Чаепитие с секретом

[marcuscain]

В этом сезоне, как я уже говорил, я закрыл немало гештальтов. Когда-то давным-давно была анонсирована более масштабная игра по сеттингу Госпожи Сёгун, и я должен был играть юдзё по имени Кураха, превращавшуюся из девушки в юношу и обратно. Таков был мастерский замысел, которого я целиком не помню и который я плагиатить не стал, тем паче что мистики в сеттинге не заметил, - сохранил только псевдоним и сделал Кураху просто юношей, переодетым в юдзё. О его реальном прежнем имени даже не задумывался.

Далее о персонаже

Когда Асмела анонсировала игру, я принёс ей этого готового персонажа в зубах, ещё не зная канона, и мне его пропустили. Правда, из канона я так и не понял, каким может быть отношение к проституции в сеттинге, который сделал вид, что отчалил от патриархата, но к матриархату так и не причалил: с одной стороны, мужчин мало и они не лидируют в государственном управлении, с другой - их по-прежнему высоко ценят и обслуживают. Так что я решил, что для тех, кого не берут в мужья, и для тех, кто изменяет жёнам, весёлые дома будут работать, пусть и в меньшем объёме, - а Кураха занимал нишу для высказывавших "особые предпочтения".
Забавно, что я во второй раз играл в переодевания в AU по Японии: на вторых Улицах Киото пол-игры пробыл девушкой, переодетой в юношу (тоже мастерская идея, и не удавшаяся - никто не собирался играть с кросспольным игроком и принимать меня в Волков Мибу). И в третий раз играл мужчину, вынужденного переодеваться женщиной, но не считающего себя женщиной при этом, - был у меня и актёр Орион-Одри, и беглый принц Фридрих-Фредерика. Впрочем, был ещё Винни Уотерс, который не переодевался по игре, но именно из-за переодеваний попал в лагерь - и там очень вовремя встретил человека, объяснившего ему про "это мужское платье"(с). Кажется, мне просто не хочется навешивать на персонажей занятия гендерной идентификацией, которую в прошлом ещё не придумали, а в далёком будущем она вряд ли будет существовать, - а реальную дисфорию я не сыграю, это сложно, как и любое другое психиатрическое состояние. Вот сыграть историческую смену гендерной роли, социально полную, как, например, у шаманов, или типаж вроде шевалье д'Эона - было бы интересно, но только где... Так что пока довольствуюсь переодеваниями - люблю играть персонажей, которые играют роли.
Я писал Асмеле квенту персонажа, но, собираясь перечитать её перед игрой, не нашёл ни в телеге, ни в вк - а в умылах поди найди. Загадочно. Но из того, что помню, вырисовывается следующее: будущий Кураха был из достаточно приличной семьи, чтобы родители рассчитывали выгодно продать его в качестве жениха. Невеста ему не понравилась, он психанул и сбежал - что было сочтено за оскорбление. Может, он и собирался вернуться, но скандал получился слишком громким, и за его головой всерьёз начали охотиться. Ничего лучше, чем переодеться девушкой, он не придумал: ищут-то парня, вот и пусть ищут! Правда, нужно было как-то зарабатывать себе на кров и рис, а ничего женского - сиречь работать руками или головой - мальчик не умел, боец из него тоже был очень так себе. От отчаяния он открылся хозяйке весёлого дома, которая и взяла его отрабатывать её молчание, - а ему иметь дело с мужчинами оказалось проще, нежели с женщинами. Не со всеми, конечно, - но тут уж было не до жалоб.
Я несколько мандражировал по мере того, как сетка заполнялась преимущественно незнакомыми игроками. Завязок не требовал, вводной не получил - всё своё нёс с собой, чтобы просто поиграть в социалку, поскольку уже смертельно устал от квестов. Завербовал только Птаху в качестве ронина, достаточно отбитого, чтобы ухватить первую попавшуюся на глаза юдзё по принципу МакАвто и притащить выгуливать приобретение в чайный домик. Разоблачение могло стать громким и додать игры всем, а получилось кулуарным и тихим, - но возымело неожиданные последствия благодаря вмешательству третьего лица. Впрочем, об этом - уже в отчёте.

Мы с Птахой как-то закрутились и задумались о моём прикиде уже накануне игры. В птахино кимоно с ивовыми листьями меня можно было бы завернуть столько раз, что я скончался бы от жары, а остальные универсальные восточные шмотки были слишком китайскими. Спасибо Асмеле, которая привезла и одолжила мне красивое кимоно! Я был немного светофором - кимоно синее, красный бант, зелёная накидка, которую Ронин быстро "развернул", - но таков концепт. И очень потешно передвигаться в этом кимоно крошечными шажками - узкий нижний подол просто не позволяет сделать шаг шире.

Далее о доигровом и помещении

Утром субботы я чувствовал себя настолько Комуто Херовато из рук вон паршиво, что едва ли смог бы выползти из дома в далёкие гребеня, если бы Птаха не подхватила меня вместе со всем остальным антуражем и не повезла. Ехали по МЦК до станции ЗИЛ - красивый отрезок пути: смотришь то на исторические домики, то на строящиеся кварталы, трижды проезжаешь по мостам над замёрзшей рекой. А вот дорогу от станции я едва ли нашёл бы в одиночку. Это была бы приятная прогулка по живописной промзоне, если бы не адский гололёд... и даже с Птахой мы слегка заплутали и не могли найти вход, но тут подъехала на такси Вера и спросила у кого-то дорогу. Играли - аутентично - в тренировочном зале для всевозможных боевых искусств. Просторно и есть чем дышать, из минусов - отсутствие кулуаров, и солнце из окон в середине дня умудряется засвечивать тебе в глаза, в какой бы точке ты ни стоял. Пришлось отгородиться от окон ширмами.
Я уронил на пол подушку, сел на неё в сэйдза и практически всю игру так просидел. В вертикали я всё ещё чувствовал себя муторно, да и не требовалось никуда ходить, - а часами сидеть в сэйдза мне комфортно, ноги не затекают. Я, правда, немного читерю и перекрещиваю стопы, а не держу их параллельно, и иногда меняю их местами - правую под левую или наоборот, - но под задницей всё равно не видно Зато и встать из сэйдза могу, как и сесть, без помощи рук. Ну да нечем тут хвастаться, на самом деле, - я просто лёгкий.

Кураха. Отчёт отперсонажный. Очень, очень много пошлости и мало хронологии.

Я был уверен, что влип, причём смертельно. А всё из-за ронина по имени Кокай, который впервые вошёл в весёлый дом и не то очень смущался, не то очень спешил, так как совсем не стал слушать почтенную хозяйку. Она подобрала бы ему девушку как раз по вкусу и кошельку, а он наугад ткнул пальцем в меня, когда я просто проходил мимо по коридору с каким-то поручением. Хозяйка, конечно, предупредила, что эта девица - для господ с необычными предпочтениями, намекала как могла, а он упёрся как баран. И нет чтобы ей сказать, что я сегодня не работаю или что-то ещё в том же духе! Но нет - когда старуха видит монеты, разум её становится таким же дырявым, как и они. Велела идти с господином, щедро заплатившим за целый вечер, - я и приукраситься не успел. И что теперь будет? Убьёт ведь, когда узнает, на кого потратился, - и хорошо, если быстро и безболезненно. А если устроит скандал и раскроет моё инкогнито? Придётся снова бежать и прятаться, искать новое место, - а если тюрьма, то далеко не убежишь, там-то меня и найдут. Или же разозлится и отдерёт так, что на своих двоих вернуться домой не сумею, - но уж лучше так, чем...
