Выспавшийся и добравшийся до дома после Смутных времён, я в минувшее воскресенье отдохнул у Птахи под крылышком и стал собираться на кабинетку Азрафэль. Играли у Дугласа, поэтому я доехал до Новокосино, предался ностальгии по пешему маршруту до Реутова, нашёл остановку и дождался автобуса. Когда я в него сел, автобус развернулся на 180 градусов, обогнул перекрёсток и принялся колесить по району. После чего обогнул перекрёсток с другой стороны и вернулся на ту же самую остановку. Я на всякий случай вышел, позвонил Дугласу и сверил координаты. Нет, остановка была нужная. И номер автобуса правильный, он должен был ехать прямо. Аномалия.
Я, конечно, опоздал, но приехал не последним. Переоделся - птахины военные рубашка и брюки были мне безбожно велики, и их обозвали лётным комбинезоном - и предложил добровольцу нарисовать на мне сорокапятилетнего команданте, но все пообещали быть сильными ролевиками и обойтись без ухищрений. И ведь сдержали слово. Этот удивительный момент, когда ты вроде как единственный кросспол на игре, но не испытываешь никаких трудностей по этому поводу. Был рад увидеть и знакомых игроков - Терри, Атаню, - и тех, с кем играл только раз на вампирке или 18 днях, и тех, с кем играл впервые.
Предысторию вы уже знаете: я вписался за несколько дней до игры, когда снялся другой Марк (Дуглас даже думал, что это я в сетке и был). Надеюсь, не слил, а зашло чертовски. Сама история - ниже...
Комендант Александр Сабуров. отчёт отперсонажныйСчёт пошёл на часы. Как только столичный медик Данковский подтвердил начало эпидемии песчанки, я объявил карантин и закрыл все выходы из Города. Вместо вакцины Власти прислали армию под командованием генерала Александры Блок с приказом уничтожить Город в том случае, если не удастся остановить чуму. И хорошо, что именно её. Я слышал о ней как о человеке старых порядков, с которым можно будет договориться, если дать ей понять, что за бомбардировку Города Власти её расстреляют. Она дала нам немного времени, прежде чем принять окончательное решение. Совет горожан собрался в Храме.
Данковский и Артемий Бурах, сын недавно убитого врача, немедленно удалились на консилиум, как только увидели друг друга. Сиротка Клара, прибившаяся к нашему дому в первый день эпидемии, увязалась за Катериной и теперь купалась в людском внимании, рассказывая, что она святая. С полным на то правом - она могла исцелять больных чумой простым прикосновением, я сам это видел. И она же могла заражать людей ею, оставаясь здоровой. Я смотрел на неё, как на свой маленький козырь. Если убедить всех, что она - единственный источник спасения, вся страна протянет к ней руки, и её могущество перевесит даже могущество Властей. Но пока тем полем, на котором я мог её испытать, был Город.
Ко мне подошёл судья Виктор Каин и спросил, как продвигается расследование. Которое из многих? Не стоит думать, будто дела семейства Каиных - самые важные в Городе. Мне ещё приходилось заниматься детьми - нет, уже не вашими, Каин, а никому не подчиняющимися детьми, если можно их так называть: дети молоко сосут, а не кровь пускают. А, он имел в виду расследование исчезновения тела его отца, Симона Каина... Мне не верилось, что Симон действительно мёртв - кто мог осмелиться и суметь проникнуть в усадьбу Каиных и незаметно похитить тело? Катерина говорила: она чувствует, что Симон по-прежнему находится в усадьбе. Но для чего ему скрываться? Я не стал обсуждать это с Виктором, а Катерина сказала, что Симон сейчас здесь. Его дух прибыл в теле Виктора или Марии? Это и было бессмертие, которое искал Симон?.. Как мало я знал о таких вещах!
Данковский также был заинтересован в том, чтобы найти тело и взять кровь Симона на анализ. Я услышал, как заявившийся на совет малолетний бандит Ноткин рассказывает ему, что украденное тело находится на складах и он может послать своих ребят доставить его сюда. Я потребовал, чтобы никто не вступал в переговоры с преступником, и отправил полицейских на склады. Военные, выделенные генералом Блок для охраны Храма и прочих объектов, присоединились к операции. Вскоре мне было доложено, что тело Симона Каина обнаружено и захвачено, а вместе с ним обнаружен бык - видимо, то самое жертвенное животное, которое банда Ноткина недавно отбила у степняков. При попытке забрать быка мальчишки оказали ожесточённое сопротивление, но я велел не прекращать меры пресечения, невзирая на их возраст. Бык должен был быть возвращён на Бойни.
Когда я вновь нашёл Каина, он беседовал с Ольгимским и выглядел совершенно не обеспокоенным судьбой тела своего отца. Я дождался паузы в их разговоре и сообщил Каину, что я распорядился доставить Симона в мертвецкую, а согласие на эксперименты над оным пусть даст Данковскому сам Каин. Затем я сказал Ольгимскому, что, хоть никто и не заявлял о пропаже, собственность Боен также была восстановлена. Ольгимский не выразил по этому поводу никакого энтузиазма, видимо, считая быка уже умерщвлённым. Он только твердил, что готов пожертвовать Бойнями, но только в том случае, если ему будут предоставлены неопровержимые доказательства, что впустит инспекцию. Это была похвальная уступка, но в том, как он суетился, чуялось что-то подозрительное. Я заверил его, что жертвовать Бойнями нет необходимости: быки - не крысы и чуму не разносят.
