутся! - проворчал я. - Терпеть не могу, когда противник прячется.
- Пусть клинок останется у тебя, - решила Аннвин, возвращая Коэну кинжал. - Раз он сам пришёл к тебе и выбрал тебя своим хранителем.
Также Коэн рассказал, что его друг, Мечтатель, умер у него на руках, упав с лестницы.
- Только мне кажется странным, что в последнее время стали часто погибать Мечтатели?.. - спросил я.
- Именно погибать?.. - уточнил Эрих.
- Ну, и пропадать без вести.
- Я слышал, они сходят с ума.
- Я их видела, - сказала слуаг негромко.
- Живыми или мёртвыми? - спросил я.
- Мёртвыми. Они все умерли от ужаса. На них не было следов насилия, их сердца просто не выдержали страха, - а ведь сердца Мечтателей очень сильные!..
- Это совпадает с тем, что слышал и я, - кивнул я.
- Где ты их видела? Твои хозяева стоят за всем этим?!.. - спросил её Эрих.
- Какие ещё "хозяева"?.. - насторожился я, взглянув на него, но мне никто не ответил.
- Я ушла от своих хозяев, и теперь я сама по себе, - ответила слуаг. - Но если бы это была их работа, тела выглядели бы иначе.
Её хозяевами были вампиры?.. Впрочем, не время отходить от темы.
- Я пытался выяснить, кто за этим стоит, - сказал я. - Одного из Мечтателей я не смог спасти: его увели у меня на глазах, а мне преградили путь таллейны.
- Кто его увёл?
- Я этого не видел: он был в плаще. Могу сказать только, что китейн, а не кто-либо ещё.
Тот, кто шагнул на трод в окрестностях разорённого и заброшенного ещё во времена Войны Соответствия фригольда, увлекая за собой рыжеволосого подростка... Почему мне казалось, несмотря на скрывавший его голову капюшон, - по росту, по осанке, - что это был ши?.. У троллей и красных шапок иное телосложение, у сатиров другая походка, паки и эшу также редко бывают достаточно высокими. Но пока у меня не было никаких доказательств, кроме интуиции, я не стал озвучивать лишние предположения.
Сидя на диване, я смотрел сверху вниз, как слуаг раскладывает карты, прорицая, - и с нетерпением ждал, прольёт ли это свет на всё случившееся. Закончив, она подняла голову и спросила:
- Кому-нибудь известно что-то о Доме Дайреанн?
- Я - ши Дайреанн, - ответил я.
- Правда?.. - она взглянула на меня с такой искренней радостью, какую редко можно встретить на лицах слуагов. - Мы ещё не знакомы...
- Тэлль. Тэлль ап Дайреанн, - я протянул ей руку.
- Каллех О'Конли. Очень приятно.
- И я рад знакомству.
- Это ведь на вашем гербе - серебряное древо на зелёном фоне?
- Верно.
- Смотри, - она подвела меня к выступающему из стены сгустку тьмы, где, вероятно, прежде был камин, и показала прямо и вверх. - Когда-то ваше знамя висело над этим Очагом. Если Очаг ещё жив, то он может услышать представителя Дома Дайреанн.
Я напряг зрение, и в самом деле разглядел нечто зелёное под завесой тьмы. Поистине слуагам не было равных в остроте глаз во мраке.
- И правда что-то зеленеется...
- Этим фригольдом владел Энгус ап Дайреанн.
- Энгус? О нём в нашем Доме только страшные сказки рассказывают, - хмыкнул я.
- Сказки? Расскажи, - оживилась Аннвин.
- Эта сказка ни разу не длинная и не увлекательная. Говорят, в его фригольде появлялось нечто кошмарное в тёмную половину года, но что именно - не уточняют. - много ли узнаешь через третьи руки? Может, кто-то и выдумал ради красного словца, а может, сам Энгус проболтался, что свойственно ши нашего Дома, и тогда это может быть правдой. - А ещё его фригольд в Гибернии, так что, видимо, мы сейчас там. Впрочем, мне доводилось слышать и о блуждающих Очагах...