Кокай привёл меня в чайный домик неподалёку - я не раз виделся со служанками из этого домика на базаре или у колодца, но ни разу не бывал внутри: слишком приличное заведение, да и тратиться мне не следует. Мы поздоровались с хозяйкой, и нам указали на места попроще. Вскоре к нам присоединились другие посетители, и оказалось, что Кокай довольно со многими знаком для человека заезжего: вот заговорил с устроившейся рядом аптекаршей, а вот новая помощница хозяйки домика поблагодарила его за спасение от грабителя... Почтил чайный домик своим присутствием и прославленный актёр-оннагата Окура Ринго, в сопровождении своего ученика Ито Кодайю. Оннагата и в жизни ходили в женской одежде, и такой богатой, что я не мог не любоваться. Кодайю впервые встал на така-гэта и учился ходить на них столь же изящно и плавно, как лучшие ойран. Господин Окура не был доволен и говорил, что Кодайю следовало бы поучиться в весёлом доме. Пожалуй, это мне следовало бы учиться у него!..
Не успели нам подать чаю, как вошли женщины из дворца - мы все где сидели, там и легли в догэдза. Кокай, мордой в пол, ворчал, что угораздило же нас зайти в такое время. Я удивлялся, также не поднимая головы: это ведь хороший повод обратить на себя внимание чиновниц! Конечно, на высокое покровительство простому ронину рассчитывать не стоит, - но как знать, что порой может изменить в жизни мужчины один благосклонный взгляд.
А когда мы подняли глаза, чиновницы госпожи сёгун уже заняли самые лучшие места, и чай подавали в первую очередь им. И с ними были... диковинные дикари! Раньше я никогда таких не видел. На обоих были одежды ярко-красного, как обезьяний зад, цвета. Штанов на них считай что не было, только нечто вроде белья, а куртки были очень короткими, - должно быть, им было очень холодно. Волосы у них были неухоженными; у одного, долговязого и откормленного, масть была светлой, а другой был человеческого роста и сложения и чернявый. Носы были огромными, особенно у светлого, - как член посреди лица. Кокай недоумевал, почему дикари пришли вместе с чиновницами, и я предположил, что их могли купить для забавы госпожи сёгун. Они и правда были очень забавными! Чернявый сел как все люди, на циновку, хоть и в весьма непристойной позе, а крупный блондин взобрался на высокий табурет и свешивался оттуда.
- А почему у него ноги красные? - не уставал удивляться Кокай. - Они что, ноги красят вместо лица?
- Если у них всё наоборот, то, может, и так, - согласился я.
- А ему там не высоко? Он оттуда не свалится? И как он чай будет пить?..
- Может, ногами? Раз всё наоборот?..
Кокай всё называл гайдзинов актёрами, но я попросил его настоящих актёров не оскорблять: то, чем развлекали чиновниц дикари, было похоже разве что на ужимки бродячих уличных циркачей или дрессированных медведей. Блондин, сидевший на жёрдочке, как раз начал показывать женщинам какой-то фокус с верёвочкой - но издали было видно плохо. Господин Окура и Кодайю пересели поближе, чтобы лучше слышать, но мы втроём с аптекаршей остались на своих местах, где нам ничто не мешало потешаться над дикарями, не мешая при этом в свою очередь почтенным чиновницам. Смешнее всего дикари пытались говорить по-человечески, - при этом блондин лопотал без умолку, перемежая свою речь непонятными словами: видимо, названиями своих племён и земель.
- А он хоть когда-нибудь затыкается?.. - впечатлился Кокай.
- Вряд ли, если его купили для того, чтобы он развлекал госпожу сёгун... вроде попугая. Хотя попугаи мне нравятся больше. Они меньше, красивее и не много едят.
- А такую тушу, поди, и не прокормишь...
Гайдзин заговорил о каких-то ранкузах, которые "дырявили друг друга". Прозвучало чрезвычайно непристойно - даже у нас в весёлом доме не ведут таких откровенных разговоров при женщинах! Но оказалось, что дикарь имел в виду протыкающее оружие, так как далее упомянул улицы, залитые кровью. Из-за этого эти ранкузы тут же понравились Кокаю как "правильные мужчины". Правда, мгновение спустя он снова в них разочаровался, так как гайдзин показал мизинчик и упомянул про шпильку.
- Они что, дерутся на шпильках? Что же это за мужчины такие?..
- Даже в Ооку мужчины тренируются с оружием!.. - подхватил я.
- В Ооку-то? Да ничего подобного. Там скукота.
- Ну, это, конечно, не отменяет того, что там кого-то могут заколоть шпилькой во сне, но я слышала, что их учат обращаться с мечом, как подобает самураям.
- Да откуда ты знаешь? Ты что, там была?
- Не была, конечно. Но слуги оттуда рассказывают. Слуга рассказал торговке, торговка - прачке, а прачка - мне...
- И что, многих там закололи шпилькой?
- Да не очень. Некоторые, говорят, там спят с катаной.
- Ещё и с катаной спят?!.. Это как?
- Да не в этом смысле! - рассмеялся я. - Хотя, смотря с какой стороны... Бывают вполне подходящие рукояти.
- Ничего не хочу об этом знать.
- Я слышала, однажды такое произошло под воздействием особых благовоний, - добавила аптекарша.
- У них там ещё и благовония... - хмыкнул Кокай. - А ты-то откуда знаешь?
- Так лекарей и приглашают в случае, если что-то застрянет, - заметил я. - Мне рассказывали об одной лекарше, у которой была целая коллекция вещиц, которые она извлекла из незадачливых клиентов.
- И что там было?
- Точно не вспомню... но, кажется, там были венчик для взбивания молока, керамическая фигурка рыбки для чаепития и маленький кувшинчик сакэ для ношения в рукаве.
Тем временем гайдзины встали со своих мест, чтобы продемонстрировать в деле свои "шпильки". Их мечи оказались вполне похожими на наши, но... они держали меч одной рукой! А левую руку, как будто она у них лишняя, держали на весу над головой. При этом они наскакивали друг на друга бочком, как козлы, - видимо, так по ним было труднее попасть. Я хохотал от души, а Кокай почти кричал:
- Что ты делаешь?!.. Возьми меч двумя руками!
Но со временем, наблюдая, он оценил, что тот гайдзин, что был похож на человека, - хоть и держался за меч одной рукой, но всё же умел драться с его помощью: успешно парировал выпады и сам попадал в цель, и пролил первую кровь. После этого поединок был окончен. Аптекарша посетовала, что если бы один дикарь убил другого, ей бы не отдали тушку, а забрали бы с собой для учёных дворца, - а ведь у варваров наверняка всё совсем по-другому устроено.
Светловолосый гайдзин что-то разглагольствовал о том, что их все боятся - и китайцы, и кто-то ещё... Может, китайцы всех боятся, - но с чего бояться носатых с их шпильками, я так и не понял. Правда, по словам того же дикаря, китайцы убегали от некоей девы по имени Мария. Мы рассудили, что если у этих варваров мужчины такие уроды, то девы, может статься, ещё страшнее.
