Накануне стиховника во сне гулял с Айко по пёстрому восточному базару. Базар понравился, но можно мне всё то же самое, только без последующей утомительной бродилки по торговому центру с коридорами и лестницами, пожалуйста?..
...А потом наступает этот момент, когда ты делаешь стиховник, но ты сам к нему не готов Не успел выбрать персонажа, найти подходящих стихов (вот у Киту уже есть что-то вроде подборки, но это надо донести до игры не расплескав). И ничего не остаётся, кроме как вытащить своего второго после Лэриана и последнего персонажа, который стихи писал. Стихи, конечно, плохие, но жизнь вообще жестока, так что слушателям пришлось страдать.
Так я в первый раз сыграл Рэндалла не тет-а-тет. Надеюсь, что не в последний, и мы когда-нибудь сделаем пафосную пьянку английских школьников, ибо Рэндалл без брата - деньги на ветер. Все стихи Рэндалла лежат тут, он прочитал все свои, кроме совсем уж обрывочного и палевного, и один чужой - вот этот. Краткий итог стиховника:
Сломали Фрэнка Лонгботтома Вдохновили Айриэн на будущий новый текст.
Я узнал ещё один канон, в котором есть Степь. Не факт, что осилю, но куснуть хочу.
Во мне с новой силой всколыхнулась любовь к Экипажу, что делать, куда бежать.
Подобие персонажного отчётаЗабегаловку под вывеской "У Крысолова" я в окрестностях колледжа ещё не встречал - почему бы не полюбопытствовать? Внутри - никого, но стол накрыт, и шныряют крысы. Крысы, впрочем, явно не дикие - ухоженные и ленивые. Горят лампа и свечи.
Двое - женщина и мужчина в странной, будто бакалаврской, мантии - вошли почти одновременно. Он с порога взмахнул какой-то гнутой веткой и выругался на латыни. Поначалу я принял его за помешанного: он сетовал, что магия здесь не работает. Женщина показалась мне кем-то вроде психиатра - она говорила о тараканах в его голове и будто подыгрывала ему, рассказывая удивительные истории о провозе через таможню волшебных палочек и домашнем грифоне, будто сбежала со страниц Кэрролла. Вскоре мы выяснили, что женщина сбежала с ирландских похорон (на которых, впрочем, виновник торжества так и не объявился), а мужчина - с поминок, которые для некоторых были праздником. Вот только она - из США 20-х годов, а он - из Британии 80-х. И всё бы ничего, но у меня ещё с утра был конец 40-х.
Я ниоткуда не сбежал, даже с уроков. Женщина объявила, что заведение, где мы оказались, похоже на еврейскую корчму, - но я ни разу не слышал, чтобы в еврейских корчмах перепутывалось время и пространство. Что ж, если машина времени (или корчма времени?) существует, то почему бы не существовать и магии? Я начал прислушиваться к разговорам этих двоих. Похоже, они оба служили в неких магических органах правопорядка. Также я узнал, что у магов есть не только собственное правительство, но и законы, учебные заведения, писатели, магические святые и магические сладости.
Так, у женщины из штатов - её звали мисс Голдштейн - сидел в тюрьме некий "белобрысая немочь" Гриндевальд, а её британский коллега, мистер Лонгботтом, терзался сомнениями в том, что некий злодей, чьего имени он даже не называл, действительно исчез навсегда. Этот злодей, по его словам, называл себя "тёмным лордом" и досаждал не только магам, но и простым смертным - их маги называли "магглами". А Гриндевальд, как он говорил, спелся бы с Гитлером. В самом деле, у всех этих троих... скажем, международных преступников были общие идеи расового превосходства. Только у магов - на свой манер: превосходства магов над магглами. И маги "неправильного" происхождения так же бежали от войны и преследования, как обычные люди. Мы выпили за то, чтобы все злодеи однажды сдохли.