Ольгимский и некоторые другие довольно агрессивно относились к генералу Блок, и мне следовало с этим бороться. Я намекнул, что она нам не враг - мы с генералом находимся в одной лодке. После исполнения таких приказов, как у неё, не дают орденов. Армию не следует ассоциировать с Властями - военные не испытывают преданности в отношении чиновников в кабинетах, их можно привлечь на свою сторону. Но обсуждать противодействие Властям люди боялись, меняли тему. Вслух я соглашался с тем, что это - крайняя мера, а про себя прикидывал, кто между милостью Властей и Городом выберет Город, а кто струсит. Ольгимский смельчаком никогда не казался, его призвание - ремесло. Другое дело - Каин. Он сам спросил у меня, сможет ли полиция Города дать отпор армии. Умный человек, и многие идеи у нас общие, и чем-то я мог с ним делиться, другие ведь не поймут, но - союзник ли? Мог ли я ему доверять? Едва ли. Я ответил ему, что сражаться с армией не понадобится, но на случай необходимости - полиция мне верна.
Клара ходила среди собравшихся и говорила, что пропала её сестра-близнец, ничем от неё не отличимая. И звали сестру также Кларой. Я уточнил, что похожей девочки в приют не поступало, чуть позже услышал, как Катерина называет Клару убийцей, а та отвечает, что только исцеляет... Несложно было догадаться, что Клара, боясь признаться самой себе в умении передавать чуму, создала себе воображаемую сестру, на которую и перекладывала ответственность. И это меня уже не устраивало. Клара была не уверенной в своей силе святой, а всего лишь слабым ребёнком и на роль символа не годилась. Конечно, это должно пугать - быть орудием в руках неведомой стихии, проводником жизни и смерти, источником и лекарством одновременно... но почему-то я ей не сочувствовал. Своя шкура была дороже.
Также по Храму сновал владелец театра Марк Бессмертник и всех расспрашивал об их отношении к сложившейся ситуации и поиску решения, а сам избегал высказывать своё мнение. Похоже было на то, что бездельник собирается писать новую пьесу о нашем пире во время чумы. Я признал, что это был бы отменный трагифарс, в финале которого армия сама собой уходила бы в степь или прямо в небо. Но, кроме шуток, - по какой причине чума в обличье Клары посетила именно наш Город? Я склонен был считать, что всему виной были грехи его жителей. Катерина сказала бы, что нужно брать чужие грехи на себя, но я бы предпочёл грешников просто уничтожить. Каждому, кто говорил со мной, я задавал вопрос, почему мы ищем панацею от чумы и не ищем её источник? Лара Равель сказала, что она чувствует: источник - в земле. Кто-то пронзает землю и вызывает её недовольство, об этом и степняки говорят.
Я уцепился за это откровение. "Земля" могло быть словом многозначным и означать и общество, и Уклад, и тело. А кто нарушал Уклад? - Ясное дело, кто: тот, кто убил Исидора Бураха ритуальным крюком менху. Ни один степняк не совершил бы такого святотатства, а рядовой человек с инструментами менху обращаться не умел. Убийцей мог быть только сын Исидора, тем паче что жертва даже не оказывала сопротивления знакомому человеку. Вот только доказательств против Артемия у меня не было. Но я надеялся при помощи генерала Блок, ввиду чрезвычайного положения, добиться ареста Артемия на время следствия. А там и "несчастный случай" организовать можно. Артемия не зря отец из Города высылал, он чужой, не здешний. Беда всегда с чужаками приходит. Ещё Равель утверждала, что Блок - ужасный человек, потому что убила её отца. Я объяснил ей, что расстрел - это не убийство, а приведение в исполнение высшей меры наказания. Исполнение воли Властей. Но быть недовольным исполнителем - всегда легче.
Клара говорила, что все проблемы от медиков, потому что они ничего полезного сделать не могли - ревновала, видимо. Обмолвилась, что один заражённый среди нас уже есть. И в самом деле, у Бессмертника начали проявляться симптомы песчанки. Когда он потерял сознание, его перенесли в карантин. Клара просила, чтобы ей позволили его вылечить, и я поддержал её - всё лучше, чем шарлатан Бурах, которого Данковский почему-то терпел рядом с собой. Её впустили, и некоторое время спустя Данковский подтвердил, что Бессмертник здоров. Марк вышел сам и сообщил, что чувствует себя хорошо. Раздались крики, что это чудо, и только Катерина негромко заметила, что Клара исцелила того, кого сама же и заразила. Значит, не было надежды, что сила Клары убивает только грешников, - она действовала стихийно, не отдавая себе отчёта в собственных поступках. И всё же у нас ещё не было иного выхода, кроме как привести весь Город на "суд" к Кларе. Половина умрёт, но половина выживет - лучше, чем ничего... Известные люди Города могли убедить горожан, особенно если умолчать о риске. Я надеялся, что никого не придётся сгонять силой.
Данковский прокомментировал, что от прикосновения Клары в крови заражённого активировались антитела и справлялись с болезнью, но после этого сразу исчезали. Значит, получить сыворотку было невозможно. Мне нравилось, что Данковский не отвергал того, что не мог научно объяснить. Он ещё спрашивал у Клары, как работает её сила, но она ничего не могла ему сказать, - а поживи он в Городе чуть дольше, перестанет и спрашивать. Я привык не понимать тонких материй и в том, чего не понимал, слушать Катерину. Я хотел бы услышать от неё, чего хочет сила, проявляющаяся через посредство Клары, но она не знала этого, и это тревожило. Она сказала лишь о нарушенном равновесии, все женщины говорили об этом. Стоило ей упомянуть о том, что в Храме нет души, а если бы была, он мог бы явить избавление, как считанные минуты спустя о Храме стали говорить на каждом его углу. Равель узнала у архитектора Стаматина, что в древние времена в здания вселяли душу, замуровывая в них людей заживо. Я не желал воспринимать это всерьёз - послушать Стаматина, когда он пьян уже с утра, так и не такое можно услышать, - но Равель загорелась идеей добровольной жертвы. Она всё говорила о том, что должна что-то сделать...
