Автобус быстро домчал нас до "базы активного отдыха в шапках" Пикник (Шапки - название деревни, но как звучит). Нашей редакции достался весьма удачный домик с двумя просторными комнатами - хоть и ограниченностью спальных мест, так что я предпочёл спать в спальнике на полу. До чиповки мы с Энрике клеили баб приклеивали фотки к доске почёта феминисток, а прекрасная Эридель в это время погладила мне рубашку. Я дождался у мастерки выдачи конвертов, взял на себя и Птаху, ушёл ужинать бомжпакетом. И заверте...
Самая главная ремарка: игра не виновата в том, что подготовка к ней выжрала мой ресурс до костей. В оправдание нытьяСлишком давила ответственность - я должен был поиграть с Птахой (с удовольствием играю с Птахой, но обязаловка усложняет получение этого удовольствия, - к счастью, всё сложилось, хоть завязка и выглядела изначально как "в одну телегу впрячь не можно"), должен был работать на редакцию (с удовольствием играю в это на игре, но до игры работа в ущерб примерно аналогичной пожизнёвой работе, опять же, не добавляет кайфа). Особенно при несовпадении требований и реальности: когда я сдал интервью, оказалось, что до игры ничего публиковать нельзя. Когда написал соигрокам, к которым меня пинали за месяц до, - оказалось, что некоторые из них только-только начали думать о своих персонажах. Прибавить к тому ощущение неравноценности замены, только обострившееся после игры (Орлова, которого я придумал для Пьера после прошлой игры, я всё-таки лучше ощущаю и больше люблю, пусть история Льюиса и получилась очень славной).
Зато игра виновата в том, что вот уже второй раз - как и на предыдущем Барраяре - я буду перечитывать свой же отчёт как хороший фанфик. Не потому, что я так пишу хорошо (лол), а потому, что живой мир вокруг, насыщенность сюжетных линий, эмоциональные взаимодействия, непредсказуемость, адреналин, переплетение личного с глобальным.
Ещё немного игроцкого
Главный минус - конечно, сложность моделей. Во-первых, влияние: выигрывал не тот, кто играл, а тот, кто собирал крышечки. И у редакции влияние было поголовно по нулям, потому что мы не пишем друг о друге и не пишем в личные блоги (некогда, блин!). А в том, какое влияние влияет, а какое не влияет, запутались на голосовании даже джексонианцы, которые как раз упоролись в крышечки. Продал ли Эйрел родину по этой модели или нет, я и подавно не понял. Во-вторых, космобоёвка и тайми-вайми: когда оказалось, что стороны не могли заранее договориться, потому что бои на самом деле прошли несколько недель назад, хоть и отыгрываются сейчас, - взбомбило у всех и надолго. Это обнуляло всю игру в переговоры и снова сводило результат переговоров к крышечкам. Плюс непонятки с побегом Энни (согласно правилам, её вроде как должны были отпустить, а по логике - никакой "недостаточностью улик" там не пахло), убийство министра в отсутствие правил по тайному убийству... Да, я понимаю, как сложно на больших играх координировать игроков и избегать рулёжки. Но что-то подсказывает, что модели должны помогать, а не мешать играть.
Я очень сочувствовал тем, кто играл исключительно в редакцию с начала и до конца игры, по сути обслуживая модель влияния. Я был журналистом только первые полтора дня, и мне стало стыдно, когда редакцию последовательно покинули три сотрудника и нагрузка на оставшихся увеличилась. Обидно было и за Байерли: пол-игры провести под домашним арестом, а потом быть выведенным из игры - так себе для игрока, который приехал из другого города и имел легитимные возможности додать всему полигону. При этом сотрудников СБ ощутимо не хватало (шестеро, при почти десятке журналистов).
В первый день я услышал о станции, и мне сразу вспомнилась визуалка по Старфайтеру. Пришлось включать игроцкий склероз А вторым названием игры могло бы стать "Барраяр: атака клонов"...
Льюис Найт. Отчёт отперсонажный. (Ворнинг: местами нецензурно.) День IНа вечерней летучке редакции готовились к торжественному приёму делегаций. Шеф Бернард распределял сотрудников на интервью. И как нарочно:
- Филипп, Льюис - делегация Дома Кордона.
Помирать - так вместе? У меня были другие планы на ближайшую жизнь.
- Что, вдвоём? - переспросил я. - Для интервью достаточно одного человека.
- Вы можете разделиться и опросить разных людей.
- Нужно почитать про эту станцию, чтобы составить вопросы.
- Я расскажу тебе вкратце, - пообещал Филипп.
Но шеф рассказал сам - ему было известно чуть больше, чем публиковали государственные источники. По удивительному совпадению сразу несколько ПВ-тоннелей, которые прежде вели в тупиковые секторы, вывели корабли Барраяра, флота Оссера, Цетаганды и Эскобара к заброшенной станции, могущей поспорить размерами с крупнейшей станцией Пространства Квадди. Никто не желал подпускать других к стыковочным шлюзам. В ходе военных действий Цетаганда захватила в плен барраярских курсантов с пострадавшего при прыжке тренировочного корабля. Была выдвинута идея переговоров, и вуаля - на Барраяр прибыли и представители цетагандийской императорской фамилии (впервые в истории, надо полагать), и глава Дома Кордона собственной персоной. Меня настораживало, что барон поддержал переговоры на барраярской территории. Наверняка он преследовал ещё какие-то цели.
- Цетаганда утверждает, что эта станция была построена ею двести лет назад и утеряна после катаклизма.
- Там были обнаружены цетагандийские надписи, - добавила Лорина.
- Это не подтверждено ничем, кроме их блога, - возразил я. - Цетаганда может пиздеть.
Также между сотрудниками были распределены те самые курсанты, которых Цетаганда привезла с собой. Мы понимали, что сразу после освобождения их пригребёт СБ, и надеялись поговорить с ними хотя бы до следующей сессии Совета графов.
Мы с Филиппом вышли. Я даже не знал, что сказать.
- Экхм, - издал он наконец звук, выражающий наше общее настроение.
- Вот именно.
- Предлагаю ловить наёмников. Если нас узнают - мы оттуда уже не выйдем.
- Да, отличная идея.
- И не попадаться им на глаза.
Приём в Элизиуме начался с представления гостей. Когда Шив Арква с супругой и тёщей в сопровождении наёмников флота Оссера вошли в зал, я спрятался позади гостей. Филиппу было сложнее: он должен был танцевать со своей "сестрой".
- МВД-шник родился, - шепнул Герберт, когда повисла долгая молчаливая пауза. - Будто у нас их мало.
После паузы в зал прошествовала цетагандийская делегация. Шествие замыкала вереница курсантов, которых символически конвоировал один цетагандиец. Двое из них имели поколоченный вид. После команды "вольно" некоторые юноши бросились в объятия своих невест, родителей и друзей. Представление продолжилось.