Я всячески старался доказать Кокаю, что у меня нет никаких особенных талантов, как у других юдзё, некоторые из которых были даже более дёшевы, и что он напрасно выбрал меня: я не пою, не танцую и не могу поддержать изысканную беседу. То есть, быть может, с последним пунктом я бы и справился, но не то что притчи о прекрасном - даже пошлые байки не приходили на ум, когда все мысли занимало то, чем может окончиться вечер в компании ронина. А он хотел, чтобы я рассказал ему что-нибудь из того, что слышал от торговцев, имеющих дело с иноземцами.
- В основном торговцы хвастались товарами, купленными в Китае, - припоминал я.
- И что же это за товары?
- Да те же, что и у нас. Китайцы варят рисовую водку, как и мы, а ещё пшеничную. И овощи те же... А рыбу они у нас покупают.
- А у них разве нет своей рыбы?
- У них не так много моря, как у нас. У них всё занято рисовыми полями, а ещё, говорят, есть высокие горы, на которых они и выращивают свой чай...
- Что, выше, чем наши горы?
- Говорят, что выше. И на каждой горе сидит монах.
- Это у них так много гор, или так мало монахов?
- Так ведь только самые старые и мудрые монахи могут сидеть на самых высоких горах.
- Значит, как только монах становится старым и мудрым, под ним сразу вырастает гора?
- Вроде того. И люди забираются на эти горы, чтобы спросить совета у монаха. Но некоторые срываются и падают.
- Ничего себе. Может, на самом деле это горы из костей?
- Может, и так. Говорят, каждый месяц разбивается по двадцать человек!
- У них же эдак совсем людей не останется!
- Людей там много. Китай ведь большой.
Ещё мы услышали, как гайдзин-блондин сказал, что в их землях времена самураев давно прошли. Мы предположили, что когда-то у них уже прошла эпидемия, и все самураи и настоящие мужчины вымерли, оттого и остались только те, кто шпильку поднять не может. Но после, слово за слово, чиновницы отпустили своих питомцев погулять по залу, и сами вставали с мест, дабы поговорить друг с другом о делах. Белобрысый расхаживал, продолжая трещать на ходу, а чернявый присоединился к компании актёров и мико, где травил байки. Мы услышали, что главная женщина у них называется коро-рева, но она почему-то должна родить своему мужу наследника. Все удивлялись: разве не лучше будет, если родится дочь?.. Но, видимо, у варваров и в этом всё было наоборот: у них правитель подыскивает себе жену, чтобы зачать сына.
Также, по-видимому, дикари поклоняются они, главного из которых называют дэбиру. И перерождения у них нет, живут только один раз, после чего они забирают их души.
Белобрысый сказал, что не будет петь, и Кокай выдохнул с искренним облегчением и благодарностью ками, а я ужаснулся:
- Он ещё и поёт?!..
Дикарь рассказал, что лучшими певцами в их землях считаются мужчины, которым отрезают член, потому как голос у них от этого не ломается в зрелости и они могут петь как женщины. Значит, хоть в чём-то они не безнадёжны: признают, что женское - самое красивое (но непонятно, почему бы просто не слушать, как поют женщины). Мы догадались, что раз член растёт у них на лице вместо носа, то на месте отрезанного члена остаётся дырка, которая не только похожа на женскую, но и пропускает воздух, так что петь получается в два раза громче, нежели через рот.
- А если член у них торчит на лице, то, значит, нос у них в штанах?.. - предположил Кокай.
- А если насморк?..
- То сморкаются в ширинку. А если кровь носом пойдёт, то это же будет, как у наших женщин...
- Это, наверное, если нос разбить.
Мне подумалось, что кровь может пойти носом, если всё время ходить вниз головой, - то есть, в случае гайдзинов, книзу задом; но они, должно быть, уже привыкли так ходить, иначе им постоянно делалось бы дурно. А вот что для них невежливо - бить по носу или по лицу?.. Уж наверное, по лицу, где член. То-то белобрысый так встрепенулся, когда брюнет в поединке едва не задел его по лицу. Когда мы с Кокаем поделились своими соображениями с аптекаршей, она согласилась:
- И подбородок у них такой... характерной формы.
- Точно! - обрадовался я. - То-то я думала, почему у этого светлого такая странная щетина на лице растёт, как у борова... а это просто лобок!..
В середине вечера нам подали обед - плошку мисо-супа мне, рис с курицей Кокаю, - и помощницы хозяйки угостили нас очень вкусными сушёными фруктами. Чай также был хорош, но Кокай велел принести вина, говоря, что это лучшее вино из Сацумы. Вино и рыбные закуски привлекли к нашему углу других посетителей, и даже одна из чиновниц на некоторое время присела рядом, чтобы побеседовать со старой монахиней. Когда она ушла, Кокай выглядел так, словно у него гора с плеч свалилась. Меня очень забавляло то, как он боялся женщин из дворца. Неужели они казались некоторым мужчинам такими уж опасными?..
Старая монахиня Рёнэн рассуждала об эпидемии. Никто не знал, где именно она началась и по какой причине, но, как говорила Рёнэн, немало учёных женщин и мужчин путешествовали в поисках ответов и изучали болезнь, но не решались говорить о том, что узнали. По её сведениям, от болезни изредка умирали и женщины, и она считала, что заражаются и умирают те, кто обладает наибольшей мужественностью - не как физическим свойством, а вроде как характером души. Таким образом, как она считала, госпожа сёгун, будучи сильной женщиной, также была в опасности. Но и мне, и Кокаю такая версия показалась неправдоподобной. В конце концов, большинство мальчиков умирало, ещё не достигнув того возраста, когда проявлялась мужественность; умирали и старики, чья мужественность осталась позади. Не говоря уж о том, что сила и храбрость женщин проявлялась по-своему и вовсе не нуждалась в том, чтобы именовать её мужественностью.
Вернулся к нам, после общения с гайдзинами, и господин Окура, уже показавший дикарям фрагмент выступления своего ученика (и всё-таки Кодайю на высоких така-гэта, когда демонстрирует всю изысканность своего наряда, - великолепен). Кокай ни разу не был в театре и не знал, насколько господин Окура популярен, и я сказал ему, что тот даже вхож во дворец.
- Даже так? - он, казалось, не поверил.
- Конечно. Он единственный знает все пять жестов удивления, все пять жестов ужаса, и...
- Это очень много.
- Ещё бы. Это настоящее искусство.
Господину Окура понравилась вера варваров в отсутствие перерождений: дескать, умрёшь, и на этом страдания закончатся. Да если бы! Страдания только начнутся!..
- Но как же ты исправишь ошибки, совершённые в этой жизни, если не будет следующей? - я так удивился, что даже перешёл на ты. - Душа не сможет развиваться и приобретать опыт. Нет ничего хуже, чем застрять с ошибками прошлой жизни без возможности что-то сделать!.. К тому же, тебя утащат они.
Белобрысый гайдзин упомянул также гиену огненную, в которую попадают души после смерти, и что там их колют вилами.
- Гиена огненная?.. - повторил Кокай. - Жжёт и смеётся?..
- Это как - попасть в гиену? - не понял господин Окура, когда мы рассказали ему об этом.
- Ну, видимо, гиена глотает души, и там, в гиене, они тычут их вилами, - предположил я.
