Сегодняшнее утро я провёл с на редкость светлым человеком Kriemhild von Tronege - после самого короткого периода между знакомством и развиртуализацией в моей социопатской жизни
О чём говорит театровед, встречаясь с людьми? Некоторые уже знают ответ. Правильно, о собаках, плавно перетекающих в лошадей
Я старый солдат и не подберу сейчас хороших слов, но после этой встречи уровень радостного восприятия жизни и любви к людям превысил во мне дневную норму в разы. В общем, надолго хватит, но - #надочащевстречаться!

Шесть персонажей в поисках автора (2011)
А вечером я добрался наконец посмотреть, чего нового сделал Валерий Белякович в доверенном ему театре (перенос старых постановок с одной площадки на другую не в счёт). Премьеры в его театре на Юго-Западе я ещё не видел, но верю, что потеря худрука этот театр не убила. А театр Станиславского обретение худрука не спасло - и не спасёт, пока зрителя учат, что бывают "плохие театры", куда ходить не стоит. В итоге количества зрителей в зале сегодня хватило бы только на первые рядов пять. Когда Режиссёр со сцены произносит: "Ты должен увлечь зал, даже если там пять, десять зрителей", туго воспринимающая остальной юмор публика хихикает. Когда на сцене появляются три ведьмы, кто-то сзади громко изрекает: "Ужастик. Зря пришли". Вот то-то: Шекспир - не Сайлент Хилл.
Ведьмы-танцоры, в японских штанах-юбках а-ля классические спектакли Виктюка, ходят мускулистыми спинами вперёд, с масками на затылках: простой, но эффектный приём. Ставка на актёрскую пластику - одна из визитных карточек Беляковича. А также - собственного сочинения функциональная сценография, где работает каждая подвижная деталь, работает цветной свет, сценический дым... И пока танцевали ведьмы, казалось, что всё это ждёт нас и здесь. Но театр Беляковича - это ещё и душа, искренность, вдохновение, драйв. И с этим - накладочка вышла.
Обращение к пьесе "Шестеро персонажей в поисках автора" неизбежно подразумевает размышления режиссёра о собственном творческом кредо. Логично для человека, пришедшего в новый для себя театр. И наш герой словно решил посмотреть со стороны на такое явление, как "шекспировские постановки Беляковича" - и представить нам "типичную шекспировскую постановку Беляковича"."типичную шекспировскую постановку Беляковича". Самоирония - это прекрасно, но исполнение замысла хромает. Вокруг патетически исполняющих сцены из "Макбета" актёров бестолково носится шумное стадо массовки в кольчугах на зелёные фартуки. Ни петь, ни плясать эта преисполненная энтузиазма молодёжь не умеет, однако под повторяющийся мотивчик пытается потрафить пристрастию театра Станиславского к эстрадным интермедиям. Получается скучно.
А потом появляются персонажи. Белолицый паяц в больших ботинках (отец), безумная вдова (мать) с двумя мёртвыми детьми - мальчиком со свистком и куклой-девочкой, "бордельная штучка" в стразиках (дочь) и неожиданно прекрасный псих (сын). Сын этот явно сбежал из постановки какого-нибудь "Кукушкиного гнезда": он больше других одержим поиском автора, потому что одержим свободой. Цель - не "докричаться до небес", а вырваться из замкнутого круга сюжета, стать независимым. За остальными, увы, истории не видно. И на протяжении львиной доли спектакля сначала непрошеные гости то и дело перебивают репетицию "Макбета", всякий раз провоцируя всеобщий переполох с хоровыми воплями, а затем, когда актёры заинтересовались ими, - "Макбет", в свою очередь, принимается перебивать разбор "семейной драмы". А ты сидишь и гадаешь, что до тебя хотят донести: то, что шекспировские страсти мельче "жЫзни" (что вряд ли), или то, что бытовуха с сексуальными похождениями ничтожна в сравнении с Шекспиром.
Но в итоге - нет ни Шекспира, ни драмы простых людей, ни Пиранделло, интерпретация которого даётся только таким мэтрам, как Васильев. Помню на позапрошлой "Маске Plus" постановку театра "Гешер", для которого молодой драматург из африканских евреев Рои Хен пьесу подсократил и видоизменил. В том спектакле Режиссёр, потрясённый "полной гибелью всерьёз" мальчика на сцене, садился дописывать или переписывать сценарий, доверенный ему персонажами. А у Беляковича персонажи, разочаровавшись в труппе, где никто не готов "пропустить через себя" их трагедии, уходят - весело и легко, как бродячие Бременские музыканты. Приехали, перебаламутили всех немного и уехали, а за ними увязался "самый плохой актёр", игравший Банко. Почему Банко? Почему вообще "Макбет"? Непонятно. С раскрытием своей концепции Белякович как-то не справился...
Но для завсегдатаев театра и это - "слишком сложно". А ещё "физиология - это не искусство". Что именно не искусство, - Пиранделло или Шекспир, - я тоже так и не понял.
Зато я могу понять причину неудачи Беляковича, равно как и неудачи Левитина с премьерой "Кураж" - не только на сцене театра Фоменко, но и с участием актёров этого театра. У обоих режиссёров есть своё пространство, свой зритель и, главное, - свои, давно выдрессированные труппы, которые работают в руках своего мастера как часы. Разберите часы и попробуйте соединить детали с деталями кофемолки - получится... что получится. Нет цельности, нет ансамбля - нет и былого драйва, присущего обоим. И это не повод (а то некоторые ужо поспешили) разочаровываться в режиссёре.