Появились ещё посетители: женщина из Франции, обмолвившаяся о том, что магия ей не чужда, и гадавшая на картах, и девочка с ожерельем из листьев на шее. Она сказала, что пришла из леса, и кроме леса она ничего не знала, и жила столько, сколько жил лес... Значит, она была духом леса? Из леса она вышла не просто так: она искала своего друга - рыжеволосого и с чернилами на ладонях, который писал книгу. Под такие приметы, конечно, подходят многие, но я запомнил на всякий случай - а ну как встречу?
У леса была хозяйка, и у трактира должен был быть хозяин - только он не отзывался, сколько к нему ни обращались. Сам ли он нас заманил для чего-то, или не ожидал, что мы заявимся, - не так важно, как то, что всем нам хотелось вернуться в своё время и место. Мистера Лонгботтома ждали жена и сын, мисс Голдштейн - сестра, меня - брат... Чем мы могли расплатиться за кров и стол? Крысолов играл на дудочке, но никто из нас не умел играть на чём-либо, кроме нервов, да и инструментов вокруг не наблюдалось. Решили, что подойдут истории, байки и стихи: порадуем и хозяина, и друг друга.
У мисс Голдштейн и её сестры была настолько увлекательная работа, что истории из практики звучали как фантастические рассказы - правда, в основном пугающие и печальные. Мистер Лонгботтом был с нами, но мыслями оставался там, где была его служба, его начальник мистер Крауч - поминали его недобрым словом столько раз, что к возвращению мистера Лонгботтома оный Крауч должен был скончаться от икоты, - и "тот, кого нельзя называть", всего сутки назад пропавший при странных обстоятельствах. Праздновать победу над этим "тёмным лордом" в самом деле было... подозрительно преждевременно. Мистер Лонгботтом упомянул, что "лорд" убил некую семью, но убить годовалого младенца ему при этом не удалось; также был схвачен некий хранитель тайны, который был другом мистера Лонгботтома и никак не мог быть предателем. В общем, все его стихи были о службе, дружбе, долге и потерях.
Стихи о войне разбавляли стихами о богословии и котиках, пейзажной лирикой и, конечно, стихами о любви. Мисс Голдштейн вспомнила высказывание некой одесской эмигрантки: "Я на тебе, как на войне". Мне понравилось. В самом деле, чего стоит любовь, если даётся тебе легко, если тебе не приходится ради неё делать себя сильнее и лучше, и не приходится добывать её, как Грааль?..
Между тем незаметно появился ещё один гость. Налил себе чаю, устроился в углу и на расспросы отвечал неохотно. Мисс Голдштейн сказала, что он не человек, потому что мыслит математически (я всегда подозревал, что математики - фантастические существа), а она слышит чужие мысли. Я уж было начал стесняться при ней думать, но она успокоила меня, что слышит не образы, а только общее направление. Надеюсь, она слышала только то, что я скучал по брату. А гость назвался Техником, сказал, что он с космической станции, а планета Земля в его реальности уже уничтожена. Капелланом у них на станции была выдра, а поваром - осьминог, и вообще тот ещё зоопарк, и корабельная кошка ловила крыс. Ну и что, что кошка - ксеноморф. Значит, фантазии фантастов станут реальностью... но то, что крысы вышли в космос, вселяло оптимизм.
К вечеру мисс Голдштейн почувствовала, что срочно нужна своей сестре: их Гриндевальд сбежал. Француженка и девочка из леса тоже решили уходить. На прощание хранительница леса прочитала стихотворение, которое просила передать рыжеволосому писателю, и протянула нам по жёлудю. Его я тоже сохранил. Должно быть, они рассказали достаточно: трактир их выпустил, и почти одновременно - впустил самого позднего посетителя. Он взглянул на меня и поинтересовался, столичник я или степняк, после чего сделал феерические выводы, что на горняка я не похож (а и правда). Мы внезапно составили сугубо мужскую компанию, стало можно читать стихи со словом "х@рня".