- Далековато нас занесло... - присвистнула Аннвин.
- Ещё я слышала, что Энгус не уходил в Аркадию... - произнесла Каллех.
- Он пошёл Путём Подменыша? - спросил Эрих.
- Насколько я знаю, нет, - покачал головой я. - Но в сказках также говорилось о том, что его фригольд был открыт всё это время, все времена Междуцарствия.
- Но как такое возможно?!..
- Я не знаю, - я пожал плечами. - Порой сказки врут. Самые поздние упоминания об истинных ши, как я слышал, относились к... семнадцатому веку?.. Восемнадцатому?..
- И открыт его фригольд был только в светлую половину года, - продолжала Каллех. - А в остальное время был закрыт и не принимал гостей.
- Да, это так, - подтвердил я. - Ох уж эти закрытые фригольды... Сколько ни слышал историй о них, никогда они не заканчивались ничем хорошим. Осталось выяснить, что натворил этот Энгус.
- Натворил?.. - спросил Эрих.
- Необязательно он натворил что-то плохое, - признал я. - Может, он совершал славные подвиги. Но с его фригольдом случилось то, что случилось.
- А если сейчас он хочет всё исправить, потому и привёл нас сюда?..
- В таком случае неплохо было бы с его стороны к нам присоединиться, - заметил я.
- Давайте составим клятвенный круг, - предложила Каллех. - И поклянёмся честно говорить обо всём, что может быть полезно для избавления этого места от тьмы, и не вредить друг другу, пока разгадка этой проблемы не будет найдена.
Я, поначалу насторожившись было, поскольку не хотел разбрасываться лишними Клятвами, признал, что в этом нет подвоха: если Каллех и хотела обезопасить себя, то она также и обязалась не причинять зла нам. И я согласился:
- Это разумно.
Мы собрались в круг, соединили руки и вложили равно глэмора каждый, закрепляя свои слова.
- Я, Тэлль ап Дайреанн, клянусь Грёзой в ночь Имболка, - произнёс я в свой черёд.
И тут все мы увидели видение - словно историю, рассказанную эшу, только участники её говорили сами за себя. Перед нами предстали двое ши: один был в зелёном плаще, другой - в фиолетовом, со светлыми, почти белыми волосами. Второй играл на флейте, первый его слушал; несложно было понять, что мы подглядывали за влюблёнными, вероятно из далёких, легендарных времён. Мелодия была красивой и нежной, как если бы её подхватывал и качал на своих волнах ветер, которого не могло быть сейчас в сумрачных стенах замка.
- О, Энгус, как бы я хотел вечно слушать твои истории, и положить их на музыку! - воскликнул флейтист, закончив играть.
- Мои истории не всем по нраву, - усмехнулся Энгус.
- У меня есть для тебя подарок. Я попросил одну знакомую мастерицу сковать его для меня, - и флейтист протянул перед собой кинжал, тот самый, который мы видели у Коэна. Он сказал, что благодаря чарам, наложенным на клинок, все истории, какие бы ни рассказывал Энгус, не будут вызывать у слушателей дурных чувств к нему. Затем оба ушли, и их тени растворились во тьме коридора.
- Ты знаешь этого музыканта? - спросил я Аннвин.
- Нет, я его не помню, - ответила она. - Но я совершенно точно ковала этот клинок.
- Он явно говорил о тебе. Твою руку можно узнать, даже не будучи кузнецом... А всё же какой хороший подарок для ши Дайреанн!.. - усмехнулся я.
- Рассказывать о чём угодно, и любые твои истории будут считать хорошими?.. - откликнулся Коэн.
- Или признаться в чём-то нерукопожатном, и тебе ничего за это не будет...
- А всё же как ему удавалось оставаться в мире Осени?.. - спросила Каллех.
- Что ж, если сказки не врут... - начал я.
- Сказки никогда не врут, - с уверенностью сказал Коэн.
- ...И раз мы оба об этом слышали, значит, это может быть правдой.
