Дерзкие в Южной Каролине

[marcuscain]

Желание заплести несколько косичек вылилось в то, что Птаха пол-ночи заплетала мне всю голову под PoI. А ещё пол-ночи выбирала музыку для Эрика - предложенный мной Samael и прочий индастриал оказались тяжеловаты, и в ход пошли Muse и Lacrimosa. Восстав утром, мы позавтракали в Маке на Тульской и явились на Хавскую. В ожидании парада Птаха меня сфотографировала в инстаграм. Мне нравится этот кадр и то, как фон совпадает с фамилией персонажа :3

Чарльз Джером "СиДжей" Саммерс, о котором я уже писал с музыкой здесь, сын парочки хиппи, колесивших в фургоне между Теннесси и Флоридой и осевших в одном из городков Южной Каролины, когда поняли, что ждут второго ребёнка. Привык голодать, подворовывать, браться за любую работу - и к тому, что тот, у кого есть деньги или сила, может его поиметь или причинить боль иначе. С некоторыми из тех, кто так поступал, он даже общался как с приятелями.
И Эрик Грин, которого он называл парнем-с-побережья (Boy from the Bay, из Массачусетса), и который... не привык.
Встреча двоих с настолько похожими по факту, но разными по сути проблемами людей выглядела примерно так, как на этой картинке:

Подробности - в отперсонажном отчёте. Achtung: содержит мат без цензуры, слэш, нонкон, наркотики и смерть персонажа, во избежание роскомнадзора будем считать, что все совершеннолетние.

Это была середина 90-х и мы все употребляли

Я появился в той школе осенью прошлого учебного года. Предки вскоре сняли рассыпающуюся халупу, которую продавали на дрова. Эрик, кузен Шарлотты Джой, - недавно, недели через две после начала года этого. Помнится, он спросил у меня дорогу до кабинета, и мы разговорились. Я рассказал, откуда у меня татушки и цацки, а он показал свои рисунки и даже подарил один, на котором был натурщик со спины. Пообещал, что когда-нибудь и меня нарисует.
А потом их с Шарлоттой не было в школе пару дней, и после этого Эрика как подменили. Он меня посылал и не хотел говорить ни о чём, особенно о том, что с ним произошло, хотя и дураку было ясно, что произошло что-то паршивое - наверняка нарвался на проблемы с какой-нибудь местной бандой, он же нихуя в этом не смыслил, я вообще удивлялся, почему такой чистенький парень со мной заговорил. Один раз я застал его плачущим за школой и пообещал никому не говорить. Наконец, он разбил мне нос прямо посреди столовой, когда я к нему подсел, и больше я к нему не лез - только приглядывал издалека, чтобы до него не слишком доёбывались.
Некоторое время спустя кто-то собрал однокашников на тусу в гараже, а я тем вечером работал - таскал металлолом с никому не нужной "частной территории" - и поздно возвращался домой через пол-города. В темноте заметил парня, как будто блюющего под фонарём, и подошёл поинтересоваться, не проводить ли перебравшего бедолагу домой. Эрика я узнал только по голосу. От него воняло, и его явно били, и, неважно по каким причинам, ему было херово, а до моего трейлера было ближе. И он не сопротивлялся, когда я его туда потащил.
Там я уложил его на койку, дал воды. Его трясло, и он шарахнулся от меня, когда я сказал, что французы называют такие койки "абордаж" - потому что спать на них можно только вплотную. Я мог бы спать и на полу, но не оставлять его без присмотра, - а он разрыдался, вцепился в меня и повторял, что если он гей, это ведь не значит, что ему "это" нравится. Я обнимал его, уткнувшись в его макушку, и волосы у него тогда тоже подмокли, потому как было ясно - если парня нагнули, в первый или не в первый раз, то это очень, очень херово, и ему не место в этой дыре. А его предкам, сплавившим его к тётушке, и всем остальным - волшебно похуй.
Чтобы его успокоить, я заговаривал ему зубы, расспрашивал обо всём подряд, узнал, что Грин - это еврейская фамилия (никогда бы не подумал) и что он умеет делать сайты в интернете, который я видел только одним глазком. А я признался - мало кому я об этом говорил, - что хочу после школы выучиться на учителя и открыть школу в фургоне, чтобы ездить по всем штатам и учить детей, у которых нет бабла на нормальные школы и книжки. И взрослых тоже.
Я дал ему таблетку обезболки, и он заснул. Сначала стонал во сне, но я приобнял его, а он прижался и задышал ровнее. Утром, хоть я его и отговаривал, он собрался и пошёл не к врачу, а на первый урок - но на втором у него закружилась голова, я проводил его в медпункт. Диагностировали сотряс. Но вот что важно: я с кем только не путешествовал, не трахался, не стоял в драках спиной к спине - но ни разу я не был с кем-то настолько близок, как в ту ночь, когда я чувствовал его тепло. И доверие, которого не заслуживал.
Прошло ещё некоторое время, и наступил самый обычный учебный день. Я от нехуй делать припёрся пораньше и слонялся по школе, остальные курили на площадке, между духом знаний и свежим воздухом подпирал дверной косяк Эрик. Я присоединился к нему - не было желания стрелять сигареты, когда в кармане была свеженькая десятка на косяк совсем не дверной. Эрик поинтересовался, что у меня с головой, имея в виду, как оказалось, косички. Их заплетали одни знакомые под дурью, и когда их отпустило, все волосы как раз и закончились...
Со стороны площадки выплыла Лиззи, очень довольная. Кто-то щедро пыхнул на неё травой, а ей и хватило - она хихикала с моих трофеев, которые я в тот день навесил на шею: бисерного ловца ветра от одной девчонки и "гейских бус" из пластика всех цветов радуги, которые, как мне говорили, привезли аж из Нью-Йорка. Даже жаль было пропустить ковровое окуривание. За Лиззи маячила новенькая, Келли, воплощая неодобрение всей собой, - она с некоторых пор взялась опекать Лиз с рвением, достойным лучшего применения.
