Таланты и поклонники (2012)
У Карбаускиса в театре Маяковского, примерно как и у Туминаса в театре Вахтангова, сценография прочно попала в плен поворотного круга и ограничилась аскетичными стульями. В начале они громоздятся на чёрное пианино, затем катаются каруселькой, а вместе с ними - приметы мирка из пьесы Островского: самовар, патефон, перевязанные шнурками стопки книжек. Пьесу оную здесь читают от корки до корки, растянув действие на совершенно непотребные три с половиной часа. Развесистая клюква прежнего худрука, Арцибашева, была гораздо смотрибельней этой хрестоматийной жвачки. Сообразив, что укоротить или хотя бы подать под оригинальным соусом диалоги и монологи у режиссёра рука не поднялась, я приготовился было вздремнуть, но в итоге все эти три с половиной часа смеялся.
Весело было не только мне: Негину и Мелузова сделали комической парой совершенно осознанно. Сашенька - кровь с молоком, коня на скаку остановит и грудью проложит себе дорогу к светлому будущему. В труппе Маяковки таких заметных форм не нашлось, и актрису взяли из МХТ Чехова. Крикнет - зал вздрогнет до самой галёрки, прагматичную матушку Домну Пантелевну наша лирическая героиня водит за руку, как маленькую девочку. Одна беда: Сашенька простодушна и наивна, хватки шикарных актрис у неё нет, и по народной привычке она готова "образованному мужчине" в рот смотреть просто потому, что он мужчина, даже если он ничтожество. Петя - Спиваковский, и этим всё сказано. У него неподражаемая интонация и ужимки, но во всех ролях он одинаков, а главное, не спектакль подчиняет его, а он - спектакль. И из-за него наверняка серьёзный замысел Карбаускиса - сорвать с классика романтический флёр (Туминас с аналогичной заявкой брался за "Дядю Ваню" - сговорились, что ли, оригинальные наши?) - скатывается куда-то навстречу Рэю Куни и Нилу Саймону.
Но на самом деле основная развлекательная задача ложится на плечи персонажей второстепенных, и в первую очередь - на Ераста Громилова. Островский дал ему всего несколько слов, Карбаускис же - наградил завидным сценическим временем. Вечно пьяный трагик в рванье мотыляется по просторной сцене, взывая: "Где мой Вася?!", машет засморканным платком, декламируя Лира, и исполняет клоунскую интермедию со шваброй. Поневоле кажется, что этой фигурой новый худрук выражает своё отношение к доставшейся ему труппе, вольготно себя чувствующей только в жирном рисунке роли: "Вы не актёры, вы шуты гороховые!" - заявляет резонёр Нароков. И к "высшему обществу" это относится также.
Читать дальше!
Вывод: Карбаускис, как с ним уже произошло в "Будденброках", (пока?) слишком полагается на текст, утопает в нём и топит актёров. Тем забавнее мне теперь вспоминать радость от прихода Карбаускиса у людей, которые видели один его хороший спектакль ("Ничья") и один посредственный спектакль Арцибашева ("Банкет", например) и на основании этого сделали вывод, что театр Карбаускиса - по определению будет хорошим, а театр Арцибашева - по определению был плохим. Да, я всегда говорил, что большой театр, где необходимо кормить кассу, плохо даётся Арцибашеву, он куда лучше чувствует себя в своём камерном театре на Покровке. Но радоваться "было плохо, стало хорошо" (пока?) не буду.
У Карбаускиса в театре Маяковского, примерно как и у Туминаса в театре Вахтангова, сценография прочно попала в плен поворотного круга и ограничилась аскетичными стульями. В начале они громоздятся на чёрное пианино, затем катаются каруселькой, а вместе с ними - приметы мирка из пьесы Островского: самовар, патефон, перевязанные шнурками стопки книжек. Пьесу оную здесь читают от корки до корки, растянув действие на совершенно непотребные три с половиной часа. Развесистая клюква прежнего худрука, Арцибашева, была гораздо смотрибельней этой хрестоматийной жвачки. Сообразив, что укоротить или хотя бы подать под оригинальным соусом диалоги и монологи у режиссёра рука не поднялась, я приготовился было вздремнуть, но в итоге все эти три с половиной часа смеялся.
Весело было не только мне: Негину и Мелузова сделали комической парой совершенно осознанно. Сашенька - кровь с молоком, коня на скаку остановит и грудью проложит себе дорогу к светлому будущему. В труппе Маяковки таких заметных форм не нашлось, и актрису взяли из МХТ Чехова. Крикнет - зал вздрогнет до самой галёрки, прагматичную матушку Домну Пантелевну наша лирическая героиня водит за руку, как маленькую девочку. Одна беда: Сашенька простодушна и наивна, хватки шикарных актрис у неё нет, и по народной привычке она готова "образованному мужчине" в рот смотреть просто потому, что он мужчина, даже если он ничтожество. Петя - Спиваковский, и этим всё сказано. У него неподражаемая интонация и ужимки, но во всех ролях он одинаков, а главное, не спектакль подчиняет его, а он - спектакль. И из-за него наверняка серьёзный замысел Карбаускиса - сорвать с классика романтический флёр (Туминас с аналогичной заявкой брался за "Дядю Ваню" - сговорились, что ли, оригинальные наши?) - скатывается куда-то навстречу Рэю Куни и Нилу Саймону.
Но на самом деле основная развлекательная задача ложится на плечи персонажей второстепенных, и в первую очередь - на Ераста Громилова. Островский дал ему всего несколько слов, Карбаускис же - наградил завидным сценическим временем. Вечно пьяный трагик в рванье мотыляется по просторной сцене, взывая: "Где мой Вася?!", машет засморканным платком, декламируя Лира, и исполняет клоунскую интермедию со шваброй. Поневоле кажется, что этой фигурой новый худрук выражает своё отношение к доставшейся ему труппе, вольготно себя чувствующей только в жирном рисунке роли: "Вы не актёры, вы шуты гороховые!" - заявляет резонёр Нароков. И к "высшему обществу" это относится также.
Читать дальше!
Вывод: Карбаускис, как с ним уже произошло в "Будденброках", (пока?) слишком полагается на текст, утопает в нём и топит актёров. Тем забавнее мне теперь вспоминать радость от прихода Карбаускиса у людей, которые видели один его хороший спектакль ("Ничья") и один посредственный спектакль Арцибашева ("Банкет", например) и на основании этого сделали вывод, что театр Карбаускиса - по определению будет хорошим, а театр Арцибашева - по определению был плохим. Да, я всегда говорил, что большой театр, где необходимо кормить кассу, плохо даётся Арцибашеву, он куда лучше чувствует себя в своём камерном театре на Покровке. Но радоваться "было плохо, стало хорошо" (пока?) не буду.