ФГОС и хаос

[marcuscain]

Итак, как вы могли не заметить, этот Марк спонтанно вписался в субботнюю игру
Анонс я видел и раньше, но поскольку игра совпадала с моими Скейтерами - особо не приглядывался и не знал, о чём игра вообще. Прямо скажем, я даже не знал, что такое ФГОС (только что погуглил, оказалось - образовательные стандарты, а не только Фу Господи Отменная Ср@нь)). А потом надо мной повис риск пустых выходных, что всегда приводит меня в панику и отключает критическое мышление, я увидел объявление о поиске игрока и написал Йаххи. Йаххи ответила, что Толик уже нашёлся, но она поимеет меня в виду. Я стал ждать, по-прежнему слабо представляя происходящее, поскольку сообщество игры оставалось закрытым. И вот вечером пятницы, сидя у Аркадия, я узнал, что я Петров. Костик Петров из восьмого Ё класса.

Внезапно!много о персонаже

Вообще-то я обычно избегаю играть русреал: велик риск сыграть либо самого себя, либо карикатуру. Но здесь был именно тот случай, когда карикатура только приветствуется; на длинной игре выдерживать градус фарса было бы сложновато, а для игры на три часа - в самый раз, чувствуешь себя в серии Ералаша. Правда, я совершенно не в курсе, чем живут современные подростки (строго говоря, когда сам был подростком - тоже этого не знал), и ни разу в жизни не заходил в тикток. И людей 13-14 лет - сужу по себе - считаю уже не детьми, а почти взрослыми людьми с багажом знаний, с мнением по политическим и социальным вопросам, способными работать и нести ответственность... В общем, порой мне кажется, что я с тех пор не особо повзрослел, просто успешно прикидываюсь Так что Костика я играл, в своём восприятии, скорее лет на 10-12 - тот период, который из моей жизни фактически выпал, но я постарался вспомнить из этого периода лучшее: впитывание информации, формирование ценностей, поиск "своего" в музыке и прочих видах искусства, творческие порывы (позывы)), вот это всё. И чувство недовольства системой, конечно же!
И вот с одной стороны - игра фарсовая, а с другой - поневоле задумываешься о том, почему этот Петров стал таким, каким стал, и сравниваешь его детство со своим. У Костика было тепличное детство - мама-помощница замминистра могла купить что угодно, вот только всё время была занята, и бесценного маминого внимания постоянно не хватало. Вероятно, в детстве это и приводило к активностям, в которых усталой маме не обязательно было участвовать - достаточно было быть зрительницей и хотя бы делать вид, что она смотрит на представляемое: "давай я покажу схватку роботов", "давай я расскажу про звёзды по атласу", и тэдэ. Потом потребность в аудитории начал удовлетворять интернет, но дох#я творческим Костик быть не перестал. Зато не было родительского контроля всего и вся, - а когда ты можешь выходить из дома и тусить с друзьями, и интернет не является единственным окном в мир, то и интернет-зависимость должна быть меньше (ну отняли ноут и айфон - можно купить себе новый айфон)). Пару лет назад ушёл отец (каких-то связанных с ним травм я на Костика навешивать не стал), и это было тяжело, но постепенно сработал принцип "с глаз долой - из сердца вон". А маму Костик любит - с её здоровым образом жизни (посидеть в позе лотоса вместо утренней зарядки - тоже возможность увидеть маму, к тому же Костик, похоже, не курит и не пьёт), с её паранойей на тему репутации. И угрозы сдать в кадетский корпус его реально пугают - мало того, что там ещё больше формализма и правил, так ещё и маму видеть только по выходным! (Меня в детстве угрожали сдать в "лесную школу" - психоневрологического профиля, - но я боялся, скорее, того, что залечат и не выпустят никогда; в общем, я, похоже, - находка для школьного психолога в качестве примера, как не надо.))
Йаххи писала мне, что Костик - немного Джеймс Поттер. Не уверен, что достаточно хорошо представляю этого персонажа, но получился незлой раздолбай, периодически во что-то вляпывающийся и не особо думающий о последствиях, потому что животное с табличкой "лось" остановить не удалось(с). Было у Костика двое друзей - Иванов и Сидоров. Сложнее всего из доигровой подготовки было запомнить, кто из нас Иванов, кто Петров, а кто Сидоров И была Лена Макарова, в которую были влюблены все трое, и был отец Сидорова, дядьПаша, у которого (хоть он был и женат) был роман с мамой Костика. Костик был не шибко рад перспективе появления в доме третьего лишнего и держал вежливый нейтралитет - оборону, переходящую в смирение: пусть будет, раз маме нравится, лишь бы в отцы не набивался и не пытался воспитывать. В общем, мы практически сыграли (так и хотелось сказать - экранизировали) по песне "В каморке, что за актовым залом...", кою я всегда считал чрезвычайно играбельной в плане густоты завязок. Но, конечно, не в точности, - так что мне теперь чертовски хочется поставить именно по тексту песни (и по девяностым), но я сдерживаюсь!
В пятницу к ночи, вернувшись от Аркадия, я написал всем завязкам - спасибо маме-Леони за вопросы, которые очень помогли понять биографию и мотивации персонажа и сделать его более объёмным и живым! - и наконец-то прочитал сообщество. Увидел в правилах по фарсу, что у каждого персонажа должен быть странный предмет, которого совершенно не могло оказаться на педсовете, и странная фраза, которую он время от времени повторяет. Фантазия моя была на нуле. Я спросил Птаху, что в нашем доме можно взять во имя современного искусства, и ничего лучше плюшевой одноглазой химеры из Икеи, существующей по именем глазуньи, она найти не смогла. Фразу я так и не придумал и лёг спать под утро с извечным заблуждением "утром ещё подумаю, может, что получше найдётся". К слову, в результате странных предметов у меня было два: мой предшественник пожелал книжку "Бойцовский клуб", и я таскался с этими предметами по очереди. Любимой фразой неизбежно стала "Третье правило бойцовского клуба..." - потому что, называя первые два, вроде как нарушаешь их же!
Будильник на восемь - это, конечно, хорошо. И в 11.30 я собирался успеть на стрелку в метро, чтобы не заблудиться по дороге к лофту. Но проснулся я всё равно в полдень без скольких-то минут, сказал Б#@ТЬ и побежал.

До(е)биралово и прочее доигровое

То есть закинул в рюкзак первые попавшиеся рубашку и пиджак, чёрные джинсы и мокасины, взял плюшевую глазунью под мышку, забыл пенку (в качестве коврика для йоги) для мамы - и поехал на Дмитровскую. На карте Яндекса всё было просто: выходишь из метро, направо и прямо... по факту выходов из метро оказалось четыре. И на висевшей в метро карте нужной мне улицы просто не было. Так что выход я выбирал наугад. Угадал. Увидел пути МЦД, вспомнил, что Яндекс предлагал пересечь пути, и прошёл под мостом. Спросил прохожих, в правильном ли направлении двигаюсь, мне махнули рукой куда-то вдаль - и я заключил, что в правильном. На перекрёстке хотел было спросить ещё раз, но посмотрел налево и увидел искомый ТЦ Парк 11.