Мы с Келли поговорили перед уроком. Её называли вампиром, потому что она всегда повязывала на шею платок, но я возражал, что она не из Пенсильвании, - хотя, вроде, вампиры водятся в Трансильвании, но какая хрен разница? Она была из Канзаса, где ураганы такие сильные, что сносят крышу, и ты начинаешь разговаривать со страшилами, железными человеками и собственной собакой. Правда, в ЮК её занесло не ураганом, а просто её мама перебралась в новенький медицинский центр. Врач. А папа - адвокат. "Хорошая семья". Редкость.
Первым уроком была биология. Я устроился на галёрке вместе с Лиззи, чтобы приглядеть за ней, пока у неё кайф не прошёл. Миссис Паркер обрадовала нас очередным образовательным новшеством - её обязали провести урок сексуального воспитания. Вопрос отличия мальчиков от девочек вызвал чрезвычайное возбуждение, почти затмив обычный эффект от самой миссис Паркер. Пироман Кибри подбросил петарду прямо под парту Лиззи, чтобы его поставили в угол, откуда открывался самый выгодный обзор на тылы миссис Паркер. Оставалось только завидовать.
Кто-то под боком - кажется, Рэнди - старательно срисовывал строение мочеполовой системы с доски. Женскую Лиззи нашла похожей на оленя, хотя, как по мне, это больше напоминало пришельца с глазами на щупальцах, как у улитки. Рэнди пририсовал к женским органам рога. Знак "осторожно, олени" больше никогда не будет для меня прежним. Осторожно, вагины!
Так мы угорали пол-урока, пока миссис Паркер на отъебись рассказывала классу о вреде мастурбации, пользе предохранения и противоестественности анального секса. Кто-то с задней парты надул гандон и пнул его вперёд. Напоследок миссис Паркер сказала, что затронет тему "сексуальной этики". Я было понадеялся, что она скажет, что если девочка говорит "нет" - это не значит "да", и всё такое. Хуй там. Она выдала кошмарное слово про-мис-ку-и-тет, в просторечии именуемое блядством. Как будто это что-то плохое. Успела ещё сказать что-то про верность, пока не прозвенел звонок.
Всех как сдуло - видимо, применять полученные знания на практике. А мы с Лиззи зависли у книжного шкафа, и я по привычке открыл наугад первую попавшуюся книжку - это всегда приносило что-нибудь ржачное, например, "он сидел на кусте" (марихуаны, надо полагать). Автор обнаружившейся в тот раз цитаты писал о бесшумной ночи в лесу. Но разве ночи в лесу бывают бесшумными, когда под корягой трахаются ёжики? Просветил Лиззи, что все твари трахаются по-собачьи, и только обезьяны и люди могут трахаться лицом к лицу. Поэтому ёжикам колется. Поскорей нам расскажи, как размножаются ежи... Проходившая мимо медсестра мисс Лилли ответила, что очень осторожно.
А из-за того, что у меня в голове засело слово "промискуитет", я забыл все остальные умные слова. Например, слово "профсоюз". Так до конца дня и промучился и не мог вспомнить!
К первой перемене долетела Феечка-Джессика, наша королева Чёрного континента, в вечернем платье к намечавшейся дискотеке и с новой волшебной палочкой наперевес. Плёткой с увесистой рукоятью-дилдо анатомической, так сказать, формы. Ничего вы не знали о добрых феях и их дорогих игрушках. И она, конечно, искала, на ком эту игрушку опробовать. Я сказал, что любой каприз за ваши деньги, и внезапно кто-то из чистеньких, не разглядел, Блэйк или Пол, спросил, сколько. Вот это поворот. Я попросил десятку, но покупатель сдулся - то ли зассал, то ли и впрямь при нём денег не было. Прости, Фея, бесплатно я тебе не отдамся...
Эрик торчал в классе в одиночестве, что-то карябал в тетради, слушал музыку, слал всех нах, как обычно. Немудрено, что у него после биологии было херовое настроение. По школе давно ходили слухи, что он гей, уж не знаю, кто распиздел, и мне совсем не нравилось, что прицел идиотских шутеечек однокашников сместился с меня на него. Всем веселее доёбываться до того, кто огрызается, а то и сам провоцирует. Я припёрся посидеть возле него на подоконнике, меня он не послал, но и говорить не хотел, и я тогда потрындел, кажется, с Лиззи и Келли о всякой философской хуйне. Келли сказала, что хорошо быть хулиганом, а я ответил, что хорошо быть собой и всё такое.
Кто-то припёр пузырь с пивом и водрузил перед Эриком. Я посмотрел-посмотрел да и приложился, надеясь, что там нет слабительного, иначе забега до туалетов нам с Лиззи не избежать. И только я начал было загонять девчонкам, что раздельные уборные - это дискриминация, как за пивом пришли Майкл с его бандой. И с очевидным намерением доебаться до Эрика. Я заявил, что пиво пил я, и Майкл вылил его мне на голову. Я полюбопытствовал, не собирается ли Майкл его с меня слизывать, но вызов огня на себя не прокатил. Все уёбки - Майкл, Льюис Босх, Мэтт Хьюз - подхватили Эрика и куда-то поволокли. Я пытался их уболтать, что урок скоро начнётся, но куда там.