- Балы всегда похожи на выставку-продажу? - поинтересовался я у Андре Формореля.
- Смотря с какой стороны на них смотреть.
Герберт прямо с комма строчил короткие заметки в газету и показывал их мне, чтобы я исправлял ошибки. Он успел заметить, сфотографировать и записать всё, что пропустил я, пока был занят тем, чтобы скрыться в толпе от барона Арквы: и то, что цетагандийцы, помимо курсантов, преподнесли Барраяру чрезвычайно ценный меч (и что-то мне подсказывало, что на языке цетагандийцев это было весьма однозначным заявлением о воинственных намерениях), и речь императора Грегора, выразившего надежду на то, что станция не превратится в яблоко раздора.
Начались танцы. Я не танцевал, и, что хуже всего, барон Арква не танцевал тоже. Мне всё время казалось, что он смотрит в мою сторону, и я перемещался по периметру зала, то и дело отворачиваясь к окну. Зато во время первого танца рядом со мной оказался сам адмирал Оссер.
- Адмирал, - решился я. - Можно ли договориться с вами об интервью после окончания бала?
- Да, без проблем.
- Отлично! Надеюсь после бала вас найти.
- Я не собираюсь скрываться.
Во время вальса в два круга пар несколько дам были потеряны своими кавалерами.
- Молодцы, - кряхтел "отец" Филиппа, древний грек Мудос Фордракис. - Какие все молодцы.
- Вальс на выбывание? - полюбопытствовал я.
- В мои времена это называлось иначе, но суть та же.
Я похвастался договором с адмиралом перед коллегами, и тут барон направился прямиком к джексонианцу, за спиной которого я от него и скрывался. Я поспешил отойти и заметил, что буквально позади барона Филипп разговаривает с кем-то в форме флота Оссера. Я понадеялся, что его никто не узнал, - да, наёмники работали на Дом Кордона недавно, но их старые знакомые во флоте быть могли.
Среди гостей я заметил графа Форратьера, но из-за маячившего между нами барона долгое время не мог к нему подойти. В конце концов мы встретились возле барной стойки, где мне налили восхитительного глинтвейна.
- Я рад, что вы выбрались, - изрёк я фразу, ставшую почти ритуальной между нами.
- Я обязан тут быть.
- В какой-то степени и мы тоже.
- Выискиваете информацию?
- Не так уж много информации можно здесь найти, - заметил я, глядя на кружащиеся пары. - Но можно договориться об интервью.
- Отчего же? В представлении гостей было много... информативного.
- О да, было немало красноречивых моментов.
- Вы заметили того низенького джексонианца, Косигана? Видимо, родственник премьер-министра.
- У кого только нет родственников на Джексоне, - рассеянно пробормотал я. Никого из джексонианцев я, разумеется, не заметил, но теперь присмотрелся к юноше в белом мундире. Клон Майлза Форкосигана? Но кому, ради предков, понадобилось клонировать калеку?..
- Я выпил бы с вами кофе, - произнёс граф. - Но, пожалуй, уже не сегодня.
- Да и у меня сегодня после бала назначено интервью, - извинился я.
- И с кем же?
- С адмиралом наёмников. Всем интересно узнать про станцию.
- О да, станция - лакомый кусок пирога.
- Осталось выяснить его начинку. На нём сошлось больно много разных вкусов.
- И многие его надкусили.
- И это тоже.
Мне нужен был ещё один повод для разговора.
- Чему я так и не научился за два года на Барраяре, так это танцевать.
- Барраярцы учатся этому всю жизнь.
- Некоторые инопланетные гости тоже научились танцевать.
- Вероятно, это входило в их подготовку.
- А вы не танцуете?
- Не вижу в этом смысла.
- А как же удовольствие?
Тут, как из-под земли, перед графом выросла Диана Форгрант:
- Позвольте вас пригласить!
- Но... это неприлично.
Диану остановить было невозможно, и она почти силой вытащила графа за собой на танцпол. Мне оставалось только принять на почётное хранение его трость и комм. Когда мне вернули графа, у него было такое сложное лицо, словно его вот-вот хватит удар. Но не успел я его усадить, как меня похитил Филипп, и я вынужден был извиниться.
- Как твои успехи? - спросил я.
- Я поговорил с одним из рядовых наёмников.
- А я договорился об интервью с адмиралом.
- Тогда я могу написать о рядовых, а ты - об адмирале. И будем считать, что мы представим мнение Дома Кордона.
- Конечно. В конце концов, наёмники там были и всё видели.
- Рядовой сказал, что их флот первым обнаружил станцию, а остальные корабли прибыли уже позже. Но Дом Кордона по какой-то причине предпочитает разделить станцию на несколько секторов влияния.
- Что ж, это любопытно.
Когда я расстался с Филиппом, графа уже не было на том месте, где я его оставил, хотя оставалась его трость - словно он испарился. Я продолжил любоваться вальсами.
- Когда-нибудь я возьму уроки танцев, - шепнул я Лорине. - Очень уж это красиво.
- Эта пара с Эскобара очень хорошо танцует, - кивнула она.
- Мне кажется, на Эскобаре все танцуют как дышат. Впрочем, барраярцы тоже.
Толпа в зале уменьшилась, и я невольно присмотрелся к девушке, которая была одета крайне эпатажно даже для инопланетницы. Её лицо было сложно с кем-то спутать... Лакшми Престен. Это имя даже значилось на её бейдже. И Лила тоже была рядом с ней, и на её висках виднелись импланты скачкового пилота. В мою сторону они не смотрели. Ещё больше клонов?!..
Выйдя подышать под мелко моросящий дождь, я чуть не столкнулся с бароном лицом к лицу, и моё сердце упёрлось в кадык изнутри. Я рассудил, что безопаснее будет вернуться в редакцию под предлогом составления вопросов к адмиралу. Там меня и нашёл Филипп.
- Можешь говорить с адмиралом, - бросил он. - Я пойду к барону.
- Ты уверен? Зачем?
- Он всё равно меня узнал.
- Как ты это понял?
- Он сам мне это сказал. Подошёл ко мне, спросил, не собираюсь ли я домой. Похоже, со мной у них нет проблем. А вот с тобой...
- Он спрашивал обо мне?
- Спрашивал, не знаю ли я, где именно ты на Барраяре.
- Хреново, - только и мог сказать я. Чем я себя выдал? Или Шив Арква сделал такой вывод только из подозрений, что Эрик мог добраться до Барраяра вместе со мной?
- Твой холодильник спрятан?
- Да. Ну то есть как - спрятан... Он у меня. В моих личных вещах.
- Ты видел Лакшми?
- О да.