Сегодня стартует Moby Dick Big Read - каждый день онлайн будет появляться одна из 135 глав "Моби Дика", проиллюстрированная и прочитанная вслух. Среди чтецов ожидаются Стивен Фрай, Бенедикт Камбербатч, сэр Дэвид Аттенборо и другие прекрасные личности. Все они делают это бесплатно, доступ к прослушиванию также свободный, но можно - и нужно - переводить деньги в фонд защиты китов и дельфинов.
Сейчас на сайте уже можно прослушать первую главу в исполнении великолепной Тильды Суинтон
Мало того, что от такого удовольствия оторваться невозможно, - это удачный повод improve your English.

Кто в детстве тоже читал с иллюстрациями Марайо?)

Таланты и поклонники (2012)
У Карбаускиса в театре Маяковского, примерно как и у Туминаса в театре Вахтангова, сценография прочно попала в плен поворотного круга и ограничилась аскетичными стульями. В начале они громоздятся на чёрное пианино, затем катаются каруселькой, а вместе с ними - приметы мирка из пьесы Островского: самовар, патефон, перевязанные шнурками стопки книжек. Пьесу оную здесь читают от корки до корки, растянув действие на совершенно непотребные три с половиной часа. Развесистая клюква прежнего худрука, Арцибашева, была гораздо смотрибельней этой хрестоматийной жвачки. Сообразив, что укоротить или хотя бы подать под оригинальным соусом диалоги и монологи у режиссёра рука не поднялась, я приготовился было вздремнуть, но в итоге все эти три с половиной часа смеялся.
Весело было не только мне: Негину и Мелузова сделали комической парой совершенно осознанно. Сашенька - кровь с молоком, коня на скаку остановит и грудью проложит себе дорогу к светлому будущему. В труппе Маяковки таких заметных форм не нашлось, и актрису взяли из МХТ Чехова. Крикнет - зал вздрогнет до самой галёрки, прагматичную матушку Домну Пантелевну наша лирическая героиня водит за руку, как маленькую девочку. Одна беда: Сашенька простодушна и наивна, хватки шикарных актрис у неё нет, и по народной привычке она готова "образованному мужчине" в рот смотреть просто потому, что он мужчина, даже если он ничтожество. Петя - Спиваковский, и этим всё сказано. У него неподражаемая интонация и ужимки, но во всех ролях он одинаков, а главное, не спектакль подчиняет его, а он - спектакль. И из-за него наверняка серьёзный замысел Карбаускиса - сорвать с классика романтический флёр (Туминас с аналогичной заявкой брался за "Дядю Ваню" - сговорились, что ли, оригинальные наши?) - скатывается куда-то навстречу Рэю Куни и Нилу Саймону.
Но на самом деле основная развлекательная задача ложится на плечи персонажей второстепенных, и в первую очередь - на Ераста Громилова. Островский дал ему всего несколько слов, Карбаускис же - наградил завидным сценическим временем. Вечно пьяный трагик в рванье мотыляется по просторной сцене, взывая: "Где мой Вася?!", машет засморканным платком, декламируя Лира, и исполняет клоунскую интермедию со шваброй. Поневоле кажется, что этой фигурой новый худрук выражает своё отношение к доставшейся ему труппе, вольготно себя чувствующей только в жирном рисунке роли: "Вы не актёры, вы шуты гороховые!" - заявляет резонёр Нароков. И к "высшему обществу" это относится также.
Читать дальше!Единственного адекватного человека играет Филиппов, ради которого я, собственно, и терпел вышеупомянутый хронометраж. Великатов, как и Негина, - белая ворона, то есть вообще на русского барина не похож, а скорее - на европейского предпринимателя. Мы привыкли, что миллионер своё богатство таскает на себе и за собой, как Паратов с его цыганами. А этот, гляди-ка, в неброской одежонке, в кепарике, с претензией на благотворительность: сразу видно, из народа трудяга. И в этом они с Негиной совпадают, как рабочий и колхозница. Но Филиппову "широкую русскую душу" изображать настолько не впервой, что он, увы, впадает в штамп и самоповтор. Бац - влюбился, бац - впал в тоску ни с того ни с сего, бац - песню заорал так, что благообразная мещаночка Домна Пантелевна перекрестилась. Зато, как человек простой, он вдохновенно хвастает о фантастических белых петухах и павлинах. А простая Домна Пантелевна - верит, и это для неё и есть - предел мечтаний и рай на земле.
Простая Саша Негина тоже поверит в эту маниловщину, и в финале стулья снова грудой облепят пианино, которое, превратившись в паровоз и дымя самоварной трубой, умчится прочь от пьянства и пошлости одних, ханжества других, инфантилизма третьих - прямо в рай с лебедями. Фраза Бакина о том, что-де такие, как Великатов, нигде не пропадут, заставляет вспомнить слова Домны Пантелевны о том, что их-де сам дьявол искушает богатством. Но кто именно и куда увёз Негину - уже неважно, главное, что увёз! Поместье даже без лебедей - всё же поместье, земля, Великатов - хозяйственник, а говоря о литовском театре, всегда поминают, - не знаю, справедливо или нет, - хуторскую ментальность, и, возможно, этим персонаж Карбаускису и симпатичен. А неприглядная рыжая картонная стена, как железный занавес, опустится на стоического Петю, уже готового найти себе новую актриску и учить её жить.
Вывод: Карбаускис, как с ним уже произошло в "Будденброках", (пока?) слишком полагается на текст, утопает в нём и топит актёров. Тем забавнее мне теперь вспоминать радость от прихода Карбаускиса у людей, которые видели один его хороший спектакль ("Ничья") и один посредственный спектакль Арцибашева ("Банкет", например) и на основании этого сделали вывод, что театр Карбаускиса - по определению будет хорошим, а театр Арцибашева - по определению был плохим. Да, я всегда говорил, что большой театр, где необходимо кормить кассу, плохо даётся Арцибашеву, он куда лучше чувствует себя в своём камерном театре на Покровке. Но радоваться "было плохо, стало хорошо" (пока?) не буду.