Хьюз меня аккуратненько оттеснил, и вся гоп-компания вместе с добычей скрылась в пустом кабинете и изнутри заперлась. А я под дверью остался, сам не зная, на что рассчитывая. Там же и заика Коди нарисовался, и мы с ним начали неприятно напоминать очередь, непонятно только - очередь потребителей за бургером или очередь коров на забой. Коди сказал, что у него к Эрику какое-то дело, а какое - не признавался. Мне это совсем перестало нравиться, и я стал предлагаться решить это его дело - я же всё знаю, всё умею. Тот так и не согласился. Выглянувший Хьюз аж не поверил, что мы с Коди разговаривали. Уточнил, правда ли Коди мне отвечает, а не я один говорю. "А нам он не отвечает"... а вы, уёбки, с ним по-человечески говорить пробовали?..
А потом я услышал крики. И тут меня злость взяла, что со мной вообще редко бывает. Подумал - а что если они его там по кругу пустят, или вовсе покалечат, а я тут стою и свечку держу? Побился в дверь - хера с два, в одиночку её точно не высадишь, а помочь - поди поищи дурака, который против Майкла рискнёт идти. Метнулся к Пироману, спросил, хватит ли его петард на то, чтобы выбить дверь. Он сказал, что не хватит, а коктейль Молотова ещё намешать надо. Ничего не оставалось, кроме как открыть дверь ключами, а ключи есть только у преподов. Примчался в учительскую, обратился к физруку Палмеру - именно потому, что ему на всё похуй и он разбираться не будет, иначе нас с Эриком точно закопают.
Физрук копался, я его торопил, и, наконец, он спустился вниз и открыл кабинет. Вся шайка сразу прикинулась паиньками, сказали, что вовсе и не запирались и учат тут уроки. Льюис и ещё кто-то из подонков закрывали собой Эрика, прислонённого в углу, словно кукла, страшно бледного. Я оборзел настолько, что сказал Льюису "брысь". Физрук уже намыливался уходить, но тут Эрик рухнул на пол, а я бросился к нему и потребовал, чтобы помогли отнести в медпункт. Кто-то помог, может быть, и сам физрук, ещё, кажется, я видел Лиззи, - но помню только, что у меня на руках осталась кровь, когда я Эрика переворачивал.
В медпункте с Эриком остались только медсестра мисс Лилли и я. Стянули с него майку, усадили на стул, я подставил ему плечо, и он тяжело на меня оперся, но постепенно приходил в себя. Вся спина и левая рука были у него изрезаны. Он шипел, пока мисс Лилли обрабатывала порезы ватным кружком и бинтовала его руку, бормотал, что всех ненавидит, но держался молодцом. Резать людей - это уже ни в какие ворота не лезло, такое только взрослые боссы себе позволяли, и то за какую-нибудь провинность. Шкуру и с меня когда-то спускали, было дело. А эти суки, видать, за то на Эрика взъелись, что сами же раньше с ним перегнули. Кому больнее всего сделаешь, тех больше всего боишься и ненавидишь. Так что лучше уже не станет, а только хуже. Вот пиздец.
От обезболивающего Эрик отказался - видимо, решил, будто мисс Лилли предлагала ему косяк, - натянул рубашку и ушёл вместо того, чтобы толком отлежаться. Вот и что с ним будешь делать, если сам себя не бережёт? Насилу уговорил не ходить в класс, всё равно урок уже начался и всё равно должна была быть замена. Эрик пришёл в тот пустой кабинет, где остались его вещи. Я помог ему собрать разбросанные по полу тетрадные листы с непонятными цифрами и знаками - видимо, теми самыми кодами для сайтов, о которых он мне говорил.
Мы сели друг напротив друга на парты. Эрик тихо выговорил, что вожак шайки, Майкл то бишь, забрал кассету с видеозаписью, на которой его, Эрика, Льюис... я попросил его не продолжать. Я всегда знал, что Босх - конченый псих и ёбарь, но чтоб настолько. Я увидел, что у Эрика из-под чёлки капают слёзы, встал и обнял его, осторожно, чтобы не задевать спину, а он уткнулся в меня головой, и я гладил его по волосам, пока он снова не смог говорить. Кассету Майкл носил при себе в кармане толстовки, а Эрику она была нужна как доказательство, чтобы Льюиса закрыть. Я ему сказал, чтобы он не ходил к шерифу, потому что шериф Паркер сам - тот ещё забулдыга и со всей городской шушерой заодно. И сказал, что достану кассету - выкраду, выкуплю, неважно как.
В том кабинете нас и застукала миссис Паркер. Я объяснил, что мы прогуливаем потому, что были в медпункте и опоздали. Та предостерегла, что если попадёмся кому построже - и я останусь после уроков мыть класс вместе с Льюисом. Я её заверил, что с радостью останусь, тем паче что к Льюису у меня как раз был разговор. Эрик, конечно, испугался и сказал, что Льюису нельзя говорить про кассету, - но я и сам не дурак, а Льюиса можно было просто отвлечь, особенно если кассета будет уже у Эрика. Но легко сказать - будет. Одно дело - уничтожить кассету, а вот сохранить...
Но мы всё-таки ушли из кабинета, пока его никто не занял, сели в холле. В наше отсутствие, судя по доносившимся из-за двери класса звукам, писали какой-то психологический тест. Нас нашла Лиззи, которая тоже прогуливала. Пока мы трындели о пресловутой пользе предохранения , Эрик смог подремать, хоть и просыпался от нашего ржача, особенно когда послышался голос физрука, вещающего о презервативах. Поистине гондоны - величайшее изобретение человечества, кое впору изображать на государственных флагах.
На перемене продолжилась привычная поебень. Тайлер и Рэнди накидали Коди какой-то дрянью и обсуждали, что бы ещё добавить. Я сказал, кабы они не угробили свою подопытную свинку. А я искал Майкла, но Майкл сам меня нашёл. Подхватил меня под руки вместе с ирландцем Эдом-Кулаком, как будто я сам бы не пошёл, и препроводил всё в тот же свободный кабинет. Эрик побежал было за нами, требуя меня отпустить. Я попытался ему объяснить, что всё в порядке и нам с Майклом просто нужно поговорить, но толком не успел - дверь перед ним захлопнулась. История повторяется. Майкл усадил меня к стене, склонился надо мной, за его спиной живописно расположилась Фея - не только, конечно, посмотреть, но и поучаствовать.