- Вы слишком часто упоминаете слово "должна". Долг - это наше, мужское дело. А ваше, женское дело - чувствовать. Что Вы чувствуете?..
Но, несмотря ни на что, она всё же совершила попытку самопожертвования. Радовало то, что ей для этого требовался не укромный уголок, а самый центр Храма. Она обратилась к Кларе, которая как ни в чём не бывало утверждала, что сможет исполнить её желание, в результате чего Равель должна была умереть. Охранявшие гостей Храма солдаты никак не реагировали, ведь у Клары не было никакого оружия, да и какую физическую опасность могла представлять на их взгляд девочка-подросток? Но я был решительно против лишних покойников, умерших от неестественных причин (хотя, право, что сейчас в Городе было естественнее чумы?) - просто потому, что не желал объяснять это генералу. Я встал между Равель и Кларой, и они отступились. Бурах ляпнул, что "это делается не так" (можно ли было расценивать это как признание в осведомлённости о человеческих жертвах?). Я опасался, что они попробуют повторить самоубийство в другом месте, но этого не произошло. Они даже не спрашивали создательницу Храма, Катерину, нужно ли это ей... Как назвать такую болезненную тягу прославиться, пусть даже и через смерть? Неужели судьба двух Хозяек не давала женскому воображению покоя?
...Очевидно, не давали. Весь день у Катерины спрашивали, раз за разом, можно ли объединить силы трёх Хозяек и прогнать чуму. Сколько она ни поясняла, с ангельским терпением, что сейчас Хозяйка только одна, а остальные две ещё слишком юны и их сила ещё не пробудилась, - люди её не слышали. Им нужна была надежда. Им казалось, что можно совершить какое-то действие, нажать на нужную кнопку - и Капелла с Марией благополучно превратятся в Хозяек в ускоренном темпе. Если бы всё было так просто! Равель даже говорила, с видом знатока, что Хозяйки "перетягивают одеяло" вместо того, чтобы спасать Город сообща. У меня не самая богатая фантазия, но, стоило представить Катерину с одеялом, даже мне стало смешно. Ещё кто-то в шутку предложил Хозяйкам покурить твири и станцевать (возможно, на столе). Хорошо, что никто не заикнулся о том, чтобы приносить Хозяек в жертву. То, что сработало в прошлый раз, не обязано было помочь и теперь, а главное - я бы не позволил своей жене умирать ни при каких обстоятельствах.
Тем временем произошло два примечательных события. Капелла Ольгимская объявила о помолвке с Ноткиным, несмотря на несовершеннолетие обоих. Ноткин держался тихо-вежливо и будто даже и ни при чём, однако этот ушлый бандит умудрился таким образом породниться с одним из влиятельных семейств Города и заручиться его покровительством. А Данковский заявил, что удочеряет Клару и увезёт её в столицу. Чем она его очаровала? И значило ли это, что в столицу вместе с ней придёт эпидемия? Катерина сказала, что Городу станет хуже, когда Клара его покинет. Но я склонен был считать, что если Клара окажется нужна Городу - то Город её не отпустит.
Как только закончили обсуждать Храм, сразу заговорили о Многограннике. Якобы именно это здание, чей фундамент уходил глубоко в землю, вызывало гнев земли и инициировало эпидемию. Мне не хотелось спешить с выводами и соглашаться с необходимостью разрушения Многогранника тогда, когда люди лихорадочно искали козла отпущения вместо того, чтобы обратить внимание на свои собственные грехи. Как-никак Многогранник был символом Города. К тому же незадолго до совета мне было передано письмо от Властей, в котором мне предлагался карьерный рост в столице в случае, если я соглашусь на разрушение Города, "включая Многогранник". Я никогда бы не пошёл на сотрудничество с Властями, но мне было интересно, почему они выделяли Многогранник особо. То, что они желали уничтожить Многогранник, уже само по себе говорило в пользу его сохранения. Но, увы, факты оказались неумолимы. Данковский спустился к основанию Многогранника и выяснил, что оное погружается в органическую субстанцию, откуда и происходила чума.
Также выяснилось, что сия "гажа", как обозвал заразную жижу её первооткрыватель Данковский, питалась кровью забиваемых быков. И что устойчивостью к эпидемии обладали люди, происходившие из семей, чьими предками считались быки, а вернее, древние туры-авроксы, - в их крови были обнаружены клетки, идентичные клеткам быков. Более ничем эти люди внешне не отличались - хотя я на всякий случай пощупал макушку подвернувшегося под руку Бессмертника, не прорезываются ли у него рога. Быки, что предсказуемо, чумой также не заражались. Значит, Данковскому для изобретения вакцины нужен был бык. И не просто любой бык с Боен, а настоящий аврокс. Авроксы давно считались вымершими, если на Бойнях и были их далёкие потомки, то попробуй их отличи, а искать последних диких авроксов по всей степи - всё равно что иголку в океане. Но помощь пришла с неожиданной стороны. Ноткин сказал, что у него есть тур. И что он приведёт его прямо сюда, в Храм. Я был против того, чтобы животное входило в Храм, но все были так заинтригованы, что меня никто не услышал. Да я и сам был удивлён: чтобы Ноткин, да добровольно отдал своё животное? Собственными руками, без драки? Похоже, этого бандита всё-таки можно было приручить.
