Единственный минус дневных игр - ранняя побудка. Зато ехать было недалеко - на Курскую, и мы с Птахой позавтракали в Джаганнате, где всегда вкусная картошка. Тайм-кафе Гнездо - уютное и с чертовски соблазнительной обширной коллекцией настолок (про Лося не было, я искал, только про Корову), местная кошка прекрасна. Правда, двух игровых помещений (не считая игротехнической кухни и вечно запертой спальни) всё-таки маловато для 30+ игроков.
Начали после двух, так что я успел и подремать, и проголодаться - спасибо кухне за своевременные печеньки! Закончил игру сразу после оглашения завещания, по двум причинам. Во-первых, за неимением задания от СБ у персонажа оставались из квестов только бизнес и личные счёты с салоном, а он и с тем, и с другим управился довольно быстро. Продолжать же беседы с гостями о погоде и природе - не в характере Кареля.
Во-вторых, я действительно играл в кризис среднего возраста (не всё же играть тинейджеров) и ясно понял, почему обыватели "кому под сорок", осознав упущенные возможности и отсутствие перспектив, часто кардинально меняют свою жизнь или по-чеховски стреляются. К вышеозначенному моменту я об это эмоционально перегорел (не случилось триггеров, которые побудили бы персонажа к переосмыслению ситуации) и решил выйти вовремя. Поспешил, как оказалось.
Подчеркну, что мой досрочный выход из игры не_означает того, что мне не поигралось. Напротив, поигралось мне очень даже. Развёрнуто - в предыстории и отчёте. Achtung: в сюжете слэш и наркомания.
У Боливара Кареля всё было довольно мрачно. Семейное дело прочно держит в узде, СБ еб@т, а человек, к которому он неравнодушен, демонстрирует к нему крайнюю неприязнь. Предыстория
Когда Боливар был ребёнком, у его отца, Себастьяна Кареля, возникли проблемы с законом, и тот вместе с семьёй эмигрировал с Комарры на Барраяр. Там оказалось просторней, чем под куполом, и Себастьян настрогал ещё семерых детей и множество лесопилок на территории разных графств, успешно торгуя элитной древесиной. Но связей с контрабандистами он не утратил, поэтому, лет 15 спустя, СБ прижала фирму к ногтю и сделала предложение, от которого невозможно отказаться: тюрьма или взаимовыгодное сотрудничество.
Себастьян расплатился собственным старшим сыном. Боливар, закончив университет, успешно выступал торговым представителем фирмы, а в свободное от работы время ошивался по злачным местам Караван-сарая - отец был чадолюбив, но не консервативен и гомосексуальность сына не порицал. Боливар стал осведомителем - сообщал как о партнёрах по теневому бизнесу, так и о знатных и незнатных гражданах, расслабляющихся в кабаках и салонах. Кого-то подставлял. Взамен фирме была обеспечена безупречная репутация.
Когда в случае твоего отказа твоя семья теряет всё - это само по себе хорошая мотивация. И ещё лет 15 Карель держался за преданность фирме и удовлетворение от того, что СБ по его наводкам закрывает плохих парней - торговцев оружием и наркотиками, например. Но со временем стало ясно, что фирма никакого карьерного роста не даёт, зато "сделала для тебя всё, теперь ты до конца жизни должен фирме", а СБ не всегда разгоняет притоны, предпочитая использовать их как приманку. Зачем ловить мух поодиночке, убрав дерьмо, на которое они слетались скопом? А Карель очень не любил дерьмо.
И вот ему 36, он оглядывается и понимает, что мог бы как-то реализоваться сам вместо того, чтобы таскать каштаны для других, а сейчас уже поздно, и нет никакого "вперёд", куда можно было бы двигаться. И что он может позволить себе всё, что захочет - дорогие костюмы, вина, аэромобили, - но это не приносит радости. Существование бессмысленно. А потом он замечает в Караван-сарае парня, который выглядит как барчук, только очень потасканный и готовый отдаваться за еду. Наводит справки. Узнаёт, что Александра Фортеплова выгнал из дома отец.
Карель вспомнил себя в те же годы. Почувствовал, что если вытащит со дна одного человека, то всё это: деньги, навыки, связи - будет не зря. А чтобы Александр не считал себя содержанкой, сказал, что вербует его себе в напарники; начальству же поклялся, что из парня выйдет толк. Ухаживал Карель как закоренелый джентльмен - кормил в лучших ресторанах, одевал у лучших портных, катал на яхте, окружал заботой и лаской. А Алекс продолжал сбегать в Караван-сарай, откуда возвращался (вернее, Карель возвращал) с синяками, всё сильнее раздражался на зануду, мешающего ему развлекаться, посылал подальше и играл в "возбудим и не дадим".
Как рационал, Карель до последнего не понимал, почему тот, кому дали всё, включая человеческое отношение и безопасность, по-прежнему стремится к саморазрушению. Гадал, кто мог принуждать Алекса, шантажировать его, - но Алекс молчал о том, почему у него возникли проблемы с семьёй и с кем он встречался в Караван-сарае, а как можно спасти того, кто тебе не доверяет?.. И не догадывался, что дело не в том, что вокруг Александра, а в том, что в самом Александре. В отличие от Байерли, который был отчасти его прототипом как персонажа, у Алекса не было точки опоры в виде тяги к справедливости, но было больше болевых точек и отказавшие тормоза.
На момент начала игры Карель ещё не осознавал, что те огромные привязанность, нежность и ответственность, которые он испытывал к этому человеку, можно назвать любовью. И всерьёз полагал, что просто не смог создать для него достаточно комфортные условия, и что Алекс его терпеть не может и мечтает от него отделаться.
Так они провели два месяца, а за пару недель до нашего дня X деловые партнёры после заключения удачной сделки потащили Кареля в салон в особняке Фортепловых, где, как он знал, оказывались услуги по проведению корпоративов и прочих праздников. Раньше он бывал там только по делу - хозяин дома при проведении недавнего ремонта использовал деревянные панели от "Карель и сыновья". Теперь же вскрылось, что салон - прикрытие для борделя, и осложнилось тем, что Карелю что-то подмешали, и он потерял контроль над ситуацией.
Проснувшись утром после весьма приятной ночи с местным консультантом по эстетическим вопросам, Карель беспокоился не столько о том, что пойдут слухи - в интересах подобных заведений было сохранять конфиденциальность, - сколько о том, что о его неосторожности узнает Алекс. Но разузнать о салоне побольше под благовидным предлогом - а чем не предлог оглашение завещания умершего хозяина и выставка живописи, посвящённая его памяти? - необходимо, а оставлять Александра без присмотра... уж лучше притащить его, упирающегося и ноющего всю дорогу, с собой. Заодно познакомиться с его родственниками.
Отчёт отперсонажныйКогда мы припарковали флаер, гости уже стекались в особняк широким потоком. Позволив Алексу раствориться в толпе, я протиснулся к той стене холла, где торопливо развешивали живописные и графические работы Виолетты Фортиц. Преобладающей темой работ была обнажённая натура, что само по себе было необычно для Барраяра, и эксперименты в различных техниках, пусть местами выдавали ученичество, были достаточно смелы. Мне понравились портреты, выполненные в технике непрерывной линии. Провинциальные барраярцы выставку старательно не замечали, но ради доли в наследстве вынуждены были проглотить и не такое.