- А можно ли поддерживать Очаг, если приводить сюда Мечтателей и заставлять их испытывать ужас?.. - предположил Коэн.
- Думаю, можно, - признал я. - И что если сейчас кто-то пытается делать то же самое?.. Но если хвост пропавших Мечтателей ведёт сюда, то как это связано с таллейнами?..
- Быть может, сначала Энгус просто собирал здесь Мечтателей, а потом что-то пошло не так, - предположила Аннвин.
- Это похоже на Гаммельнского крысолова, - заметил Коэн. - Он уводил детей музыкой флейты, а ведь дети - лучшие Мечтатели.
Значит, Энгус скармливал Мечтателей Очагу, а флейтист приводил ему добычу?.. Чего только не сделаешь ради того, кого любишь.
- Я... не хочу торопиться с осуждением, - произнёс я. - Можно на многое пойти ради тех, кого хочешь сберечь, и с кем хочешь оставаться как можно дольше.
Второе видение не заставило себя ждать: мы увидели Энгуса в золотом венце, от которого на каждом шагу исходили волны ужаса и кошмара. По-видимому, он связался с артефактом явно фоморской работы. Но, более ничего не поясняя, видение исчезло.
- А что если... эта корона всё ещё здесь? - предположила Аннвин.
- Кто-нибудь умеет Пиретику? - неожиданно спросила Каллех.
- Увы, - я развёл руками.
- Я умею, - ответила Аннвин.
- Блуждающий огонёк! - воскликнула Каллех, насколько слуаг вообще может воскликнуть. - Это довольно могущественная штука.
Огонёк, слетевший с ладони Аннвин, заметался по залу, как испуганная птица, словно не мог найти выход из ловушки и пробиться сквозь тёмную завесу. Все следили за ним, боясь, что он погаснет, - но он замер у того места, где должен был быть Очаг: должно быть, золотой венец был в Очаге - и отравлял его изнутри.
Вдруг порыв ветра вынес на середину зала какой-то лист пергамента. Я выхватил его из-под потянувшихся к нему рук - не потому, что не доверял остальным, а скорее потому, что не хотел, чтобы что-либо относящееся к Дому Дайреанн досталось кому-то другому. Читать я всё равно стал вслух, разбирая торопливый, неровный почерк.
"...Что это за подвиг, о котором я должен буду забыть...
Ингборг... Он помнит. Но его песни без слов.
Я обещал. Я обещал защитить их.
Таково бремя."
Что ж, теперь мы, по крайней мере, знали имя музыканта.
- Но из какого он Дома? - спросил Эрих.
- На нём был фиолетовый плащ, - напомнил я.
Балор?.. Вряд ли - у флейтиста не было каких-либо заметных увечий. Стало быть, Эйзин. Это могло объяснять, почему он вернулся недавно и вновь взялся за старое.
- Я слышал о некоем ши Эйзин, который когда-то пробрался в тайный архив нашего Дома в поисках какого-то сокровища...
- Ритуала Пути Подменыша? - предположил я.
- И как вы только можете идти Путём Подменыша? - поморщился Коэн. - Вас в голове постоянно двое?..
- Мы с детства становимся единым целым, - пожал плечами Эрих. - Но, насколько я знаю, у ши это происходит по-другому?..
- Не знаю. Этот парнишка всё ещё здесь, - вздохнул Коэн, коснувшись пальцем виска.
- Странно, - признал я. - Обычно задерживаются разве что отдельные воспоминания.
- А как было у тебя? - спросил меня Эрих.
- Ну, мне вполне повезло с этой тушкой. И к ней прилагалось неплохое приданое... Но только ли мне кажется, что мы сейчас страдаем ерундой?
- А что можно сделать?
- Я могу попробовать обратиться к Очагу, - сказал я. - Но сперва я хотел бы поговорить с клинком, если его создательница и его хранитель мне позволят. Быть может, он расскажет больше о своём прежнем хозяине и об Очаге.
Однако Коэна уже не было рядом.
- И где его носит, когда он так нужен?!.. - проворчал я. - Небось опять что-то вспоминает?..