Тур появился - огромный, но смирный. Не от жертвоприношения ли Ноткин его когда-то спас? Ноткин поговорил с ним, объясняя, видимо, необходимость поучаствовать в спасении людей от эпидемии, и тур, хоть и не выглядел сочувствующим, позволил взять у него пробу крови. В какой-то степени ему повезло - теперь его, единственного донора, будут беречь как зеницу ока. Но его не хватит на всех, на постоянное снабжение Города вакциной. Поиск же второго тура для восстановления популяции мог занять долгое время. Каин поинтересовался, нельзя ли скрестить тура с человеком, - я не хотел такого знать о его фантазиях. Эту идею припоминали ему до конца вечера - как говорится, стоило один раз тр@хнуть козу... Я вообразил себе минотавров, блуждающих в лабиринте, выстроенном Стаматиным. Такая перспектива не вдохновляла.
Относительно же Многогранника существовало два мнения. Согласно первому, его надлежало уничтожить, дабы песчаная зараза более не проникала в мир - хоть вакцина и будет разработана, она сможет мутировать, принести новые проблемы. Это было просто и понятно. Согласно второму, Стаматин по своим физическим уравнениям мог развернуть Многогранник аж на тринадцать измерений (такое выворачивание Канта наизнанку я уже представить не мог), и сие действие должно было покончить с чумой как таковой, но иные последствия были непредсказуемы. Ко мне впервые за весь вечер обратился Каспар Каин и спросил разрешения на разворачивание Многогранника. Он говорил о том, что после этого весь мир изменится - но при этом Город и Уклад не пострадают. Но для поддерживания развёрнутого Многогранника ему нужна была Хозяйка, а Мария ещё не вступила в полную силу - однако она всё равно хотела попробовать, и это не казалось мне хорошей идеей. Но разве я мог им запретить? Кто-то, кто также сомневался, пошёл с Каиными; Катерина сказала, что если развернуть Многогранник, весь мир может рухнуть. Армия, конечно, в таком случае не придёт... но кто знает, не придут ли четыре коня? Или тура.
Развернуть Многогранник у Марии не получилось. Младшая сестра Нины Каин, Аглая, незадолго до начала эпидемии вернувшаяся в Город и всё собрание тихо державшаяся в стороне, вдруг тихо и отчётливо сказала, что генерала Блок собирались подставить Власти - наконец-то хоть кто-то это озвучил, кроме меня, хоть кто-то сложил два и два и понял, что Власти хотели убить двух зайцев. Её спрашивали, зачем она приехала в Город, если заранее знала о том, что Город ждёт. Но что если она прибыла как соглядатай Властей? Меня это уже не волновало - я наговорил слишком много, чтобы оправдаться, и если меня решат расстрелять, иного выхода, кроме войны, не будет. Старший Каин снова спросил меня о том, готова ли полиция к столкновению с армией, возможно ли гражданское ополчение. Не верил в мирные переговоры или не хотел их? Я повторил, что надеюсь заручиться поддержкой генерала Блок, и что полиция боеспособна.
Генерал застала нас всех в разгар продолжающихся обсуждений. Клара хотела было выйти вперёд, но от такой наглости опешили все и говорить ей не дали. Единодушно предоставили слово Данковскому, создателю вакцины. Он всё рассказал про тура и про то, что он будет размножаться (он хотел было привлечь солдат к поиску самки по степи, но я поспешил поправить, что солдаты этим заниматься не будут), но зачем-то ляпнул, что чума происходит из-за того, что на территории Города нельзя строить дома с глубоким фундаментом. Это означало, что всю зону степи могли признать неблагополучной и переселить оттуда людей, а Город разрушить. Я торопливо уточнил, что с домами всё в порядке, а очаг заразы локализован, и очаг этот - под Многогранником и придётся пожертвовать только им. Мне было всё равно, принесёт ли разворачивание Многогранника больше пользы или вреда, - Каины явно собирались использовать его как источник своего могущества, и я не мог допустить такого перевеса сил. Каин сперва настаивал, что Многогранник имеет культурную ценность, на что я предлагал не разбомбить здание, а разобрать; тогда он выдал себя, сказав, что в Многограннике кроется секрет бессмертия. К чёрту такие игры. Многогранник будет перенесён или законсервирован, и детки Хана найдут себе новое место для сборищ.
К вящему моему удивлению, разработка вакцины убедила генерала Блок отвести войска от Города. Это нельзя было назвать победой, но, пожалуй, можно было назвать спасением. А самое важное творилось всего незаметней - и Город уже не проснётся прежним.
Я, конечно, опоздал, но приехал не последним. Переоделся - птахины военные рубашка и брюки были мне безбожно велики, и их обозвали лётным комбинезоном - и предложил добровольцу нарисовать на мне сорокапятилетнего команданте, но все пообещали быть сильными ролевиками и обойтись без ухищрений. И ведь сдержали слово. Этот удивительный момент, когда ты вроде как единственный кросспол на игре, но не испытываешь никаких трудностей по этому поводу. Был рад увидеть и знакомых игроков - Терри, Атаню, - и тех, с кем играл только раз на вампирке или 18 днях, и тех, с кем играл впервые.