Оказалось, что новый гость вовсе не с Земли, а с другой планеты, где есть только один город - Столица, организованная по принципу кругов (очень похоже на дантовский Ад), и Степь за её пределами. И занимается тем, что продаёт талант - особую жидкость, отвечающую за одарённость, от доноров из нижних кругов Столицы, которым всё равно не пробиться выше, а значит, талант ни к чему. Вот с врождённой способностью к магии так не получится, хотя и в ней есть, видимо, нечто материальное, - мисс Голдштейн рассказывала об обскуре, юноше, чья нереализованная магическая сила чуть не разрушила весь город. Было даже немного обидно, что магом нужно родиться, а выучиться нельзя. И на метле не полетаешь (хотя не очень-то и хотелось), и не встретишь живого дракона.
Ещё я узнал о запрещённых в магическом сообществе проклятиях - это было особенно интересно. Одно проклятие контролировало разум, другое - вызывало сильнейшую боль, но при этом, если я понял верно, не оставляло после себя физических травм и следов. Я бы испытал второе как доброволец... не многократно, чтобы не сойти с ума, но хотя бы раз. Чтобы понять и расширить границы выносимого, чтобы было что вспомнить. Но это было, похоже, невозможно, - мистер Лонгботтом решительно осуждал применение таких проклятий даже на преступниках (хотя действие оных проклятий было, очевидно, обратимым). А наш гость из Столицы поведал, что в их мире эксперименты на людях вполне практикуются. И вообще у них правят гитлеры и гриндевальды. Забавно, если таково будущее человечества.
В его мире тоже воевали. Вернее - защищались от неизвестно кого. Он читал стихи о механиках - и от мысли о том, насколько эти люди важны во всех мирах, где существуют железные машины, от исправности которых зависит множество жизней, чувствуешь себя довольно бесполезным. А история о железных зверях, защищающих город, могла бы произойти и в нашем мире... а если бы и не могла - её определённо стоило бы выдумать. А пока мы слушали и говорили, Механик ушёл так же незаметно, как появился.
Я заметил, что все кого-то гладят, кроме меня: степняк из Столицы - змею, которую принёс с собой в рукаве, мистер Лонгботтом - местную кошку.
В какой-то момент, читая стихи, гость из Столицы произнёс: бойтесь иногда и крыс. И мистера Лонгботтома, похоже, осенило. Он вспомнил о некоем анимаге - я успел узнать, что так называются маги, умеющие превращаться в животных - по имени Питер. Тот обвинённый в предательстве друг мистера Лонгботтома, некто Блэк, также обвинялся в убийстве дюжины "магглов" и этого самого Питера, от которого остался только палец. Всё-таки странно в магическом мире ведутся следственные действия: объявлять кого-то мёртвым, не увидев всего остального тела?.. Мистер Лонгботтом предположил, что этот Питер мог ускользнуть через люк, обратившись крысой, - и в таком случае было подозрительно, почему он ещё не объявился как выживший и пострадавший.
У меня одно не стыковалось в этом странном расследовании: если Блэк в самом деле не был хранителем тайны, а хранителем был Питер, и Блэк только притворялся для отвода глаз, - то почему бы Блэку не сказать об этом сейчас? Он ведь наверняка хотел жить. Или в магическом сообществе осуждённому слова не дают? Мистер Лонгботтом не мог прояснить этот вопрос: его как друга Блэка от этого дела отстранили и к подозреваемому не пускали. Разумно, но обидно. Особенно если этот его Крауч - тоже... крыса, на что больно многое указывало.
Время шло к ночи. Я отчётливо почувствовал, что ещё немного, и брат меня хватится. Нет, не так. Я ему понадоблюсь. Единственным способом узнать, отпустит ли нас трактир, было проверить. Дверь оказалась открыта. И каждый видел за ней что-то своё. Знакомую улицу, по которой можно было вернуться в колледж (должно быть, отбой уже прозвучал и придётся лезть в окно). Улицу, на которую вышел покурить с неуместного празднества в магическом министерстве. Или таинственный Морок, через который можно было попасть не в место, а в состояние... Мы успели спросить нашего последнего знакомого, как его называть. Он сказал называть его Красным.
