Без названия (2011)
Театр драмы имени Ф.Волкова (Ярославль)
Первую пьесу Чехова, огромную и нескладную, не имеющую названия, большинство знает по имени главного героя: "Платонов". В её перипетиях можно без труда разглядеть мотивы и сюжетные приёмы, которые всплывут в "Дяде Ване", "Чайке", "Вишнёвом саде"... Но Евгений Марчелли ставит огромный нескладный спектакль на без малого четыре часа. Актёры выдают добротную выразительную игру, в спектакле очень много по-настоящему смешного, без антрепризной буффонады и нарочитых вульгарных перегибов, - и я, человек простой, не испытывающий трепетного пиетета в отношении к тексту Чехова, охотно смеюсь, радуясь отсутствию трагического пафоса, который неизбежно стал бы спорным при традиционном методе постановки. Однако воспринимать "серьёз" уже не получалось, он проходил механически, не прочувствованно, и никак не цеплял. В итоге из-за растянутости второго акта я попеременно клевал носом на монологах-диалогах и снова смеялся, просыпаясь.
Бытовая история легко раскладывается на три акта, выпукло демонстрируя как отсутствие какой бы то ни было концепции, кроме изящного огрубления преисполненного рефлексиями материала, так и беспомощность в оформлении пространства - видимо, вся фантазия ушла на роскошные дамские туалеты. В первом действии, проходящем попросту на линии авансцены, перед опущенным занавесом, происходит сбор многочисленных гостей, оживляж в редкие рокировки которых вносят караваны поваров сначала с пустой посудой, потом с блюдами, ломящимися от буржуйских яств (все голодные зрители позавидовали живописному ананасу). Платонов проявляется как основной источник хаоса в общении собравшихся - хозяйке неудобно, гости напрягаются, вспыхивают конфликты. Во втором действии он - уже предмет вожделения всей женской половины обитателей поместья, обозначенного картонной перегородкой с прорезью окошка и частоколом-гербарием чахлых берёзок. И в третьем, на фоне декорации "12 стульев", он же - повод к всеобщим бурным, граничащим с патологией страданиям, пока его не застреливает Софья. Этот Платонов просто плывёт по течению - сначала не отказывает дружно раздвигающим ноги дамам, затем позволяет им строить планы на свой счёт, выносит визиты тревожащихся мужчин, а когда заболевает - все без исключения окружают его нежной заботой и уходом. Ни на подлеца, ни на страдальца этот запойный шут не тянет.
Быть может, сделать акцент на секс - уже достаточная для Ярославля мера режиссёрской смелости. Однако я предпочёл бы, чтобы этот спектакль остался ни на что не претендующей милой комедией - в два раза более короткой, чем нынешний хронометраж.
Театр драмы имени Ф.Волкова (Ярославль)
Первую пьесу Чехова, огромную и нескладную, не имеющую названия, большинство знает по имени главного героя: "Платонов". В её перипетиях можно без труда разглядеть мотивы и сюжетные приёмы, которые всплывут в "Дяде Ване", "Чайке", "Вишнёвом саде"... Но Евгений Марчелли ставит огромный нескладный спектакль на без малого четыре часа. Актёры выдают добротную выразительную игру, в спектакле очень много по-настоящему смешного, без антрепризной буффонады и нарочитых вульгарных перегибов, - и я, человек простой, не испытывающий трепетного пиетета в отношении к тексту Чехова, охотно смеюсь, радуясь отсутствию трагического пафоса, который неизбежно стал бы спорным при традиционном методе постановки. Однако воспринимать "серьёз" уже не получалось, он проходил механически, не прочувствованно, и никак не цеплял. В итоге из-за растянутости второго акта я попеременно клевал носом на монологах-диалогах и снова смеялся, просыпаясь.
Бытовая история легко раскладывается на три акта, выпукло демонстрируя как отсутствие какой бы то ни было концепции, кроме изящного огрубления преисполненного рефлексиями материала, так и беспомощность в оформлении пространства - видимо, вся фантазия ушла на роскошные дамские туалеты. В первом действии, проходящем попросту на линии авансцены, перед опущенным занавесом, происходит сбор многочисленных гостей, оживляж в редкие рокировки которых вносят караваны поваров сначала с пустой посудой, потом с блюдами, ломящимися от буржуйских яств (все голодные зрители позавидовали живописному ананасу). Платонов проявляется как основной источник хаоса в общении собравшихся - хозяйке неудобно, гости напрягаются, вспыхивают конфликты. Во втором действии он - уже предмет вожделения всей женской половины обитателей поместья, обозначенного картонной перегородкой с прорезью окошка и частоколом-гербарием чахлых берёзок. И в третьем, на фоне декорации "12 стульев", он же - повод к всеобщим бурным, граничащим с патологией страданиям, пока его не застреливает Софья. Этот Платонов просто плывёт по течению - сначала не отказывает дружно раздвигающим ноги дамам, затем позволяет им строить планы на свой счёт, выносит визиты тревожащихся мужчин, а когда заболевает - все без исключения окружают его нежной заботой и уходом. Ни на подлеца, ни на страдальца этот запойный шут не тянет.
Быть может, сделать акцент на секс - уже достаточная для Ярославля мера режиссёрской смелости. Однако я предпочёл бы, чтобы этот спектакль остался ни на что не претендующей милой комедией - в два раза более короткой, чем нынешний хронометраж.