- На ней ни единого повреждения! Но после взрыва от корабля ничего не осталось. Только моя капсула. Как ей это удалось? Впрочем, может быть, это уже не Лакшми.
- Скорее всего так и есть.
- Она попыталась заговорить со мной, но я сделал вид, что я её не знаю.
Должно быть, это тяжело - столкнуться с точной копией того, кого любил когда-то, и избежать соблазна поговорить. Я сильнее прежнего ощутил, какой это может быть страшной ловушкой - привязаться к клону. Всё равно что запустить виртуальную симуляцию своего прошлого и остаться в нём до самой смерти. Похоже на самоубийство.
- А ты ведь так и не сказал, почему ты тогда сбежал, - проговорил Филипп-Эрик.
- Я уже говорил. Я просто хотел жить. Жить свободным.
- Но мы же везли тебя не на Цетаганду!
- Откуда мне было знать, куда вы меня везёте.
- Ты мог бы спросить.
- Тебя и так было хорошо слышно.
Филипп умолк, видимо впервые догадавшись, что я знал о его намерениях меня продать.
- А как ты попал на Комарру?
- Через что только не. Впрочем, тогда я уже знал, что направляюсь на Барраяр. Барраяр далеко, думал я, туда никто не суётся, думал я!..
- Дай пять. И будь осторожен. Не появляйся в посольском квартале.
- Ты тоже. Не встречайся с бароном на его территории. Он может тебя не выпустить.
Я был приятно удивлён тем, что он продолжал меня покрывать несмотря на то, что у барона явно не было к нему притязаний. Теперь, когда его инкогнито было раскрыто, он попросту рисковал лояльностью отца ради меня. В тот момент я поймал себя на мысли, что если Эрику будет грозить опасность, я могу попробовать выкупить его ценой своего криоконтейнера. Живые важнее мёртвых.
- Чтобы не ходить к нему и не приводить его сюда, я встречусь с бароном на карнавале.
Тут за Филиппом заглянула девушка, и он помахал мне рукой:
- Пожелай мне удачи!
Я вернулся в Элизиум, поскольку мне всё ещё был нужен адмирал Оссер. Там почти уже не оставалось людей: танцы объявляли, но на них никто не выходил. Ко мне подошёл джексонианский Майлз:
- Не подскажете ли, было ли официальное окончание бала? Делегации уже удалились? Я не знаю, как это происходит на Барраяре...
- Официально конец вечера не объявлялся, - ответил я. - Но члены делегаций и другие гости, уставшие танцевать, уже могли вернуться в посольства или по домам.
- Ясно, спасибо... Ох, я ведь даже не спросил вашего имени!
- Люис Найт, "Таймс".
- Ух, ничего себе! - клон с искренней радостью пожал мне руку. - А я, похоже, на сегодняшний вечер - Майлз Форкосиган.
- Вот как! - я изобразил удивление. - И откуда же вы к нам прибыли?
- С Архипелага Джексона. Я, если честно, надеялся на более спокойный приём, но случайно произвёл такой фурор...
- Это Барраяр, - усмехнулся я. - Ко многому здесь ещё не привыкли.
- Да уж, мне много рассказывали о негостеприимности Барраяра...
- О, Барраяр не так страшен, как его малюют. На самом деле он развивается, просто постепенно. Это становится заметно, если пожить здесь подольше. За два года жизни на Барраяре я заметил, что разница между поколениями, между людьми из провинции и людьми из столицы на самом деле довольно велика. Жители столицы вполне прогрессивны.
- Но как же так вышло, что Барраяр, с его развитыми технологиями...
- Велико влияние старших поколений. Молодёжь воспитывают в духе традиций. Но это не мешает многим молодым людям быть открытыми чему-то новому. Надеюсь, вам понравится Барраяр.
- На Барраяре есть очень приятные люди.
- Это правда. Люди - лучшее, что есть на Барраяре.
Объявили последний вальс. Прежде чем Элизиум закрылся вовсе, я подошёл к девушке в форме флота Оссера.
- Простите, командор... У меня была назначена встреча с вашим адмиралом. Вы не могли бы с ним связаться, чтобы мне не пришлось его искать?
- По этой части лучше к нему, - и она сделала знак подойти рослому наёмнику в форме капитана, весьма обаятельной наружности.
- А? Что? - он с любопытством уставился на меня.
- Я договаривался об интервью с вашим адмиралом. Я буду очень признателен, если вы с ним свяжетесь.
Капитан достал свой комм, но тот барахлил. Я заподозрил, что в окрестностях Элизиума намеренно глушили спутниковую связь.
- Думаю, вы сможете найти его в посольском доме, во второй комнате.
- Уместно ли это? Не хотелось бы вломиться, например, к барону.
- Во второй комнате только наёмники. - это утешало, но мне по-прежнему не хотелось приближаться к посольскому кварталу. - Я пойду туда и смогу ему передать, но не раньше, чем через пять минут.
- Да, передайте, пожалуйста. Торопиться не нужно.
- Где он сможет вас найти?
- Я подожду его здесь, если он не знает, как пройти к редакции. Или в редакции, если Элизиум закроется.
Вскоре я покинул Элизиум вместе с последними гостями. Делегация Эскобара пригласила всех на карнавал, и что-то мне подсказывало, что до окончания карнавала я адмирала не увижу. Будь у меня маска, я бы сходил туда и сам, но всё, что мне оставалось, - уйти греться в редакцию. Крепок духом был граф Форратьер, который как ни в чём не бывало прогуливался под дождиком, с кем-то беседуя.
В редакции Герберт рекламировал карнавал шефу:
- Обязательно попробуйте гуакамоле с соусом из авокадо. И там ходит смерть, только она у них добрая. Но остерегайтесь её алтаря. Особенно если будете пробовать гуакамоле.
Я представил себе алтарь с обнажёнными девственницами, покрытыми гуакамоле в стратегически важных местах, но при дамах не стал говорить об этом вслух. Только когда шеф умчался на карнавал (его заверили, что эскобарцы выдают маски всем желающим, но я не стал рисковать), Герберт признался, что вся опасность алтаря в том, что он находится над столиком с гуакамоле. И, нагнувшись, чтобы угоститься, немудрено, распрямившись, удариться о него головой.
- Алтарь жаждет крови, - заметил я.
- Но смерть-то добрая...
- Желать добра можно по-разному.
Вскоре Герберт и Андре неизбежно заговорили о главной сенсации вечера - джексонианском коротышке.
- Второй Майлз славный, - сообщил я. - Мы с ним поговорили.
- В каком смысле - второй Майлз?
- Он клон.
- Как это?
- Ну, он же с Джексона. Там бывает и не такое.
- То есть он мутант?
- Не совсем. Просто точная копия.
Когда шеф вернулся с маскарада, Диана объявила:
- Я буду писать про второго Майлза.
- Что?!..