Лучшего места для игры в школу и представить было нельзя: находишь лофт Арт-крыша (реально на крыше) - и тут же сомневаешься, не зашёл ли куда-нибудь не туда, поскольку пробираешься по пояс в галдящих детях. Пол-игры мы не могли громко ругаться матом (хотя не то чтобы мне это было нужно: Костик - не Брандольф, при взрослых матом не выражается, да и вообще не слишком), поскольку в соседнем зале репетировал школьный ансамбль детский хор, - впрочем, главным плюсом было то, что мы его вообще не слышали. Наши залы тоже были подходящими: один - типичный зал для конференций с длинным столом, другой - типичный танцкласс.
Я, конечно, опоздал, хоть и не сильно - входил в ТЦ в час с небольшим, - но был не последним. Успел переодеться, запомнить соигроков, сожрать банан в качестве завтрака и занять руки Костика пакетиком с соком. Ещё из забавного: перед игрой Леони написала мне, что мама наказала Костика и отобрала айфон, но на этот случай в доме есть кнопочный мобильный. И я отвечаю: ты не поверишь... У меня кнопочный телефон по жизни, и обоснуй подоспел раньше, чем я об этом задумался. А когда я надел перед игрой тот первый попавшийся пиджак - оказалось, что у него на воротнике всё ещё значок в виде радуги, поскольку я играл в нём на Rainbow Smile. Снимать значок не стал во имя пущего абсурда.
Стартовали около двух, закончили около пяти, но - вот оно, подростковое восприятие: изнутри персонажа три часа, даже плотно насыщенных событиями, это много! И дети успели заскучать и занять себя самостоятельно, в то время как игрокам скучать не приходилось.

Костик Петров. Отчёт отперсонажный. Местами матерно, неизбежны неточности.

Всё началось со вчерашнего урока музыки, на который мы с Ивановым и Сидоровым подготовили пранк-презентацию про Моцарта. То есть не с урока, а с того, что Линда сказала, чтобы мы её удивили, а мы же умеем удивлять! И мы решили - я уже не помню, кто первым породил эту идею, гнали как-то сообща, - показать порно и снять реакцию Евгения Ростиславовича (это наш музыкант) в тикток. Я сказал, что это будет перформанс. Или хэппенинг?.. В общем, мы подошли к делу очень ответственно: подобрали на порнхабе ролик, чтобы главное действующее лицо (то есть действовал он, конечно, не лицом, но лицо тоже было видно!) было внешне похоже на музыканта. Наложили на видео Маленькую ночную серенаду, чтобы попадало в такт (видео пришлось немного ускорить). Получилось просто идеально.
И вот мы вышли с докладом, флэшку в компьютер воткнули, Иванов переключал слайды, мы с Сидоровым комментировали. Потом объявили, что включим отрывок из произведения Моцарта, и включили. Вместе с видеорядом. Музыкант стал панически пытаться всё вырубить, класс угорал, Сидоров с самой невозмутимой рожей продолжал что-то вещать про глубину и интенсивность музыки Моцарта, я снимал музыканта на айфон. Наконец Иванов согласился выключить ролик, я скинул ему видео, и несколько минут спустя оно появилось в тиктоке. Завирусилось с бешеной скоростью, Иванов огрёб кучу лайков, а музыкант побежал жаловаться. И как его, такого нервного, вообще взяли в школу работать с детьми? Мог бы просто поржать вместе со всеми, как нормальный мужик. Но Евгений Ростиславович остался, а директор взял и ушёл, насовсем. Дескать, это было последней каплей и всё такое. Ага, как же. Он уже несколько дней как собрался уходить, просто решил спихнуть педсовет на нового директора. Которого мы ещё в глаза не видели.
В субботу! Вот кому могло прийти в голову устраивать педсовет в субботу, когда все имеют право на отдых? Кто нам, спрашивается, компенсирует выходной? Но пришлось прийти, не бросать же друганов одних. Я тихо надеялся, что у мамы найдутся какие-нибудь неотложные дела, как это обычно бывает, а она тоже пришла. И дядьПаша, отец Сидорова, и старший брат Ивановой, и даже мама Линды, то есть Леночки Макаровой. Все сели за стол, и новый директор начал толкать свою телегу. Представил преподов, дал слово музыканту (директор ещё не выучил все имена и то и дело называл музыканта Родионовичем вместо Ростиславовича). Я шепнул Тёмке Иванову снимать.
Чего музыкант хотел - я вообще не понял. Поныть он хотел. "Нельзя так с музыкой"... А как с ней можно? В рекламе, значит, можно использовать, а в современном искусстве нельзя?
- ...Нельзя так с Моцартом!
- Моцарту бы понравилось, - заметил я.
- Откуда ты знаешь?
- Моцарт был против системы!
Надо было Бетховена брать. Не того, который собака.
Нас тоже спрашивали про наши, как это теперь называется, мотивации. Иванов и Сидоров жестами мне показали, чтобы я встал рядом с ними, на другом конце стола от директора. Я объяснил про перформанс и что мы никого не оскорбили, никому не причинили вреда. Но мама велела мне вернуться и снова сесть рядом с ней.
Скука смертная. Леночка сидела напротив и иногда дотрагивалась своей туфелькой до моей ноги, и только ради неё я всё это и терпел. Завуч Жаба Аркадьевна грозилась в полицию сообщить про случившееся, но над этим, кажется, даже директор посмеялся. Больше нечего полиции делать, кроме как порно смотреть! Нарушенные авторские права они, что ли, будут искать на видео с порнхаба?.. И завуч ещё спросила у родителей, как дети получили доступ к такому контенту. Вот будто мы маленькие и не можем себе нормальный браузер поставить, а не только "Смешариков" с родительским контролем смотреть. Но моя мама в долгу не осталась и поинтересовалась, почему музыкант не отсматривал презентации заранее и допустил демонстрацию видео на уроке. Это, конечно, тоже было не совсем справедливо, потому что мы ему на почту презентацию без видео присылали, но всё равно пусть знают! За проведение уроков не родители должны отвечать, а учителя.