Никто из нас, разумеется, не расскажет о том, что видел и с кем познакомился. Если и есть что-то общее в разных мирах и временах, так это особые учреждения для повредившихся рассудком, куда никому не хотелось попасть. И некоторое время спустя это путешествие наверняка будет казаться сном. Что ж, пусть покажется. Знание о том, что в мире есть магия, а на других планетах есть жизнь, - знание довольно бесполезное. А о том, что во все времена люди сражаются, любят, ищут друг друга, над чем-то смеются и во что-то верят - знать не помешает.
БлагодарностиКрысоловом я не вышел и не откликнулся - первое потому, что мой Крысолов - это Олег из Дома-верк-Дом, а второе - чтобы из роли не выходить. Но, уверен, хозяину таверны вечер понравился не меньше. И, думаю, все персонажи попали туда не просто так. Рэндаллу так точно передышка не помешала.
Спасибо всем, кто до меня добрался! За ваших персонажей, их заботы, истории, решения, советы, и, конечно, стихи.
Айриэн за Фрэнка, честного и ответственного. За стихи, не все из которых я помню и с удовольствием бы ещё перечитал. И заслуженного ролевого кота.
Амель за Куинни, неунывающую и рассудительную. За оч-чень октябрьскую историю про Иннсмут, много житейской мудрости и неожиданно светлые стихи.
Люции за Вианн, загадочную и сочувствующую. За карты и французских поэтов. И за вкусные домашние конфеты!
Аурелике за Эшлинг, нездешнюю и хрупкую, за дух леса и фей, за стихи и доверие.
Птахе за Механика, простого и человечного, несмотря на всю потёртость и страшную историю позади. За оживший кусочек горячо любимого сеттинга.
Тохе за Красного, за яркий образ из незнакомого мира, за волколисьи стихи, которые я очень люблю. И вообще восхищаюсь людьми, могущими читать длинные стихи по памяти.)
Пусть стиховники-на-перекрёстках в самом деле станут традицией. В свободные выходные, и не только выходные: пятницы тоже подойдут. Пожелания по датам - велкам!
ПожизнякКрысы отыгрывали крыс, я пару раз на правах англичанина заваривал чай, ел офигенный штрудель, который принесла Амель, и подкармливал Птаху в социопатио сыром. В одиннадцать закончили и постепенно разъехались, задержалась только Айриэн - перед поездом в Питер. А я ещё успел драббл дописать, я ли не молодец.
Наснилось
После игры наснилось столько всего, что мозг вытеснил половину. Не знаю, как с этим бороться, - завести, что ли, в кровати плюшевый блокнот, чтобы записывать в тех промежутках, когда даже не просыпаешься толком?..
Снились похождения рыжего дурачка по имени Беня (нет, Кмбртч ни при чём). Снилась Сенатская, на которой все почему-то были не пешими, а верховыми, и в какой-то момент вырвались оттуда и поскакали куда-то в поля. Им вдогонку послали казаков, тоже верховых, почему-то в одинаковых синих кафтанах, на более низкорослых и крупномордых, степных лошадях, и казаки прошли сквозь них, как нож сквозь масло, - но кому-то всё же удалось уцелеть. И снился поезд - какой-то долгий экспресс, и мужчина типажа "седой генерал" предоставил мне купе, где я познакомился с двумя девушками, которые что-то откуда-то обо мне уже слышали. И всё перечисленное было ещё как-то взаимосвязано! Но я не помню, как
Между всем этим снилось, что я у Айриэн, а там чёрный котик, который к всем относится довольно настороженно, но когда я собрался уходить и присел с ним попрощаться - залез на ручки, прижался и стал урчать. И я думал: чёрт, куда мне ещё и котика, и что скажет Птаха, но не могу же я его после этого бросить, так что на обратном пути за ним вернусь (это как раз где-то перед поездом было). И снился парк с дикими орхидками (они как орхидеи, но наши, северные, маленькие), красивый.