Помимо меня, полотнами заинтересовался только бетанец, пожаловавшийся на затруднения в бизнесе. Он торговал гражданским вооружением, но барраярская полиция закрыла свой тендер для бетанских парализаторов, предсказуемо отдав предпочтение отечественному производителю. Я согласился с тем, что бетанские модели надёжнее и не станут стрелять случайно - я ещё помнил, как Алекс умудрился уронить мой парализатор и чуть не убить нас обоих. И посетовал, что растаможивание подобных товаров порой стоит дороже, чем сам товар, - но за качество всегда приходится платить.
Затем бетанец заметил среди гостей своего приятеля, и они бросились в объятия друг друга, а Алекс за моей спиной как раз нашёл расположившихся на диванах представителей фамилии Фортеплов. Кузине Веронике, тётушке Августе и деду Фёдору - чёрт знает, кем они приходятся друг другу и Алексу по генеалогическому древу, корневой системе которого позавидует любой лесовод - я представился как деловой партнёр Александра. Они, конечно, не поверили, что у Алекса откуда-то нашлись деньги на вложение в древесину, но это и не их дело, - кажется, сперва они и вовсе подумали, что это я его нанял, а не он меня.
Так или иначе, я заверил почтенных Фортепловых, что наши сделки с Александром абсолютно прозрачны и я всецело ему доверяю, предложил тётушке Августе экскурсию на лесопилку и ответил деду Фёдору, что опилки и щепу наша фирма перерабатывает или, если получает соответствующие заказы, продаёт, что делает производство безотходным и экологичным. Экологичность дед одобрил и в целом был рад, что Александр взялся за ум и занялся делом, - что впоследствии аукнулось мне не лучшим образом.
Я произвёл достаточно хорошее впечатление, чтобы мне позволили сопроводить Веронику побеседовать с Александром (барраярцы не оставляют наедине даже родственников - впрочем, порой мне кажется, что в пределах округа каждый друг другу родня, а закрытость планеты в целом привела к тому, что почти любой мужчина сможет сойти за двойника своего императора), и, пока Алекса куда-то унесло, я предложил девушке руку и повёл в сад. Когда Алекс к нам присоединился, она первым делом извинилась за то, что при родственниках ей приходилось вести себя подобающе. Похоже, "кузина Никки" сочувствовала этому раздолбаю.
Стоило нам остаться наедине, как Алекс потребовал у меня 200 марок, наотрез отказываясь пояснить, на что именно. Я напомнил, что у него нет собственного капитала и все его сделки проходят через меня, поэтому ему всё равно придётся свести меня с продавцом, - на что Алекс на моих глазах пристал к деду Фёдору, при этом они оба достали свои коммы. Я не сомневался, что он выклянчил у старика деньги, - интересно, тот был в курсе, что за такие суммы мороженое не покупают? Но, поскольку картины и мебель Алекса также не интересовали, я счёл, что он просто встретил кого-то, кому был должен.
Вскоре я познакомился с тем, кого так горячо приветствовал бетанский предприниматель, - скачковым пилотом Катбертом Бартоломью. Он как раз был занят разъяснением альянсу Фортепловых, дислоцировавшемуся всё на тех же диванах, почему считается инопланетником, будучи барраярцем. Его мать, барраярка, ныне была джексонианской баронессой, а сам он, похоже, был бастардом покойного Николая Фортеплова. Не знаю, мог ли он претендовать на наследство, - в барраярской правовой системе сам чёрт ногу сломит, - но прилетел в компании эпатирующего публику генного модификанта, девушки с кошачьими ушами и тремя хвостами.
С консультантом по эстетическим вопросам я также столкнулся - он меня помнил, а я не собирался его избегать. Он вежливо поинтересовался, как мои дела, как я нахожу выставку, и как поживает Александр. Его, похоже, не смущало, что во время нашей последней встречи я, будучи в изменённом состоянии сознания, пару раз назвал его в постели Алексом, - а мне и подавно нечего было смущаться. Я ответил, что у нас с Александром всё хорошо, и нашу беседу прервал зычный голос поверенного, больше смахивающего на генерала. Зрители обступили нас, слушая перечень лиц, имеющих право наследования. Я успел шепнуть своему собеседнику, что монументальному поверенному не хватает между ног бронзового коня.
После этой формальности всё пошло своим чередом. Пока остальные отдыхали, поверенный работал, заняв стол со своим коммом, и к нему один за другим подходили многочисленные потомки (а Николай был не промах) покойного. Александр рассказывал бетанцу о своём дедушке, который учил его теории снятия цетских скальпов, и чашка в его руке сошла бы за подходящую модель черепа, если бы он хотел продемонстрировать оный процесс. А ко мне прилип чертовски скучный тип, назвавшийся Павлом Горичем, сыном бравого поверенного. Сообщил, что состоит на чрезвычайно секретной службе, каждый день спасает родину, а ныне находится в отпуске, и безутешно тосковал о чипсах в багажнике, к коим не мог подобраться, поскольку чей-то жёлтый флаер заблокировал его.
Насилу от него отвязавшись, я решил заглянуть в салон по старой памяти. Тот был открыт, и в нём скрывалось от шума и духоты уже несколько человек. На видном месте лежала книга с иллюстрациями весьма фривольного содержания - репринт земного поэтического сборника, редкое издание, которое я сам охотно приобрёл бы в свою библиотеку. Чуть менее заметным был иллириец, не расстававшийся со своим суперсовременным коммом, - его-то мне и было надо. Иллирийцы редко заключали сделки с незнакомцами, поскольку сделка была для них не просто основой общественных отношений, как на Джексоне, а практически сакральной. Но мне могла улыбнуться удача.
Я рассказал Даниэлю Эксингтону - так звали иллирийца - о высоких стандартах нашей фирмы, напряг память и вспомнил всё, что слышал о "кредите доверия" и прочих иллирийских традициях, а тот спросил, что ещё я знаю об Иллирике. Я признался, что доступная информация об этой планете крайне скудна, и мистер Эксингтон прочитал мне краткую лекцию, начав с истории колонизации - тонкости я профессионально пропустил мимо ушей как несущественные. По оной выходило, что природа Иллирики была максимально приближена к земной, и в поставках древесины она не нуждалась, зато могла предложить экспорт нескольких эндемичных видов деревьев. Мистер Эксингтон был столь любезен, что обещал связаться с торговым представительством и договориться о пробной партии саженцев. Что ж - это слишком заманчиво, чтобы смотреть на расценки.
А пока я был занят установлением межпланетных контактов, мальчик-консультант по эстетике - судя по бейджу, его звали Сандерли - привёл в салон бетанского атташе, которому наконец удалось оторваться от сопровождавшего его повсюду сотрудника барраярской дипломатической службы. Ещё одно приятное знакомство: Лори Кей был, или была, намерена расслабиться и хотел, чтобы мы его удивили. А я, в свою очередь, был намерен идти до конца в своём маленьком расследовании, предложил Сандерли свою помощь и согласился быть третьим. Но - вот незадача - в гостевую спальню нас не пригласили, а в самом салоне было слишком многолюдно.
Однако салон всё равно действовал в открытую по своему непрямому назначению - ни от кого не скрываясь, хотя на мероприятии присутствовали представители закона, как минимум полицейский. Эта наглая безнаказанность всем причастным с рук не сойдёт, кто бы ни унаследовал дом и бизнес Николая Фортеплова. Мы сели за стол, нам подали вина, и к нам вскоре присоединились праздно шатавшиеся поодиночке Катберт Бартоломью, Павел Горич и Алекс. На столе обнаружились джексонианские деревянные кубики для эротической игры, с изящной гравировкой, - лакированная ольха, возможно, поставленная нашей фирмой. От идеи сыграть в них по кругу не отказался никто - только Сандерли успел смыться, убедившись, что досуг сам себя организовал.