Ещё Жаба Аркадьевна сказала секретарше забрать айфоны, хотя на это она уж точно никакого права не имела. У Иванова айфон забрал брат, а мама Макаровой стала писать жалобу на оскорбление достоинства, потому что бабка Лидия Адамовна, которая в родительском комитете столько, сколько не живут, опять забыла выпить таблетки и путала, где она находится - в школе или в воровском притоне. Вообще это даже хорошо, что моя мама пришла и увидела, какое у нас всё отсталое. Я же ей говорил, что у нас учителя на детей голос повышают, - и вот! Повышают же! Физрука Сергея Олеговича тоже на педсовет пригласили - видимо, чтобы он дисциплину помогал поддерживать, но он же нормальный мужик, он без повода не станет орать. Только когда моя мама хотела до директора докричаться, физрук как рявкнет: "Костик!" - так я узнал, как директора зовут. Тёзка, значит.
Мама спросила этого Костика, то есть Константина Алексеевича, почему он не модерирует беседу, хотя обещал, - так и сказала: не модерирует! И про форму одежды спросила. Но директор ничего так, стильный - с цветными волосами и в модном прикиде. Я предложил совсем форму отменить, зачем она нужна?.. Может, этот директор и изменит что-нибудь к лучшему, если не будет слушать Жабу Аркадьевну, и бабку Лидию Адамовну куда-нибудь денет. Бабку только в тиктоки снимать - была бы бомба.
А посреди педсовета, ко всему прочему, ввалились наши активисты - староста Оля Фёдорова, дочка нашей классной-русички, её брат-близнец Толик и внук бабки Аркадьевны, гопник Алёша Аксёнов, которого Оле отдали на перевоспитание. Якобы они от лица класса хотят назначить нам наказание и бла-бла. Им тоже сказали сесть и спросили, видели ли они, что мы "блокировали" музыканту доступ к компьютеру. Оля, разумеется, подтвердила, что блокировали, - она-то что угодно подтвердит. Да что она видела, она вообще не смотрела! Никто музыканта руками не трогал, он сам бегал, как безголовая курица.
Лёха ещё и заявил, что порно было скучное. Сам бы нашёл повеселее! И вообще, мы выбирали, чтобы было похоже, а не чтобы весело. Сидоров предположил, что, может, музыкант обиделся, потому что мы нашли не гей-порно. Знал бы, как редко встречается в порно его тип лица!..
И с музыканта переключились на Толика, которому Сидоров запястье вывихнул. Вот и при чём здесь Толик, если педсовет - по поводу нашего перформанса? Нет чтобы отпустить остальных! Сидоров, конечно, не прав, что цепляется к Толику, только потому что "он даун". Я ему уже сколько раз объяснял: во-первых, Толик странненький, но не даун, а во-вторых, "даун" - это не оскорбление, дауны нормальные, лучше бы почитал в интернете и не позорился. Но все уже давно обо всём забыли, включая самого Толика, - и вот надо же было вспомнить! И снова полицией стали грозить. То есть из-за одного неосторожного движения - а много ли Толику надо? - человеку жизнь ломать, на учёт ставить. И классная, Наталья Серафимовна, сразу насторожилась, претензии у неё, значит, появились, - будто впервые заметила, как к её сыну относятся. А раньше где у неё глаза были, когда его Иванов в тикток снимал?..
Жаба Аркадьевна усадила (и, между прочим, это рукоприкладство) Сидорова писать объяснительную, он написал на листе "Хуй". В конце концов директор задолбался и объявил перерыв. Я подошёл к пацанам.
- Ну как у тебя всё?
- Вот так всё у меня, - и я извлёк из кармана кнопочную Нокию.
- Ничего себе! - посочувствовал Сидоров. - Это твоя мамка так?
- Ага. Типа, я репутацию порчу. - я старался говорить тихо, потому что мама вообще-то разговаривала с кем-то прямо у меня за спиной.
- Её репутацию?
- Ну да. Это же мама: для неё интернет - большая деревня, где все друг друга знают, и стоит что-нибудь написать, как все сразу же что-то не то подумают... Хотя никто ничего не узнает и никто ничего не подумает, больно надо. Ну ничего, я новый айфон куплю.
Меня даже на видео видно не было, потому что я снимал, - но мама всё равно заставила его удалить. Хорошо, что у Иванова оно осталось - у него и охват аудитории больше.
- Мне кажется, эти ребята плохо на тебя влияют, - сказала мама.
- Они на меня не влияют! Это я на них влияю. Ты же сама говорила, что я у тебя умный.
- То есть это ты всё придумал?
- Нет, не я один, мы вместе придумали. Но без меня у них какая-то фигня получилась бы!
- Да у вас и так фигня получилась...
Никто не понимает, что такое современное искусство. Тут меня, как не успевшего вовремя убежать, перехватила Оля. Как всегда, в порыве энтузиазма.
- Ты помнишь, что завтра концерт ко Дню матери?
- Эмм, нет. То есть теперь помню.
- Нужно. Написать. Стихи!
- Хорошо, я напишу. Только не прямо сейчас! Дома напишу, чтобы мама не узнала.
- А твоей мамы разве не будет дома?
- Так я в своей комнате напишу...
Сочинить стихи - отличный способ помириться с мамой, чтобы вернуть свой айфон, и вообще. Так что пришла моя очередь перехватить маму:
- Ты ведь завтра придёшь на концерт ко Дню матери?
- А пораньше ты не мог сказать?
- Я сам только сейчас от Оли узнал! То есть нам говорили, но я забыл... В общем, ты придёшь?
- Я не знаю... у меня столько дел. Я уже сегодня отпросилась.
- Вот лучше бы ты на концерт отпросилась, чем сегодня...
- А ты там выступать будешь?
- Конечно! Только это будет сюрприз.
- Я уже боюсь твоих сюрпризов...
- Не бойся, на этот раз - никакого Моцарта и никакого порно. Я же тебя люблю.
- Я тебя тоже люблю, - мама растрогалась моментально.
- Вообще мы его тоже любим, - признал я, покосившись через плечо на музыканта. - Кто ж знал, что он так расстроится!.. Так ты придёшь?
- Ну ладно, приду.
А от Оли было не так просто скрыться: она железной хваткой вцепилась в мой локоть и потащила к расстеленному на полу листу ватмана для будущей стенгазеты, над которым уже корпели подневольные Толик и Лёха. Иногда проще дать, чем объяснить, и я сдался.
- Давай, садись, пиши стихи.
- Где писать-то?
- Сначала на листочке, чтобы мы решили, переписывать в стенгазету или нет! - и мне был выдан обычный лист бумаги. - Бери мелок и пиши.
Я заглянул в пенал. Там действительно валялись убогие огрызки цветных мелков.
- По бумаге пишут ручкой, - и я сходил взять ручку с преподавательского стола.
На обратном пути я наткнулся на маму. Очередной разговор вышел даже более удачным.
- Ты что, правда состоишь в туристическом кружке?
- Ага.