Майкл съездил по морде, спросил, почему я настучал физруку. Я честно ответил - я вообще очень честный, - что они охуели и потеряли берега. Просто поразвлечься - это одно, а ножом резать - уже другое, могли ведь и человека убить. Схлопотал, само собой, по роже ещё раз, сплюнул сукровицу. Майкл и Эд что-то заливали о том, что на этой территории рамки устанавливают они и не мне судить, что за них выходит, а что нет. Я в ответ спросил, скорее риторически, что им от Эрика надо, неужто им меня мало? Посоветовал с любой надобностью обращаться сразу ко мне. У Майкла лопнуло терпение. Он приложил меня об стену затылком, повалил на пол и стал пинать.
В ушах неприятно зазвенело. По мнению Майкла, я чего-то не понимал, но я не особенно его слышал. Я старался не стонать слишком громко и опереться на руки, хотя удары всё равно не позволяли ни подняться, ни отползти. Снаружи в дверь колотился Эрик, и всё, на что меня хватало, - это хрипло прокричать, что у нас всё нормально. Меня подняли, как тряпку, швырнули лицом на парту, и Фея пустила в ход свою плётку. Я не мазохист, но это было терпимо, а вот рукоять... Когда сдёрнули джинсы и впихнули всухую - тут я и закричал. Майкл сказал, что мне даже нравится. Как по мне, так нравилось только ему. Не предполагал, что у него настолько оригинальные фантазии. К счастью, Джесс развлекалась недолго. Может, увидела кровь и испугалась. Но совсем недавно я имел шансы испытать то же самое за плату - что ж, испытал бесплатно, зато и мои деньги остались при мне.
Меня снова сбросили на пол и прислонили к стене. Когда нет ничего, что бы ни болело, - силы есть только на то, чтобы дышать. Майкл сообщил, что накормит меня спидами, чтобы я спалился. Я для проформы посопротивлялся, но он держал меня за челюсти, пока не убедился, что я проглотил таблетку. Ну, спасибо и на этом - некоторое время амфетамин позволит отвлечься от боли. Но надо было и о деле подумать, пока меня не вырубили. Снизу мне был отлично виден чёрный уголок кассеты, высовывающийся из кармана у Майкла на животе. И со словами "Значит, любишь порнуху? А это что у тебя?" - я потянулся к кассете лапой.
Майкл подтвердил, что "порнуха с Эриком". Я, недолго думая, предложил купить. Тот сказал, что сначала сам посмотрит, но я просил назвать цену, и он назначил то ли 15, то ли 25 баксов, включая надбавку за стукачество. Херово, что Майкл знал о содержании кассеты, но хорошо, что при сделке не присутствовал Босх - иначе ему бы не понравилось, почём его продаёт его приятель. Я не стал показывать те деньги, которые уже были у меня при себе, чтобы их не отняли и не запросили больше. Напоследок Майкл объяснил, что если я снова создам проблемы, огребёт Эрик, а не я. Это было понятно. С этим условием можно было жить, в отличие от "творим что хотим". Эрик получит кассету, отвезёт её в центр округа и уедет в Нью-Йорк, и всё будет хорошо.
После этого дверь открылась, и вся шайка выскользнула прочь, а меня подобрал Эрик. Лишний раз пугать мисс Лилли я отказался, идти в класс тоже не хотелось, - сказать по правде, нихера не хотелось шевелиться в принципе, но Эрик собирался на обед, и я решил пойти с ним, чтобы не упускать его из виду. И пошёл, лёгкой выебанной походкой моряка на суше. Колесо уже начало действовать, поэтому меня тянуло пританцовывать, но ощущение термитника внутри изрядно тому мешало. О том, где взять недостающие деньги, я пока не думал. Эрику все карманы уже вывернули.
В столовке кормили бутерами, яблоками и огурцами. Последние вызвали нездоровый ажиотаж - все увлечённо мерились огурцами. Эрик взял свою долю и удалился в соседний кабинет, не дождавшись чая. Я его с того момента ненавязчиво пас - вставал так, чтобы все, направляющиеся в его сторону, непременно проходили мимо меня. Джессике сказали, что кто-то порезал чёрный хлеб. Я случайно сломал чёрную печеньку, а затем утопил чёрный чай. Не знаю, почему меня пёрло подкалывать Чёрную королеву, но я любя, определённо.
После обеда я столкнулся с Эриком на лестничной клетке и разделил с ним свой чай. Он был мрачен, говорил о том, что хочет достать пистолет. Я объяснял ему, что он в тюрьме не выживет, и утешался только тем, что денег у него не было. Потом он сказал, что у Майкла больше нет при себе кассеты - значит, передал кому-то или спрятал. Можно было попытаться её найти - просто потому, что надо было хоть что-то делать. Мы разделились, и я обрыскал кабинеты и столовую. Шкафы, ящики, книжные полки - да кассета могла быть где угодно...
Кассету я так и не нашёл, зато потерял Эрика и, ругнувшись, вышел на площадку. Столкнулся, как водится, с заждавшимися проблемами в лице нетерпеливого Майкла, которому вынь да положь оговоренную сумму. Я торжественно выдал ему свою десятку - всё же хорошо, что потратить не успел - и прочую завалявшуюся мелочь, остался должен два бакса, клятвенно обещал насосать и их тоже и снова попробовал подкатить с предложением "товар вперёд, вторая часть платежа потом". Но Майкл был не дурак и уволок меня поговорить. Я обернулся на Эрика с самым ободряющим из своих выражений лица. У Эрика лицо было сложное. Я очень надеялся, что он не подозревал меня в сговоре с бандой. Я бы на его месте засомневался.