Игра была сколь невинна, столь и бестолкова и добавляла пикантности лишь до тех пор, пока выпадавшие фанты не начинали повторяться. Павел храбро укусил меня за рубашку в области груди, мне же досталось ущипнуть Лори Кей за язычок (зубами, конечно же) и деликатно запустить лапу в её декольте. Если природа щедро наградила Кея не только тем, что я там нащупал, - значит, я смогу записать в свои достижения "лапал герма", и можно умирать спокойно. Затем Павел удалился вслед за одним из работников салона, как бы усердно его ни клеил Алекс, - а когда возникла идея разнообразить правила игры элементом "бутылочки", я под предлогом отыскать что-нибудь способное вращаться на бархатной столешнице сбежал от игроков тоже.
Этот Павел, с его несвойственной для барраярца широтой предпочтений, безусловно, вызывал вопросы. Он на каждом углу "по секрету" рассказывал о том, что работает в СБ, - то есть либо врал, либо талантливо делал вид, что врёт, дабы ему никто не верил и никто не воспринимал всерьёз. Ко второй версии я склонялся и потому, что он неустанно провоцировал инопланетников, давая понять, что не считает их за людей и только по распоряжению властей соблюдает "то-ле-рант-ность". Рядовые барраярцы от гостей планеты держались подальше и обсуждали "мутантов" за глаза. Допустим, Павел и впрямь был агентом и разнюхивал здесь, - но с какой целью СБ дискредитировала барраярскую дипломатию?
Затем Алекс передал, что со мной хочет поговорить журналист местной газеты, некто Данил Карнов. Он сходу пожаловался мне на то, что его брат когда-то разбился на флаере - я не понял, к чему он клонил, но высказал соболезнования пострадавшему от отечественных технологий. После Карнов расспрашивал меня о Николае Фортеплове, я рассказал ему о том, что покойный был надёжным заказчиком и не оставил перед нашей фирмой долгов, посоветовал обратить внимание на отремонтированные помещения - и более ничем не мог быть ему полезен. У меня хватало мозгов не распространяться о салоне - благо при желании папарацци мог посетить его сам.
В ожидании оглашения завещания наступило затишье. Некоторые гости разошлись по комнатам или в сад. Я заметил женщину, которая, по моему определению, не относилась ни к родственникам, ни к бизнесменам, и убил ещё некоторое время за познавательной беседой с ней. Диана Гросс оказалась учредительницей приюта для сирот, которому покойный оказывал покровительство: логическая цепочка - любвеобильный фор сдавал в приют своих бастардов и держал их на виду. Некоторых выпускников приюта, по словам мисс Гросс, он трудоустраивал в своём поместье: логическая цепочка - сиротами выгоднее всего укомплектовывать бордель, ведь их никто не будет искать.
Непонятно было только, была ли мисс Гросс в курсе и в деле, или же пребывала в блаженном неведении. Я привык никому не верить, а она была очень уж... правильной. Жаловалась мне на Александра, который досаждал ей обвинениями в том, что сироты "улетают на другие планеты и не возвращаются" (торговля генетическим материалом?), убеждала, что Алекс никогда не изменится и не займётся благотворительностью, потому как, даже если он сам и оказывался в сложной ситуации, он не выглядел как человек, добившийся всего самостоятельно. Может, она была права и действительно разбиралась в людях лучше, чем я.
Но я сменил тему, заверив мисс Гросс, что мой отец не будет против благотворительности и я обсужу с ним возможность организации обучающих курсов по работе с деревом для воспитанников приюта с последующим трудоустройством на лесопилках фирмы. Так я добыл координаты приюта, на который также не лишним будет взглянуть СБ. Если он не окажется связанным ни с борделем, ни с контрабандой людей, я просто выдохну с облегчением и переведу на его счёт цифру с нулями.
В разгар нашей философской беседы встрял Алекс и заявил, будто его "вырубили" в коридоре. Не ударили чем-то тяжёлым, а, скорее, что-то вкололи. Я встревожился не на шутку, потому как он и не думал обращаться к врачу, и, извинившись перед мисс Гросс, я бросился искать местного медика, а Алекс уже куда-то исчез вместе с Никки. Личный врач Фортепловых, мисс Флинт, нашлась между салоном и кухней в компании других работников поместья и не горела рвением отрываться от болтовни ради своих профессиональных обязанностей. Она сказала, что может взять анализ крови, но результат из лаборатории придёт нескоро.
Я всё равно пообещал привести к ней пациента и отправился на поиски Алекса, который продолжал общаться с родственниками. Общаться настолько тесно, что их с кузеном Константином пришлось едва ли не растаскивать - отношения между Алексом и этим скользким типом, очевидно, были натянутыми. Крепко ухватив недовольного Александра под локоть, я доставил его к тому месту, где видел мисс Флинт, но она была уже в салоне, занята разговором с Сандерли. Я честно дождался, пока она освободится, намекнул, что люди просто так в обмороки не падают, и весь день Алекс жаловался на головную боль, - на что доктор, едва окинув взглядом бодро отпирающегося Александра, порекомендовала ему... полежать и отдохнуть.
На такое вопиющее пренебрежение врачебным долгом необходимо было донести особо. И, если в первые моменты я корил себя за то, что сам притащил Алекса в эту семейную банку со змеями, где его вслух за спиной называли паршивой овцой и где кто-то мог желать ему зла, - то теперь я начал понимать, что, по иронии судьбы, притащил его в один из тех притонов, от которых хотел уберечь. Если ему до сих пор не стало хуже, а, напротив, он несколько повеселел, - значит, он принял не ядовитое вещество, а наркотическое. Что немудрено для борделя - а врач, конечно, была с ним в сговоре. Поздравляю, Боливар Карель, ты связался с наркоманом. И как я не замечал раньше? Все эти резкие перепады настроения, нервические вспышки, раздражительность...
Я чувствовал себя проигравшим. Невозможно было запереть Александра в четырёх стенах и оградить от всех опасностей разом. Я рухнул рядом с Алексом в кресло у фуршетного стола и занялся методичным истреблением великолепных фортепловских слив. Внезапно над нами вырос цетагандиец и поздоровался с Александром, который его не узнал - или сделал вид. Я с искренним удивлением полюбопытствовал у Алекса, когда он успел ещё и с цетом заключить деловое соглашение, ведь встретить цета в неформальной обстановке довольно сложно - туризм по известным причинам развит плохо; Алекс ничего не ответил, и развлекать светской беседой его знакомого гем-лорда, оказавшегося искусствоведом Теном Райдо, охотно взялся я.
То есть, я бы охотнее поговорил об искусстве, но пришлось объяснять ему, почему я не ем сыр - просто потому, что употреблять молоко чужой матери, смешанное с желудочным секретом её ребёнка, казалось мне неестественным. Это выросло в философскую дискуссию о естественном и неестественном: если я предпочитал пользоваться природными богатствами Барраяра и удовлетворять все свои потребности за счёт натуральных продуктов, а не синтетических, то для цета разницы не существовало.
Селекцию и генную модификацию я относил к естественным процессам, ведь природа занималась ими задолго до человека, тогда как вещества из пробирки... Барраярцам не хватало генетического планирования, дабы избежать столь пугающих их мутаций, - но цетагандийская любовь к генетическому совершенству казалась мне излишеством. Я сказал, что генетическое разнообразие прекрасно, и поднял взгляд на хвостатую девушку, которая как раз подошла к столу. Пусть сочтёт за комплимент - ей едва ли было комфортно среди барраярцев, которые её боялись, несмотря на её мирное поведение.