- И вы прямо в походы ходите? Настоящие?
- Ну, пока только собираемся. Может, получится на летних каникулах на Алтай...
Или на Урал? С географией у меня всегда были проблемы.
- А почему ты мне об этом ничего не рассказывал?
- Да я пытался... но ты была занята. А потом я забыл...
- И этот кружок ведёт ваш физрук, Сергей Олегович?
- Ага. Говорю же, он мировой мужик.
- И Павел Ярославович ему помогает, да?
- Ну вроде того.
Всё понятно: мама поддержит всё что угодно, если это поможет мне подружиться с дядьПашей.
- Здорово.
- Ещё бы! Надеюсь, всё получится. Ты ведь купишь мне палатку?
- Куплю, конечно.
- И спальник?
- И спальник.
- И компас? А то заблужусь в тайге... без компаса, без навигатора...
- Не заблудишься, с тобой будут взрослые.
- Ну вот... - разочарованно протянул я. Вернуть айфон не вышло.
- А ещё в каких-нибудь кружках ты состоишь?
- Иногда захожу в театральный, когда там делают что-нибудь интересное. Но им обычно не нравятся мои идеи. Почему они не дали мне сыграть Дездемону?!..
- Наверное, потому, что ты мальчик?..
- Но во времена Шекспира все роли играли мальчики! Получается, мы более отсталые, чем Шекспир?!..
- А почему ты хочешь сыграть именно Дездемону?
- Потому что это трэш! Её убивают, а она сопротивляется!
- Эдак ты сам убьёшь Отелло...
- Так в этом и суть! Новое прочтение!
- Мне кажется, тебе стоит поговорить об этом с психологом...
- Я с ней уже говорил. Она хорошая.
И считает, что нам не хватает внимания. Просила меня нарисовать дом, дерево и животное. Ну, я нарисовал... Больше она точно не попросит.
Я никогда толком не умел ни рисовать, ни писать стихи, но для старосты это никогда не было аргументом. Пока я ждал вдохновения, Леночка стала рисовать на ватмане мелками маму - красивую женщину в купальнике и с кудрявыми рыжими волосами. Я сказал ей, что у неё талант. Я бы так не нарисовал!
- Надо нарисовать хуй, - сказал Сидоров.
- Это же День матери, а не День отца, - возразил я.
- А если это... отец, который идентифицирует себя как мать? Это очень современно.
- Сидоров, отстань.
- Ладно, если это женщина, то можно орхидею нарисовать. Она похожа на...
- А это хорошая идея, я её запомню, - одобрил я. - Но орхидеи лучше на Женский день.
- А лучше вырезать хуй... из чего-нибудь...
- Из пенопласта?
- Ага. И раскрасить. Во все цвета радуги!
- На День толерантности радужный хуй сделаешь.
Оле нарисованная женщина не понравилась - она сказала, что той не хватает одежды. Леночка с ней согласилась и нарисовала рядом с мамой вешалку с платьем. Я добавил, что нужна ещё обувь - у моей мамы много обуви! Но Оля всё равно закрасила купальник - правда, теперь это выглядело так, будто он был надет поверх штанов. Потом подошёл Толик и спросил разрешения дорисовать. Оля ему разрешила, и он принялся за дело. Первым делом он нарисовал тигриные полоски - вроде как тигровые колготки вместо леопардовых, - и перешёл к деталям.
- Это что?.. - спросил я.
- Это сок. Если мама захочет пить.
- А это что, конфета?
- Нет, это сосиска. Мама не должна быть голодной.
- А это - дракон? - спросил я про нечто, сидящее прямо на голове у нарисованной женщины.
- Да! Сахарный дракон.
- А это?.. - Толик изобразил нечто, выглядывающее у женщины из-за спины. - Крылья?
- Нет. Это взрыв!
- А. Хм. Логично. Слушай, ты меня вдохновил, - сообщил я Толику. - Я теперь знаю, что писать.
Я решил написать рэп. "Настоящие матери не оглядываются на взрывы, не носят бикини, настоящие матери баллотируются в президенты", и так далее. Но Сидоров снова попытался подраться с Толиком, пришлось отвлекаться от поэзии и ловить его за шкирку.
- Сидоров! Хватит! Отстань от него, ты влюбился, что ли, дебил?..
Но не успел я ему вмазать, как его перехватил и увёл дядьПаша. Вдохновение у меня упало, и рэп про матерей я не дописал. С Сидоровым стал говорить директор, а я прочитал маме и дядьПаше получившееся начало стихов для стенгазеты.
- Неплохо, - оценил дядьПаша. - Только это не совсем стихи.
- В современных стихах не обязательно должна быть рифма, - сказал я.
- Слушай, вот что мне с ним делать? - спросил дядьПаша доверительно.
- С кем?
- С Родионом.
- А я откуда знаю? Я ему уже говорил не трогать Толика. Говорю же: нам нужен бойцовский клуб.
- Боксёрский?
- Бойцовский. Чтобы пар спускать таким, как Родион.
- Вот про боксёрский я подумаю, это хорошая идея. Чтобы бить грушу, а не друг друга.
Директор удостоился от дядьПаши аплодисментов: ещё никому не удавалось говорить с Сидоровым так долго, да ещё так, чтобы он отвечал, а не сразу посылал нахуй! Я Константина Алексеевича окончательно зауважал.
Я вернулся к стенгазете. В углу ватмана сиротливо торчала нарисованная чёрным кошачья морда, перечёркнутая крест-накрест.
- А почему кота зачеркнули? - спросил я.
- Потому что у него только голова, без тела, - объяснила Оля.
- А если это Чеширский кот?!..
- Давай, нарисуй ему тело, - Оля всучила мне мелок.
Делать нечего, я пририсовал коту округлую тушку, лапы с когтями, яйца и полосатый хвост. Оля велела раскрасить его в рыжий цвет.
- А что делать с тем, что у него башка зачёркнута?
- А это очки, - сказала Оля и дорисовала перекладины так, что крест стал похож на огромный бант. Мне эта идея понравилась: очки получились стильные. Оля даже подписала: "Это очки", чтобы никто не перепутал. Я подумал и тоже подписал кота: "Кот (кродёться)".
Затем вместе с Олей над стенгазетой воздвиглись другие ответственные лица и стали спрашивать про элементы, привнесённые Толиком.
- А что у неё на голове?
- Дракон, - пояснил я. - Сахарный. Видимо, это её кокаиновая галлюцинация. А сосиска - фаллический символ. Толик, когда начинает гнать, вообще всё понимает в современном искусстве!
Все великие художники были сумасшедшими - Ван Гог, например, и всякие прочие тулуз-лотреки. Толик, конечно, не псих, но все задатки будущей гениальности у него есть.
