Вечная Охота

[marcuscain]

Давно обещал Игнису откопать легенды своего неслучившегося мира, и в одну из бессонниц после рабочего аврала они ко мне пришли. Но тогда я принадлежал не себе, а бетингу макси, так что записать к др Игниса не получилось, но всё равно ему спасибо, вот.
Строго говоря, это не сказки, потому что сюжета в них нет. Скорее, верования, не относящиеся к культу, которые можно рассказывать детям и иноземцам, о которых слагают песни, приукрашивая на свой лад. А я песен писать не умею, поэтому излагаю как есть.)
Легенды древние - в том смысле, что я их начинал представлять ещё чуть ли не в детстве, поэтому все совпадения (кроме архетипа Дикой Охоты) случайны.
Всего легенд три, пока вот первая - северная (вдохновлялся северным сиянием). Пояснение: в мире убийство животных, как первых созданий богов, запрещено. Но когда людям, селящимся на севере, зимой не хватает пищи, какой-нибудь воин может добровольно пойти на ритуальную охоту. И вот что случается с такими потом...

Порой на севере тот, кто долгой ночью поднимет вверх глаза, видит, словно в небесном океане разыгрался красочный шторм – стремительно несутся зелёные, алые, золотые волны, вспыхивают и гаснут разноцветные костры. Старейшины знают, что это гонит добычу Вечная Охота. Тех, кто при жизни пошёл против воли богов и пролил кровь, чтобы их люди пережили зиму, мчат вокруг всей земли не знающие устали кони, и узоры покрывают небо там, где под их копытами трескается лёд. И на копьях охотников вьются яркие ленты, и в руках у них горят факелы, чтобы не потерять им друг друга в кромешной тьме, в которой не видно лиц и нет дороги. Плачут их рожки и бьют барабаны в такт стремительной скачке, и жестокие северные ветра, превращаясь в косматых гончих, отзываются жалобным воем, но не слышат охотники песен тех, кто провожает их на земле.

Кажется, это лишь облака...

Кажется, это лишь облака и тени, которые рвёт и кружит, увлекая за собой, ночная буря, но если присмотреться – то вон они, вороные, гнедые, рыжие, летят за ними длинные гривы, заплетённые тяжёлыми косами, они храпят и роняют на землю снежными комьями клочья белой пены. Промёрзшее небо гудит и вздрагивает, когда галопом проходит Вечная Охота, преследуя огромного седого оленя с двумя парами ветвистых рогов, раскинувшихся широко, как крылья парящей птицы. Охотников вечно зовёт его кровь, как обещание, как дар, как возвращение утраты, как призрак домашнего очага в конце холодного ночного пути, не опускаются руки с копьями, мерцают искры на остриях. Никогда не оглядываются охотники, забывая со временем обо всём, что осталось позади, глядят без сна и сомнения только вперёд, туда, где уходит во мрак и тонет в снежном вихре желанная добыча.
И порой спотыкается конь о высокие кроны сосен, торчащие сквозь низко просевшие сырые тучи, и, рухнув ничком, ломает ноги, а всадник срывается – не успеешь моргнуть – затухающим росчерком льдисто-белого света. Но только громче звучат переливы рожков, только яростней взлаивают гончие, только горячее рвутся кони напролом сквозь метели, как сквозь колючие травы, и сердца охотников замирают при виде рогов, заслоняющих полнеба, словно целый лес. И рано или поздно сильная рука пошлёт копьё в цель, и кровь оленя переполнит через край чашу зимнего рассвета.
Но едва вернётся ночь, свора диких гончих почует свежий след, и рёв оленя разбудит ловцов, которым не суждено изведать покой. Кровь, не остывшая на клыках, мундштуки рожков у обветренных губ, звон подков о верхушки северных скал, бой барабанов и заблудившиеся в морозном тумане огни отставших – Вечная Охота продолжается, пока в мире жизнь торжествует над смертью.
Потому что тот, кто поразит добычу, сам становится оленем.

Ноосфера, к слову, не дремлет: френдлента в последнее время приносила то Святую Охоту Джема, то Королевскую Охоту Мельницы, то весьма воодушевляющие волынки и барабаны у Китаны.)