Гем-лорд Райдо попрощался со мной, так и не признавшись, где он познакомился с Алексом. Что до Александра, то он продолжил ныть над ухом об обилии ненавистных родственников и затем с пафосом заявил, что раз я испортил ему вечер, то он испортит мне всю жизнь. Я только успел поинтересоваться, не пристрелит ли он меня, как он впился в мой рот поцелуем, и я, укоризненно мыча, не мог его отпихнуть, пока не укусил его за губу. Может, это было и жестоко, зато действенно, а в гостиной всё-таки присутствовали юные девушки и люди пожилые, коих я не желал проверять на прочность подобным зрелищем.
Но - вот парадокс Барраяра! - никто не попытался вышвырнуть нас из дома. Все гости смотрели куда-то в другую сторону, и вслух среагировали одни только слуги. Я спокойно ответил Алексу, что моя репутация от его выходки не пострадает - мы дали челяди тему для разговоров на несколько минут, а ещё полчаса спустя они о нас позабудут. Один только Сандерли потом подошёл ко мне и вежливо напомнил, что мы можем уединиться и продолжить вместо того, чтобы шокировать публику; я не менее вежливо возразил, что мы продолжим дома вечером, и извинился за несдержанность Алекса, который уже удалился, пыхая праведным гневом.
К началу оглашения завещания я задремал, погрузившись в собственные раздумья, но отдельные его пассажи услышал и оценил. Может, покойный и был мерзавцем, но в чувстве юмора ему не откажешь - все бы завещания писали с таким огоньком! Почти все богатства получила его жена и его будущий законный наследник (Анаис Фортеплова не выглядела беременной, но современные технологии могли позволить ей обзавестись ребёнком при помощи консервированного семени и репликатора), тётушке Августе была завещана коллекция эротики и порнографии (и я хотел бы выкупить часть прежде, чем она всё сожжёт), а дедушке Фёдору - винные погреба.
Салон доставался Катберту - и не приходилось ожидать, что джексонианец распустит бордель по-хорошему. Не забыл старик Николай и Александра - завещал ему отдых на двоих в бетанской "Сфере" и достаточно круглую для этого сумму. У меня словно камень с души свалился: Бета - вот место, где Алекс сможет развлекаться, не подвергая свою жизнь опасности. Место, где он будет счастлив - уж точно не рядом со мной, глупо было даже спрашивать о том, кого он возьмёт с собой: кого угодно, только не старого зануду. Я посоветовал ему эмигрировать на Бету насовсем - запросить политического убежища, освоиться...
Когда все наследники были названы, все начали обсуждать прозвучавшую в числе оных прежнюю супругу покойного, которая числилась мёртвой. Эдак, глядишь, окажется, что и сам Николай живёхонек - не худший способ удрать от проблем, когда ты богат, и заодно посмеяться над родственничками. Я продолжал дремать, иногда Алекс плюхался рядом, иногда - напротив, укладывая ноги на столик. Подле меня устроился со своим коммом иллириец, мне оставалось только дождаться, когда он закончит составление подробного договора. Дописав документ, мистер Эксингтон меня разбудил, и мы, подписав договор, скрепили сделку рукопожатием. Я незамедлительно отправил в банк сообщение о переводе первой половины суммы.
Я хотел найти Алекса, чтобы предупредить, но на сей раз искать его не пришлось - едва я вышел в коридор, он был там. Я сообщил, что получил саженцы и меня здесь более ничто не держит, и пообещал прислать за ним флаер с водителем. Не помню, что он ответил, - мне хотелось покончить со всем быстро. Алекс - большой мальчик и справится без меня, а меня ожидали три дела. Во-первых, принести сделку с Иллирией в зубах отцу и сказать, что больше на него не работаю. Я давно говорил, что нам стоит развивать направление декоративного древоводства. 15 саженцев в оранжерею, будущее украшение садов самых взыскательных клиентов - сестрёнки будут в восторге.
Во-вторых, донести начальству на бордель в поместье Фортеплова. Заранее я был почти уверен, что мне на это скажут: либо СБ уже имел в нём своего человека, либо распорядится кого-нибудь завербовать. Невыгодно избавляться от такого ценного источника информации. На Барраяре есть одна проблема: нет инстанции выше СБ, которой можно было бы сообщить, что СБ покрывает бордель (какой удачный глагол). Значит, им тоже надо было сказать, что я на них больше не работаю. Да, я в курсе, что осведомители СБ увольняются только вперёд ногами. Не то чтобы меня это волновало, поскольку я успевал сделать третье дело.
Оплатить на имя Александра Фортеплова полный курс реабилитации в лучшем наркодиспансере на Бете.
Алекс звонил, молчал в трубку. Я ругался на барахлящую связь. Я думал, что сделал для него всё, что мог. Но тем же вечером один из моих глаз и ушей в забегаловках Караван-сарая связался со мной и сообщил, что Алекс очень палевно купил двойную дозу какой-то тяжёлой дури и заперся с ней наверху. Я был там вместе с реанимационной бригадой через считанные минуты, вскрыл дверь. Шприц валялся рядом с Алексом, пустой. Я ввёл Алексу антидот, он очнулся, уставился на меня так, словно я воскрес из мёртвых, и разрыдался, прижавшись ко мне. Я успел сказать, что люблю его, прежде чем его сердце остановилось - не в последний раз, конечно же. Оно ещё пару раз останавливалось в самой передовой столичной клинике.
А я больше не оставлял его одного - никогда.
На будущее: если я вышел из игры, деролился и переоделся - ни меня, ни персонажа больше нет в пространстве игры. Не стоит обращаться к персонажу с целью его вернуть. Писать Карелю "Алексу плохо, без тебя он не поедет" - всё равно что написать СиДжею "Если ты не вернёшься, Лиззи сделает аборт" или что-то в этом роде. Не надо так. Будем считать, что этого не было. Что было потом
Карель донесёт на бордель (звучит лубочно); свидетелей, могущих подтвердить его слова, найдётся достаточно. Что делать дальше - воля СБ. Проституция, торговля наркотиками и оружием - пунктики Кареля, так что спасибо мастерам и соигрокам за то, что проехались почти по всем.
Фирма продолжит существовать, и новым осведомителем СБ станет второй по старшинству брат, Бернард Карель.
После больницы Боливар увезёт Александра в тот самый диспансер на Бете и будет жить там с ним 24/7. Психоэмоциональное восстановление после нервного срыва и передозировки займёт не один год. Затем они вернутся на Барраяр, потому что Алекс захочет домой, и Карель откроет собственное дело. Не знаю, что это будет, - может, кафе с пончикамиили фабрика плюшевых медведей. А станет ли Алекс работать на СБ, если СБ по-прежнему будет в этом заинтересована... это уже совсем другая история.
А для меня важно, что всё у этих двоих будет хорошо.
Как оказалось, если бы Алекс и Карель не столкнулись с угрозой потерять друг друга навсегда, они могли бы ещё очень нескоро признаться себе и друг другу. Так что всё - к лучшему. Благодарности
Спасибо мастерам - Субоши, Ноэль, Стрикс и Андреасу - за сюжет и организацию вечера у Фортепловых. С вами чертовски комфортно работать даже при возникновении непоняток буквально накануне игры, а это дорогого стоит. С нетерпением жду, что вы поставите дальше.
Спасибо Волчонке, Маре, Тёрн, Тас, Блэйзу и другим за колоритных барраярцев. Всем инопланетникам - за колоритных инопланетников. Вэлу - за завязку, Силю - за немаловажный разговор, Паша Горич - ты неподражаем! Извиняюсь перед всеми, кому не додал, сам жалею, что на всех меня не хватило. Надеюсь ещё поиграть с вами вместе.