- Иногда банан - это просто банан, - задумчиво изрёк историк Антон Валерьевич.
- Сосиску надо чем-нибудь заклеить, - постановили ответственные лица. - Иначе её могут неправильно понять.
Разумеется, я возмутился. И они ещё говорят, что это мы ущемляем Толика! Да они сами его ущемляют больше всех! Когда стенгазету унесли, я подбежал к Толику:
- Толик, они твою сосиску хотят заклеить.
- Почему?
- Потому что они не шарят в современном искусстве. А ты - шаришь. И ты должен отстаивать свои интересы как художник!
- Я не художник, я Толя.
- Ты художник Толик, - объяснил я. - Свободный художник.
- У художников выставки...
- До выставок ещё дорасти надо, - хмыкнул я.
- Я уже вырос! - возразил Толик. - Вон какой высокий.
- Хм, да. Но для выставок большие деньги нужны.
- Денег у меня нет, - пригорюнился Толик, и мне стало неловко.
- Хотя... ты можешь устроить выставку своих рисунков прямо здесь!
- Тогда я сейчас нарисую! - и Толик сел за стол, вооружившись ручкой.
Я подошёл к Сидорову и Линде, которые скучали, возлежа на матах. Жабе Аркадьевне, конечно, не нравилось, что они лежали, но в свободное время, не на уроке, все имеют право лежать, а маты для того и предназначены.
- Сейчас тут будет выставка современного искусства Толика! - анонсировал я. - Вот только не спугни, Сидоров! Только не спугни!..
Но куда там! Сидорова не зря уже прозвали Достоевским - не потому, что Родион, а потому, что всех достанет. Он незамедлительно докопался до рисунков Толика.
- А это что такое?
- Это кот.
- А почему квадратный?
- Сидоров, ты не шаришь! - вмешался я. - Это абстрактный кот.
- А почему у него один глаз?
Толик молча показал на пачку сока, на которой был изображён круглый логотип "Фрутоняни". И только теперь до меня дошло.
- Слушай, он же в пачке сока увидел кота! - восхитился я. - Это уши, - я указал на два отогнутых уголка, - а это морда.
Сидоров взял ручку и написал возле кота "Хуй".
- Дебил озабоченный! На лбу себе "хуй" напиши!..
- Это нехорошее слово, - расстроился Толик. - Мама говорит, что его нельзя писать.
- Абстрактный кот имеет право, - заверил я.
- Это может означать, что кот - мальчик, - добавил дядьПаша, и Толик совсем успокоился.
Сидоров продолжал отчаянно скучать и предлагал что-нибудь замутить. Я задумался.
- ...Костя, ты куришь?!.. - а это мама. Напугала, блин.
- Мам, это чупа-чупс. Я не курю. А ты слишком много работаешь... - я погладил её по голове. - Пойдём отсюда в Макдональдс, а?..
- Пошли.
Если бы мы свалили, никто даже не заметил бы. У преподов был какой-то подростковый совет по ежемесячному алкоголизму - в общем, им было не до нас.
- Что у тебя там? - спросил я Сидорова, прикладывающегося к какому-то жёлтому флакончику.
- Коньяк.
- Пиздишь.
- Серьёзно коньяк, я у бати стырил.
- Дай попробовать, что ли, или пиздишь.
Сидоров протянул мне флакончик, сказал нажать на кнопку, как у зажигалки. Я нажал и брызнул на язык чем-то душистым, подозрительно похожим на санитайзер.
- Фу... это одеколон какой-то!
- Это коньяк!
- Коньяк пахнет не так!
- Да будто ты знаешь, как пахнет коньяк!
- Я знаю, как он пахнет! Маме дарили.
- Клопами? - как-то сочувственно поинтересовался Иванов-старший.
- Да нет, не клопами...
- Хороший коньяк клопами пахнуть не должен.
- Маме дарили девятизвёздочный. Только она всё равно его не пила.
Но тут директор объявил окончание перерыва и продолжение педсовета. ДядьПаша внёс единственное за весь день разумное предложение - выплатить музыканту компенсацию за моральный ущерб, но тот гордо отказался. Леночка жаловалась, что Оля разбила её айфон, и требовала возместить ей новый, раз уж ей и Иванову поручили вести школьные соцсети - с модерируемым контентом. Директор постановил, что нашу, сиречь учащихся, энергию нужно направить в мирное русло, чем-то нас занять, чтобы мы могли творчески самореализовываться не на уроках музыки, а где-нибудь ещё. Педорг Наталья Александровна весьма воодушевилась таким решением и заявила, что нужно репетировать песню ко Дню матери. А чтобы мы не пели хором прямо на педсовете, нас всех выставили из кабинета в соседнюю аудиторию.
Наталья Александровна пригрозила, что мы будем петь песенку мамонтёнка, но я её вообще не помнил и предложил найти что-то более современное. Иванов стал гуглить, а мне выдал свой второй айфон, чтобы я снимал происходящее, пока он занят. Первой нагуглилась какая-то галимая попса. Вторым был некий Андрей Лорд, заунывный блатняк, голуби летят над нашей зоной. Третьим - рэпчик, но тоже больно загруженный. Историк, который зачем-то за нами увязался, вопрошал, почему все песни про мам такие грустные. А мы старались найти что-нибудь весёлое, но это было нелегко! В конце концов Наталья Александровна предложила прослушать два попсовых варианта и выбрать один из них - ну, или мамонтёнка. Я даже не знал, что хуже - мамонтёнок или Сергей Лазарев.
Но активисты наши встали и ушли. И если им можно, то нам нельзя, что ли? Мы с пацанами и Линдой вышли на улицу - не курить, просто поговорить, так что далеко уходить не стали. Мы все беспокоились из-за Сидорова и его риска влететь на учёт; сам Сидоров, конечно, говорил, что в этом нет ничего страшного, но что б он понимал.
- На работу сложнее будет устроиться, - сказал я. - И на учёбу.
- Брат говорит, что людей с судимостью даже к станкам не подпускают, - добавил Иванов.
- Ну я же не собираюсь работать на заводе, я же не дебил, - заявил Сидоров.
- Мой брат на заводе работает. Ты хочешь сказать, что мой брат дебил?!..
В конце концов я всех успокоил, что если придёт полиция, то моя мама им всё разъяснит, и ничего они не сделают. Леночка стала рассказывать про новые масочки в инстаграме - это ведь непростая работа: подбирать и менять, чтобы они не приедались аудитории.
- Поделись, что ли, - Иванов кивнул на мой почти дососанный чупа-чупс.
- Мы не настолько близки!
- Не стоит, при нынешней эпидемиологической обстановке, - напомнила Леночка. - Мне, конечно, нужна корона, но не такая.