- Он клон, - пояснил я.
- Что?!..
- Так бывает, - философски заметил я.
- Меня пытался пригласить на танец мужчина, - поделился шеф ещё одним потрясением. - Я отказал, а он встал у стены... вот так. - и он попытался изобразить фривольную позу.
- Это точно был мужчина? - уточнил я.
- Он мог быть с Джексона, им там всё равно...
- Или бетанским гермафродитом, - коллеги демонстрировали похвальные познания.
- Гермафродиты встречаются не только на Бете, - добавил я.
- На Джексоне. А где ещё?
- На Бете они живут довольно закрытой общиной, но некоторые гермафродиты её покидают. Можно жить и на других планетах, если не палиться, что ты гермафродит.
К нам заглянула леди Донна Форратьер, но едва шеф Бернард спросил её о том, где будет проходить дегустация вин, как граф Пьер её похитил. А я вспомнил, что он также упоминал про дегустацию.
- Шеф, можно мне на дегустацию? Граф меня приглашал.
- На дегустацию пойду я. А тебя могу взять с собой, если будешь хорошо себя вести.
- Герберт, запиши, что я буду хорошо себя вести, - попросил я. Он как раз вносил поправки в расписание и распределение мероприятий на следующий день.
- Так и писать?
- Так и пиши.
"Льюис будет хорошо себя вести", - написал Герберт в графе напротив дегустации.
Время было уже поздним, а Филиппа всё не было, и я начал о нём беспокоиться.
- Где носит Филиппа? - спросил я у Дианы, которая знала всё и про всех.
- Его греки увели мылить шею.
Обширное семейство, возникшее у Эрика на Барраяре, было сугубо его проблемой, и я успокоился.
К нам привели представителя барраярской диаспоры на Цетаганде, Эдварда Форманна. Он был готов дать интервью немедленно, поэтому я за несколько минут набросал вопросы и поговорил с ним. Подумалось, что после графа Пьера мне везёт на интервью консервативной направленности.
Герберт сфотографировал Форманна, и я уже почти заканчивал редактировать интервью, как граф заглянул снова и сказал, что я ему нужен. Я вышел с ним в прихожую.
- Чем могу помочь?
- Я хочу попросить вас быть моим поверенным. Взгляните на этот документ.
Он протянул мне сложенный лист. Развернув его, я увидел завещание - завещание Луи Форвилля на генетический материал. Я бегло проглядел текст - я ведь уже знал об этом.
- Вы хотите, чтобы я сохранил его у себя? Понимаете ли, я как раз собирался просить вас о том же самом... О том, чтобы сохранить мой криоконтейнер на случай, если со мной что-то случится.
- У вас какие-то проблемы? Я могу чем-то помочь?
- Боюсь, что нет. Это из-за прибывших делегаций. В них присутствуют люди, которые хотят завладеть этим генетическим материалом.
- В таком случае вам нужно немедленно обратиться в СБ!
- СБ будет не на моей стороне. На Барраяре у меня нет никаких прав.
- Но почему? Вы же гражданин Барраяра?
Я не был готов объяснять ему здесь и сейчас о том, что я генконструкт.
- Это долгий разговор, и для более безопасного места... Хотя, быть может, сейчас эта редакция - самое безопасное место на всём Барраяре. Видите ли, документы поддельные. Марта очень хотела, чтобы у нас были дети, но... она не успела составить завещание.
- Я понимаю.
- А что угрожает вам?
- Мой кузен Ришар может решить покопаться в моих бумагах после того, как я поддержу закон о репродукции. Если он найдёт этот документ...
- Хорошо, я спрячу его вместе со своим. У меня есть... союзник, который сможет, в случае чего, о них позаботиться.
- Ваш союзник достаточно могущественен, чтобы защитить вас?
- Не уверен. Но, прошу вас, не вмешивайтесь. Я постараюсь уберечь генматериал, но прежде всего - берегите себя.
- Луи хотел, чтобы у нас был сын... Я хочу, чтобы мой сын был графом, - пробормотал Пьер.
Чёрт побери, а если придётся выбирать? Либо сын от Луи, либо наследник графства?..
В одной руке я всё ещё держал сложенный документ, другой прикоснулся к его плечу. Живые важнее мёртвых. Наверное, я трус, но отдавать жизнь за завещание я не стану и Пьеру не позволю.
- Думаю, те, кто нас любил, в первую очередь хотели, чтобы мы были живы и были счастливы. Поэтому давайте постараемся выжить и прожить ещё лет восемьдесят.
- Но... зачем вам это?
- Зачем что? Зачем я вам помогаю? Вы доверяете мне, я доверяю вам - это то, что всегда происходит между друзьями. Всё будет хорошо.
- Он тоже так говорил... - рассеянно блуждающий взгляд графа вдруг остановился на мне. - Уберите это.
От неожиданности я поднял обе руки:
- Убрать что? Бумагу? Конечность?
- Да. То есть нет. Оставьте. Я не знаю...
Я убрал документ за пазуху и подал ему руку:
- Давайте я вас провожу.
Он оперся на мою руку, и мы дошли до Графской, на которой располагались особняки. На улице беседовало несколько человек, среди которых был граф Форволк. Они окликнули графа, и мы попрощались. Я поспешил назад в редакцию.
- Прошу прощения, графа нужно было проводить.
Я закончил с интервью и ушёл в жилую часть редакции. Пьер прислал мне сообщение на комм, пожелав доброй ночи и предложив встретиться в Элизиуме на следующий день. Я не был уверен, что на это время в моём расписании не стоит какого-нибудь мероприятия, и не был уверен, что мне стоит появляться в Элизиуме, популярном заведении у инопланетных гостей, - но ответил согласием и добавил, что шеф возьмёт меня на дегустацию, если я буду хорошо вести. И если среди приглашённых не будет инопланетников.
Филипп вернулся уже заполночь.
- Не появляйся завтра ни на каких мероприятиях с девяти до одиннадцати, - шепнул он мне. - Тебя ищут и Дом Кордона, и Дом Престен.
- Скорее всего, это время я просто просплю, - бодро откликнулся я.
Но сказать, что после этого я спокойно спал, было бы большим преувеличением. Легко сказать - не появляйся, когда ты журналист...
СнилосьСпал мало, снилось странное: что я работаю во Вкусвилле, нас небольшая команда, и начальница - сварливая тётка довольно базарной наружности. И мы на каких-то задворках, едва ли не на помойке, мастерим инсталляцию - деревянный домик вроде кормушки для птиц с пластилиновыми ангелами. Сооружение очень хрупкое, возимся мы долго, но всем, включая меня, это кажется очень важным и едва ли не до слёз трогательным. Рядом вертится бродячая собачка, и вроде как бездомные люди тоже где-то подразумевается, вроде как это подарок для них. Некоторое время спустя мы возвращаемся на эту помойку, и "кормушка", разумеется, разрушена, а на стене намалёвано что-то угрожающее большими чёрными буквами. Кажется, там была ещё Мара, мы стояли и курили, и я философски говорил, что этого следовало ожидать.