Одна из девушек, видимо более сведущая в верованиях дикарей, утверждала, что их преисподняя ничем не отличается от нашей, и попадают туда не навсегда, а до страшного суда, после которого одни души отправляются в очень плохое место, а другие - в очень хорошее. Но ведь в этих местах тоже можно застрять насовсем?.. Так что - ничего хорошего.
- А откуда у тебя шрам? - спрашивала аптекарша Кокая, у которого шрам пересекал лицо поперёк через переносицу.
- Одна неприятная встреча.
- С кем?
- Скорее, с чем, - заметил я. - С мечом, видимо.
Время шло к позднему вечеру, и было решено рассказывать друг другу квайданы. Господин Окура начал рассказывать историю о влюблённом монахе, которого настоятель переводил в другой монастырь. И когда он прощался со своей возлюбленной, та бросилась ему на шею и стала просить убить её и отрезать ей голову.
- Странная женщина, - заметил Кокай.
- Ага, - согласился я. - Настоящая женщина его бы похитила. На плечо - и никакого монастыря.
- Это было в давние времена, - пояснил господин Окура.
- А, это другое дело. Нынешняя женщина сама отрезала бы этому монаху член и оставила себе, а весь остальной монах мог бы отправляться на все четыре стороны.
Далее в этой истории монах согласился на уговоры, отрезал голову своей возлюбленной, спрятал в мешок и увёз с собой - вся остальная женщина в мешке не поместилась. На новом месте он засунул голову в горшок, и другие монахи по вечерам стали порой слышать, как в его келье кто-то разговаривает с ним женским голосом.
- ...И что ещё она могла ему делать из горшка, - добавил я.
- Об этом история умалчивает!..
В конце концов настоятель отослал куда-то этого монаха с поручением, а сам вошёл в его комнату и произвёл обыск. И когда он открыл горшок, то голова в нём сперва постарела за одно мгновение, затем сморщилась и рассыпалась прахом, поскольку на неё нельзя было смотреть постороннему человеку - от этого чары разрушились.
Вспомнили и историю о популярной юдзё, которая каждому поклоннику присылала мизинец, сделанный из сахара, в знак того, что он был для неё единственным, - а когда её карьера была окончена и она покидала весёлый дом, его осадила толпа, размахивающая этими мизинцами. Конечно, несложно проверить, является ли мизинец настоящим или фальшивым, - но если спрятать его в коробочку и сказать, что стоит её открыть, как чары рассеются...
Чиновницы дворца объявили чтение стихов, и мы дружно уговаривали Кодайю поучаствовать и очаровать госпожу поэтессу Иоко Изуми. После многих просьб он согласился прочитать стихи о поэте Басё и его коте, которые были бы весьма уместны к Новому году, но - только нам. А когда в почётной части чайного домика слушали пение одной из дам, на это время замолчал даже белобрысый гайдзин - неслыханное дело! Но увы, эти блаженные минуты длились недолго, и едва пение закончилось, он вновь заговорил.
Чем ближе была ночь и завершение моей встречи с Кокаем, тем сильнее я волновался. В начале вечера я ещё думал, что мы вернёмся в весёлый дом, где снять комнату будет проще и дешевле, нежели в трактире, - там, по крайней мере, если он решит меня убить и я позову на помощь, меня могут успеть спасти и всё замять. Подсунуть Кокаю другую девушку, например. Но ему не хотелось никуда ходить дважды, и он рассчитывал на комнаты чайного домика, которые пока были заняты - и только это меня и спасало. Сначала я предлагал аптекарше меня осмотреть и дать ему рекомендации, говоря, что иначе ему может быть непривычно. Как ни рискованно было открываться аптекарше, - я надеялся, что она сумеет отговорить Кокая, придумав мне, например, какую-нибудь болезнь. Однако Кокай оставался глух к моим предупреждениям и считал осмотр излишним, будучи полностью уверенным в своих силах, - да и аптекарша не спешила приходить мне на помощь.
Затем я задумался о том, что, быть может, Кокай вполне осознаёт, кого выбрал, и потому так уверен, но просто поддерживает игру. Я осторожно спрашивал, не не порекомендовал ли ему меня кто-то из клиентов, но ответ был отрицательным. Тогда я спросил:
- А если бы ты мог выбрать вообще кого угодно... Ты ведь выбрал бы такого талантливого человека, как Кодайю, верно?
Ками свидетели, Кодайю выбрал бы любой! Для этого даже не обязательно увидеть его на сцене. Но Кокай сказал только:
- Я выбрал тебя. Ты мне понравилась. Ты что, цену себе набиваешь?
- Да нет, скорее наоборот... как бы тебе не пришлось пожалеть об уплаченной цене.
Вот и как поймёшь по такому ответу, как он вообще относится к мужчинам? Ооку его явно не прельщал - в этом я уже убедился, - но это могло быть обусловлено тем, что Кокаю больше нравилось вести вольную, разгульную жизнь ронина.
Наконец, он пошептался со служанкой, и та сказала, что одна из комнат свободна. Хоть я и говорил, что хотел бы осмотра у аптекарши и настоятельно советовал бы Кокаю с ней проконсультироваться, - но разве я могу чего-либо требовать в своём положении?.. Чем больше я медлил, тем сильнее вызывал нетерпение Кокая. Он взял у аптекарши весенние пилюли, и вот мы уже оказались в крошечной комнатушке, и он даже забыл запереть дверь. Я оказался прижатым к постели, отступать было некуда - даже ставни затворены. Звать на помощь - пока рано, а останавливать Кокая - слишком поздно... Пилюля выпала у меня из рук и покатилась по полу.
- Ты что, никогда с мужчиной, что ли, не была? - он деловито начал задирать на мне кимоно, даже не заботясь о том, чтобы развязать пояс.
- Была... - беспомощно откликнулся я. - А вот ты, наверное, ни разу...
- Что?.. - он был уже близко. Нащупал. Отступил, непонимающе уставившись на меня. - Что это значит?!..
- Тебя... пытались предупредить! Если бы ты послушал хозяйку, она подобрала бы тебе девушку! И я говорил, что ты будешь разочарован. Я... верну тебе деньги. Только не говори никому, хорошо? Никто не должен узнать, иначе мне конец.
- Почему? Зачем тебе этот маскарад?
- Меня ищут, ясно? Но не бойся, я никого не убил. И не совершал ничего... противозаконного.
- Кто тебя ищет?
- Зачем тебе это знать? Хочешь получить награду за мою голову? Поверь, она не так уж высока.
- Мне просто интересно.
- А если я ничего тебе не скажу?
- Тогда я выйду отсюда и расскажу всем.
- Ну хорошо... Я отказался жениться. Семья невесты сочла это оскорблением. Довольно?
- И поэтому ты переоделся юдзё? Не мог найти места получше?
- В другом месте меня бы раскрыли, а хозяйка... её всё устраивает, пока есть клиенты. К тому же, я ничего не умею, а зарабатывать как-то надо, чтобы не умереть с голоду.
- И тебе это нравится?
- Это не то, что может нравиться. Это просто работа. Тебе-то что за дело?
- Мужчина не должен подставлять жопу другому мужчине!
- Да никто никому ничего не должен! Тебя никто и не заставляет.
- Того, кто пытался меня заставить, я убил. И сбежал.