А Майкл был не дурак настолько, что заявил, что я недостаточно стараюсь и он повышает стоимость кассеты до ста баксов, раз она мне настолько нужна. Видимо, сообразил, что уликами просто так не разбрасываются, и подумал, что даёт мне невыполнимую миссию. Я повозмущался, что эта кассета - не золотая пластинка Элвиса, но торговаться не стал, чтобы не сорвать договор вовсе и хотя бы потянуть время. Пусть Босх чувствует себя в безопасности, Майкл ждёт свои деньги, а я что-нибудь придумаю. Должен придумать.
На этой светлой ноте меня и застал урок литературы. Мисс Леви, вероятно, приболела, поэтому её заменял мистер Палмер в присутствии миссис Паркер в качестве утешительного бонуса. Уж лучше бы он повёл нас на солнышко отжиматься, чем это позорище, - хотя я бы тогда откосил: я чувствовал, что меня начинает попускать, а значит, скоро все неприятные последствия вернутся мне сторицей. Сидеть уже было больно, чёртовы жёсткие стулья. Я присел с краю второго ряда, у Эрика за спиной, вживаясь в роль телохранителя.
Общими усилиями вспомнили, что мисс Леви задавала читать "Повелителя мух" и "1984". Мистер Палмер, честно признавшийся, что сам нихуя не читал, взялся пересказывать книжку "про ВезЕльвула, который точно еврей". Кроме того, почему в книжке фигурирует Хрюша, если евреи не любят свиней, аудиторию не интересовало ничего, и я слушал эту профанацию вполуха, пока физрук не переключился на более благодатный материал - кем-то потерянную тетрадку со стихами. Мои одинокие напоминания об авторском праве услышаны не были.
Поскольку автор стихов благоразумно пользовался правом хранить молчание, физрук пригласил для декламации Джессику, а затем, сука, меня. Вот что значит быть крайним, сиречь буквально половиной задницы на краю сиденья балансировать. Я доковылял до доски, привалился к стене, а пёрло на отходняке меня уже неудержимо, так что я каким-то чудом успевал заменять матерные слова на синонимы. Взявшись за тетрадку, я констатировал, что она точно не моя, потому что в ней много бабочек, а я бабочек не люблю. Стих читал с выражением и с комментариями, стих был умный, я нихуя не понял. И только дошёл до самого сильного места, как Кэл пробкой вылетел из класса. Я заорал ему вслед, чтобы не бросал поэзию.
Вернувшись на место, я не успокоился и зачем-то вспомнил Лафонтена, который спиздил басни у Эзопа. Физрук заинтересовался, сказал мне рассказать какую-нибудь басню. Это было мне на пользу, поскольку я мог гнать не хаотично, а прицельно, и пока все шумели о чём-то своём, я выдал краткое изложение басни о двух бочках, полной и пустой. Мысленно пришёл к неутешительному выводу, что не могу себя соотнести ни с одной из этих бочек. Потом - видимо, чтобы меня окончательно возненавидели - я сообщил, что в задании мисс Леви была и третья книга, "Скотный двор". Её, правда, доверили пересказывать не мне, а умнице Полли. А я в это время тихо загибался от озноба. К концу урока отходняк как раз прошёл.
Это был последний урок, но никто из тех, кого вроде как оставляли после уроков, в классе не задержался. Остались только Эрик да я. Я честно собрал валявшиеся на полу бумажные шарики, которыми кидались в нас с галёрки, и решился сообщить Эрику, что Майкл хочет сотку. Эрик предложил отдать его плеер, который как раз потянет на такую сумму. Плеер у Эрика был хороший, и он же был единственной радостью Эрика в окружающей его жопе. А я боялся, что если я приду с плеером к Майклу и его банде, они и плеер отожмут, и кассету не отдадут. И поколотят меня, конечно, но этого я куда как меньше боялся, чем подвести Эрика. На диване в холле мы устроили локальный военный совет - обсуждали, как наиболее верным способом провернуть обмен.
То есть обсуждал, скорее, я, а стратег из меня был херовый, мысли после отходняка вообще с трудом ворочались. Мне пришла на ум многоходовочка - отдать плеер кому-нибудь из преподов, сказав, что нашёл случайно, а получив кассету, описать приметы плеера Майклу, чтобы он сам за ним пришёл. Но Эрик сомневался, что кто-то из взрослых захочет с этим возиться, даже мисс Лилли. Оставался один вариант - публичный обмен из рук в руки. Чтобы кто-нибудь из преподов, желательно - непосвящённый, просто находился рядом во избежание насилия.
Пока мы в холле прохлаждались, со стороны злополучного пустого кабинета снова раздался какой-то шум. Не знаю, кому в тот раз не повезло оказаться запертым в этом импровизированном застенке - наверное, Коди, - но Кэл подсуетился и не то вышиб дверь, не то выпросил ключи, по крайней мере, мисс Лилли тоже мелькнула поблизости. И Эрик на Кэла немедленно взъелся за то, что тот вписался за своего кореша, а за него, Эрика, и за меня не вписывался. Как будто нам позарез не хватало ещё одной проблемы. Я, конечно, как-то разрядил обстановку, а Кэлу спасибо и на том, что он хоть за кого-то вписывался. Мы с Эриком тоже за всех вписаться не могли. И не больно хотели. Особенно Эрик, который предрёк, что все здесь поубивают друг друга.
Не придумав ничего лучше, кроме как рискнуть с плеером, я покинул Эрика и стал разыскивать Майкла. В школе его не оказалось. А на площадке я застал пренеприятнейшее зрелище - друг напротив друга стояли Льюис с ножом и Коди с битой, над ними в позе арбитра возвышалась Джессика, а свора Майкла медленно сжимала кольцо. Когда они окончательно загнали Коди в угол, я подошёл-таки с замечанием, что нападать всей толпой на задохлика - стыд и позор. Едва ли это изменило бы расстановку сил, но тут словно из-под земли перед Коди вырос Кэл. Не в сияющих доспехах, но всё равно чертовски вовремя.