Предысторию вы уже знаете: я вписался за несколько дней до игры, когда снялся другой Марк (Дуглас даже думал, что это я в сетке и был). Надеюсь, не слил, а зашло чертовски. Сама история - ниже...
Комендант Александр Сабуров. отчёт отперсонажныйСчёт пошёл на часы. Как только столичный медик Данковский подтвердил начало эпидемии песчанки, я объявил карантин и закрыл все выходы из Города. Вместо вакцины Власти прислали армию под командованием генерала Александры Блок с приказом уничтожить Город в том случае, если не удастся остановить чуму. И хорошо, что именно её. Я слышал о ней как о человеке старых порядков, с которым можно будет договориться, если дать ей понять, что за бомбардировку Города Власти её расстреляют. Она дала нам немного времени, прежде чем принять окончательное решение. Совет горожан собрался в Храме.
Данковский и Артемий Бурах, сын недавно убитого врача, немедленно удалились на консилиум, как только увидели друг друга. Сиротка Клара, прибившаяся к нашему дому в первый день эпидемии, увязалась за Катериной и теперь купалась в людском внимании, рассказывая, что она святая. С полным на то правом - она могла исцелять больных чумой простым прикосновением, я сам это видел. И она же могла заражать людей ею, оставаясь здоровой. Я смотрел на неё, как на свой маленький козырь. Если убедить всех, что она - единственный источник спасения, вся страна протянет к ней руки, и её могущество перевесит даже могущество Властей. Но пока тем полем, на котором я мог её испытать, был Город.
Ко мне подошёл судья Виктор Каин и спросил, как продвигается расследование. Которое из многих? Не стоит думать, будто дела семейства Каиных - самые важные в Городе. Мне ещё приходилось заниматься детьми - нет, уже не вашими, Каин, а никому не подчиняющимися детьми, если можно их так называть: дети молоко сосут, а не кровь пускают. А, он имел в виду расследование исчезновения тела его отца, Симона Каина... Мне не верилось, что Симон действительно мёртв - кто мог осмелиться и суметь проникнуть в усадьбу Каиных и незаметно похитить тело? Катерина говорила: она чувствует, что Симон по-прежнему находится в усадьбе. Но для чего ему скрываться? Я не стал обсуждать это с Виктором, а Катерина сказала, что Симон сейчас здесь. Его дух прибыл в теле Виктора или Марии? Это и было бессмертие, которое искал Симон?.. Как мало я знал о таких вещах!
Данковский также был заинтересован в том, чтобы найти тело и взять кровь Симона на анализ. Я услышал, как заявившийся на совет малолетний бандит Ноткин рассказывает ему, что украденное тело находится на складах и он может послать своих ребят доставить его сюда. Я потребовал, чтобы никто не вступал в переговоры с преступником, и отправил полицейских на склады. Военные, выделенные генералом Блок для охраны Храма и прочих объектов, присоединились к операции. Вскоре мне было доложено, что тело Симона Каина обнаружено и захвачено, а вместе с ним обнаружен бык - видимо, то самое жертвенное животное, которое банда Ноткина недавно отбила у степняков. При попытке забрать быка мальчишки оказали ожесточённое сопротивление, но я велел не прекращать меры пресечения, невзирая на их возраст. Бык должен был быть возвращён на Бойни.
Когда я вновь нашёл Каина, он беседовал с Ольгимским и выглядел совершенно не обеспокоенным судьбой тела своего отца. Я дождался паузы в их разговоре и сообщил Каину, что я распорядился доставить Симона в мертвецкую, а согласие на эксперименты над оным пусть даст Данковскому сам Каин. Затем я сказал Ольгимскому, что, хоть никто и не заявлял о пропаже, собственность Боен также была восстановлена. Ольгимский не выразил по этому поводу никакого энтузиазма, видимо, считая быка уже умерщвлённым. Он только твердил, что готов пожертвовать Бойнями, но только в том случае, если ему будут предоставлены неопровержимые доказательства, что впустит инспекцию. Это была похвальная уступка, но в том, как он суетился, чуялось что-то подозрительное. Я заверил его, что жертвовать Бойнями нет необходимости: быки - не крысы и чуму не разносят.
Ольгимский и некоторые другие довольно агрессивно относились к генералу Блок, и мне следовало с этим бороться. Я намекнул, что она нам не враг - мы с генералом находимся в одной лодке. После исполнения таких приказов, как у неё, не дают орденов. Армию не следует ассоциировать с Властями - военные не испытывают преданности в отношении чиновников в кабинетах, их можно привлечь на свою сторону. Но обсуждать противодействие Властям люди боялись, меняли тему. Вслух я соглашался с тем, что это - крайняя мера, а про себя прикидывал, кто между милостью Властей и Городом выберет Город, а кто струсит. Ольгимский смельчаком никогда не казался, его призвание - ремесло. Другое дело - Каин. Он сам спросил у меня, сможет ли полиция Города дать отпор армии. Умный человек, и многие идеи у нас общие, и чем-то я мог с ним делиться, другие ведь не поймут, но - союзник ли? Мог ли я ему доверять? Едва ли. Я ответил ему, что сражаться с армией не понадобится, но на случай необходимости - полиция мне верна.