...А потом наступает этот момент, когда ты делаешь стиховник, но ты сам к нему не готов Не успел выбрать персонажа, найти подходящих стихов (вот у Киту уже есть что-то вроде подборки, но это надо донести до игры не расплескав). И ничего не остаётся, кроме как вытащить своего второго после Лэриана и последнего персонажа, который стихи писал. Стихи, конечно, плохие, но жизнь вообще жестока, так что слушателям пришлось страдать.
Так я в первый раз сыграл Рэндалла не тет-а-тет. Надеюсь, что не в последний, и мы когда-нибудь сделаем пафосную пьянку английских школьников, ибо Рэндалл без брата - деньги на ветер. Все стихи Рэндалла лежат тут, он прочитал все свои, кроме совсем уж обрывочного и палевного, и один чужой - вот этот. Краткий итог стиховника:
Я узнал ещё один канон, в котором есть Степь. Не факт, что осилю, но куснуть хочу.
Во мне с новой силой всколыхнулась любовь к Экипажу, что делать, куда бежать.
Подобие персонажного отчётаЗабегаловку под вывеской "У Крысолова" я в окрестностях колледжа ещё не встречал - почему бы не полюбопытствовать? Внутри - никого, но стол накрыт, и шныряют крысы. Крысы, впрочем, явно не дикие - ухоженные и ленивые. Горят лампа и свечи.
Двое - женщина и мужчина в странной, будто бакалаврской, мантии - вошли почти одновременно. Он с порога взмахнул какой-то гнутой веткой и выругался на латыни. Поначалу я принял его за помешанного: он сетовал, что магия здесь не работает. Женщина показалась мне кем-то вроде психиатра - она говорила о тараканах в его голове и будто подыгрывала ему, рассказывая удивительные истории о провозе через таможню волшебных палочек и домашнем грифоне, будто сбежала со страниц Кэрролла. Вскоре мы выяснили, что женщина сбежала с ирландских похорон (на которых, впрочем, виновник торжества так и не объявился), а мужчина - с поминок, которые для некоторых были праздником. Вот только она - из США 20-х годов, а он - из Британии 80-х. И всё бы ничего, но у меня ещё с утра был конец 40-х.
Я ниоткуда не сбежал, даже с уроков. Женщина объявила, что заведение, где мы оказались, похоже на еврейскую корчму, - но я ни разу не слышал, чтобы в еврейских корчмах перепутывалось время и пространство. Что ж, если машина времени (или корчма времени?) существует, то почему бы не существовать и магии? Я начал прислушиваться к разговорам этих двоих. Похоже, они оба служили в неких магических органах правопорядка. Также я узнал, что у магов есть не только собственное правительство, но и законы, учебные заведения, писатели, магические святые и магические сладости.
Так, у женщины из штатов - её звали мисс Голдштейн - сидел в тюрьме некий "белобрысая немочь" Гриндевальд, а её британский коллега, мистер Лонгботтом, терзался сомнениями в том, что некий злодей, чьего имени он даже не называл, действительно исчез навсегда. Этот злодей, по его словам, называл себя "тёмным лордом" и досаждал не только магам, но и простым смертным - их маги называли "магглами". А Гриндевальд, как он говорил, спелся бы с Гитлером. В самом деле, у всех этих троих... скажем, международных преступников были общие идеи расового превосходства. Только у магов - на свой манер: превосходства магов над магглами. И маги "неправильного" происхождения так же бежали от войны и преследования, как обычные люди. Мы выпили за то, чтобы все злодеи однажды сдохли.