Я не мог не беспокоиться, когда мы разделялись и кто-то пропадал из виду. Я выдохнул с облегчением, когда Коэн вернулся, - и он был не против, если я применю к кинжалу Шёпот ивы. Я устроился перед бывшим Очагом, положил клинок на ладонь...
Последнее воспоминание кинжала было сумбурным, прерывистым, словно сбивчивый, взахлёб рассказ. Ощущение стремительного рывка - и некий юноша, чьего лица я не смог разглядеть, выхватывает клинок из тьмы и уносит с собой. Очаг также промелькнул мимо, но стоило мне попытаться сосредоточить на нём внимание, как меня отбросило, словно ударом. Я упал, выронил кинжал из рук, и чары прервались. Я рассказал о том, что видел, и отошёл промочить горло. Это место делилось со мной глэмором... вот только он был тёмным. И это было... непривычно. Все чувства обострялись, и чужое бездействие и чужие заблуждения были как ножом по стеклу.
Когда я вернулся, Эрих и Аннвин как раз о чём-то спорили - похоже, Аннвин была не совсем довольна тем, что из-за Эриха отправилась в Аркадию. И некстати Коэн сказал:
- Вы не знаете, что значит быть по-настоящему виновным. Вам этого не понять.
- Очень удобно быть самым виноватым и самым непонятым, да?.. - поинтересовался я. - Может, померяемся, кто тут больше виноват?!..
- Тэлль!.. - возмутилась Аннвин. - Сейчас не время.
- Что ж, я попробую обратиться к Очагу, - решил я.
- Я с тобой, - вызвался Коэн. - Быть может, у нас двоих получится лучше.
Мы опустились на колени перед тьмой, над которой просматривался зелёный стяг. Каллех склонилась ко мне и поделилась глэмором - это было неожиданно и приятно. Я передал немного глэмора в направлении Очага, Коэн сделал так же. Я попытался услышать, увидеть, дозваться... и силы были потрачены не напрасно: я почувствовал, что в глубине, под толстым покровом тьмы, ещё есть свет. Но - слишком далеко: он не слышал нас и не отзывался, а я едва не захлебнулся в том тёмном омуте, в который погрузился.
- Очаг ещё жив, - сообщил Коэн.
- Его угли ещё тлеют, - подтвердил я. - Но до них не дотянуться. Это похоже на...
- Свет в конце тоннеля? - предложила Аннвин.
- Главное, чтобы это был не поезд, - заметил Коэн.
- А чем плох поезд?.. - возразил я.
Я сел, приложился к своей кружке и сплюнул:
- Какой... шутник поколдовал над моим пивом?!..
- Мы поклялись не причинять вреда друг другу, - напомнила Каллех.
- Но никто не клялся не причинять вреда пиву!..
- Что с ним случилось? - спросила Аннвин.
- Оно похоже на... застоявшуюся воду. Моя единственная радость сегодняшнего вечера - и та покинула меня...
Мне казалось, что я стал чуть менее живым. И без того тусклые краски в полумраке померкли, сделались серыми, словно присыпанными пеплом. Раздражение никуда не ушло (а из-за безвкусного пива - только усилилось), но притупились физические чувства: запахи, вкусы, прикосновения - как сквозь мутное стекло. Тоска и безнадёжность подступали к горлу, нашёптывая, что я ничего не смогу сделать для этого фригольда, лишь сам утону во тьме вместе с ним, как в трясине, в которую постепенно погружались мои ноги. Я вышел на кухню, где Аннвин собиралась подогреть молока с травами.
- Как тебе? - она сунула мне под нос открытую баночку.
- Похоже, мята свежая, - одобрил я. - Но даже её я почти не чую...
- Тебе можно чем-то помочь? - спросил Эрих.
- Не думаю. Наверное, мне стоит тратить тёмный глэмор, но это может сделать этому месту только хуже.
Аннвин хотела зажечь огонь под ковшиком молока, но из-под её серебряных пальцев вспыхнуло чёрное пламя.