Клара ходила среди собравшихся и говорила, что пропала её сестра-близнец, ничем от неё не отличимая. И звали сестру также Кларой. Я уточнил, что похожей девочки в приют не поступало, чуть позже услышал, как Катерина называет Клару убийцей, а та отвечает, что только исцеляет... Несложно было догадаться, что Клара, боясь признаться самой себе в умении передавать чуму, создала себе воображаемую сестру, на которую и перекладывала ответственность. И это меня уже не устраивало. Клара была не уверенной в своей силе святой, а всего лишь слабым ребёнком и на роль символа не годилась. Конечно, это должно пугать - быть орудием в руках неведомой стихии, проводником жизни и смерти, источником и лекарством одновременно... но почему-то я ей не сочувствовал. Своя шкура была дороже.
Также по Храму сновал владелец театра Марк Бессмертник и всех расспрашивал об их отношении к сложившейся ситуации и поиску решения, а сам избегал высказывать своё мнение. Похоже было на то, что бездельник собирается писать новую пьесу о нашем пире во время чумы. Я признал, что это был бы отменный трагифарс, в финале которого армия сама собой уходила бы в степь или прямо в небо. Но, кроме шуток, - по какой причине чума в обличье Клары посетила именно наш Город? Я склонен был считать, что всему виной были грехи его жителей. Катерина сказала бы, что нужно брать чужие грехи на себя, но я бы предпочёл грешников просто уничтожить. Каждому, кто говорил со мной, я задавал вопрос, почему мы ищем панацею от чумы и не ищем её источник? Лара Равель сказала, что она чувствует: источник - в земле. Кто-то пронзает землю и вызывает её недовольство, об этом и степняки говорят.
Я уцепился за это откровение. "Земля" могло быть словом многозначным и означать и общество, и Уклад, и тело. А кто нарушал Уклад? - Ясное дело, кто: тот, кто убил Исидора Бураха ритуальным крюком менху. Ни один степняк не совершил бы такого святотатства, а рядовой человек с инструментами менху обращаться не умел. Убийцей мог быть только сын Исидора, тем паче что жертва даже не оказывала сопротивления знакомому человеку. Вот только доказательств против Артемия у меня не было. Но я надеялся при помощи генерала Блок, ввиду чрезвычайного положения, добиться ареста Артемия на время следствия. А там и "несчастный случай" организовать можно. Артемия не зря отец из Города высылал, он чужой, не здешний. Беда всегда с чужаками приходит. Ещё Равель утверждала, что Блок - ужасный человек, потому что убила её отца. Я объяснил ей, что расстрел - это не убийство, а приведение в исполнение высшей меры наказания. Исполнение воли Властей. Но быть недовольным исполнителем - всегда легче.
Клара говорила, что все проблемы от медиков, потому что они ничего полезного сделать не могли - ревновала, видимо. Обмолвилась, что один заражённый среди нас уже есть. И в самом деле, у Бессмертника начали проявляться симптомы песчанки. Когда он потерял сознание, его перенесли в карантин. Клара просила, чтобы ей позволили его вылечить, и я поддержал её - всё лучше, чем шарлатан Бурах, которого Данковский почему-то терпел рядом с собой. Её впустили, и некоторое время спустя Данковский подтвердил, что Бессмертник здоров. Марк вышел сам и сообщил, что чувствует себя хорошо. Раздались крики, что это чудо, и только Катерина негромко заметила, что Клара исцелила того, кого сама же и заразила. Значит, не было надежды, что сила Клары убивает только грешников, - она действовала стихийно, не отдавая себе отчёта в собственных поступках. И всё же у нас ещё не было иного выхода, кроме как привести весь Город на "суд" к Кларе. Половина умрёт, но половина выживет - лучше, чем ничего... Известные люди Города могли убедить горожан, особенно если умолчать о риске. Я надеялся, что никого не придётся сгонять силой.
Данковский прокомментировал, что от прикосновения Клары в крови заражённого активировались антитела и справлялись с болезнью, но после этого сразу исчезали. Значит, получить сыворотку было невозможно. Мне нравилось, что Данковский не отвергал того, что не мог научно объяснить. Он ещё спрашивал у Клары, как работает её сила, но она ничего не могла ему сказать, - а поживи он в Городе чуть дольше, перестанет и спрашивать. Я привык не понимать тонких материй и в том, чего не понимал, слушать Катерину. Я хотел бы услышать от неё, чего хочет сила, проявляющаяся через посредство Клары, но она не знала этого, и это тревожило. Она сказала лишь о нарушенном равновесии, все женщины говорили об этом. Стоило ей упомянуть о том, что в Храме нет души, а если бы была, он мог бы явить избавление, как считанные минуты спустя о Храме стали говорить на каждом его углу. Равель узнала у архитектора Стаматина, что в древние времена в здания вселяли душу, замуровывая в них людей заживо. Я не желал воспринимать это всерьёз - послушать Стаматина, когда он пьян уже с утра, так и не такое можно услышать, - но Равель загорелась идеей добровольной жертвы. Она всё говорила о том, что должна что-то сделать...
- Вы слишком часто упоминаете слово "должна". Долг - это наше, мужское дело. А ваше, женское дело - чувствовать. Что Вы чувствуете?..
Но, несмотря ни на что, она всё же совершила попытку самопожертвования. Радовало то, что ей для этого требовался не укромный уголок, а самый центр Храма. Она обратилась к Кларе, которая как ни в чём не бывало утверждала, что сможет исполнить её желание, в результате чего Равель должна была умереть. Охранявшие гостей Храма солдаты никак не реагировали, ведь у Клары не было никакого оружия, да и какую физическую опасность могла представлять на их взгляд девочка-подросток? Но я был решительно против лишних покойников, умерших от неестественных причин (хотя, право, что сейчас в Городе было естественнее чумы?) - просто потому, что не желал объяснять это генералу. Я встал между Равель и Кларой, и они отступились. Бурах ляпнул, что "это делается не так" (можно ли было расценивать это как признание в осведомлённости о человеческих жертвах?). Я опасался, что они попробуют повторить самоубийство в другом месте, но этого не произошло. Они даже не спрашивали создательницу Храма, Катерину, нужно ли это ей... Как назвать такую болезненную тягу прославиться, пусть даже и через смерть? Неужели судьба двух Хозяек не давала женскому воображению покоя?