Правда, это означало, что Кэл с Майклом собирались драться - тут уж вмешиваться не было смысла, противники были вполне равны и явно получали удовольствие от процесса, а сидевшим на газоне зрителям не хватало только попкорна. Когда эти двое закончили валять друг друга по траве, Майкл принялся доказывать, что это-де не отменяет того, что Коди должен им денег, и всё такое. Пришлось к нему докапываться ещё к тёпленькому, пока он не нашёл себе новую жертву. Убедившись, что Льюиса поблизости нет, я спросил, не расколотил ли Майкл товар в драке, и не возьмёт ли в качестве оплаты хороший плеер. Тот согласился, велел принести - к счастью, не догадался, что я плеер в карман засунул. На передачу при преподе согласился тоже.
Майкл, само собой, заметил, что мне не по себе. Глаз, говорит, у тебя дёргается - но в глаз, допустим, соринка попала и солнышко светило, а не по себе было всё равно. Я повёл его наверх, по пути обстоятельно оправдываясь, что я никому в этом мире не доверяю, уж извини, что перестраховываюсь. Как назло, ни одного праздношатающегося препода в поле зрения не оказалось, не всё проходит так легко, как планируешь, - а дальше лестничной клетки Майкл не пошёл, сказал, что будет ждать там. Стало быть, тоже не доверял и осторожничал.
Я дошёл до самой учительской, обратился за помощью к миссис Паркер. Путано объяснил ей, импровизируя, что нашёл чужой плеер, хочу вернуть, но не хочу, чтобы меня обвинили в воровстве, и собираюсь заодно получить назад одну свою вещь - в общем, с враньём у меня всегда было неважно. Мне показалось, что прошла целая вечность, пока она закончила с делами и пошла со мной. На лестнице к этому моменту скучала уже вся банда и ещё дохера случайных свидетелей. Но Майкл пошёл на попятный. Когда я объявил, что возвращаю его плеер, но также надеюсь вернуть свой фильм, он заявил, что плеер не его и он вообще ничего не знает.
Пришлось извиниться перед миссис Паркер, что я зря потратил её время, и удалиться, сунув плеер обратно в карман. Вопреки опасениям, догонять меня никто не стал. Эрик ждал меня внизу, я лаконично отчитался, что Майкл зассал, и вручил плеер законному хозяину не без внутреннего облегчения. Эрик вдруг захотел сказать, что всё началось с его отчима, а клятая кассета началась всего лишь с громкой музыки. Сестра разбила его колонки, но он не мог ударить девушку, а просто послал. Тогда она натравила на него Босха... и просто смотрела. И даже снимала на камеру. Охуеть, как одному хорошему человеку может так повезти на ублюдочную родню.
Я увидел, что у него опять глаза на мокром месте. В который уж раз за день. Ему, понятно, херово пришлось, но когда кого-то доводят до такого - это опасно и для него самого, и для окружающих. Эрик собирался поговорить с Эдом-Кулаком, и это мне тоже не нравилось. Он верил в Эда только потому, что тот у него спрашивал, за что его бьют. Охуенная мотивация. У меня Эд тоже спрашивал, почему банда Майкла взъелась на Эрика, и я ему тогда ответил как есть: потому что они отморозки и им нравится издеваться над людьми. И эта версия Эда вполне устроила, у него и брат - сам уёбок ещё тот. Но не запретишь же людям общаться под лозунгом "Эрик, нет, нам не нужен пистолет"? Эрик с Эдом удалились за школу, а я остался на пороге - ждать и думать, где достать сотню баксов. Моя почка и то стоила меньше.
Ожидание скрасила Лиззи, пригласив к себе вечером "на молочко". Это была очень заманчивая идея, и, будь у меня деньги, я мог бы даже принести "мюсли", но я взял себя в руки и предупредил, что вечером, скорее всего, буду срочно искать работу, потому что мне нужны были деньги. Лиззи я мог признаться откровенно, сколько именно мне было нужно - не в качестве просьбы, само собой, а, скорее, как раз потому, что на её счёт я точно знал: у неё таких денег отродясь не было и быть не может. А она отозвала меня в сторонку. И сказала, что беременна.
По срокам выходило, что вряд ли от меня. Лиз на 70% была уверена, кто потенциальный папаша, и он уже обещал ей деньги на аборт. Любую сумму, какую она сама назовёт. Благородно, в какой-то степени. И легко решило бы мою проблему. А ещё можно было продать плеер - она так и не сказала, чей и откуда. Я был несколько обескуражен новостью и тем, что Лиз так спокойно об этом говорила, и в моей голове зародилась только одна мысль: никого обманывать я не буду. Деньги Лиз принадлежали ей, даже если она ими не воспользуется. Значит, пустим в ход плеер.
И Лиз у меня на глазах продала плеер Тайлеру. Я вспомнил про плеер Эрика, с которым тот всё равно был готов расстаться, и попробовал рекламировать и его, но не преуспел - мне определённо не хватало таланта и обаяния Лиззи. Спросили, где потерпел крушение самолёт с плеерами. Заверил всех, что я не граблю магазины электроники, просто мне плеерами заплатили. Итого у меня была половина суммы, и это уже было больше, чем я мог мечтать, но... к Лиз присоединилась Келли. И Обри. И кто-то ещё. Я даже не представлял, что такое возможно. Я просто хлопал глазами и благодарил, когда Лиз снова и снова вкладывала мне в ладонь купюры. Пересчитывал. Обещал вернуть. Все девочки любят СиДжея. Не нализал, а подарили.