- Что это?!.. - воскликнула она. - Погасни-погасни-погасни!..
Затушив чёрное пламя, Аннвин попробовала ещё раз. Теперь огонь был обычным.
- Какая гадость...
- Мне уже доводилось сталкиваться с тёмным глэмором прежде, - пожал плечами я. - Но прежде его применяли только против меня, и ещё ни разу он не становился частью меня. Странное чувство.
- Я могу использовать Вересковый бальзам, - сказал Эрих.
- Но я ведь не ранен. Думаю, можно разве что немного уравновесить тёмный глэмор обычным. Но лучше оставь немного и для себя: кто знает, что ещё может случиться.
Но Эрих не стал меня слушать и всё равно потратил свой глэмор на Вересковый бальзам. Во мне ничего не изменилось, как и следовало ожидать: невозможно разбить или растворить тёмный глэмор обычным, ведь и тот, и другой являются глэмором.
Из-за накрывшего меня тлена всё, что происходило после, в моей памяти произошло словно одновременно. Так, мы увидели очередное видение с участием Энгуса и Ингборга.
- Что ты наделал?!.. - голос Энгуса был не яростным, но отчаянным. - Почему ты сделал это с собой?!..
- Я был изгнан из своего Дома, но это не важно, - отвечал флейтист. - Теперь я смогу быть с тобой всегда. Разве ты не рад этому?
- Это слишком большая жертва...
Когда двое исчезли со взмахом плащей в воздухе, мы недолго молчали, осознавая произошедшее.
- Он... пошёл Путём Подменыша?..
- Похоже на то, - кивнул я.
Так я и думал: "Крысолов" тоже никуда не уходил.
- Но... почему это воспринимается как нечто ужасное? - удивился Эрих.
- Многие ши боялись Пути Подменыша, - заметил я.
- Но ведь он позволяет тебе продолжать сражаться.
- А ещё он делает тебя уязвимым перед людьми.
Направляясь на кухню за пивом, Эрих как бы между делом заметил:
- Некий флейтист заходил в Лебединый утёс некоторое время назад.
- И ты молчал?!.. - изумился я. - Это был ши? Что он говорил?
- Да, это был ши. Он спрашивал, как мне удаётся так долго оставаться молодым.
- Как его звали? Или он не назвал своего имени?
- Он сказал, что его имя Бьорн, но не сказал, к какому Дому он принадлежит.
- Едва ли это совпадение. Скорее всего, это тот же самый флейтист.
- Да, это был он. Я только сейчас его узнал.
- И где он сейчас?
- Он недолго погостил и ушёл.
- Чёрт!.. И почему нет никакого способа вытащить его сюда...
Аннвин принесла чашку тёплого молока с мятой, и было предложено передавать её по кругу, и Каллех спрашивала каждого, кто брал чашку в руки, как отмечают Имболк в его фригольде, у него дома.
- Тэлль ап Дайреанн, а как празднуют Имболк там, откуда ты пришёл?
- Там, откуда я родом, немногие знают про Имболк... Но если бы я был сейчас дома, то мы с Чичем и Роско купили бы пива, выкурили бы косячок... Мы пели бы песни, вспоминали бы и рассказывали славные истории, танцевали... трахались... - послышалось несколько смешков, но я не обратил на них внимания. - А, ещё Роско непременно жарил бы барбекю, потому что он всегда говорит: на Имболк полагается резать тех, кто всё равно не дожил бы до весны.
Я никогда раньше не пробовал молока с мятой - по крайней мере, в этой жизни, - а оно оказалось... почти вкусным, насколько я мог почувствовать. И уж точно - тёплым. Самый спокойный момент за весь этот вечер. Кажется, именно тогда рассеялась первая завеса тьмы, - когда Коэн и Аннвин вышли танцевать с клинками.
- Ну хоть дышать стало легче... - сказал я, попытавшись улыбнуться. - А я же говорил, что нам нужно начать праздновать!..