Самая главная ремарка: игра не виновата в том, что подготовка к ней выжрала мой ресурс до костей. В оправдание нытьяСлишком давила ответственность - я должен был поиграть с Птахой (с удовольствием играю с Птахой, но обязаловка усложняет получение этого удовольствия, - к счастью, всё сложилось, хоть завязка и выглядела изначально как "в одну телегу впрячь не можно"), должен был работать на редакцию (с удовольствием играю в это на игре, но до игры работа в ущерб примерно аналогичной пожизнёвой работе, опять же, не добавляет кайфа). Особенно при несовпадении требований и реальности: когда я сдал интервью, оказалось, что до игры ничего публиковать нельзя. Когда написал соигрокам, к которым меня пинали за месяц до, - оказалось, что некоторые из них только-только начали думать о своих персонажах. Прибавить к тому ощущение неравноценности замены, только обострившееся после игры (Орлова, которого я придумал для Пьера после прошлой игры, я всё-таки лучше ощущаю и больше люблю, пусть история Льюиса и получилась очень славной).
Зато игра виновата в том, что вот уже второй раз - как и на предыдущем Барраяре - я буду перечитывать свой же отчёт как хороший фанфик. Не потому, что я так пишу хорошо (лол), а потому, что живой мир вокруг, насыщенность сюжетных линий, эмоциональные взаимодействия, непредсказуемость, адреналин, переплетение личного с глобальным.
Ещё немного игроцкого
Главный минус - конечно, сложность моделей. Во-первых, влияние: выигрывал не тот, кто играл, а тот, кто собирал крышечки. И у редакции влияние было поголовно по нулям, потому что мы не пишем друг о друге и не пишем в личные блоги (некогда, блин!). А в том, какое влияние влияет, а какое не влияет, запутались на голосовании даже джексонианцы, которые как раз упоролись в крышечки. Продал ли Эйрел родину по этой модели или нет, я и подавно не понял. Во-вторых, космобоёвка и тайми-вайми: когда оказалось, что стороны не могли заранее договориться, потому что бои на самом деле прошли несколько недель назад, хоть и отыгрываются сейчас, - взбомбило у всех и надолго. Это обнуляло всю игру в переговоры и снова сводило результат переговоров к крышечкам. Плюс непонятки с побегом Энни (согласно правилам, её вроде как должны были отпустить, а по логике - никакой "недостаточностью улик" там не пахло), убийство министра в отсутствие правил по тайному убийству... Да, я понимаю, как сложно на больших играх координировать игроков и избегать рулёжки. Но что-то подсказывает, что модели должны помогать, а не мешать играть.
Я очень сочувствовал тем, кто играл исключительно в редакцию с начала и до конца игры, по сути обслуживая модель влияния. Я был журналистом только первые полтора дня, и мне стало стыдно, когда редакцию последовательно покинули три сотрудника и нагрузка на оставшихся увеличилась. Обидно было и за Байерли: пол-игры провести под домашним арестом, а потом быть выведенным из игры - так себе для игрока, который приехал из другого города и имел легитимные возможности додать всему полигону. При этом сотрудников СБ ощутимо не хватало (шестеро, при почти десятке журналистов).
В первый день я услышал о станции, и мне сразу вспомнилась визуалка по Старфайтеру. Пришлось включать игроцкий склероз А вторым названием игры могло бы стать "Барраяр: атака клонов"...
Льюис Найт. Отчёт отперсонажный. (Ворнинг: местами нецензурно.) День IНа вечерней летучке редакции готовились к торжественному приёму делегаций. Шеф Бернард распределял сотрудников на интервью. И как нарочно:
- Филипп, Льюис - делегация Дома Кордона.
Помирать - так вместе? У меня были другие планы на ближайшую жизнь.
- Что, вдвоём? - переспросил я. - Для интервью достаточно одного человека.
- Вы можете разделиться и опросить разных людей.
- Нужно почитать про эту станцию, чтобы составить вопросы.
- Я расскажу тебе вкратце, - пообещал Филипп.
Но шеф рассказал сам - ему было известно чуть больше, чем публиковали государственные источники. По удивительному совпадению сразу несколько ПВ-тоннелей, которые прежде вели в тупиковые секторы, вывели корабли Барраяра, флота Оссера, Цетаганды и Эскобара к заброшенной станции, могущей поспорить размерами с крупнейшей станцией Пространства Квадди. Никто не желал подпускать других к стыковочным шлюзам. В ходе военных действий Цетаганда захватила в плен барраярских курсантов с пострадавшего при прыжке тренировочного корабля. Была выдвинута идея переговоров, и вуаля - на Барраяр прибыли и представители цетагандийской императорской фамилии (впервые в истории, надо полагать), и глава Дома Кордона собственной персоной. Меня настораживало, что барон поддержал переговоры на барраярской территории. Наверняка он преследовал ещё какие-то цели.
- Цетаганда утверждает, что эта станция была построена ею двести лет назад и утеряна после катаклизма.
- Там были обнаружены цетагандийские надписи, - добавила Лорина.
- Это не подтверждено ничем, кроме их блога, - возразил я. - Цетаганда может пиздеть.
Также между сотрудниками были распределены те самые курсанты, которых Цетаганда привезла с собой. Мы понимали, что сразу после освобождения их пригребёт СБ, и надеялись поговорить с ними хотя бы до следующей сессии Совета графов.
Мы с Филиппом вышли. Я даже не знал, что сказать.
- Экхм, - издал он наконец звук, выражающий наше общее настроение.
- Вот именно.
- Предлагаю ловить наёмников. Если нас узнают - мы оттуда уже не выйдем.
- Да, отличная идея.
- И не попадаться им на глаза.
Приём в Элизиуме начался с представления гостей. Когда Шив Арква с супругой и тёщей в сопровождении наёмников флота Оссера вошли в зал, я спрятался позади гостей. Филиппу было сложнее: он должен был танцевать со своей "сестрой".
- МВД-шник родился, - шепнул Герберт, когда повисла долгая молчаливая пауза. - Будто у нас их мало.
После паузы в зал прошествовала цетагандийская делегация. Шествие замыкала вереница курсантов, которых символически конвоировал один цетагандиец. Двое из них имели поколоченный вид. После команды "вольно" некоторые юноши бросились в объятия своих невест, родителей и друзей. Представление продолжилось.
- Балы всегда похожи на выставку-продажу? - поинтересовался я у Андре Формореля.
- Смотря с какой стороны на них смотреть.