В профессиональной среде только и разговоров, что о смерти Фоменко. Шкала пафоса колеблется от "Его театр умер вместе с ним" (рано хоронить, но если нового руководителя спустят сверху, то убить могут) до "Теперь закончился XX век" (не считаю, что Пётр Наумович принадлежал XXI веку меньше, чем целый пантеон здравствующих ретроградов). В общем, немудрено, что под конец недели он мне приснился.
Мы танцевали в каком-то блестящем зале с зеркалами, точнее, пытались, потому что я танцевать не умею, помню только вальс со времён выпускного, но непонятно, кому вести. И мы смеялись и кружились просто так, без музыки, одни. А потом вошла одна из моих коллег, в роскошном платье, и я не то подумал, не то сказал вслух - видит ли она его тоже? То есть во сне я помнил, что он умер. И в зеркалах он, кажется, не отражался. A bit creepy.

На втором месте по популярности - сдержанное злорадство по поводу театра Гоголя. Сдержанное не из вежливости, а из скромности, ибо произошедшее - общая заслуга многих, для кого вылазка в "плохой театр" - опасный аттракцион, подвиг вроде визита к племени людоедов.
Не то чтобы я огорчён потерей театра, в котором 2 хороших спектакля приходилось на 10 посредственных (во многом это и вина худрука, пустившего театр на самотёк). Но, повторюсь, "скинуть с корабля современности" режиссёра с 25-летним стажем (некоторые из забивших по своему гвоздю в гроб его карьеры ещё не родились тогда, когда она началась) и целую труппу (которой настойчиво "предлагают" уволиться) - это варварство. Хипстеры в возрасте от 15ти до 50ти, зимой уходившие с международных конференций на Болотную, почему-то не видят прямой связи между фальсификацией выборов и захватом культурных объектов и на сегодняшний митинг труппы против принудительных увольнений, конечно, не пойдут. Они всячески поддерживают Капкова, не скрывающего, что ему нужно было только здание в непосредственной близости от Винзавода, чтобы объединить их в одну удобную песочницу в центре города.

После Фоменко я просыпался ещё не раз. Тенденция последних месяцев - выходить из сна, когда он начинается по второму кругу, как пластинка. Сегодня сигналом к пробуждению стала повторившаяся фраза "Не так! Надо говорить: храни вас бог!": один человек в общественном транспорте поправляет другого, "неправильно" поздоровавшегося. Тоже театральный "кошмар": так общаются между собой поклонники Малого театра и других культовых сооружений.
Капков и хипстеры "храмовые театры" почему-то не трогают (хотя и не надо их трогать, конечно). При этом качество собственно театра в них - не выше, чем у "плохих", а аншлаги собирает бренд.
Сезон не успел начаться, а я уже хочу сбежать от всего этого куда-нибудь на концерт или в оперу.