Леночка замёрзла, но Иванов и Сидоров не хотели уходить с улицы и остались ещё о чём-то перетереть, так что Леночку проводил я. И в коридоре она споткнулась о ноги Оли Фёдоровой. Вот ведь учит всех хорошим манерам, а сама ноги в проход выставляет, и перепрыгивай через неё, как лошадь через барьер! И наверняка ведь она это нарочно!
Некоторое время спустя меня позвали в пустой класс играть в "правду или вызов". Мы сели в круг на ковриках и мешках, Иванов спросил, знаем ли мы, как играть. Я предложил вместо бутылочки крутить его деревянную булаву (зачем он её припёр - не знаю, но вот пригодилась). Для разгона Иванов спросил меня, я выбрал правду.
- Кто из учителей тебе больше нравится?
Ну, это было легко - физрук, конечно. Он самый нормальный.
Я крутанул булаву и попал в туфлю Леночки. Она выбрала действие. Я задумался: в "правду или вызов" обычно играют со всякими пошлостями, но я боялся Леночку оскорбить... Так что я загадал ей станцевать со стулом. Ну потому что "с кем-то из присутствующих" - это слишком банально, и вообще я буду ревновать. А танец на стуле получился... получился, в общем. Мы все хотели бы быть таким стулом.
Затем Леночка спросила Толика, кто ему в классе нравится из девочек - ну, или из мальчиков.
- Мне сестра Оля нравится. И мама.
- Нет, Толик... кого ты хотел бы поцеловать?
- Никого...
- А обнять?
- Отстаньте от Толика, - вступился я. - Он асексуал, это нормально.
Но Оля всё равно попросила Сидорова, как главного специалиста, объяснить Толику про секс.
- Короче, - сказал Сидоров. - Достаёшь из штанов хуй...
- Ты не торопись, подробнее рассказывай, - остановила его Оля. - А то он не поймёт, что надо просто вытащить, а не оторвать, например.
- Берёшь то, чем ты писаешь, и засовываешь девочке между ног.
- Фу. Не хочу, - Толику про секс не понравилось.
- Ты просто асексуал, Толик, - утешил его я.
- Это хорошо или плохо?
- Это нормально. Почитай в интернете.
- А сахарные драконы в интернете есть?
- Хм... может, и есть, наверняка кто-то уже нарисовал или написал, - задумался я. - А может, и нет. Тогда ты можешь стать первым!
Возвращаясь к игре, когда пришла его очередь, Толик сказал мне залезть под стул и закричать как дракон. Я не представлял, как кричат драконы, поэтому взял стул, пролез на четвереньках между ножками и прошипел:
- Я - Смауг Великолепный... Зачем ты пришёл в мою пещеру?!..
- Здорово! - одобрил Толик. - Только ты не кричал.
- Драконы с чувством собственного достоинства голос не повышают, - пояснил я.
Моя булава снова указала на Леночку - это судьба, конечно. Я спросил, на что она потратила бы миллион долларов. Леночка сказала, что купила бы себе остров, построила бы там дом с бассейном и устраивала бы там вечеринки... Кажется, она не очень хорошо понимала, что миллион долларов - это не так уж и много.
- Скажи, ты когда-нибудь не делала домашнее задание? - спросила Леночка Олю.
- Конечно. И много раз.
- Когда болела? - уточнил я.
- Не только. А вы как думали? В том, чтобы быть старостой, есть свои преимущества. Скажешь: ой, я домашнее задание не сделала, а они: ну ничего, Оленька, ничего...
Можно подумать, что хорошо устроилась, да? Но я бы не торопился на её место: всякие внеклассные активности организовывать - та ещё работёнка. Хотя... всё равно хорошо устроилась. Учителя же не знают, что их Оленька и матом ругается, и пакость какую может сделать, и всё ей сходит с рук. И айфон Линды разбитый с рук сойдёт. Надо будет Леночке новый подарить.
Оля Сидорова спросила про какой-нибудь нелепый случай, а он почему-то замялся, стал говорить, что с его бабкой - а это наша завуч как раз - у него каждый день в доме нелепый случай. Оля настаивала на конкретике, и Сидоров что-то промямлил - я толком ничего не расслышал. Но когда меня спросили, в какую книжку я хотел бы попасть, я тоже надолго задумался: в самых интересных книжках творится такой трэш, что жить там я точно не захотел бы. Сколько ни перебирал в уме, ничего мирного, кроме "Винни-Пуха", в голову не приходило (а жить среди говорящих плюшевых игрушек - тоже не улыбается). Иванов сказал, что "ни в какой" - тоже ответ.
И снова я загадывал Леночке - и снова ничего особо интересного не придумал, попросил изобразить какую-нибудь звезду.
- Я знаю звезду Сириус, - сказал Толик.
Леночка изобразила Монеточку, получилось очень похоже.
Посреди игры вошла классная, Наталья Серафимовна, и мы пригласили её присоединиться. Ей досталось рассказать какой-нибудь забавный случай из детства Оли и Толи. Она стала рассказывать, что когда близнецы были маленькими, семья жила небогато и оттого одежда у малышей была общая: Оля иногда ходила в синем, а Толя - в розовом. Из-за этого соседи их часто путали и могли сказать "Какая у вас славная девочка" про Толю, и наоборот.
- Вы разрушали стереотипы, - одобрил я.
Это так мило. И Наталья Серафимовна такая милая. Про неё совершенно невозможно думать плохо, хотя она, конечно, хитрая: тут же спросила Сидорова, какая его самая большая мечта, о которой он никому никогда не говорил. Можно подумать, если он раньше не говорил, то сейчас всем скажет... Но сказать Сидоров не успел: вошла какая-то женщина с планшетом в руках в сопровождении медсестры, вроде как комиссия. И стала спрашивать, как нас кормят в столовке. Сидоров, конечно, сказал, что еда говно, Леночка сказала, что питание недостаточно здоровое, а Толик сказал, что любит молоко.
- А прокисшее молоко бывает? - нависла над ним женщина с планшетом.
- Прокисшее я не пью.
- Ну, бывает так, что тебе в столовой дают молоко, и ты его не пьёшь, потому что оно прокисшее?
- Нет...
- А инородные предметы бывают?
- Народные?..
Женщина опросила всех, кроме меня, но я о себе напомнил: как-никак, питание - это важно.
- А меня вы почему проигнорировали?
- Ох, конечно же, нет. А тебя как зовут?
- Костя Петров.
- Что ты хочешь сказать, Константин?
- Что еда в столовке хорошая. И пицца, и сосиски в тесте, и котлеты тоже... и рыбные палочки, хоть я их и не люблю. И ничего тухлого никогда не бывает. Но я согласен с... Еленой в том, что нужно разнообразие, нужно идти в ногу со временем. Чтобы были опции для диабетиков, безглютеновые, безлактозные, веганские... как в современных школах. Должен быть выбор. Моя мама - за здоровый образ жизни, она порадуется, если в школе всё это появится.