...Очевидно, не давали. Весь день у Катерины спрашивали, раз за разом, можно ли объединить силы трёх Хозяек и прогнать чуму. Сколько она ни поясняла, с ангельским терпением, что сейчас Хозяйка только одна, а остальные две ещё слишком юны и их сила ещё не пробудилась, - люди её не слышали. Им нужна была надежда. Им казалось, что можно совершить какое-то действие, нажать на нужную кнопку - и Капелла с Марией благополучно превратятся в Хозяек в ускоренном темпе. Если бы всё было так просто! Равель даже говорила, с видом знатока, что Хозяйки "перетягивают одеяло" вместо того, чтобы спасать Город сообща. У меня не самая богатая фантазия, но, стоило представить Катерину с одеялом, даже мне стало смешно. Ещё кто-то в шутку предложил Хозяйкам покурить твири и станцевать (возможно, на столе). Хорошо, что никто не заикнулся о том, чтобы приносить Хозяек в жертву. То, что сработало в прошлый раз, не обязано было помочь и теперь, а главное - я бы не позволил своей жене умирать ни при каких обстоятельствах.
Тем временем произошло два примечательных события. Капелла Ольгимская объявила о помолвке с Ноткиным, несмотря на несовершеннолетие обоих. Ноткин держался тихо-вежливо и будто даже и ни при чём, однако этот ушлый бандит умудрился таким образом породниться с одним из влиятельных семейств Города и заручиться его покровительством. А Данковский заявил, что удочеряет Клару и увезёт её в столицу. Чем она его очаровала? И значило ли это, что в столицу вместе с ней придёт эпидемия? Катерина сказала, что Городу станет хуже, когда Клара его покинет. Но я склонен был считать, что если Клара окажется нужна Городу - то Город её не отпустит.
Как только закончили обсуждать Храм, сразу заговорили о Многограннике. Якобы именно это здание, чей фундамент уходил глубоко в землю, вызывало гнев земли и инициировало эпидемию. Мне не хотелось спешить с выводами и соглашаться с необходимостью разрушения Многогранника тогда, когда люди лихорадочно искали козла отпущения вместо того, чтобы обратить внимание на свои собственные грехи. Как-никак Многогранник был символом Города. К тому же незадолго до совета мне было передано письмо от Властей, в котором мне предлагался карьерный рост в столице в случае, если я соглашусь на разрушение Города, "включая Многогранник". Я никогда бы не пошёл на сотрудничество с Властями, но мне было интересно, почему они выделяли Многогранник особо. То, что они желали уничтожить Многогранник, уже само по себе говорило в пользу его сохранения. Но, увы, факты оказались неумолимы. Данковский спустился к основанию Многогранника и выяснил, что оное погружается в органическую субстанцию, откуда и происходила чума.
Также выяснилось, что сия "гажа", как обозвал заразную жижу её первооткрыватель Данковский, питалась кровью забиваемых быков. И что устойчивостью к эпидемии обладали люди, происходившие из семей, чьими предками считались быки, а вернее, древние туры-авроксы, - в их крови были обнаружены клетки, идентичные клеткам быков. Более ничем эти люди внешне не отличались - хотя я на всякий случай пощупал макушку подвернувшегося под руку Бессмертника, не прорезываются ли у него рога. Быки, что предсказуемо, чумой также не заражались. Значит, Данковскому для изобретения вакцины нужен был бык. И не просто любой бык с Боен, а настоящий аврокс. Авроксы давно считались вымершими, если на Бойнях и были их далёкие потомки, то попробуй их отличи, а искать последних диких авроксов по всей степи - всё равно что иголку в океане. Но помощь пришла с неожиданной стороны. Ноткин сказал, что у него есть тур. И что он приведёт его прямо сюда, в Храм. Я был против того, чтобы животное входило в Храм, но все были так заинтригованы, что меня никто не услышал. Да я и сам был удивлён: чтобы Ноткин, да добровольно отдал своё животное? Собственными руками, без драки? Похоже, этого бандита всё-таки можно было приручить.
Тур появился - огромный, но смирный. Не от жертвоприношения ли Ноткин его когда-то спас? Ноткин поговорил с ним, объясняя, видимо, необходимость поучаствовать в спасении людей от эпидемии, и тур, хоть и не выглядел сочувствующим, позволил взять у него пробу крови. В какой-то степени ему повезло - теперь его, единственного донора, будут беречь как зеницу ока. Но его не хватит на всех, на постоянное снабжение Города вакциной. Поиск же второго тура для восстановления популяции мог занять долгое время. Каин поинтересовался, нельзя ли скрестить тура с человеком, - я не хотел такого знать о его фантазиях. Эту идею припоминали ему до конца вечера - как говорится, стоило один раз тр@хнуть козу... Я вообразил себе минотавров, блуждающих в лабиринте, выстроенном Стаматиным. Такая перспектива не вдохновляла.