Каллех предложила всем собраться в круг, по четырём сторонам света вокруг неё. Она щедро раздала каждому свой глэмор и попросила вложить его в ритуал прорицания. Затем перед каждым она выложила карту и что-то сказала о ней. Наградой нам был порыв ледяного ветра - словно это место сопротивлялось попыткам что-то о нём узнать. Уж на что я считал себя привычным к холоду, - но это дыхание никогда не знавших тепла камней отличалось от свежего мороза.
- Что ты делаешь здесь, когда должен быть со своей матерью?.. - послышалось, как шёпот над ухом, но моим собственным голосом. - Почему ты сейчас не с ней, когда она страдает?..
Но когда холод отступил, мы увидели принесённый ветром второй лист пергамента. Я вновь успел подобрать его раньше других.
"Это тянется без конца и начала. Я проклинаю свою жизнь. Право, Дан, это не жизнь. Это существование. Но я должен знать, что они не погибнут без меня, если я растворюсь.
Достаточно ли будет бремени меня, если я принесу в жертву не тех, а себя."
- Он приносил в жертву Мечтателей, а затем осознал, что поступал неправильно, и принёс в жертву себя самого?..
- Я слышал о тех хозяевах фригольдов, что, шагнув в Очаг, достигали Аркадии, - припомнл я.
- Но его жертва, по-видимому, не помогла.
- Смотря с каким намерением он её приносил, - заметил я.
- И, похоже, используя кошмары, он сам испытывал их...
Я не считал, что Энгус поступал так уж дурно. Он платил эту цену не ради собственного выживания, а ради своего фригольда и его обитателей. Обещания, а может, и Клятвы, данные вассалам, могли быть очень сильны... А кинжал, подаренный Ингборгом, сыграл с ним дурную шутку: он мог рассказывать о пережитых им кошмарах, но никто не воспринимал это как призыв о помощи, для всех эти истории были просто страшными зимними сказками. И лишь бумаге он мог доверить свои подлинные чувства... Но почему он не прибег к этой лазейке - не отправил письмо кому бы то ни было, не пригласил кого-то в свидетели, кто мог бы сообщить о его проблеме вместо него?.. Был уверен, что не нуждается в помощи? Или - полагал, и не без оснований, что вместо помощи придёт наказание за преступления? Так на самом ли деле Благие законы - на благо Грёзе?..
Под воздействием тёмного глэмора я даже начал думать о том, что он не так уж и плох. Тёмный глэмор - тоже глэмор, часть Грёзы, и предпочтительнее Банальности; и, будучи истинно Неблагим, вполне можно с ним сосуществовать и не бояться прихода фоморов, чья поступь погасит обычные Очаги. Быть может, этот фригольд на самом деле не хочет, чтобы мы очищали его от тьмы, а хочет чего-то другого. Быть пробуждённым новыми жертвами, например...
Последнее видение завершило историю незадачливого хозяина фригольда.
- Что... стало с этим местом? Что стало с тобой?.. Энгус, ты превратился в чудовище!.. - теперь голос флейтиста Ингборга был полон отчаяния: горького удивления и боли.
- Чудовище?.. - Энгус приблизился к нему почти вплотную. - Я делал то, что должен, чтобы защитить их!..
Что-то со стуком выпало из рук Ингборга, и сам он упал на колени:
- Моя флейта!.. Она сломана... Я больше не смогу играть для тебя!..
Слов в этот раз я почти не слышал - потому как слишком красноречивы были интонации голосов и скрещённые взгляды, как клинки тех, кто никогда не желал причинять друг другу боли. Энгус отступил назад, выхватил кинжал из ножен на поясе и, полоснув им себе по горлу, рухнул. Флейтист бросился к нему - но было уже слишком поздно. Энгус не приносил себя в жертву. Он всего лишь убил монстра, которого более не мог держать в узде. Монстра, который покусился на самое дорогое, что у него было, на то единственное, ради чего стоило оставаться в этом мире и по полгода выносить кошмары. В этот раз молчание было долгим. Похоже, Ингборг не знал тогда, что происходит с Мечтателями в этом фригольде.