Герберт прямо с комма строчил короткие заметки в газету и показывал их мне, чтобы я исправлял ошибки. Он успел заметить, сфотографировать и записать всё, что пропустил я, пока был занят тем, чтобы скрыться в толпе от барона Арквы: и то, что цетагандийцы, помимо курсантов, преподнесли Барраяру чрезвычайно ценный меч (и что-то мне подсказывало, что на языке цетагандийцев это было весьма однозначным заявлением о воинственных намерениях), и речь императора Грегора, выразившего надежду на то, что станция не превратится в яблоко раздора.
Начались танцы. Я не танцевал, и, что хуже всего, барон Арква не танцевал тоже. Мне всё время казалось, что он смотрит в мою сторону, и я перемещался по периметру зала, то и дело отворачиваясь к окну. Зато во время первого танца рядом со мной оказался сам адмирал Оссер.
- Адмирал, - решился я. - Можно ли договориться с вами об интервью после окончания бала?
- Да, без проблем.
- Отлично! Надеюсь после бала вас найти.
- Я не собираюсь скрываться.
Во время вальса в два круга пар несколько дам были потеряны своими кавалерами.
- Молодцы, - кряхтел "отец" Филиппа, древний грек Мудос Фордракис. - Какие все молодцы.
- Вальс на выбывание? - полюбопытствовал я.
- В мои времена это называлось иначе, но суть та же.
Я похвастался договором с адмиралом перед коллегами, и тут барон направился прямиком к джексонианцу, за спиной которого я от него и скрывался. Я поспешил отойти и заметил, что буквально позади барона Филипп разговаривает с кем-то в форме флота Оссера. Я понадеялся, что его никто не узнал, - да, наёмники работали на Дом Кордона недавно, но их старые знакомые во флоте быть могли.
Среди гостей я заметил графа Форратьера, но из-за маячившего между нами барона долгое время не мог к нему подойти. В конце концов мы встретились возле барной стойки, где мне налили восхитительного глинтвейна.
- Я рад, что вы выбрались, - изрёк я фразу, ставшую почти ритуальной между нами.
- Я обязан тут быть.
- В какой-то степени и мы тоже.
- Выискиваете информацию?
- Не так уж много информации можно здесь найти, - заметил я, глядя на кружащиеся пары. - Но можно договориться об интервью.
- Отчего же? В представлении гостей было много... информативного.
- О да, было немало красноречивых моментов.
- Вы заметили того низенького джексонианца, Косигана? Видимо, родственник премьер-министра.
- У кого только нет родственников на Джексоне, - рассеянно пробормотал я. Никого из джексонианцев я, разумеется, не заметил, но теперь присмотрелся к юноше в белом мундире. Клон Майлза Форкосигана? Но кому, ради предков, понадобилось клонировать калеку?..
- Я выпил бы с вами кофе, - произнёс граф. - Но, пожалуй, уже не сегодня.
- Да и у меня сегодня после бала назначено интервью, - извинился я.
- И с кем же?
- С адмиралом наёмников. Всем интересно узнать про станцию.
- О да, станция - лакомый кусок пирога.
- Осталось выяснить его начинку. На нём сошлось больно много разных вкусов.
- И многие его надкусили.
- И это тоже.
Мне нужен был ещё один повод для разговора.
- Чему я так и не научился за два года на Барраяре, так это танцевать.
- Барраярцы учатся этому всю жизнь.
- Некоторые инопланетные гости тоже научились танцевать.
- Вероятно, это входило в их подготовку.
- А вы не танцуете?
- Не вижу в этом смысла.
- А как же удовольствие?
Тут, как из-под земли, перед графом выросла Диана Форгрант:
- Позвольте вас пригласить!
- Но... это неприлично.
Диану остановить было невозможно, и она почти силой вытащила графа за собой на танцпол. Мне оставалось только принять на почётное хранение его трость и комм. Когда мне вернули графа, у него было такое сложное лицо, словно его вот-вот хватит удар. Но не успел я его усадить, как меня похитил Филипп, и я вынужден был извиниться.
- Как твои успехи? - спросил я.
- Я поговорил с одним из рядовых наёмников.
- А я договорился об интервью с адмиралом.
- Тогда я могу написать о рядовых, а ты - об адмирале. И будем считать, что мы представим мнение Дома Кордона.
- Конечно. В конце концов, наёмники там были и всё видели.
- Рядовой сказал, что их флот первым обнаружил станцию, а остальные корабли прибыли уже позже. Но Дом Кордона по какой-то причине предпочитает разделить станцию на несколько секторов влияния.
- Что ж, это любопытно.
Когда я расстался с Филиппом, графа уже не было на том месте, где я его оставил, хотя оставалась его трость - словно он испарился. Я продолжил любоваться вальсами.
- Когда-нибудь я возьму уроки танцев, - шепнул я Лорине. - Очень уж это красиво.
- Эта пара с Эскобара очень хорошо танцует, - кивнула она.
- Мне кажется, на Эскобаре все танцуют как дышат. Впрочем, барраярцы тоже.
Толпа в зале уменьшилась, и я невольно присмотрелся к девушке, которая была одета крайне эпатажно даже для инопланетницы. Её лицо было сложно с кем-то спутать... Лакшми Престен. Это имя даже значилось на её бейдже. И Лила тоже была рядом с ней, и на её висках виднелись импланты скачкового пилота. В мою сторону они не смотрели. Ещё больше клонов?!..
Выйдя подышать под мелко моросящий дождь, я чуть не столкнулся с бароном лицом к лицу, и моё сердце упёрлось в кадык изнутри. Я рассудил, что безопаснее будет вернуться в редакцию под предлогом составления вопросов к адмиралу. Там меня и нашёл Филипп.
- Можешь говорить с адмиралом, - бросил он. - Я пойду к барону.
- Ты уверен? Зачем?
- Он всё равно меня узнал.
- Как ты это понял?
- Он сам мне это сказал. Подошёл ко мне, спросил, не собираюсь ли я домой. Похоже, со мной у них нет проблем. А вот с тобой...
- Он спрашивал обо мне?
- Спрашивал, не знаю ли я, где именно ты на Барраяре.
- Хреново, - только и мог сказать я. Чем я себя выдал? Или Шив Арква сделал такой вывод только из подозрений, что Эрик мог добраться до Барраяра вместе со мной?
- Твой холодильник спрятан?
- Да. Ну то есть как - спрятан... Он у меня. В моих личных вещах.
- Ты видел Лакшми?
- О да.
- На ней ни единого повреждения! Но после взрыва от корабля ничего не осталось. Только моя капсула. Как ей это удалось? Впрочем, может быть, это уже не Лакшми.
- Скорее всего так и есть.
- Она попыталась заговорить со мной, но я сделал вид, что я её не знаю.