Дальше продолжать игру было невозможно, поскольку учителя и комиссия начали кишеть туда-сюда. Не обращая на них внимания, Леночка и Сидоров устроились в обнимку на мешке. И даже не целовались - ну, почти, но "почти" не считается. Но Жабе Аркадьевне даже это не понравилось. Она стала требовать "немедленно прекратить это безобразие", и далее в том же духе, - ничего нового, всё как обычно. И, как обычно, чем больше она истерила, тем больше Сидоров и Линда были увлечены друг другом. Я не присматривался - во-первых, столько раз уже видел, во-вторых, невежливо пялиться на интимный момент. Но когда двое моих друзей осели на мешок без сознания, я заметил. И бабку Лидию Адамовну успел увидеть за их спиной.
Сидоров и Леночка возлежали друг на друге на мешке и не подавали признаков жизни, совсем как Ромео, блядь, и Джульетта.
Напугали они меня до усрачки. Я выбежал из класса, стал звать медсестру, которая очень кстати совсем недавно здесь была:
- Медсестра! Где медсестра? Нужен врач! Там людям плохо! Там детей довели до обморока!
Медсестра прибежала в сопровождении встревоженных родителей и директора, стала приводить пострадавших в чувство. Я говорил, что их, по-видимому, ударили по голове, и сделать это могла безумная бабка, которой вовсе не место в школе. Жаба Аркадьевна оправдывалась, что они якобы сексом трахались. Я возмутился от такой наглости:
- У вас, наверное, никогда секса не было, раз вы не знаете, что сексом в одежде не занимаются!..
- Занимаются и в одежде! Они просто при оргазме ударились головой и вырубились!
Я спрашивал медсестру: "Они будут жить?", и она отвечала, что всё будет в порядке, - но если Леночка быстро пришла в себя, то Сидоров никак не мог очухаться: его пытались усадить, а он сползал на пол. Медсестра вызвала скорую, директор сказал, что ему будут нужны свидетели. Мама Леночки велела ей снимать Жабу Аркадьевну на айфон и пошла за ним.
- Не умирай, бро! - склонился я над Сидоровым.
- Я умираю... - отозвался он слабым голосом.
- Держись, тебе помогут! Куда же мы без тебя? Мы без тебя никуда!
Вот куда деваются все правильные слова, когда они так нужны?.. О том, что некому, кроме Сидорова, будет придумывать всякую хрень и доводить преподов до белого каления, некому будет не давать нам с Ивановым вовремя остановиться...
- Нет, я умираю. Поколоти Толика вместо меня.
- Ты поправишься и сам это сделаешь!
Колотить Толика мне совсем не хотелось, и моя вера в выздоровление Сидорова окрепла сильнее.
- Я отомщу за тебя, - пообещал я. - Я это так не оставлю.
Я вошёл в соседний кабинет и спросил, где нужны свидетели нападения.
- Да не было никакого нападения, - нудела Жаба Аркадьевна. - Они потеряли сознание от сильного оргазма.
- Только в вашей больной фантазии, - заметил я.
Это же надо такое придумать! Интересно, от оргазма вообще сознание теряют? Я такого порно ни разу не видел. И искать нарочно не буду, это как-то слишком крипово.
Леночка протянула мне лист для записи показаний и фломастер, которым только что написала сама. Я не знал, как правильно пишутся показания, но из фильмов и сериалов что-то помнил - и написал, что я, нижеподписавшийся, был свидетелем того, как Родион Сидоров и Елена Макарова в свободное внеурочное время отдыхали, не совершая ничего противоправного, и так далее, и тому подобное... Лист я подписал и положил перед директором. Он дал мне подписать ещё какую-то бумажку, на которой было что-то кратко написано непонятным взрослым почерком и стояло несколько подписей, и попросил позвать к нему остальных пострадавших.
- Там директор просит пострадавших подойти к нему, - передал я Сидорову.
- Я умираю. Пусть он сам ко мне придёт и выслушает моё последнее слово.
Делать нечего, пришлось так и сообщить директору:
- Сидоров умирает и просит вас самому прийти к нему и выслушать его последнее слово.
Директор пришёл. Над Сидоровым уже колдовала врач скорой помощи. Она тихонько (так, что услышали все) сообщила дядьПаше, что состояние Сидорова могло быть усугублено алкоголем (блин, Сидоров, ты сколько своего антибактериального одеколона выжрал?!..) и что она предпочла бы забрать его в больницу, чтобы не рисковать. Я не знал, что и думать. С одной стороны, в больнице паршиво. С другой - что если только там смогут помочь Сидорову?!..
Но дядьПаша был против того, чтобы Сидорова забирали. Директор также сказал, что он против - и чтобы врачи не слушали Жабу Аркадьевну, потому как он здесь главный. Так её! А Жаба Аркадьевна, даром что бабушка Сидорова, вообще о нём не волновалась, дескать - помрёт, и ладно. Она вообще делала вид, будто Сидоров - симулянт, хотя настоящие врачи уже доказали обратное.
Убедившись, что всё устаканилось, директор собрался возвращаться в кабинет. Я уже услышал от Оли, что у нас будет литературный кружок, на котором можно будет писать фанфики, и попросил директора подумать о современной драматургии в театральном кружке.
- Я слышала, есть такая пьеса - "Монологи вагины", - сказала Леночка.
- Ну, это моноспектакль будет, - заметил я.
- А ты её читала? - спросил директор.
- Нет. Но я в тиктоке видела, что она очень популярная.
- А ты прочитай. Ведь нужно знать, что сейчас популярно.
Скорая помощь уехала, Сидоров продолжал возлежать на мешке. Но тут Оля принялась его щекотать, а он начал хохотать и отбиваться. Все вздохнули с облегчением: ржёт - значит, живой! Пришёл историк Антон Валерьевич, сел с Сидоровым рядом. Тоже, между прочим, почти в обнимку... И посреди всей этой идиллической, хоть и порядочно уставшей, картины дядьПаша взял и пригласил мою маму на свидание. И все так обрадовались и так его поддержали, словно древний сериал смотрели, и в двухсотой серии какой-нибудь дон Педро наконец-то сделал предложение донье Сесилье. А я в этом сериале, между прочим, живу!
- Значит, завтра вечером? - спросил дядьПаша.
- Завтра вечером я свободна, - ответила мама.
- Вот как концерт, так она занята... - проворчал я.
- Да поженитесь вы уже! Костя, ты же не против?
- Ну, Сидоров и так уже мой бро... - признал я.
- Соглашайтесь! - взмолился Сидоров, преданно глядя на мою маму. - Я вас буду слушаться!