Появились ещё посетители: женщина из Франции, обмолвившаяся о том, что магия ей не чужда, и гадавшая на картах, и девочка с ожерельем из листьев на шее. Она сказала, что пришла из леса, и кроме леса она ничего не знала, и жила столько, сколько жил лес... Значит, она была духом леса? Из леса она вышла не просто так: она искала своего друга - рыжеволосого и с чернилами на ладонях, который писал книгу. Под такие приметы, конечно, подходят многие, но я запомнил на всякий случай - а ну как встречу?
У леса была хозяйка, и у трактира должен был быть хозяин - только он не отзывался, сколько к нему ни обращались. Сам ли он нас заманил для чего-то, или не ожидал, что мы заявимся, - не так важно, как то, что всем нам хотелось вернуться в своё время и место. Мистера Лонгботтома ждали жена и сын, мисс Голдштейн - сестра, меня - брат... Чем мы могли расплатиться за кров и стол? Крысолов играл на дудочке, но никто из нас не умел играть на чём-либо, кроме нервов, да и инструментов вокруг не наблюдалось. Решили, что подойдут истории, байки и стихи: порадуем и хозяина, и друг друга.
У мисс Голдштейн и её сестры была настолько увлекательная работа, что истории из практики звучали как фантастические рассказы - правда, в основном пугающие и печальные. Мистер Лонгботтом был с нами, но мыслями оставался там, где была его служба, его начальник мистер Крауч - поминали его недобрым словом столько раз, что к возвращению мистера Лонгботтома оный Крауч должен был скончаться от икоты, - и "тот, кого нельзя называть", всего сутки назад пропавший при странных обстоятельствах. Праздновать победу над этим "тёмным лордом" в самом деле было... подозрительно преждевременно. Мистер Лонгботтом упомянул, что "лорд" убил некую семью, но убить годовалого младенца ему при этом не удалось; также был схвачен некий хранитель тайны, который был другом мистера Лонгботтома и никак не мог быть предателем. В общем, все его стихи были о службе, дружбе, долге и потерях.
Стихи о войне разбавляли стихами о богословии и котиках, пейзажной лирикой и, конечно, стихами о любви. Мисс Голдштейн вспомнила высказывание некой одесской эмигрантки: "Я на тебе, как на войне". Мне понравилось. В самом деле, чего стоит любовь, если даётся тебе легко, если тебе не приходится ради неё делать себя сильнее и лучше, и не приходится добывать её, как Грааль?..
Между тем незаметно появился ещё один гость. Налил себе чаю, устроился в углу и на расспросы отвечал неохотно. Мисс Голдштейн сказала, что он не человек, потому что мыслит математически (я всегда подозревал, что математики - фантастические существа), а она слышит чужие мысли. Я уж было начал стесняться при ней думать, но она успокоила меня, что слышит не образы, а только общее направление. Надеюсь, она слышала только то, что я скучал по брату. А гость назвался Техником, сказал, что он с космической станции, а планета Земля в его реальности уже уничтожена. Капелланом у них на станции была выдра, а поваром - осьминог, и вообще тот ещё зоопарк, и корабельная кошка ловила крыс. Ну и что, что кошка - ксеноморф. Значит, фантазии фантастов станут реальностью... но то, что крысы вышли в космос, вселяло оптимизм.
К вечеру мисс Голдштейн почувствовала, что срочно нужна своей сестре: их Гриндевальд сбежал. Француженка и девочка из леса тоже решили уходить. На прощание хранительница леса прочитала стихотворение, которое просила передать рыжеволосому писателю, и протянула нам по жёлудю. Его я тоже сохранил. Должно быть, они рассказали достаточно: трактир их выпустил, и почти одновременно - впустил самого позднего посетителя. Он взглянул на меня и поинтересовался, столичник я или степняк, после чего сделал феерические выводы, что на горняка я не похож (а и правда). Мы внезапно составили сугубо мужскую компанию, стало можно читать стихи со словом "х@рня".