- Что ж, наверное, я могу... восхищаться тобой? Рад, что у тебя получилось. Но чего ты от меня хочешь?
- Чтобы ты перестал заниматься этим. Неужели ты никогда не хотел сбежать из весёлого дома?
- Нет, - честно признался я. - Я даже не задумывался об этом.
- Но почему?!..
- Потому что я - не ты? Мне больше некуда идти.
- Ты мог бы поехать со мной.
- Да зачем я тебе сдался? Я ничего не умею. Какая тебе от этого польза?
- Научишься. Хочу вытащить тебя из дерьма, вот и всё.
- Если будешь вытаскивать из дерьма всех подряд, за тобой будет таскаться целая толпа спасённых котят. Почему именно я?
- Ты похож на меня.
- Вот только не говори мне про потерянного во младенчестве брата и всё такое!.. - я возвёл глаза к потолку. - Будешь искать одинаковые родинки на заднице?..
- Да при чём тут... не в этом смысле похож.
- А как по мне, так ни капельки не похож.
- Значит, ты хочешь остаться? Тебе всё нравится?
- Не всё. Но если я сбегу, меня будут искать ещё и хозяйкины охранники. И найдут, не сомневайся. А выкупить меня у тебя денег не хватит.
И в этот момент, словно ками услышали мои слова, в комнату вошла одна из женщин из дворца - она одевалась в мужское и носила меч, так что я едва не принял её за мужчину. Извинившись за прерванную беседу, она обратилась к Кокаю и предложила перекупить меня у него за двойную цену. Он отказался.
- Вы можете отправить посыльного в весёлый дом, - посоветовал я. - Хозяйка подберёт подходящую девушку по вашему запросу и пришлёт её к вам.
- К чему такие сложности? - безмятежно возразила женщина. - Вы - единственная продажная девица в этом чайном домике, поэтому нам нужны вы. Тройная цена.
- Я - не то, что вам нужно, - уверил её я. - Вы будете разочарованы. Этот господин уже разочарован, и я обещала вернуть ему деньги. Если вы заплатите втрое и также будете разочарованы, я попросту не сумею с вами расплатиться... А за такие деньги вас посыльный на руках в весёлый дом отнесёт.
Кокай убедительно покивал и поддакнул, что я - совсем не то, что они ищут, и что он действительно очень разочарован.
- А раз вы разочарованы, почему тогда не хотите с ней расставаться? Мы заплатим вчетверо. Подумайте. Глупо отказываться.
- Быть может, это дело чести, - предположил я.
- Чести? Какая честь может быть у ронина?..
Для дворца такая трата, должно быть, ничего не стоила, но для простого человека это было целым состоянием. Я мог только гадать, для чего им так срочно потребовалась юдзё. Женщины не прибегают к услугам женщин - за редкими случаями, кои не афишируются, и в таких случаях хозяйке также сообщают об "особых предпочтениях" клиентки. Значит, речь шла о достаточно значимом мужчине - скажем, сыне кого-нибудь из чиновниц, или о ком-то, кому они оказывали покровительство. Может статься, даже о мужчинах из Ооку... Но Кокай всё равно отказался, и женщина ушла.
- Спасибо. Я верну тебе деньги, - с благодарностью выдохнул я.
- Слушай, я тут подумал... если они заплатят вчетверо, этого хватит на выкуп?
- Думаю, да, - прикинул я. - Но они же меня убьют.
- Не убьют.
- Ты так уверен? Сбросить в канаву - и вся недолга. Я никому не нужен, никто не станет меня искать.
- Почтенные женщины из дворца не станут этого делать в чайном домике. Ну что, ты готов рискнуть?
- Что ж... давай рискнём. Хотя я по-прежнему не понимаю, зачем я тебе сдался.
- Тогда я поговорю с ними и скажу, что согласен на их цену.
Другого шанса покинуть весёлый дом могло не представиться, и, казалось, сама судьба подталкивала меня им воспользоваться. Но я понятия не имел, что будет дальше. Кокай собирался содержать меня и не трахать? Очень благородно, но как-то нечестно. Я не хотел жить за чужой счёт, а отблагодарить Кокая мне было нечем. К тому же, если я продолжу изображать женщину, сопровождая его, у меня не останется ни шанса встретить кого-то, кому я буду по-настоящему нужен... мужчину, которому я буду нужен как мужчина. Не то чтобы я встретил такового и за все те годы, что провёл в весёлом доме, конечно, - но... пожалуй, не было ни одной юдзё, что втайне не мечтала бы, что её выкупит некто особенный. Я мечтал о том же самом - и это сбылось несколько иначе.
Кокай вышел из комнаты, блаженно потягиваясь и всем своим видом изображая, будто хорошо провёл время. Я вышел следом, рухнул на первую попавшуюся подушку за его спиной и попросил у аптекарши горсть успокоительных пилюль. Вот теперь я по-настоящему боялся. То, что меня не убил Кокай из каких-то своих соображений, ещё не значило, что пощадят другие, причём нас обоих. Кокай хотел поговорить с той женщиной, но она была занята, и он сел играть в "пятнашки". Два игрока под музыку поочерёдно ударяли ладонью по камню и старались подловить друг друга, убирая камень, - и если долго за этим наблюдать, это зрелище начинало укачивать. И успокаивать.
Наконец, Кокай стал говорить с одной из женщин, которая, видимо, составляла расписку на нужную сумму.
- Как тебя зовут? - окликнул он меня.
- Кураха.
- Он даже имени не запомнил? - вздохнула аптекарша.
- А зачем? - пожал плечами я.
- Всё равно как-то обидно.
- Он купил меня не для того, чтобы беседовать. К тому же сейчас речь, как я понимаю, идёт о перепродаже.
Затем та женщина, что торговалась с Кокаем в комнате, поманила меня рукой в коридор и сказала, что я могу называть её госпожой Датэ.
- Нам нужно, чтобы ты выполнила одно небольшое поручение, - сообщила она. - Если справишься, вернёшься в свой весёлый дом с хорошей наградой.
- Я не обладаю талантами, а госпожа и так уже слишком дорого заплатила за меня, - ответил я. - Что будет угодно госпоже?
- Скажешь тому гайдзину, - она указала на чернявого, - что тебя подарили ему на этот вечер.
Час от часу не легче! Меня переполняли в равной мере любопытство и опасения.
- Но... я совершенно не знаю их обычаев. Я слышала, они не любят женщин... что если он сочтёт себя оскорблённым и захочет меня убить?
- Насколько я знаю, у них не принято убивать направо и налево, - с уверенностью ответила госпожа Датэ. Меня это не слишком убедило, но раз уже ввязался рисковать, отказываться было поздно.
- Это несколько утешает.
- Постарайся его разговорить. Узнать побольше про их корабли...
- Это большие лодки?
- Да.
Становилось всё более странно. Если чиновницам госпожи сёгун нужно было что-то узнать от варваров, почему они не могли просто приказать их пытать?.. За прошедший день я слышал мельком, что дикари очень дорожат своими кораблями, на которых могут приплывать из очень далёких земель, и чуть ли не нарочно их топят, чтобы никто не узнал секретов их строительства. Но неужели госпожа Датэ думала, что такую жизненно важную тайну гайдзин разболтает в постели?.. Такое только в сказках бывает! Но попытка - не пытка, вот только попытаться надо прежде, чем он начнёт меня раздевать.