Птаха - ты сама всё знаешь
Ну, а мы вот-вот анонсируем Оккупацию Барраяра, оставайтесь на нашей волне!
Начали после двух, так что я успел и подремать, и проголодаться - спасибо кухне за своевременные печеньки! Закончил игру сразу после оглашения завещания, по двум причинам. Во-первых, за неимением задания от СБ у персонажа оставались из квестов только бизнес и личные счёты с салоном, а он и с тем, и с другим управился довольно быстро. Продолжать же беседы с гостями о погоде и природе - не в характере Кареля.
Во-вторых, я действительно играл в кризис среднего возраста (не всё же играть тинейджеров) и ясно понял, почему обыватели "кому под сорок", осознав упущенные возможности и отсутствие перспектив, часто кардинально меняют свою жизнь или по-чеховски стреляются. К вышеозначенному моменту я об это эмоционально перегорел (не случилось триггеров, которые побудили бы персонажа к переосмыслению ситуации) и решил выйти вовремя. Поспешил, как оказалось.
Подчеркну, что мой досрочный выход из игры не_означает того, что мне не поигралось. Напротив, поигралось мне очень даже. Развёрнуто - в предыстории и отчёте. Achtung: в сюжете слэш и наркомания.
У Боливара Кареля всё было довольно мрачно. Семейное дело прочно держит в узде, СБ еб@т, а человек, к которому он неравнодушен, демонстрирует к нему крайнюю неприязнь. Предыстория
Когда Боливар был ребёнком, у его отца, Себастьяна Кареля, возникли проблемы с законом, и тот вместе с семьёй эмигрировал с Комарры на Барраяр. Там оказалось просторней, чем под куполом, и Себастьян настрогал ещё семерых детей и множество лесопилок на территории разных графств, успешно торгуя элитной древесиной. Но связей с контрабандистами он не утратил, поэтому, лет 15 спустя, СБ прижала фирму к ногтю и сделала предложение, от которого невозможно отказаться: тюрьма или взаимовыгодное сотрудничество.
Себастьян расплатился собственным старшим сыном. Боливар, закончив университет, успешно выступал торговым представителем фирмы, а в свободное от работы время ошивался по злачным местам Караван-сарая - отец был чадолюбив, но не консервативен и гомосексуальность сына не порицал. Боливар стал осведомителем - сообщал как о партнёрах по теневому бизнесу, так и о знатных и незнатных гражданах, расслабляющихся в кабаках и салонах. Кого-то подставлял. Взамен фирме была обеспечена безупречная репутация.
Когда в случае твоего отказа твоя семья теряет всё - это само по себе хорошая мотивация. И ещё лет 15 Карель держался за преданность фирме и удовлетворение от того, что СБ по его наводкам закрывает плохих парней - торговцев оружием и наркотиками, например. Но со временем стало ясно, что фирма никакого карьерного роста не даёт, зато "сделала для тебя всё, теперь ты до конца жизни должен фирме", а СБ не всегда разгоняет притоны, предпочитая использовать их как приманку. Зачем ловить мух поодиночке, убрав дерьмо, на которое они слетались скопом? А Карель очень не любил дерьмо.
И вот ему 36, он оглядывается и понимает, что мог бы как-то реализоваться сам вместо того, чтобы таскать каштаны для других, а сейчас уже поздно, и нет никакого "вперёд", куда можно было бы двигаться. И что он может позволить себе всё, что захочет - дорогие костюмы, вина, аэромобили, - но это не приносит радости. Существование бессмысленно. А потом он замечает в Караван-сарае парня, который выглядит как барчук, только очень потасканный и готовый отдаваться за еду. Наводит справки. Узнаёт, что Александра Фортеплова выгнал из дома отец.
Карель вспомнил себя в те же годы. Почувствовал, что если вытащит со дна одного человека, то всё это: деньги, навыки, связи - будет не зря. А чтобы Александр не считал себя содержанкой, сказал, что вербует его себе в напарники; начальству же поклялся, что из парня выйдет толк. Ухаживал Карель как закоренелый джентльмен - кормил в лучших ресторанах, одевал у лучших портных, катал на яхте, окружал заботой и лаской. А Алекс продолжал сбегать в Караван-сарай, откуда возвращался (вернее, Карель возвращал) с синяками, всё сильнее раздражался на зануду, мешающего ему развлекаться, посылал подальше и играл в "возбудим и не дадим".
Как рационал, Карель до последнего не понимал, почему тот, кому дали всё, включая человеческое отношение и безопасность, по-прежнему стремится к саморазрушению. Гадал, кто мог принуждать Алекса, шантажировать его, - но Алекс молчал о том, почему у него возникли проблемы с семьёй и с кем он встречался в Караван-сарае, а как можно спасти того, кто тебе не доверяет?.. И не догадывался, что дело не в том, что вокруг Александра, а в том, что в самом Александре. В отличие от Байерли, который был отчасти его прототипом как персонажа, у Алекса не было точки опоры в виде тяги к справедливости, но было больше болевых точек и отказавшие тормоза.
На момент начала игры Карель ещё не осознавал, что те огромные привязанность, нежность и ответственность, которые он испытывал к этому человеку, можно назвать любовью. И всерьёз полагал, что просто не смог создать для него достаточно комфортные условия, и что Алекс его терпеть не может и мечтает от него отделаться.
Так они провели два месяца, а за пару недель до нашего дня X деловые партнёры после заключения удачной сделки потащили Кареля в салон в особняке Фортепловых, где, как он знал, оказывались услуги по проведению корпоративов и прочих праздников. Раньше он бывал там только по делу - хозяин дома при проведении недавнего ремонта использовал деревянные панели от "Карель и сыновья". Теперь же вскрылось, что салон - прикрытие для борделя, и осложнилось тем, что Карелю что-то подмешали, и он потерял контроль над ситуацией.
Проснувшись утром после весьма приятной ночи с местным консультантом по эстетическим вопросам, Карель беспокоился не столько о том, что пойдут слухи - в интересах подобных заведений было сохранять конфиденциальность, - сколько о том, что о его неосторожности узнает Алекс. Но разузнать о салоне побольше под благовидным предлогом - а чем не предлог оглашение завещания умершего хозяина и выставка живописи, посвящённая его памяти? - необходимо, а оставлять Александра без присмотра... уж лучше притащить его, упирающегося и ноющего всю дорогу, с собой. Заодно познакомиться с его родственниками.
Отчёт отперсонажныйКогда мы припарковали флаер, гости уже стекались в особняк широким потоком. Позволив Алексу раствориться в толпе, я протиснулся к той стене холла, где торопливо развешивали живописные и графические работы Виолетты Фортиц. Преобладающей темой работ была обнажённая натура, что само по себе было необычно для Барраяра, и эксперименты в различных техниках, пусть местами выдавали ученичество, были достаточно смелы. Мне понравились портреты, выполненные в технике непрерывной линии. Провинциальные барраярцы выставку старательно не замечали, но ради доли в наследстве вынуждены были проглотить и не такое.
Помимо меня, полотнами заинтересовался только бетанец, пожаловавшийся на затруднения в бизнесе. Он торговал гражданским вооружением, но барраярская полиция закрыла свой тендер для бетанских парализаторов, предсказуемо отдав предпочтение отечественному производителю. Я согласился с тем, что бетанские модели надёжнее и не станут стрелять случайно - я ещё помнил, как Алекс умудрился уронить мой парализатор и чуть не убить нас обоих. И посетовал, что растаможивание подобных товаров порой стоит дороже, чем сам товар, - но за качество всегда приходится платить.