Оказалось, что новый гость вовсе не с Земли, а с другой планеты, где есть только один город - Столица, организованная по принципу кругов (очень похоже на дантовский Ад), и Степь за её пределами. И занимается тем, что продаёт талант - особую жидкость, отвечающую за одарённость, от доноров из нижних кругов Столицы, которым всё равно не пробиться выше, а значит, талант ни к чему. Вот с врождённой способностью к магии так не получится, хотя и в ней есть, видимо, нечто материальное, - мисс Голдштейн рассказывала об обскуре, юноше, чья нереализованная магическая сила чуть не разрушила весь город. Было даже немного обидно, что магом нужно родиться, а выучиться нельзя. И на метле не полетаешь (хотя не очень-то и хотелось), и не встретишь живого дракона.
Ещё я узнал о запрещённых в магическом сообществе проклятиях - это было особенно интересно. Одно проклятие контролировало разум, другое - вызывало сильнейшую боль, но при этом, если я понял верно, не оставляло после себя физических травм и следов. Я бы испытал второе как доброволец... не многократно, чтобы не сойти с ума, но хотя бы раз. Чтобы понять и расширить границы выносимого, чтобы было что вспомнить. Но это было, похоже, невозможно, - мистер Лонгботтом решительно осуждал применение таких проклятий даже на преступниках (хотя действие оных проклятий было, очевидно, обратимым). А наш гость из Столицы поведал, что в их мире эксперименты на людях вполне практикуются. И вообще у них правят гитлеры и гриндевальды. Забавно, если таково будущее человечества.
В его мире тоже воевали. Вернее - защищались от неизвестно кого. Он читал стихи о механиках - и от мысли о том, насколько эти люди важны во всех мирах, где существуют железные машины, от исправности которых зависит множество жизней, чувствуешь себя довольно бесполезным. А история о железных зверях, защищающих город, могла бы произойти и в нашем мире... а если бы и не могла - её определённо стоило бы выдумать. А пока мы слушали и говорили, Механик ушёл так же незаметно, как появился.
Я заметил, что все кого-то гладят, кроме меня: степняк из Столицы - змею, которую принёс с собой в рукаве, мистер Лонгботтом - местную кошку.
В какой-то момент, читая стихи, гость из Столицы произнёс: бойтесь иногда и крыс. И мистера Лонгботтома, похоже, осенило. Он вспомнил о некоем анимаге - я успел узнать, что так называются маги, умеющие превращаться в животных - по имени Питер. Тот обвинённый в предательстве друг мистера Лонгботтома, некто Блэк, также обвинялся в убийстве дюжины "магглов" и этого самого Питера, от которого остался только палец. Всё-таки странно в магическом мире ведутся следственные действия: объявлять кого-то мёртвым, не увидев всего остального тела?.. Мистер Лонгботтом предположил, что этот Питер мог ускользнуть через люк, обратившись крысой, - и в таком случае было подозрительно, почему он ещё не объявился как выживший и пострадавший.
У меня одно не стыковалось в этом странном расследовании: если Блэк в самом деле не был хранителем тайны, а хранителем был Питер, и Блэк только притворялся для отвода глаз, - то почему бы Блэку не сказать об этом сейчас? Он ведь наверняка хотел жить. Или в магическом сообществе осуждённому слова не дают? Мистер Лонгботтом не мог прояснить этот вопрос: его как друга Блэка от этого дела отстранили и к подозреваемому не пускали. Разумно, но обидно. Особенно если этот его Крауч - тоже... крыса, на что больно многое указывало.
Время шло к ночи. Я отчётливо почувствовал, что ещё немного, и брат меня хватится. Нет, не так. Я ему понадоблюсь. Единственным способом узнать, отпустит ли нас трактир, было проверить. Дверь оказалась открыта. И каждый видел за ней что-то своё. Знакомую улицу, по которой можно было вернуться в колледж (должно быть, отбой уже прозвучал и придётся лезть в окно). Улицу, на которую вышел покурить с неуместного празднества в магическом министерстве. Или таинственный Морок, через который можно было попасть не в место, а в состояние... Мы успели спросить нашего последнего знакомого, как его называть. Он сказал называть его Красным.