- Хорошо. Я постараюсь.
- Притворись хорошенькой дурочкой, как вы умеете, можно даже ещё большей...
- Я и так-то не очень умная, - признал я. Тут и притворяться не надо, тем паче что я терпеть не мог притворяться глупее, чем я есть, и моим клиентам такого обычно не требовалось.
- Ну, вперёд. Потом доложишь мне.
- А вы... не представите меня ему?
- Нет. Ты не должна говорить ему, кто тебя подарил.
Что ж, хорошо. Я направился к гайдзинам, которые беседовали, устроившись на подоконнике, - точнее, блондин, как обычно, вещал без устали, а его спутник слушал. Ждать паузы в словоизлияниях, как я давно убедился, можно было сутками, поэтому я негромко окликнул черноволосого:
- Я не слишком отвлеку господина?..
Тот встал и отошёл в сторону, видимо решив, что я хочу занять его место. Пришлось последовать за ним и обратиться к нему ещё раз.
- Видите ли, господин... Одно весьма высокопоставленное лицо, пожелавшее остаться неизвестным, подарило меня вам на этот вечер.
- М-м... вот как, - он был явно озадачен. - У вас так принято? Дарить людей?
- Я юдзё. Кажется, на вашем языке это называется "куртизанка".
- У нас не дарят женщин. У нас женщина сама выбирает, с каким мужчиной провести время, просто так или за деньги.
- Это моя работа. И я сама её выбрала.
Вблизи этот гайдзин был даже больше похож на человека - смуглый, с живым взглядом. Конечно, носатые варвары уродливы, но это был тот случай, когда уродство почти превращается в привлекательность. Я бы его и впраду выбрал - из любопытства. А вот если бы меня направили к огромному щетинистому борову... точно пришлось бы дать задний ход.
- Хорошо. Что ты умеешь? Петь, танцевать?
- Ничего из этого, господин. Я не гейша.
- Но ты можешь рассказать мне что-нибудь о вашей стране?
- Конечно, господин, всё, что пожелаете. Уж рассказывать-то я умею. Надеюсь, вы также поведаете мне о ваших обычаях, чтобы я могла вам угодить, ведь я никогда прежде не встречалась с чужеземцами и ничего о вас не знаю.
Наш разговор то и дело прерывался: гайдзин бегал туда-сюда, его то и дело окликал его товарищ, игнорируя его слова о том, что ему подарили юдзё, - а мне приходилось поспевать за ним. Мне прежде ни разу не доводилось бегать за мужчиной, которому не было до меня совершенно никакого дела, так что я почти уверился, что он в самом деле равнодушен к женщинам. Зато, таскаясь за ним по пятам, я мог невозбранно подслушивать, о чём дикари говорили между собой, - хотя они, похоже, не слишком скрывались. Понимать бы ещё их странный язык... Кажется, белобрысый говорил "моему" гайдзину про своего брата, который не захочет с ним разговаривать.
- А раны перевязывать ты умеешь? - спросил он вдруг.
- Да, умею. - к счастью, этим навыком я в весёлом доме овладел. - Но у меня нет с собой перевязочного материала. Подождите, сейчас я это исправлю.
Я мог бы обратиться к аптекарше, но видел у неё только пилюли, поэтому направился прямиком к хозяйке чайного домика, сидевшей в компании женщин из дворца, и с почтительным поклоном спросил, нет ли в её домике бинтов, которых я с собой не взял. Она не отказала, и я отмотал себе немного. Каждый, кто видел меня с бинтом в руках, считал своим долгом спросить, что случилось, на что я отвечал, что бинт мне нужен для моих профессиональных надобностей, и даже не врал. И пусть думают что хотят - выдавать своего клиента и провоцировать лишнюю шумиху было не в моих правилах.
В дверях я столкнулся с Кокаем, непривычно взволнованным и слегка запыхавшимся: видимо, он успел сбегать в весёлый дом, и мне даже не придётся прощаться с хозяйкой.
- Ты хоть представляешь, какая там была сумма?.. Ты хоть представляешь, на какое имя была расписка?.. Там такое имя!.. - радовался он деньгам, которые прошли через его руки, не оставив ему ничего, кроме возни со мной. - Теперь мы можем валить отсюда.
- Если я сбегу, не выполнив задание, и подведу госпожу, меня будут искать, - напомнил я. - А нам не нужны проблемы.
- Это правда. И что за задание?
- Меня подарили гайдзину, - усмехнулся я. - Чернявому. Мне нужно его развлечь, но его снова где-то носит.
Когда гайдзин вновь появился в моём поле зрения, я молча продемонстрировал ему добытый бинт и подошёл к нему. Невежливо было его торопить, но меня торопил Кокай, да и вечер был не бесконечен, как и терпение госпожи Датэ. Гайдзин вновь пытался отделаться от своего соплеменника, который, словно малый ребёнок, непрерывно требовал к себе внимания.
- Чего тебе ещё? Мне тут вообще-то юдзё подарили.
- Это рабство! - наставительно заявил светловолосый. - Рабство - это плохо. Мы не должны поддерживать рабство.
В конце концов мне это надоело. Гайдзины сами рассказывали о продажных женщинах, и что-то мне не верилось, что эти женщины были много свободнее меня.
- Если господин позволит... - невежливо вмешался я. - Это не рабство. Это работа.
Блондин фыркнул и ушёл, и мы наконец остались наедине с моим новообретённым "заданием". С самым невинным видом я спросил гайдзина об услышанных именах и названиях, которые упоминали они оба:
- А что такое ме-ро-вин?
- Меровинг - это корабль. Но он затонул.
- Это ваши большие лодки? И этот... Карл - тоже?
- Да, Карл Великий - тоже. Очень большие лодки. Скажи, как ты попала в весёлый дом?
Я понял, что для того, чтобы задавать вопросы, нужно было и отвечать на вопросы. Забавно, что чиновницы использовали меня, чтобы побольше узнать о гайдзинах, - но им следовало учесть, что и гайдзин захочет использовать меня с той же целью: побольше узнать о нас.
- В юности. Чуть более... ранней юности.
- Я слышал, вас учат с детства.
- Да, со многими это так. В весёлый дом берут беспризорников, а некоторые рождаются там. Но я пришла позже, поэтому не научилась всему тому, чему могла бы научиться с детства.
- А почему ты пришла в весёлый дом?
- Потому что у меня нет талантов, чтобы устроиться в других местах. Да, так бывает, даже с женщинами... Давайте для начала вы присядете, и я вас перевяжу?..
Гайдзин пренебрёг комнатами, предоставляемыми чайным домиком, - возможно, у него не было денег, - и мы скрылись в подсобке, где хранили вещи и грели воду для чая. Он снял свою верхнюю куртку и спустил рукав рубашки, пропитавшийся кровью. Рассечённая ударом мышца - ничего страшного, но и о такой ране стоит позаботиться.
- Как вас угораздило?..
- Да так... поиграл в "пятнашки".
Когда я окончил перевязку, "мой" гайдзин продолжил раздеваться, явно намереваясь перейти к более приятному времяпровождению. Отговаривать его было бы глупо - пришлось смириться с тем, что я больше не послушаю про корабли. А ведь мне и самому было интересно...
Я устроился на сколько-нибудь подходящей поверхности. Гайдзин развязал на мне пояс, распахнул кимоно, прижимаясь ближе... отшатнулся, словно обжёгшись. Всё это я уже проходил...