Должно быть, это тяжело - столкнуться с точной копией того, кого любил когда-то, и избежать соблазна поговорить. Я сильнее прежнего ощутил, какой это может быть страшной ловушкой - привязаться к клону. Всё равно что запустить виртуальную симуляцию своего прошлого и остаться в нём до самой смерти. Похоже на самоубийство.
- А ты ведь так и не сказал, почему ты тогда сбежал, - проговорил Филипп-Эрик.
- Я уже говорил. Я просто хотел жить. Жить свободным.
- Но мы же везли тебя не на Цетаганду!
- Откуда мне было знать, куда вы меня везёте.
- Ты мог бы спросить.
- Тебя и так было хорошо слышно.
Филипп умолк, видимо впервые догадавшись, что я знал о его намерениях меня продать.
- А как ты попал на Комарру?
- Через что только не. Впрочем, тогда я уже знал, что направляюсь на Барраяр. Барраяр далеко, думал я, туда никто не суётся, думал я!..
- Дай пять. И будь осторожен. Не появляйся в посольском квартале.
- Ты тоже. Не встречайся с бароном на его территории. Он может тебя не выпустить.
Я был приятно удивлён тем, что он продолжал меня покрывать несмотря на то, что у барона явно не было к нему притязаний. Теперь, когда его инкогнито было раскрыто, он попросту рисковал лояльностью отца ради меня. В тот момент я поймал себя на мысли, что если Эрику будет грозить опасность, я могу попробовать выкупить его ценой своего криоконтейнера. Живые важнее мёртвых.
- Чтобы не ходить к нему и не приводить его сюда, я встречусь с бароном на карнавале.
Тут за Филиппом заглянула девушка, и он помахал мне рукой:
- Пожелай мне удачи!
Я вернулся в Элизиум, поскольку мне всё ещё был нужен адмирал Оссер. Там почти уже не оставалось людей: танцы объявляли, но на них никто не выходил. Ко мне подошёл джексонианский Майлз:
- Не подскажете ли, было ли официальное окончание бала? Делегации уже удалились? Я не знаю, как это происходит на Барраяре...
- Официально конец вечера не объявлялся, - ответил я. - Но члены делегаций и другие гости, уставшие танцевать, уже могли вернуться в посольства или по домам.
- Ясно, спасибо... Ох, я ведь даже не спросил вашего имени!
- Люис Найт, "Таймс".
- Ух, ничего себе! - клон с искренней радостью пожал мне руку. - А я, похоже, на сегодняшний вечер - Майлз Форкосиган.
- Вот как! - я изобразил удивление. - И откуда же вы к нам прибыли?
- С Архипелага Джексона. Я, если честно, надеялся на более спокойный приём, но случайно произвёл такой фурор...
- Это Барраяр, - усмехнулся я. - Ко многому здесь ещё не привыкли.
- Да уж, мне много рассказывали о негостеприимности Барраяра...
- О, Барраяр не так страшен, как его малюют. На самом деле он развивается, просто постепенно. Это становится заметно, если пожить здесь подольше. За два года жизни на Барраяре я заметил, что разница между поколениями, между людьми из провинции и людьми из столицы на самом деле довольно велика. Жители столицы вполне прогрессивны.
- Но как же так вышло, что Барраяр, с его развитыми технологиями...
- Велико влияние старших поколений. Молодёжь воспитывают в духе традиций. Но это не мешает многим молодым людям быть открытыми чему-то новому. Надеюсь, вам понравится Барраяр.
- На Барраяре есть очень приятные люди.
- Это правда. Люди - лучшее, что есть на Барраяре.
Объявили последний вальс. Прежде чем Элизиум закрылся вовсе, я подошёл к девушке в форме флота Оссера.
- Простите, командор... У меня была назначена встреча с вашим адмиралом. Вы не могли бы с ним связаться, чтобы мне не пришлось его искать?
- По этой части лучше к нему, - и она сделала знак подойти рослому наёмнику в форме капитана, весьма обаятельной наружности.
- А? Что? - он с любопытством уставился на меня.
- Я договаривался об интервью с вашим адмиралом. Я буду очень признателен, если вы с ним свяжетесь.
Капитан достал свой комм, но тот барахлил. Я заподозрил, что в окрестностях Элизиума намеренно глушили спутниковую связь.
- Думаю, вы сможете найти его в посольском доме, во второй комнате.
- Уместно ли это? Не хотелось бы вломиться, например, к барону.
- Во второй комнате только наёмники. - это утешало, но мне по-прежнему не хотелось приближаться к посольскому кварталу. - Я пойду туда и смогу ему передать, но не раньше, чем через пять минут.
- Да, передайте, пожалуйста. Торопиться не нужно.
- Где он сможет вас найти?
- Я подожду его здесь, если он не знает, как пройти к редакции. Или в редакции, если Элизиум закроется.
Вскоре я покинул Элизиум вместе с последними гостями. Делегация Эскобара пригласила всех на карнавал, и что-то мне подсказывало, что до окончания карнавала я адмирала не увижу. Будь у меня маска, я бы сходил туда и сам, но всё, что мне оставалось, - уйти греться в редакцию. Крепок духом был граф Форратьер, который как ни в чём не бывало прогуливался под дождиком, с кем-то беседуя.
В редакции Герберт рекламировал карнавал шефу:
- Обязательно попробуйте гуакамоле с соусом из авокадо. И там ходит смерть, только она у них добрая. Но остерегайтесь её алтаря. Особенно если будете пробовать гуакамоле.
Я представил себе алтарь с обнажёнными девственницами, покрытыми гуакамоле в стратегически важных местах, но при дамах не стал говорить об этом вслух. Только когда шеф умчался на карнавал (его заверили, что эскобарцы выдают маски всем желающим, но я не стал рисковать), Герберт признался, что вся опасность алтаря в том, что он находится над столиком с гуакамоле. И, нагнувшись, чтобы угоститься, немудрено, распрямившись, удариться о него головой.
- Алтарь жаждет крови, - заметил я.
- Но смерть-то добрая...
- Желать добра можно по-разному.
Вскоре Герберт и Андре неизбежно заговорили о главной сенсации вечера - джексонианском коротышке.
- Второй Майлз славный, - сообщил я. - Мы с ним поговорили.
- В каком смысле - второй Майлз?
- Он клон.
- Как это?
- Ну, он же с Джексона. Там бывает и не такое.
- То есть он мутант?
- Не совсем. Просто точная копия.
Когда шеф вернулся с маскарада, Диана объявила:
- Я буду писать про второго Майлза.
- Что?!..
- Он клон, - пояснил я.
- Что?!..
- Так бывает, - философски заметил я.
- Меня пытался пригласить на танец мужчина, - поделился шеф ещё одним потрясением. - Я отказал, а он встал у стены... вот так. - и он попытался изобразить фривольную позу.