Никто из нас, разумеется, не расскажет о том, что видел и с кем познакомился. Если и есть что-то общее в разных мирах и временах, так это особые учреждения для повредившихся рассудком, куда никому не хотелось попасть. И некоторое время спустя это путешествие наверняка будет казаться сном. Что ж, пусть покажется. Знание о том, что в мире есть магия, а на других планетах есть жизнь, - знание довольно бесполезное. А о том, что во все времена люди сражаются, любят, ищут друг друга, над чем-то смеются и во что-то верят - знать не помешает.
БлагодарностиКрысоловом я не вышел и не откликнулся - первое потому, что мой Крысолов - это Олег из Дома-верк-Дом, а второе - чтобы из роли не выходить. Но, уверен, хозяину таверны вечер понравился не меньше. И, думаю, все персонажи попали туда не просто так. Рэндаллу так точно передышка не помешала.
Спасибо всем, кто до меня добрался! За ваших персонажей, их заботы, истории, решения, советы, и, конечно, стихи.
Айриэн за Фрэнка, честного и ответственного. За стихи, не все из которых я помню и с удовольствием бы ещё перечитал. И заслуженного ролевого кота.
Амель за Куинни, неунывающую и рассудительную. За оч-чень октябрьскую историю про Иннсмут, много житейской мудрости и неожиданно светлые стихи.
Люции за Вианн, загадочную и сочувствующую. За карты и французских поэтов. И за вкусные домашние конфеты!
Аурелике за Эшлинг, нездешнюю и хрупкую, за дух леса и фей, за стихи и доверие.
Птахе за Механика, простого и человечного, несмотря на всю потёртость и страшную историю позади. За оживший кусочек горячо любимого сеттинга.
Тохе за Красного, за яркий образ из незнакомого мира, за волколисьи стихи, которые я очень люблю. И вообще восхищаюсь людьми, могущими читать длинные стихи по памяти.)
Пусть стиховники-на-перекрёстках в самом деле станут традицией. В свободные выходные, и не только выходные: пятницы тоже подойдут. Пожелания по датам - велкам!
ПожизнякКрысы отыгрывали крыс, я пару раз на правах англичанина заваривал чай, ел офигенный штрудель, который принесла Амель, и подкармливал Птаху в социопатио сыром. В одиннадцать закончили и постепенно разъехались, задержалась только Айриэн - перед поездом в Питер. А я ещё успел драббл дописать, я ли не молодец.
Наснилось
После игры наснилось столько всего, что мозг вытеснил половину. Не знаю, как с этим бороться, - завести, что ли, в кровати плюшевый блокнот, чтобы записывать в тех промежутках, когда даже не просыпаешься толком?..
Снились похождения рыжего дурачка по имени Беня (нет, Кмбртч ни при чём). Снилась Сенатская, на которой все почему-то были не пешими, а верховыми, и в какой-то момент вырвались оттуда и поскакали куда-то в поля. Им вдогонку послали казаков, тоже верховых, почему-то в одинаковых синих кафтанах, на более низкорослых и крупномордых, степных лошадях, и казаки прошли сквозь них, как нож сквозь масло, - но кому-то всё же удалось уцелеть. И снился поезд - какой-то долгий экспресс, и мужчина типажа "седой генерал" предоставил мне купе, где я познакомился с двумя девушками, которые что-то откуда-то обо мне уже слышали. И всё перечисленное было ещё как-то взаимосвязано! Но я не помню, как
Между всем этим снилось, что я у Айриэн, а там чёрный котик, который к всем относится довольно настороженно, но когда я собрался уходить и присел с ним попрощаться - залез на ручки, прижался и стал урчать. И я думал: чёрт, куда мне ещё и котика, и что скажет Птаха, но не могу же я его после этого бросить, так что на обратном пути за ним вернусь (это как раз где-то перед поездом было). И снился парк с дикими орхидками (они как орхидеи, но наши, северные, маленькие), красивый.