Относительно же Многогранника существовало два мнения. Согласно первому, его надлежало уничтожить, дабы песчаная зараза более не проникала в мир - хоть вакцина и будет разработана, она сможет мутировать, принести новые проблемы. Это было просто и понятно. Согласно второму, Стаматин по своим физическим уравнениям мог развернуть Многогранник аж на тринадцать измерений (такое выворачивание Канта наизнанку я уже представить не мог), и сие действие должно было покончить с чумой как таковой, но иные последствия были непредсказуемы. Ко мне впервые за весь вечер обратился Каспар Каин и спросил разрешения на разворачивание Многогранника. Он говорил о том, что после этого весь мир изменится - но при этом Город и Уклад не пострадают. Но для поддерживания развёрнутого Многогранника ему нужна была Хозяйка, а Мария ещё не вступила в полную силу - однако она всё равно хотела попробовать, и это не казалось мне хорошей идеей. Но разве я мог им запретить? Кто-то, кто также сомневался, пошёл с Каиными; Катерина сказала, что если развернуть Многогранник, весь мир может рухнуть. Армия, конечно, в таком случае не придёт... но кто знает, не придут ли четыре коня? Или тура.
Развернуть Многогранник у Марии не получилось. Младшая сестра Нины Каин, Аглая, незадолго до начала эпидемии вернувшаяся в Город и всё собрание тихо державшаяся в стороне, вдруг тихо и отчётливо сказала, что генерала Блок собирались подставить Власти - наконец-то хоть кто-то это озвучил, кроме меня, хоть кто-то сложил два и два и понял, что Власти хотели убить двух зайцев. Её спрашивали, зачем она приехала в Город, если заранее знала о том, что Город ждёт. Но что если она прибыла как соглядатай Властей? Меня это уже не волновало - я наговорил слишком много, чтобы оправдаться, и если меня решат расстрелять, иного выхода, кроме войны, не будет. Старший Каин снова спросил меня о том, готова ли полиция к столкновению с армией, возможно ли гражданское ополчение. Не верил в мирные переговоры или не хотел их? Я повторил, что надеюсь заручиться поддержкой генерала Блок, и что полиция боеспособна.
Генерал застала нас всех в разгар продолжающихся обсуждений. Клара хотела было выйти вперёд, но от такой наглости опешили все и говорить ей не дали. Единодушно предоставили слово Данковскому, создателю вакцины. Он всё рассказал про тура и про то, что он будет размножаться (он хотел было привлечь солдат к поиску самки по степи, но я поспешил поправить, что солдаты этим заниматься не будут), но зачем-то ляпнул, что чума происходит из-за того, что на территории Города нельзя строить дома с глубоким фундаментом. Это означало, что всю зону степи могли признать неблагополучной и переселить оттуда людей, а Город разрушить. Я торопливо уточнил, что с домами всё в порядке, а очаг заразы локализован, и очаг этот - под Многогранником и придётся пожертвовать только им. Мне было всё равно, принесёт ли разворачивание Многогранника больше пользы или вреда, - Каины явно собирались использовать его как источник своего могущества, и я не мог допустить такого перевеса сил. Каин сперва настаивал, что Многогранник имеет культурную ценность, на что я предлагал не разбомбить здание, а разобрать; тогда он выдал себя, сказав, что в Многограннике кроется секрет бессмертия. К чёрту такие игры. Многогранник будет перенесён или законсервирован, и детки Хана найдут себе новое место для сборищ.
К вящему моему удивлению, разработка вакцины убедила генерала Блок отвести войска от Города. Это нельзя было назвать победой, но, пожалуй, можно было назвать спасением. А самое важное творилось всего незаметней - и Город уже не проснётся прежним.
Спасибо мастеру за доверие, соигрокам за игру! Очень надеюсь ещё поиграть у Азрафэль.
Возвращались большой компанией, бросившись за первым же автобусом и доехав до Новокосино. Узнал об игре по Кингу - Кингсвиль. Давно хотел поиграть в нечто подобное, но как-то не срасталось. Присоединяйтесь :3
Вот и написан мой самый запоздавший отчёт - почти через неделю после игры. Отчёты с сегодняшней и завтрашней кабинеток воспоследуют. Ещё немного персонажного сумбурно
Как только закончу допиливать биографические нюансы на Террор и Парижскую коммуну, а также дошлю заявки на Тёмную сестру и Серый театр, - уроню на мастеров персонажей на Ревизора (отрос по дороге на Смутные времена - почему-то ко мне нередко приходят персонажи в электричках), Гавани (всё больше склоняюсь к женскому персонажу, понравилось мне по ардовским полигонам человеческой девочкой бегать) и Кватроченто.
Постепенно на меня сваливается осознание того, что первый прогон барраярки - через неделю. Тихо паникую. Сыграть доктора на разных этапах его жизни - тот ещё челлендж. Кир - это много боли, больше, чем у кого-либо из моих персонажей, разве что Хоэльо смог бы с ним поспорить; как сыграть немолодого человека, измотанного, но не сломленного этой болью, так, чтобы это не выглядело скучно?..
Зато по Артуру с весеннего Барраяра меня упарывает ещё до вводной. Странные у меня с питерскими играми отношения - когда-то я чуть было не доехал туда сыграть драконий
Продолжаю думать об Атве Мрахе. Есть, как ни забавно, у него нечто общее с Элькаром - "я хотел бы занять твоё место, но не смогу причинить тебе вред". Без отягчающих, правда, чувств и с благополучным исходом - то есть, ещё не ясно, насколько полезно для мира и для него самого отпускать немного хаотичное живое оружие на свободу.