Разговор Эрика и Эдварда был долгим, но, похоже, ни к чему не привёл. Я коротко сообщил Эрику, не вдаваясь в подробности, что добыл сотню, но он отнёсся к этому без заметного энтузиазма. Оставался последний и решительный шаг - либо выкупить кассету, либо лишиться денег и единственного шанса окончить дело миром; я понимал, что без кассеты я Эрика не увезу - иначе он всю жизнь будет бояться, что запись всплывёт где не надо. Как назло, преподы начали активно созывать всех на сдачу анализа крови. Охуенно вовремя. Майкл откуда-то знал об этом заранее, иначе не тратил бы колёса. Но и это сыграло против него - если меня задержат, плакали его денежки.
Надо было торопиться. Я нашёл Майкла, сказал, что деньги у меня, и стоит совершить обмен до того, как моя кровь попадёт в пробирку. Майкл поломался для приличия, приебался, что у меня голос недостаточно уважительный для человека, который действительно хочет что-то от него получить, и свалил. Я караулил его, прикинувшись, будто стою в очереди в медкабинет, и пытался репетировать спокойный, терпеливый голос. Получалось так себе, потому что я порядочно волновался. Спасибо Келли, которая рассказала, что при стрессе выделяется кортизол или что-то вроде. Опасная штука. Я поржал, что торчу на кортизоле и мне пиздец. Стал волноваться меньше.
В очередной раз я застал Майкла в столовке и упёрто приебался снова. Нежно, но уверенно давил на то, что времени у нас мало, уверял, что со мной больше не будет проблем и что в качестве бонуса я смогу быть полезен любыми услугами, какие он пожелает. Вокруг нас фланировала Фея, отбрасывая вокруг себя алые отблески, как живой диско-шар. Я знал, что проблемы очень даже начнутся, как только Эрик сдаст кассету копам в округе, и что после этого мне не жить, но это почему-то беспокоило в самую последнюю очередь. Трусы вроде меня всегда надеются выкрутиться.
Наконец, я заебал Майкла, что считаю выдающимся достижением. Он сказал показать деньги - в конце концов, если бы он хотел их отнять, он бы это уже сделал. Я достал из кармана заветную пачку и разложил президентов рядками. Майкл отвёл меня в одну из пустых аудиторий, где прятал кассету в тумбочке - значит, я искал недостаточно хорошо. Мы осуществили куплю-продажу за закрытыми дверьми, я радостно закрепил договор обещанием закрыть долг в два доллара и вывалился в коридор с кассетой в руках. Эрик уже ждал под дверью. На меня с новой силой нахлынуло осознание того, насколько эта кассета важна. Все усилия могли рухнуть, если её увидит Босх или кто-нибудь ещё, или Майкл передумает.
Я сунул Эрику кассету и прошипел, чтобы он уезжал как можно быстрее. Не подействовало. Он вышел со мной на лестничную клетку и предложил мне ехать в Нью-Йорк вместе с ним. Вот так просто. Я сам мог в любой момент уехать один, но в этом не было никакого смысла, меня всё устраивало, а теперь... теперь появился человек, который сказал, что так жить нельзя, и я понял, что действительно нельзя. И подарил возможность жить по-другому. Говорил, что я смогу выучиться на автомеханика и зарабатывать. Что я не буду голодать и выходить на трассу. А я больше всего боялся его подвести, потому что совершенно не представлял себя в "нормальной" жизни.
Проходившему мимо физруку Эрик сказал, будто мы оба уже были в медкабинете. Всё сразу стало неважным - и анализы, и Майкл, и братья-ирландцы, и поиск заработка. Я не хотел, чтобы Эрик чувствовал себя моим должником и только из-за этого брал с собой, но, с другой стороны, - я хотел удостовериться, что у него всё получится и он устроится как надо. Я предупредил его о том, насколько невыносим в быту, а он пошёл собирать вещи. Я прокричал ему вдогонку, что кошмарно готовлю яичницу. Настроение у меня резко подскочило вверх, я даже начал что-то насвистывать. Ах да, ещё я пою в душе, но об этом я забыл предупредить.
Впрочем, физрук до меня всё равно докопался и передал, что меня ждут в медкабинете. Что ж, я был рад напоследок увидеться с мисс Лилли и надеялся только, что моя кровь не слишком подпортит жизнь моим родителям и Эрику. Я поднялся наверх, съел в столовке чей-то последний блин напоследок и дождался своей очереди. Вынув иглу и выдав мне ватку со спиртом, мисс Лилли спросила, нет ли у меня самого опасений насчёт анализа. Вздохнув как можно трагичней, я поведал, что опасения есть - мол, никогда не употреблял ничего кроме травы, но именно сегодня мне подкинули какую-то таблетку, так что я уже позже, по симптомам, понял, что что-то не так. Почти правда, и никого не сдал, и теплилась слабая надежда, что мисс Лилли проникнется и подменит пробирку.
Надежда почти сразу сдулась, зато мисс Лилли утешила меня, что чистых анализов нет практически ни у кого, а одновременно 15 человек из школы не исключат. Поимеют мозги родителям за то, что не уследили, - и только. Прекрасно, когда у медика на всё один рецепт - не париться. А мне и некогда было париться. Мисс Лилли меня отпустила с напутствием найти и прислать к ней Джесса Максимова. Не нашёл, о чём также не парился. Этого неуловимого Русского я вообще в тот день ни разу не видел, хотя он однозначно всё время был где-то рядом.
Зато я нашёл свой конспект, который в какой-то момент где-то забыл и потом весь день имел удовольствие наблюдать в нежных женских руках Полли и изымать из этого надёжного места не спешил. Обнял и поцеловал Лиззи на прощание, только ей одной сказав, что уезжаю и могу не вернуться, и если не вернусь - это не значит, что всё плохо, а значит, что всё хорошо. Остальным об этом знать было не обязательно. Дело встало за малым - Эрика угораздило за время моего отсутствия спрятать кассету в кабинете, где после этого заперлась "синяя компания", как он называл Тайлера и Рэнди. Пришлось ждать, пока они освободят помещение.