- Что это значит? Я не по мальчикам! И вообще не по мужчинам...
А всё-таки жаль. Но приятно, что и он меня не убил.
- Простите, господин. Должно быть, это чья-то плохая шутка.
- Но зачем?!..
- Быть может, кто-то хотел подставить вас, - я вдохновенно состряпал правдоподобную версию. - Если бы вы сочли себя оскорблённым и убили меня, у вас могли бы возникнуть проблемы.
А как ещё намекнуть гайдзину, что ему следует быть осторожнее, поскольку к нему относятся не больно дружественно?.. А мне хотелось чем-то отплатить ему за то, что он меня не убил.
- У меня нет привычки никого убивать.
- Это радует, - я завязал пояс наспех и кое-как: верный способ показать, что нечто всё-таки случилось.
- И кто приказал тебе это?
- Я не могу этого сказать, господин. Даритель пожелал остаться неизвестным.
- Но как же твои клиенты, они разве..?
- Хозяйка направляет ко мне тех, кому нужно именно это.
- О. В Италии за это хорошо платят.
- Да? Но, полагаю, мне туда не добраться.
- Как так вышло, что ты оказался в весёлом доме, да ещё и под видом женщины?
- Ну... видите ли, мне пришлось скрываться.
- Скрываться? От кого же?
- Это долгая история, которая едва ли вас заинтересует.
- Вовсе нет, мне интересно. Что ты такого совершил?
- Не захотел жениться.
- Понимаю! - усмехнулся гайдзин с солидарностью. - Она была такая страшная?
- Да если бы только это...
- Что-то ещё?
- Скажем... мы не сошлись характерами.
- Так бывает. Но у вас ведь мало мужчин... значит, ты был из хорошей семьи? И невеста твоя тоже?
А он сообразительней, чем можно было ожидать от дикаря, - это также делало ему честь.
- Да, она была из семьи чиновницы.
- И что это была за чиновница?
- Это было в отдалённой провинции, господин. Это имя ни о чём вам не скажет.
- Но почему ты выбрал именно весёлый дом? Насколько я понял, у вас женщина может занять и более высокое положение?
- Именно так. Но я опасался проверок, к тому же я ничего не умею. Я пробовал браться за разную работу, но у меня не получилось, и в конце концов...
- ...Просто нужно было на что-то жрать?
- Да. Просто хотелось жрать, - подтвердил я с облегчением. Отчего-то грело, что дикарь не испытал никакого отвращения от моего занятия. - Но, полагаю, меня подарили вам не для того, чтобы вы выслушивали мои душещипательные истории, - добавил я, усмехнувшись.
Но и эта попытка вернуть разговор в прежнее русло - о кораблях, а не обо мне - также провалилась.
- Ты должен меня развлекать, и ты развлекаешь, - отрезал гайдзин. - Расскажи мне о чём-нибудь.
- О чём желает услышать господин?
- Например, об этом вашем... Оку.
- О чём?.. А, об Ооку! Это гарем госпожи сёгун. Туда попадают только самые породистые, самые красивые и талантливые самураи.
Слушая меня, гайдзин оделся и быстрым шагом вышел из комнаты, так что мне вновь пришлось поспевать за ним не без труда.
- Прости, что я не смог...
О ками, он ещё и извиняется!
- Вам не в чем извиняться, господин. Это мне следует извиниться за то, что мне пришлось участвовать в этом. Но я по-прежнему могу рассказать вам что-нибудь, и послушать ваши истории...
- Вот что, - он развернулся ко мне на ходу. - Есть кое-что, в чём ты можешь мне помочь.
- Что я могу сделать?
- Мне нужна лодка. А лучше - корабль. Если бы можно было что-то узнать о том корабле, что стоит вдали от берега...
И только я открыл рот, чтобы сказать, что знаю одного человека, у которого есть лодка, как Кокай сам нас услышал и подошёл:
- Кто-то сказал слово "лодка"? Лодка у меня есть.
- Этому господину как раз нужна лодка, - пояснил я, глядя на Кокая самым преданным взором. Он ведь не откажет мне в маленькой просьбе помочь ещё одному человеку, который, хоть и был дикарём, тоже обошёлся со мной по-человечески?..
- На лодке всё равно далеко не уплывёшь, - заявил гайдзин и умчался.
Я проводил его непонимающим взглядом. И как прикажете понимать, что ему нужно? Добраться на лодке до корабля? Тайно проследить за кораблём, чтобы понять, не опасен ли он?.. Поговорить бы с ним ещё раз...
- Ну что, ты закончил? - нетерпеливо спросил Кокай. - Теперь мы можем сваливать?
Я мысленно порадовался, что он не стал выспрашивать, что я делал с гайдзином, и читать мне нотации о том, что должен и что не должен делать мужчина.
- Погоди. Мне нужно доложить о результатах госпоже Датэ. Это быстро.
Я вернулся в зал чайного домика. Госпожа Датэ сидела в окружении других чиновниц и беседовала. Мне казалось невежливым её отвлекать, к тому же в зале находились и гайдзины, и если бы я подошёл прямиком к госпоже и попросил её внимания, мой черноволосый догадался бы, кто именно меня нанял. А я не хотел никому выдавать госпожу Датэ, и к тому же - не хотел показаться предателем в глазах варвара. Поэтому я стоял в стороне и выразительно смотрел на неё, пытаясь дать понять незаметными жестами, что мне есть о чём ей сказать.
Минуту спустя она вышла из зала, и я, выждав немного, последовал за ней. Госпожа Датэ ждала меня в коридоре, присев на подоконник, как всегда собранная и строгая, словно наставница, готовая принимать экзамен.
- Госпожа... мне удалось выяснить совсем немного, прежде чем он... был вполне удовлетворён и отказался от моих дальнейших услуг.
- Выкладывай.
- Я услышала о двух кораблях, которые называются Меровинг и какой-то Карл. И что они затонули.
Нет, я не ошибся, а нарочно исказил те сведения, что услышал от гайдзина. Паршивый из меня шпион: я не хотел, чтобы его искренность вышла ему боком.
- Что именно ты услышала? Постарайся вспомнить. Важна каждая деталь и каждая мелочь.
- Я слышала, как гайдзины разговаривают между собой, упоминая эти названия. И спросила, что такое Меровинг. Гайдзин ответил, что это корабль, и Карл Великий - тоже корабль, но они затонули. Затем он отослал меня прочь.
- Что ж, это действительно немного. Но ты всё равно получишь свою награду. А если сможешь узнать больше - получишь больше.
- Мне не нужна награда: доверие госпожи - уже награда для меня.
- Хорошо. И всё же... - я видел, что польстил ей, и заслужил благосклонную улыбку.
В другом конце коридора послышался шум, и мы подошли взглянуть, в чём дело. Там, на площадке перед чайным домиком, черноволосый гайдзин и один из самураев дворца - кажется, ответственный за судоходство - обнажили мечи для тренировочного поединка. Смотреть на это вблизи было интересно... и красиво. Кто-то из женщин сказал, что поединщики похожи на музыкантов, играющих разную музыку, - а я бы сказал проще: их клинки говорили на разных языках. Но это не отменяло мастерства гайдзина, который весьма достойно держался против самурая. Да и сражаться после ранения... для этого надо было быть смельчаком.