- То есть сегодня твоя хата свободна? - воззрился на меня Иванов.
- Ну зачем же ты палишь... - поморщился Сидоров.
- Я уже запутался: кто, с кем, когда и зачем, - честно признался я.
- Моя хата тоже свободна, мальчики, - сообщила Леночка.
- После травмы - никаких вечеринок! - отрезала её мама.
- Мы можем устроить пижамную вечеринку, - предложил я. - Сугубо в горизонтальной плоскости.
- Ты не делаешь лучше, - шепнул Иванов.
- В принципе, можно и у нас, - вынес финальное предложение дядьПаша. - Только никакого алкоголя.
- Никакого! - клятвенно пообещал я.
Меня, вроде, по голове не били, но почему мир перевернулся? Родители не отговаривали нас от вечеринки, а разве что аукцион не устроили. ДядьПаша, похоже, всерьёз собрался подавать на развод - не то к Новому году, не то ко дню рождения (надеюсь, не дню рождения жены, а то это как-то жестоко). В довершение - историк ушёл с Сидоровым курить. А ко мне подошёл Толик и поделился картошкой фри. А я как раз проголодался!
- Ты - солнышко, - прочувствованно сообщил я.
- Солнышко на небе, - возразил Толик.
- Это метафора.
Сидоров вернулся, без историка.
- Чего этот мутный педик к тебе опять цеплялся? - поинтересовался я.
- Который?
- Да историк.
- Ничего он не цепляется! Он нормальный!
- Да он просто примазывается к ученикам! За своего хочет сойти!..
Мы сделали несколько селфи на память об этом безумном дне, и директор позвал всех вернуться в кабинет для окончания педсовета. Он сообщил, что по итогам всего произошедшего он подал куда-то какое-то заявление о прекращении работы в школе Жанны Аркадьевны (а разве он не мог её просто уволить?..). Жаба Аркадьевна, в свою очередь, заявила, что подала такое же заявление о некомпетентности самого директора - что ж, посмотрим, кто кого! - и что сама не намерена оставаться в этой ужасной школе, а уйдёт работать в другое место. И бабку Лидию Адамовну с собой заберёт. Давно я не видел такого единодушия учеников, преподов и родителей: все несказанно горячо приветствовали это решение.
- А Оленьку и Алёшу я буду рада видеть среди своих учеников, - елейно закончила она.
- А Толику, значит, не будете рады? Опять дискриминация! - заметил я.
Оля, конечно, без брата никуда не пойдёт. Да и Лёха - без Оли...
Взял слово Сидоров и извинился перед Толиком. Прямо по-настоящему! И мы все ему аплодировали.
- Что вы с ним сделали?.. - это, кажется, Жаба Аркадьевна спросила.
- Мы с ним поговорили, - ответил директор. - С мальчиком просто надо было поговорить.
Потом встал и попросил внимания Иванов, и говорил очень долго. Упомянул всех, практически никого не забыл. Сказал директору "Не проебите наше доверие", почему-то сказал историку "Не проебите Сидорова", и много ещё всякого.
А Лёха встал на колено перед Олей и прочитал ей стихи с признанием гопника в любви. Читал с айфона, так что, подозреваю, не сам он их сочинил, а нагуглил, но каков порыв! Оля его выслушала, и они удалились. Поговорить, конечно.
И погас свет. Потому что ремонт в школе ещё не закончился.
- Электрика вызывали?..

Итоги и благодарности

Спасибо мастерам - Алёне и Йаххи! Очень рад, что вписался, и именно Костиком - играть Толика, со всеми его диагнозами, было бы тяжеловато, хоть и небезынтересно, а с Петровым всё сложилось просто наилучшим образом. Классная идея, классная игра, классный каст, классное всё! Надеюсь, эта игра не только стала для учителей проверкой на прочность, но и показала им, что в детях иногда бывает что-то хорошее
Спасибо Йаххи и Жанин за Сидорова и Иванова - лучшие бро!
Спасибо Тали за Леночку - королеву полигона и секс-бомбу, на которую даже смотреть было неловко - но невозможно было не любоваться!
Спасибо Леони за маму - строгую, внимательную и действительно любящую! Это была чудесная история, надеюсь, ещё поиграем!
Спасибо Нео за Толика, такого верибельного, трогательного, чуднОго и доброго!
Спасибо Алёне за Олю Фёдорову, железной воли девочку, останавливающую лосей на скаку, и flower smelling champion во плоти!
Спасибо Джису за дядьПашу, разумного и чёткого дядьку, чьё спокойное и ироничное отношение к бардаку создавало подкупающее чувство надёжности. Костик никогда в этом не признается, но, похоже, ему в самом деле не хватало такого бати!
Спасибо Айсе за солнышко-директора, достойно выдержавшего все удары судьбы на утлой лодочке демократизма! Было так здорово видеть, что его человечный подход срабатывал.
Спасибо Времени за потрясающую Жабу Аркадьевну, которую так круто было ненавидеть! Знаю, как сложно играть против полигона, и это было просто огнище!
Спасибо остальному педсоставу, с которым пересекался меньше, - Белке за простую и нежную классную (тоже такая отчётливая материнская фигура!), Эре за познавшего дзен и открывшего своего внутреннего подростка историка, Рыське за невозмутимого физрука, Сакуре за психологиню с трунь, Марте за музыканта, которого было реально жалко, и Сэту за педорга с топором!
Спасибо Ласу за Афродиту Макарову, Рене за пролетария Иванова-старшего, Лексу за бабку Гебхардт (лучший стенд-ап нон-стоп!) и Аватару за внучка-гопника Алёшу.
И спасибо игротехам - Ликс и Саппорт! Вы просто герои этой игры! Столько ярких, колоритных образов, такая быстрая смена ролей - во всех деталях не только прикидов, но и пластики, жестов и интонаций!
Я было думал, что после Стены правил, Старого замка, Педагогической поэмы и ФГОСа со мной надолго случится передоз школоло (...сказал Марк и добавил в календарь игру про пионерлагерь)). Но... вот признак хорошей игры: я б поиграл в неё ещё разок. Может, преподом или родителем... а веселее всего - игротехом: второстепенные роли в комедиях - всегда самые характерные. Впрочем, игроки жаждут продолжения, и я тоже с удовольствием продолжил бы жизненный путь Петрова, - так что может статься, что, ворвавшись на игру за сутки, я нечаянно вписался и во все последующие Совпасть бы только по датам.

И в этот раз я не стал надолго задерживаться после игры - поехал домой, досыпать. Сел на Дмитровской на МЦД до Волоколамской - может, оно и дольше, но как-то приятней, чем через центр: сидишь, читаешь. Но о чтиве - позже.