Затем бетанец заметил среди гостей своего приятеля, и они бросились в объятия друг друга, а Алекс за моей спиной как раз нашёл расположившихся на диванах представителей фамилии Фортеплов. Кузине Веронике, тётушке Августе и деду Фёдору - чёрт знает, кем они приходятся друг другу и Алексу по генеалогическому древу, корневой системе которого позавидует любой лесовод - я представился как деловой партнёр Александра. Они, конечно, не поверили, что у Алекса откуда-то нашлись деньги на вложение в древесину, но это и не их дело, - кажется, сперва они и вовсе подумали, что это я его нанял, а не он меня.
Так или иначе, я заверил почтенных Фортепловых, что наши сделки с Александром абсолютно прозрачны и я всецело ему доверяю, предложил тётушке Августе экскурсию на лесопилку и ответил деду Фёдору, что опилки и щепу наша фирма перерабатывает или, если получает соответствующие заказы, продаёт, что делает производство безотходным и экологичным. Экологичность дед одобрил и в целом был рад, что Александр взялся за ум и занялся делом, - что впоследствии аукнулось мне не лучшим образом.
Я произвёл достаточно хорошее впечатление, чтобы мне позволили сопроводить Веронику побеседовать с Александром (барраярцы не оставляют наедине даже родственников - впрочем, порой мне кажется, что в пределах округа каждый друг другу родня, а закрытость планеты в целом привела к тому, что почти любой мужчина сможет сойти за двойника своего императора), и, пока Алекса куда-то унесло, я предложил девушке руку и повёл в сад. Когда Алекс к нам присоединился, она первым делом извинилась за то, что при родственниках ей приходилось вести себя подобающе. Похоже, "кузина Никки" сочувствовала этому раздолбаю.
Стоило нам остаться наедине, как Алекс потребовал у меня 200 марок, наотрез отказываясь пояснить, на что именно. Я напомнил, что у него нет собственного капитала и все его сделки проходят через меня, поэтому ему всё равно придётся свести меня с продавцом, - на что Алекс на моих глазах пристал к деду Фёдору, при этом они оба достали свои коммы. Я не сомневался, что он выклянчил у старика деньги, - интересно, тот был в курсе, что за такие суммы мороженое не покупают? Но, поскольку картины и мебель Алекса также не интересовали, я счёл, что он просто встретил кого-то, кому был должен.
Вскоре я познакомился с тем, кого так горячо приветствовал бетанский предприниматель, - скачковым пилотом Катбертом Бартоломью. Он как раз был занят разъяснением альянсу Фортепловых, дислоцировавшемуся всё на тех же диванах, почему считается инопланетником, будучи барраярцем. Его мать, барраярка, ныне была джексонианской баронессой, а сам он, похоже, был бастардом покойного Николая Фортеплова. Не знаю, мог ли он претендовать на наследство, - в барраярской правовой системе сам чёрт ногу сломит, - но прилетел в компании эпатирующего публику генного модификанта, девушки с кошачьими ушами и тремя хвостами.
С консультантом по эстетическим вопросам я также столкнулся - он меня помнил, а я не собирался его избегать. Он вежливо поинтересовался, как мои дела, как я нахожу выставку, и как поживает Александр. Его, похоже, не смущало, что во время нашей последней встречи я, будучи в изменённом состоянии сознания, пару раз назвал его в постели Алексом, - а мне и подавно нечего было смущаться. Я ответил, что у нас с Александром всё хорошо, и нашу беседу прервал зычный голос поверенного, больше смахивающего на генерала. Зрители обступили нас, слушая перечень лиц, имеющих право наследования. Я успел шепнуть своему собеседнику, что монументальному поверенному не хватает между ног бронзового коня.
После этой формальности всё пошло своим чередом. Пока остальные отдыхали, поверенный работал, заняв стол со своим коммом, и к нему один за другим подходили многочисленные потомки (а Николай был не промах) покойного. Александр рассказывал бетанцу о своём дедушке, который учил его теории снятия цетских скальпов, и чашка в его руке сошла бы за подходящую модель черепа, если бы он хотел продемонстрировать оный процесс. А ко мне прилип чертовски скучный тип, назвавшийся Павлом Горичем, сыном бравого поверенного. Сообщил, что состоит на чрезвычайно секретной службе, каждый день спасает родину, а ныне находится в отпуске, и безутешно тосковал о чипсах в багажнике, к коим не мог подобраться, поскольку чей-то жёлтый флаер заблокировал его.
Насилу от него отвязавшись, я решил заглянуть в салон по старой памяти. Тот был открыт, и в нём скрывалось от шума и духоты уже несколько человек. На видном месте лежала книга с иллюстрациями весьма фривольного содержания - репринт земного поэтического сборника, редкое издание, которое я сам охотно приобрёл бы в свою библиотеку. Чуть менее заметным был иллириец, не расстававшийся со своим суперсовременным коммом, - его-то мне и было надо. Иллирийцы редко заключали сделки с незнакомцами, поскольку сделка была для них не просто основой общественных отношений, как на Джексоне, а практически сакральной. Но мне могла улыбнуться удача.
Я рассказал Даниэлю Эксингтону - так звали иллирийца - о высоких стандартах нашей фирмы, напряг память и вспомнил всё, что слышал о "кредите доверия" и прочих иллирийских традициях, а тот спросил, что ещё я знаю об Иллирике. Я признался, что доступная информация об этой планете крайне скудна, и мистер Эксингтон прочитал мне краткую лекцию, начав с истории колонизации - тонкости я профессионально пропустил мимо ушей как несущественные. По оной выходило, что природа Иллирики была максимально приближена к земной, и в поставках древесины она не нуждалась, зато могла предложить экспорт нескольких эндемичных видов деревьев. Мистер Эксингтон был столь любезен, что обещал связаться с торговым представительством и договориться о пробной партии саженцев. Что ж - это слишком заманчиво, чтобы смотреть на расценки.
А пока я был занят установлением межпланетных контактов, мальчик-консультант по эстетике - судя по бейджу, его звали Сандерли - привёл в салон бетанского атташе, которому наконец удалось оторваться от сопровождавшего его повсюду сотрудника барраярской дипломатической службы. Ещё одно приятное знакомство: Лори Кей был, или была, намерена расслабиться и хотел, чтобы мы его удивили. А я, в свою очередь, был намерен идти до конца в своём маленьком расследовании, предложил Сандерли свою помощь и согласился быть третьим. Но - вот незадача - в гостевую спальню нас не пригласили, а в самом салоне было слишком многолюдно.
Однако салон всё равно действовал в открытую по своему непрямому назначению - ни от кого не скрываясь, хотя на мероприятии присутствовали представители закона, как минимум полицейский. Эта наглая безнаказанность всем причастным с рук не сойдёт, кто бы ни унаследовал дом и бизнес Николая Фортеплова. Мы сели за стол, нам подали вина, и к нам вскоре присоединились праздно шатавшиеся поодиночке Катберт Бартоломью, Павел Горич и Алекс. На столе обнаружились джексонианские деревянные кубики для эротической игры, с изящной гравировкой, - лакированная ольха, возможно, поставленная нашей фирмой. От идеи сыграть в них по кругу не отказался никто - только Сандерли успел смыться, убедившись, что досуг сам себя организовал.