- Так вот кому я предсказывал не приходить раньше срока, - вздохнул Коэн. - Он увидел то, чего видеть не следовало...
Последняя надежда на то, что Энгус мог быть ещё жив, умерла. Теперь нам оставался только его умирающий Очаг.
- Если Очаг остался без хозяина, но всё ещё жив, то его сумеет разжечь только новый хозяин, - сказал Коэн. - Если кто-нибудь согласится...
- Кому нужна Удача Дурака?.. - пожал плечами я.
- Разве ты не хотел бы свой собственный фригольд? - удивлённо спросила Каллех.
- Не хотел бы.
Не иметь возможности далеко и надолго отлучиться от Очага, и каждый раз, уходя, знать, что оставляешь без присмотра участок Грёзы, за который несёшь ответственность?.. Нет уж, это удел домоседов. К тому же мне вовсе не улыбалось переезжать в Гибернию, где и климат, и закон - совершенно неподходящие для моего бизнеса. Не говоря уж о друзьях и... том обстоятельстве, которое и вовсе перечёркивало любые рассуждения.
- У меня уже есть Очаг, который выбрал меня хранителем... при похожих обстоятельствах, - сказал Эрих. Вот с кого сразу были взятки гладки.
- Я должна найти другой Очаг, - сказала Аннвин.
- А я поклялся отдать первый дар Грёзы!.. - неохотно признался я. - И подозреваю, что тот, кому я давал Клятву, не станет для этого Очага хорошим хозяином.
- Ну, у кого ещё какие отговорки?.. - нетерпеливо поинтересовался Коэн.
- Это не отговорка. Просто, если я останусь в этом фригольде, кому-то придётся пообещать мне, что он найдёт тот фригольд вместо меня, - тут же сдалась Аннвин.
Очень некстати, когда я отвернулся к окну, не участвуя в этом обсуждении, Коэн вновь что-то сказал о своей виновности в преступлении и о том, что хочет поединка, и я не выдержал и развернулся к нему.
- Я готов. Ну что, кто-нибудь хочет поединка с тем, кто в скором времени совершит преступление против Грёзы?!..
В руках у Коэна был кинжал. Я намеревался выйти против него, как всегда, с голыми руками. На самом деле не так уж сложно, если умеешь уворачиваться, воспользоваться очередным выпадом противника и позволить ему наткнуться носом на твой кулак.
- Так ты будешь со мной драться или нет?..
- Тэлль! - Аннвин опять послужила голосом здравого смысла. - В этом месте уже проливали кровь. Не думаю, что следует делать это снова.
- Так это просто для тренировки, чтобы размяться, - возразил я. - Всё зависит от намерения.
Да, я клялся никому не причинять вреда, но добрая драка по обоюдному согласию считается ли таковым?.. Пролить немного крови на Колесо - часть любого праздника. Хотя не могу отрицать, что хотел проучить Коэна, которого его бомайнское христианство, видимо, не научила, что гордыня - это нехорошо, в том числе гордыня "самого большого грешника"; так что, быть может, Аннвин была права, когда нас остановила. Идею драки заболтали и забыли.
Коэн сказал, что он готов стать хозяином фригольда. Ещё немного глэмора от каждого... у меня оставалось не так уж много, но я не позволил Эриху вновь делиться им со мной - может, он в своём Нойшванштайне и был в разы волшебнее всех нас, но это не повод раздавать всего себя без остатка. Последние тёмные покровы спали с Очага, который в самом деле слабо тлел. Пожалуй, так выглядит надежда: угли Очага, пока ещё слабые, как свечные огоньки, и выцветшее от времени зелёное знамя над ними.
Быть может, мне это только померещилось, а может, Энгус - его дух, всё ещё связанный с Очагом, - из рук в руки передал Коэну свой золотой венец. На мгновение мне подумалось, что если Коэн примет его, то, возможно, он будет обречён продолжать дело Энгуса по убийству Мечтателей, - но, в конце концов, Коэн знал, что делает и на что идёт. Однако худшего не произошло: все дружно решили, что корону необходимо уничтожить.