- Это точно был мужчина? - уточнил я.
- Он мог быть с Джексона, им там всё равно...
- Или бетанским гермафродитом, - коллеги демонстрировали похвальные познания.
- Гермафродиты встречаются не только на Бете, - добавил я.
- На Джексоне. А где ещё?
- На Бете они живут довольно закрытой общиной, но некоторые гермафродиты её покидают. Можно жить и на других планетах, если не палиться, что ты гермафродит.
К нам заглянула леди Донна Форратьер, но едва шеф Бернард спросил её о том, где будет проходить дегустация вин, как граф Пьер её похитил. А я вспомнил, что он также упоминал про дегустацию.
- Шеф, можно мне на дегустацию? Граф меня приглашал.
- На дегустацию пойду я. А тебя могу взять с собой, если будешь хорошо себя вести.
- Герберт, запиши, что я буду хорошо себя вести, - попросил я. Он как раз вносил поправки в расписание и распределение мероприятий на следующий день.
- Так и писать?
- Так и пиши.
"Льюис будет хорошо себя вести", - написал Герберт в графе напротив дегустации.
Время было уже поздним, а Филиппа всё не было, и я начал о нём беспокоиться.
- Где носит Филиппа? - спросил я у Дианы, которая знала всё и про всех.
- Его греки увели мылить шею.
Обширное семейство, возникшее у Эрика на Барраяре, было сугубо его проблемой, и я успокоился.
К нам привели представителя барраярской диаспоры на Цетаганде, Эдварда Форманна. Он был готов дать интервью немедленно, поэтому я за несколько минут набросал вопросы и поговорил с ним. Подумалось, что после графа Пьера мне везёт на интервью консервативной направленности.
Герберт сфотографировал Форманна, и я уже почти заканчивал редактировать интервью, как граф заглянул снова и сказал, что я ему нужен. Я вышел с ним в прихожую.
- Чем могу помочь?
- Я хочу попросить вас быть моим поверенным. Взгляните на этот документ.
Он протянул мне сложенный лист. Развернув его, я увидел завещание - завещание Луи Форвилля на генетический материал. Я бегло проглядел текст - я ведь уже знал об этом.
- Вы хотите, чтобы я сохранил его у себя? Понимаете ли, я как раз собирался просить вас о том же самом... О том, чтобы сохранить мой криоконтейнер на случай, если со мной что-то случится.
- У вас какие-то проблемы? Я могу чем-то помочь?
- Боюсь, что нет. Это из-за прибывших делегаций. В них присутствуют люди, которые хотят завладеть этим генетическим материалом.
- В таком случае вам нужно немедленно обратиться в СБ!
- СБ будет не на моей стороне. На Барраяре у меня нет никаких прав.
- Но почему? Вы же гражданин Барраяра?
Я не был готов объяснять ему здесь и сейчас о том, что я генконструкт.
- Это долгий разговор, и для более безопасного места... Хотя, быть может, сейчас эта редакция - самое безопасное место на всём Барраяре. Видите ли, документы поддельные. Марта очень хотела, чтобы у нас были дети, но... она не успела составить завещание.
- Я понимаю.
- А что угрожает вам?
- Мой кузен Ришар может решить покопаться в моих бумагах после того, как я поддержу закон о репродукции. Если он найдёт этот документ...
- Хорошо, я спрячу его вместе со своим. У меня есть... союзник, который сможет, в случае чего, о них позаботиться.
- Ваш союзник достаточно могущественен, чтобы защитить вас?
- Не уверен. Но, прошу вас, не вмешивайтесь. Я постараюсь уберечь генматериал, но прежде всего - берегите себя.
- Луи хотел, чтобы у нас был сын... Я хочу, чтобы мой сын был графом, - пробормотал Пьер.
Чёрт побери, а если придётся выбирать? Либо сын от Луи, либо наследник графства?..
В одной руке я всё ещё держал сложенный документ, другой прикоснулся к его плечу. Живые важнее мёртвых. Наверное, я трус, но отдавать жизнь за завещание я не стану и Пьеру не позволю.
- Думаю, те, кто нас любил, в первую очередь хотели, чтобы мы были живы и были счастливы. Поэтому давайте постараемся выжить и прожить ещё лет восемьдесят.
- Но... зачем вам это?
- Зачем что? Зачем я вам помогаю? Вы доверяете мне, я доверяю вам - это то, что всегда происходит между друзьями. Всё будет хорошо.
- Он тоже так говорил... - рассеянно блуждающий взгляд графа вдруг остановился на мне. - Уберите это.
От неожиданности я поднял обе руки:
- Убрать что? Бумагу? Конечность?
- Да. То есть нет. Оставьте. Я не знаю...
Я убрал документ за пазуху и подал ему руку:
- Давайте я вас провожу.
Он оперся на мою руку, и мы дошли до Графской, на которой располагались особняки. На улице беседовало несколько человек, среди которых был граф Форволк. Они окликнули графа, и мы попрощались. Я поспешил назад в редакцию.
- Прошу прощения, графа нужно было проводить.
Я закончил с интервью и ушёл в жилую часть редакции. Пьер прислал мне сообщение на комм, пожелав доброй ночи и предложив встретиться в Элизиуме на следующий день. Я не был уверен, что на это время в моём расписании не стоит какого-нибудь мероприятия, и не был уверен, что мне стоит появляться в Элизиуме, популярном заведении у инопланетных гостей, - но ответил согласием и добавил, что шеф возьмёт меня на дегустацию, если я буду хорошо вести. И если среди приглашённых не будет инопланетников.
Филипп вернулся уже заполночь.
- Не появляйся завтра ни на каких мероприятиях с девяти до одиннадцати, - шепнул он мне. - Тебя ищут и Дом Кордона, и Дом Престен.
- Скорее всего, это время я просто просплю, - бодро откликнулся я.
Но сказать, что после этого я спокойно спал, было бы большим преувеличением. Легко сказать - не появляйся, когда ты журналист...
СнилосьСпал мало, снилось странное: что я работаю во Вкусвилле, нас небольшая команда, и начальница - сварливая тётка довольно базарной наружности. И мы на каких-то задворках, едва ли не на помойке, мастерим инсталляцию - деревянный домик вроде кормушки для птиц с пластилиновыми ангелами. Сооружение очень хрупкое, возимся мы долго, но всем, включая меня, это кажется очень важным и едва ли не до слёз трогательным. Рядом вертится бродячая собачка, и вроде как бездомные люди тоже где-то подразумевается, вроде как это подарок для них. Некоторое время спустя мы возвращаемся на эту помойку, и "кормушка", разумеется, разрушена, а на стене намалёвано что-то угрожающее большими чёрными буквами. Кажется, там была ещё Мара, мы стояли и курили, и я философски говорил, что этого следовало ожидать.