Игра была сколь невинна, столь и бестолкова и добавляла пикантности лишь до тех пор, пока выпадавшие фанты не начинали повторяться. Павел храбро укусил меня за рубашку в области груди, мне же досталось ущипнуть Лори Кей за язычок (зубами, конечно же) и деликатно запустить лапу в её декольте. Если природа щедро наградила Кея не только тем, что я там нащупал, - значит, я смогу записать в свои достижения "лапал герма", и можно умирать спокойно. Затем Павел удалился вслед за одним из работников салона, как бы усердно его ни клеил Алекс, - а когда возникла идея разнообразить правила игры элементом "бутылочки", я под предлогом отыскать что-нибудь способное вращаться на бархатной столешнице сбежал от игроков тоже.
Этот Павел, с его несвойственной для барраярца широтой предпочтений, безусловно, вызывал вопросы. Он на каждом углу "по секрету" рассказывал о том, что работает в СБ, - то есть либо врал, либо талантливо делал вид, что врёт, дабы ему никто не верил и никто не воспринимал всерьёз. Ко второй версии я склонялся и потому, что он неустанно провоцировал инопланетников, давая понять, что не считает их за людей и только по распоряжению властей соблюдает "то-ле-рант-ность". Рядовые барраярцы от гостей планеты держались подальше и обсуждали "мутантов" за глаза. Допустим, Павел и впрямь был агентом и разнюхивал здесь, - но с какой целью СБ дискредитировала барраярскую дипломатию?
Затем Алекс передал, что со мной хочет поговорить журналист местной газеты, некто Данил Карнов. Он сходу пожаловался мне на то, что его брат когда-то разбился на флаере - я не понял, к чему он клонил, но высказал соболезнования пострадавшему от отечественных технологий. После Карнов расспрашивал меня о Николае Фортеплове, я рассказал ему о том, что покойный был надёжным заказчиком и не оставил перед нашей фирмой долгов, посоветовал обратить внимание на отремонтированные помещения - и более ничем не мог быть ему полезен. У меня хватало мозгов не распространяться о салоне - благо при желании папарацци мог посетить его сам.
В ожидании оглашения завещания наступило затишье. Некоторые гости разошлись по комнатам или в сад. Я заметил женщину, которая, по моему определению, не относилась ни к родственникам, ни к бизнесменам, и убил ещё некоторое время за познавательной беседой с ней. Диана Гросс оказалась учредительницей приюта для сирот, которому покойный оказывал покровительство: логическая цепочка - любвеобильный фор сдавал в приют своих бастардов и держал их на виду. Некоторых выпускников приюта, по словам мисс Гросс, он трудоустраивал в своём поместье: логическая цепочка - сиротами выгоднее всего укомплектовывать бордель, ведь их никто не будет искать.
Непонятно было только, была ли мисс Гросс в курсе и в деле, или же пребывала в блаженном неведении. Я привык никому не верить, а она была очень уж... правильной. Жаловалась мне на Александра, который досаждал ей обвинениями в том, что сироты "улетают на другие планеты и не возвращаются" (торговля генетическим материалом?), убеждала, что Алекс никогда не изменится и не займётся благотворительностью, потому как, даже если он сам и оказывался в сложной ситуации, он не выглядел как человек, добившийся всего самостоятельно. Может, она была права и действительно разбиралась в людях лучше, чем я.
Но я сменил тему, заверив мисс Гросс, что мой отец не будет против благотворительности и я обсужу с ним возможность организации обучающих курсов по работе с деревом для воспитанников приюта с последующим трудоустройством на лесопилках фирмы. Так я добыл координаты приюта, на который также не лишним будет взглянуть СБ. Если он не окажется связанным ни с борделем, ни с контрабандой людей, я просто выдохну с облегчением и переведу на его счёт цифру с нулями.
В разгар нашей философской беседы встрял Алекс и заявил, будто его "вырубили" в коридоре. Не ударили чем-то тяжёлым, а, скорее, что-то вкололи. Я встревожился не на шутку, потому как он и не думал обращаться к врачу, и, извинившись перед мисс Гросс, я бросился искать местного медика, а Алекс уже куда-то исчез вместе с Никки. Личный врач Фортепловых, мисс Флинт, нашлась между салоном и кухней в компании других работников поместья и не горела рвением отрываться от болтовни ради своих профессиональных обязанностей. Она сказала, что может взять анализ крови, но результат из лаборатории придёт нескоро.
Я всё равно пообещал привести к ней пациента и отправился на поиски Алекса, который продолжал общаться с родственниками. Общаться настолько тесно, что их с кузеном Константином пришлось едва ли не растаскивать - отношения между Алексом и этим скользким типом, очевидно, были натянутыми. Крепко ухватив недовольного Александра под локоть, я доставил его к тому месту, где видел мисс Флинт, но она была уже в салоне, занята разговором с Сандерли. Я честно дождался, пока она освободится, намекнул, что люди просто так в обмороки не падают, и весь день Алекс жаловался на головную боль, - на что доктор, едва окинув взглядом бодро отпирающегося Александра, порекомендовала ему... полежать и отдохнуть.
На такое вопиющее пренебрежение врачебным долгом необходимо было донести особо. И, если в первые моменты я корил себя за то, что сам притащил Алекса в эту семейную банку со змеями, где его вслух за спиной называли паршивой овцой и где кто-то мог желать ему зла, - то теперь я начал понимать, что, по иронии судьбы, притащил его в один из тех притонов, от которых хотел уберечь. Если ему до сих пор не стало хуже, а, напротив, он несколько повеселел, - значит, он принял не ядовитое вещество, а наркотическое. Что немудрено для борделя - а врач, конечно, была с ним в сговоре. Поздравляю, Боливар Карель, ты связался с наркоманом. И как я не замечал раньше? Все эти резкие перепады настроения, нервические вспышки, раздражительность...
Я чувствовал себя проигравшим. Невозможно было запереть Александра в четырёх стенах и оградить от всех опасностей разом. Я рухнул рядом с Алексом в кресло у фуршетного стола и занялся методичным истреблением великолепных фортепловских слив. Внезапно над нами вырос цетагандиец и поздоровался с Александром, который его не узнал - или сделал вид. Я с искренним удивлением полюбопытствовал у Алекса, когда он успел ещё и с цетом заключить деловое соглашение, ведь встретить цета в неформальной обстановке довольно сложно - туризм по известным причинам развит плохо; Алекс ничего не ответил, и развлекать светской беседой его знакомого гем-лорда, оказавшегося искусствоведом Теном Райдо, охотно взялся я.
То есть, я бы охотнее поговорил об искусстве, но пришлось объяснять ему, почему я не ем сыр - просто потому, что употреблять молоко чужой матери, смешанное с желудочным секретом её ребёнка, казалось мне неестественным. Это выросло в философскую дискуссию о естественном и неестественном: если я предпочитал пользоваться природными богатствами Барраяра и удовлетворять все свои потребности за счёт натуральных продуктов, а не синтетических, то для цета разницы не существовало.
Селекцию и генную модификацию я относил к естественным процессам, ведь природа занималась ими задолго до человека, тогда как вещества из пробирки... Барраярцам не хватало генетического планирования, дабы избежать столь пугающих их мутаций, - но цетагандийская любовь к генетическому совершенству казалась мне излишеством. Я сказал, что генетическое разнообразие прекрасно, и поднял взгляд на хвостатую девушку, которая как раз подошла к столу. Пусть сочтёт за комплимент - ей едва ли было комфортно среди барраярцев, которые её боялись, несмотря на её мирное поведение.