- Пусть тьма уничтожит тьму, - произнесла Каллех, вкладывая тёмный глэмор в подобие чёрного огня, в котором плавилось колдовское золото.
Я с немалым облегчением избавился от своего тёмного глэмора - хотя немного пришлось оставить, поскольку мне не улыбалось чувствовать на своей шкуре дыхание Банальности до тех пор, пока пробуждённый Очаг не сможет в полной мере меня согреть.
И тут перед нами предстал Ингборг - или Бьорн, как он теперь себя называл?.. - во плоти. Я так и знал, что он где-то неподалёку. Хоть он и следовал Путём подменыша, - он, похоже, достаточно хорошо изучил Дальнюю Грёзу, чтобы путешествовать между континентами. Я не испытывал к нему враждебности - напротив, был бы рад с ним поговорить, - потому поприветствовал его как мог дружелюбно, надеясь избежать конфликта между ним и спасителями Очага:
- А мы уж думали тебя искать...
Но едва ли он меня слышал и видел. Он прошёл долгий путь, и теперь было видно, что этот путь подходит к завершению - и глупо было бы задерживать его теперь.
- Энгус... - произнёс он, приближаясь к разгорающемуся Очагу. - Быть может, однажды мы встретимся снова.
- Кто знает, какими путями уходят феи, не следующие Путём Подменыша, - сказал Эрих.
Ингборг опустился на одно колено - и растворился в Грёзе. Вот теперь история точно закончилась - и хотелось верить, что эти двое в самом деле пойдут рука об руку теми дорогами Грёзы, что лежали далеко от этого мира.

Итоги и благодарности

Тэлль задержится во фригольде Энгуса - если там поблизости рыщут таллейны или даже фоморы, то сперва нужно будет разобраться с угрозой сообща. Затем свяжется с Домом Дайреанн в Гибернии и найдёт способ вернуться домой. Возможно, Клятвой его еб@нёт уже довольно скоро
Спасибо Амарту за игру! Я неизменно люблю, как ты создаёшь живые и глубокие кусочки Грёзы. Ты - замечательный рассказчик, и твои игротехнические персонажи всегда цепляют. За такой короткий срок для игры было подготовлено столько всего! Отличная идея с тёмным глэмором и карточками спецэффектов (и, поскольку исходно это идея Руш, - спасибо Руш)). Потрясающая история Энгуса и Ингборга - очень больно, очень красиво, очень правильно и архетипично. Клинок, корона и флейта, Гаммельнский крысолов, сбывшееся предсказание, изменённое имя... Момент с "дорогой, чо-та ты сегодня рано" живо напомнил недавний арт (с)Cassius/твиттер по моему ОТП из LoL

Спасибо Кальтэ за игротехнического Энгуса! Так круто сыграть ши, не зная канона, - это... ну, круто, более чем. А ещё успевать выдавать тёмный глэмор и фотографировать!..
Спасибо Лисс и Птахе за завязку! Тэлль без его большой названой семьи - деньги на ветер И Благое солнышко Эрих, всегда готовый прийти на помощь и искренне любящий свой дом, и слышащая сталь Аннвин с тёплым молоком и голосом разума - вы были контрастны и прекрасны.
Спасибо Руш за Каллех, её карты и ритуалы! Это было очень красиво. Каллех не сдавалась и поддерживала веру в других, и очень многое сделала для возвращения фригольда Грёзе.
Спасибо Тохе за Коэна, его воспоминания и своевременные комментарии! Бомайнское стекло всегда красиво сверкает гранями в любой истории. Теперь у некогда дайреаннского фригольда - неожиданный и весьма молодой хранитель, но с помощью новообретённых знакомых он справится.

И непременная часть удовольствия от игры - обнимашки после. И послушать детали истории, и понять, как близко Тэлль стоял от катастрофы, когда чуть не спровоцировал поединок... Проводить всех кроме Лисс, и зайти в Генш. А о воскресенье я уже писал