Спросил у Эрика, будут ли у нас комнатные растения. Вида "каннабис обыкновенный". После чего он согласился на то, чтобы завести сомика и назвать его Майклом. Я вообще очень убедительный и умею договариваться с людьми.
Пока школа готовилась к дискотеке, мы незаметно вышли и направились к автобусной остановке. Смех смехом, а разговор со следователем дался Эрику, конечно, нелегко, и я сам весь извёлся, пока его ждал. Нас поселили в общежитии до суда, но мы ещё долго разговаривали, прежде чем лечь спать. Эрик боялся, что на суде ему придётся обо всём рассказывать перед журналистами, боялся, что вынужден будет всегда убегать от своего прошлого, боялся, что за ним приедут мать и отчим и запрут его в какую-нибудь закрытую школу. Я убеждал его, что копы обеспечат ему приватность, а от предков я его похищу, если придётся. И мы уедем в моём фургоне. В Нью-Йорк.
Главное, что мы вырвались и больше не вернёмся. В это тогда плохо верилось. Казалось, как перед Рождеством, что проснёшься - и всё будет как прежде, и никакого Санты не существует. Но Эрик существовал. И не хотел, чтобы я считал его героем, хотя делать то, что считаешь правильным, даже когда очень страшно, могут только настоящие герои, которые не из комиксов. Я уговорил его поспать, и ночью мне снова пришлось его будить, потому что он стонал. Когда-нибудь - не придётся, потому что всё дерьмо останется позади.
Наутро я дал Эрику выспаться и пошёл за завтраком. И узнал охуительные новости. Поздним вечером копы действительно были в нашем городке, но не только из-за Льюиса. Наш еблан-Пироман взорвал фургон. Попал своим коктейлем Молотова прямо в бензобак, убил кого-то из парней, остальных увезли в больницу. А Майкл, похоже, всю жизнь теперь будет есть через трубочку. Жаль его, он был красавчик. И даже не из-за Пиромана - петарду в зубы ему вставили какие-то другие уёбки. После этого шоу последовательно огребут все, включая директора и шерифа.
Но хуже всего, что этот мудак своим молотовым убил Лиззи. И Обри, - они, видимо, просто испугались и хотели уехать, сели, наверное, в салоне сзади, то есть - без шансов. А я думал, что пришлю ей из Нью-Йорка свою первую сотню, чтобы вернула всем долги, и напишу, что она помогла очень хорошему парню и что если она не хочет рисковать с абортом - моя мама наверняка согласится принять второго младенца. У меня могло бы быть двое братиков или сестричек, или и брат и сестра, которых я бы навещал, а теперь уже слишком поздно. Если бы у меня была такая же совесть, как у Эрика, я бы сказал ей тогда: поехали с нами. Но я думал только о деньгах и кассете, а теперь...
Эрик так и не смог простить Лиззи то, что она до него домогалась. Его тоже можно было понять. Но я почувствовал его руку на своём плече, когда я ему рассказал. Больше я не стал его грузить - ему и без меня хватало напряга. Ещё я позвонил предкам, и они разрешили мне вернуться и забрать фургон, когда всё уляжется. А пока мы с Эриком просто болтали. Он сказал, что я странный, но со мной легко трепаться обо всём на свете. А я сказал, что он однажды разбогатеет и будет пить шестидесятилетний односолодовый виски. Эрик ответил, что никогда не пил, и я поправился, что в таком случае это будет шестидесятилетний дистиллированный... лимонад.
Кажется, я впервые видел, как Эрик смеётся. И каким солнечным он был при этом - так что впору было смотреть на него из-под ладони.

Послеигровое

Очень жаль было уезжать с игры до стопа, не оставаясь на дискотеку, но персонажам было бы совершенно нелогично на ней присутствовать и огребать ещё люлей.
Мне показалось, будто игра для меня пролетела часа за три - настолько насыщенной она была. Спасибо мастерам, спасибо героическим техам-взрослым - Мэсс, Манти и Беркане, спасибо всем соигрокам, с кем пересекался или чьи колоритные образы просто наблюдал поблизости. Птаха, Сир, Шум, Ганзель, Лёха, Шерхан, Дебби, Рэй, Шершень, Шалфей, Кролик и другие - вы офигенные, я хочу с вами больше. И вообще, любуясь своими американцами-раздолбаями - Шерли и СиДжеем, - хочу ещё в молодёжь. Очень жаль, что Харроу в подвешенном состоянии (освободятся даты - заявлюсь на инквизиторку, но всё равно жаль) и что на Пустоши я вряд ли попаду.
В нашем хэдканоне (который может не совпадать с вариантами других игроков) показания Эрика не спустили на тормозах. Но СиДжей давать показания не стал, полагая, что слова шлюхи-наркомана только бросят тень на показания Эрика, - поэтому, огребёт ли ещё кто-то, кроме Льюиса, неизвестно. Также Эрик скажет, что Льюис заставил Шарлотту снимать видео.
Они доедут до Нью-Йорка. У Эрика там есть друзья по интернету, которые помогут со впиской на первых порах. Эрик Грин станет преуспевающим айтишником, а СиДжей выучится на автомеханика и будет зарабатывать в мастерской, как отец. Не знаю, удастся ли ему получить гуманитарное образование, но он непременно найдёт других таких же энтузиастов и откроет свободную школу. Не в фургоне, конечно, а в большом и уютном здании.
Сейчас этим ребятам лет по 35. Мир вокруг них чертовски изменился. И у них непременно всё хорошо.