Гем-лорд Райдо попрощался со мной, так и не признавшись, где он познакомился с Алексом. Что до Александра, то он продолжил ныть над ухом об обилии ненавистных родственников и затем с пафосом заявил, что раз я испортил ему вечер, то он испортит мне всю жизнь. Я только успел поинтересоваться, не пристрелит ли он меня, как он впился в мой рот поцелуем, и я, укоризненно мыча, не мог его отпихнуть, пока не укусил его за губу. Может, это было и жестоко, зато действенно, а в гостиной всё-таки присутствовали юные девушки и люди пожилые, коих я не желал проверять на прочность подобным зрелищем.
Но - вот парадокс Барраяра! - никто не попытался вышвырнуть нас из дома. Все гости смотрели куда-то в другую сторону, и вслух среагировали одни только слуги. Я спокойно ответил Алексу, что моя репутация от его выходки не пострадает - мы дали челяди тему для разговоров на несколько минут, а ещё полчаса спустя они о нас позабудут. Один только Сандерли потом подошёл ко мне и вежливо напомнил, что мы можем уединиться и продолжить вместо того, чтобы шокировать публику; я не менее вежливо возразил, что мы продолжим дома вечером, и извинился за несдержанность Алекса, который уже удалился, пыхая праведным гневом.
К началу оглашения завещания я задремал, погрузившись в собственные раздумья, но отдельные его пассажи услышал и оценил. Может, покойный и был мерзавцем, но в чувстве юмора ему не откажешь - все бы завещания писали с таким огоньком! Почти все богатства получила его жена и его будущий законный наследник (Анаис Фортеплова не выглядела беременной, но современные технологии могли позволить ей обзавестись ребёнком при помощи консервированного семени и репликатора), тётушке Августе была завещана коллекция эротики и порнографии (и я хотел бы выкупить часть прежде, чем она всё сожжёт), а дедушке Фёдору - винные погреба.
Салон доставался Катберту - и не приходилось ожидать, что джексонианец распустит бордель по-хорошему. Не забыл старик Николай и Александра - завещал ему отдых на двоих в бетанской "Сфере" и достаточно круглую для этого сумму. У меня словно камень с души свалился: Бета - вот место, где Алекс сможет развлекаться, не подвергая свою жизнь опасности. Место, где он будет счастлив - уж точно не рядом со мной, глупо было даже спрашивать о том, кого он возьмёт с собой: кого угодно, только не старого зануду. Я посоветовал ему эмигрировать на Бету насовсем - запросить политического убежища, освоиться...
Когда все наследники были названы, все начали обсуждать прозвучавшую в числе оных прежнюю супругу покойного, которая числилась мёртвой. Эдак, глядишь, окажется, что и сам Николай живёхонек - не худший способ удрать от проблем, когда ты богат, и заодно посмеяться над родственничками. Я продолжал дремать, иногда Алекс плюхался рядом, иногда - напротив, укладывая ноги на столик. Подле меня устроился со своим коммом иллириец, мне оставалось только дождаться, когда он закончит составление подробного договора. Дописав документ, мистер Эксингтон меня разбудил, и мы, подписав договор, скрепили сделку рукопожатием. Я незамедлительно отправил в банк сообщение о переводе первой половины суммы.
Я хотел найти Алекса, чтобы предупредить, но на сей раз искать его не пришлось - едва я вышел в коридор, он был там. Я сообщил, что получил саженцы и меня здесь более ничто не держит, и пообещал прислать за ним флаер с водителем. Не помню, что он ответил, - мне хотелось покончить со всем быстро. Алекс - большой мальчик и справится без меня, а меня ожидали три дела. Во-первых, принести сделку с Иллирией в зубах отцу и сказать, что больше на него не работаю. Я давно говорил, что нам стоит развивать направление декоративного древоводства. 15 саженцев в оранжерею, будущее украшение садов самых взыскательных клиентов - сестрёнки будут в восторге.
Во-вторых, донести начальству на бордель в поместье Фортеплова. Заранее я был почти уверен, что мне на это скажут: либо СБ уже имел в нём своего человека, либо распорядится кого-нибудь завербовать. Невыгодно избавляться от такого ценного источника информации. На Барраяре есть одна проблема: нет инстанции выше СБ, которой можно было бы сообщить, что СБ покрывает бордель (какой удачный глагол). Значит, им тоже надо было сказать, что я на них больше не работаю. Да, я в курсе, что осведомители СБ увольняются только вперёд ногами. Не то чтобы меня это волновало, поскольку я успевал сделать третье дело.
Оплатить на имя Александра Фортеплова полный курс реабилитации в лучшем наркодиспансере на Бете.
Алекс звонил, молчал в трубку. Я ругался на барахлящую связь. Я думал, что сделал для него всё, что мог. Но тем же вечером один из моих глаз и ушей в забегаловках Караван-сарая связался со мной и сообщил, что Алекс очень палевно купил двойную дозу какой-то тяжёлой дури и заперся с ней наверху. Я был там вместе с реанимационной бригадой через считанные минуты, вскрыл дверь. Шприц валялся рядом с Алексом, пустой. Я ввёл Алексу антидот, он очнулся, уставился на меня так, словно я воскрес из мёртвых, и разрыдался, прижавшись ко мне. Я успел сказать, что люблю его, прежде чем его сердце остановилось - не в последний раз, конечно же. Оно ещё пару раз останавливалось в самой передовой столичной клинике.
А я больше не оставлял его одного - никогда.
На будущее: если я вышел из игры, деролился и переоделся - ни меня, ни персонажа больше нет в пространстве игры. Не стоит обращаться к персонажу с целью его вернуть. Писать Карелю "Алексу плохо, без тебя он не поедет" - всё равно что написать СиДжею "Если ты не вернёшься, Лиззи сделает аборт" или что-то в этом роде. Не надо так. Будем считать, что этого не было. Что было потом
Карель донесёт на бордель (звучит лубочно); свидетелей, могущих подтвердить его слова, найдётся достаточно. Что делать дальше - воля СБ. Проституция, торговля наркотиками и оружием - пунктики Кареля, так что спасибо мастерам и соигрокам за то, что проехались почти по всем.
Фирма продолжит существовать, и новым осведомителем СБ станет второй по старшинству брат, Бернард Карель.
После больницы Боливар увезёт Александра в тот самый диспансер на Бете и будет жить там с ним 24/7. Психоэмоциональное восстановление после нервного срыва и передозировки займёт не один год. Затем они вернутся на Барраяр, потому что Алекс захочет домой, и Карель откроет собственное дело. Не знаю, что это будет, - может, кафе с пончиками
А для меня важно, что всё у этих двоих будет хорошо.
Как оказалось, если бы Алекс и Карель не столкнулись с угрозой потерять друг друга навсегда, они могли бы ещё очень нескоро признаться себе и друг другу. Так что всё - к лучшему. Благодарности
Спасибо мастерам - Субоши, Ноэль, Стрикс и Андреасу - за сюжет и организацию вечера у Фортепловых. С вами чертовски комфортно работать даже при возникновении непоняток буквально накануне игры, а это дорогого стоит. С нетерпением жду, что вы поставите дальше.
Спасибо Волчонке, Маре, Тёрн, Тас, Блэйзу и другим за колоритных барраярцев. Всем инопланетникам - за колоритных инопланетников. Вэлу - за завязку, Силю - за немаловажный разговор, Паша Горич - ты неподражаем! Извиняюсь перед всеми, кому не додал, сам жалею, что на всех меня не хватило. Надеюсь ещё поиграть с вами вместе.
Птаха - ты сама всё знаешь
Ну, а мы вот-вот анонсируем Оккупацию Барраяра, оставайтесь на нашей волне!