- А он хорош для варвара, - заметил я. - В самом деле умеет управляться со своим мечом.
- Откуда ты знаешь? - спросила госпожа Датэ.
- В моей жизни было немало мужчин, способных держать меч.
Поединок закончился, и госпожа Датэ посоветовала мне со знанием дела:
- Самое время предложить ему воды.
Тут на меня вновь напрыгнул Кокай и стал звать уезжать поскорее. Я попросил у него пару минут ещё на пару слов - мне хотелось попрощаться.
- Перевязать вас ещё раз, господин? - окликнул я гайдзина.
- Да, пожалуй.
- Вы хорошо фехтуете - для человека, который держит меч одной рукой, - улыбнулся я, подойдя к нему, когда мы вновь направились в подсобную каморку.
Гайдзин стянул рукав, и я вновь взялся за свежий бинт. К счастью, рана почти не открылась.
- На самом деле, я хотел попрощаться. Насовсем. Не в том смысле, что я собираюсь умирать, просто... я уезжаю.
- Уезжаешь?
- Ну да. Ронин выкупил меня.
- И чем будешь заниматься теперь?
- Пока не знаю.
- Пока ты ещё здесь, расскажешь мне об эпидемии? С чего она началась?
- Этого никто в точности не знает, она началась очень давно. В ваших землях её не было, верно?
- Не было. Мы даже не слышали о таком. И от неё умирают только мужчины?
- Да. Каждый пятый мужчина умирал.
- И в твоей семье кто-нибудь умер?
- Мой старший брат. И брат моей матери.
- Соболезную, - гайдзин вновь был совершенно искренен.
- Пустяки. Я был слишком мал, когда это случилось.
- Кстати, как тебя зовут?
- Кураха.
- Это что-нибудь значит? Я слышал, у вас все имена что-нибудь означают.
- Это значит "упавший лист".
- Почему - упавший?
- Потому что его несёт вместе с пылью и ветром. В весёлом доме всем дают имена, которые свидетельствуют о нашей профессии...
- Удачи тебе, Кураха.
И он ушёл. А я так и не уточнил, зачем ему нужна была лодка, так и не сказал, что мы могли бы взять его с собой на лодку и подвезти, так и... Интересно, все гайдзины такие болтливые? Заговорит зубы так, что не вставишь и слова, а потом уже поздно. Теперь уже поздно, пора уезжать.
Кокай забрал меня из чайного домика и привёл к пристани. С берега практически невозможно было разглядеть тёмную точку у горизонта - если бы я не знал, что там есть корабль, то не обратил бы на неё внимания. Я упросил Кокая сделать крюк, подплыть поближе и взглянуть на корабль - благо море было спокойным после недавнего шторма. Позже - записать то, что увидел, и отправить весточку с посыльным... едва ли гайдзину будет полезно моё сообщение, но раз я согласился помочь, значит сделал что мог. К тому же - мне самому хотелось хоть раз в жизни, хоть одним глазком взглянуть на такую большую лодку, на которой можно доплыть до других земель. Земель, где никогда не было эпидемии, где правят мужчины, где поклоняются они и живут один раз... земель диковинных и ужасных, где я, всё же, не хотел бы жить.

Итоги и благодарности

Собой недоволен, поскольку был слишком дохлый, чтобы более активно гнать и травить байки. И будь я живее, и будь на игре больше знакомых игроков, - и Кураха мог бы раньше начать искать себе спасителя или спасительницу от потенциального убийства Кокаем, помимо цепляния за аптекаршу. Но то, что вышло, - вышло хорошо, хоть и немного жаль, что как только у меня началась активная игра, пришлось выходить из игры. Но по сложившемуся сюжету иначе было нельзя - я и так задержался насколько мог. Не перестаю восхищённо ржать с того, что хозяйка весёлого дома, получив расписку на огромную сумму, с которой надлежало явиться во дворец, и со стоящим на оной расписке именем едва ли не самой госпожи сёгун (а может, и не едва...), - наверняка подумала, что Кураху выкупили в Ооку
Кокаю, конечно, не удастся сделать из Курахи "настоящего мужика" - тот и в самом деле не очень ловок с оружием, как и с физическим трудом в целом, и вовсе не хочет пускать людям кровь. Но и изображать жену Кокая, который к нему холоден, тоже долго не сможет. Впрочем, как бы ни сложилась судьба Курахи в будущем, своего "старшего брата", сбежавшего из Ооку, он не забудет. А ещё не забудет, что даже дикарь может быть похожим на человека.
Сперва при виде большого зала я забеспокоился, будут ли участники чаепития слышать друг друга, сидя друг от друга в стороне. А потом порадовался, что можно было разделиться на несколько компаний, - в противном случае в маленьком помещении "радио гайдзин" были бы вынуждены слушать все и всю игру. А обсуждать длинноносых варваров, у которых всё наоборот, было особенным удовольствием - в том числе для игрока, наслаждавшегося тем, как можно интерпретировать типичные фразочки из христианской культуры в японском контексте Теперь очень хочется поиграть по Японии-как-Японии, эх. Особенно бакуманьячного. Не реконструкцию, разумеется, - соблюдения всех тонкостей этикета я первым же не осилю, - а просто... Мечты-мечты.

Спасибо Асмеле за игру! Получилось атмосферно, насыщенно, красиво. Поздравляю с успешным мастерским дебютом, делай так ещё!
Спасибо Птахе за участие в этой авантюрной связке, за простого парня Кокая со сложными щщами, за воплощение плана по вытаскиванию Курахи из тепличных условий в большой мир! Мальчику пора повзрослеть, даже если это будет нелегко.
Спасибо Смехель за аптекаршу Миюки, которая героически терпела наши пошлые разговоры и ждала, когда эти двое уединятся уже наконец И за вкусные пилюли!
Спасибо Моргейну за гайдзина-испанца Родригу, который был вопиюще чуждым, чертовски обаятельным, и к тому же оказался хорошим человеком. Давненько не играли, а меж тем всегда получается хорошо!
Спасибо Мерри и Хайнеко за прекрасных актёров-оннагата! Я нежно люблю кабуки, но не рискнул играть бы эту теорию на практике, так что очень рад, что эта тема была внесена и так красиво сыграна!
Спасибо всем прекрасным женщинам, которыми я в основном любовался со стороны, - помощницам хозяйки, мико, поэтессе, художнице, и, конечно же, чиновницам дворца! Отдельное спасибо Кицунэ за госпожу Датэ и качественное игровое делегирование - очень круто и своевременно нашла применение для Курахи Как я узнал уже после игры из чата, целью "шпионажа" было всего лишь выяснить, передаётся ли болезнь, убивающая мужчин, половым путём. Эксперимент провалился. Вернее, сам факт существования Курахи, которого болезнь (пока?) не берёт, может считаться опровержением этой теории.
И, конечно, спасибо Кассии за хозяйку чайного домика! Чай был очень вкусным, посуда - очень красивой

Смехель уезжала вместе с нами, так что мы втроём пробрались до МЦК через гололёд и сумерки. Только после игры я осознал, насколько проголодался: всё-таки мисо остаётся для меня скорее горячим питьём, нежели едой, - соевый бульон где-то на том же уровне, что и чай. Когда-нибудь я перестану забывать брать с собой на игры орешки...