И уже не впервые снится, что в темноте - очень ранее утро или очень поздний вечер - сажусь в первый попавшийся пустой автобус, потому что мне всё равно, куда ехать. И это самое стрёмное из всех трёх "сюжетов", - может, потому, что в моём мифологизированном сознании транспорт - уже "не то, чем он кажется". Ну, как Зелёный трамвай у Фрая.

Джунгли зовут. В поисках Марсупилами остался бы проходным фильмом, довольно-таки детским и мало смешным, если бы сценаристы не покурили чего-то очень забористого. И вот перед нами - все стереотипы о южноамериканских государствах, а под боком - джунгли Амазонки, где зверь из комиксов с 60-летним стажем, очаровательный гибрид гепарда и гиббона, откладывает яйца.откладывает яйца. Яйцам для жизни нужна радиоактивная орхидея, дающая бессмертие местному племени дикарей. Старый ботаник, после употребления орхидеи помолодевший, стал новым диктатором и похитил яйца для выведения добытчиков сырья, а спасают их - репортёр из Европы, многодетный ветеринар и свергнутый команданте, переодевающийся в платье Селин Дион.
Цветы войны - новая эпопея от Чжана Ймоу. Классическая военная драма - но главными героями оказываются вовсе не солдаты. В католическом храме укрываются ученицы приходской школы и роскошные куртизанки. Джон, мастер посмертного грима, переодевается священником - и вскоре превращается в настоящего пастора.настоящего пастора. Но японцы охраняют воспитанниц храма не из человеколюбия, а чтобы доставить на офицерский праздник девственниц. Гейши решают их подменить - и мастерство Джона превращает их 13-летних, возвращает в тот возраст, когда они только должны были увидеть своих первых клиентов. Быть может, получился самый пронзительный фильм о жизни и смерти - при том, что давят на эмоцию вполне очевидными методами.
Гавана, я люблю тебя - новый "столичный" киноальманах. Первые пять новелл объединяет тема "неожиданности, поджидающие чужаков": турист кадрит трансвестита; Кустурица проводит время с шофёром-трубачом; певица вместо того, чтобы уехать с продюсером, остаётся с мужем-бейсболистом; пожилого посла радости жизни и вовсе обходят стороной.обходят стороной; застуканную с другой девушкой танцовщицу тащат к колдуну. Далее старухе явилась во сне Дева Мария и повелела соорудить в её квартире "фонтан", и все вокруг приступили к исполнению. Однако положительных эмоций это не вызывает - думаешь только о том, что у массового помешательства лучше на пути не стоять. Кубинской культуры - той самой, с революцией и танцами - я не увидел.
Третий лишний ("Тед") явно обязан своим успехом трейлеру. Киноверсия матом не ругается, но тоже вполне смешная. Потроллив типичные американские сентиментальные сюжеты про одиноких детей с любимыми игрушками и взрослых инфантилов с любимыми девушками, этот фильм мог стать типичной американской комедией с шуточками про геев, евреев и мусульман.евреев и мусульман, но стал типичной американской историей про спасение похищенной зверушки "всё равно его не брошу". А сантименты (в зале слышались рыдания), направленные на медведя-наркомана, страдающего от сексуальной нереализованности, - как ни крути, рвут шаблон. Получился детский фильм для взрослых... или взрослый фильм для детей. И в какой-то степени даже превзошёл ожидания.
Легенда о Каспаре Хаузере - история человека из ниоткуда, воплощение романтической концепции земного пути - по-прежнему остаётся универсальной моделью мира. Андрогинного Каспара выбрасывает на берег, населённый тенями прошлого. Обломки культуры - уже давно не обломки, это галька, обсосанная человечеством. Каспар принёс в тот мир музыку - но она оказалась не нужна.не нужна. Жизнь ценна сама по себе, как бы говорит нам его несостоявшееся призвание диджея, перестаньте подыскивать для неё смысл. Танцуя, ты бесфункционален - и самодостаточен. "Я есть" - единственное откровение "свыше". Помните Марину Абрамович? Проживаемый момент, здесь и сейчас, - единственное, чем ты по-настоящему обладаешь. Это и есть та точка опоры, при помощи которой переворачиваешь мир.
Рай. Любовь - первая часть трилогии Ульриха Зайдля, на его любимую тему - сексуальные комплексы буржуазии. 50-летняя Тереза отправляется в Кению, где мужчины выстраиваются на пляже, как на рынке. Все жиголо твердят "мамочке" про вечную любовь, но им нужны только деньги, а не "душа". Наивная бедняжка? как бы не так!как бы не так! В её системе ценностей "любовь" - это когда её ублажают бескорыстно и так, как скажет она. То, что буржуазная мораль ставит знак равенства между любовью и примитивными сексуальными радостями - давно не парадокс. Но удивляет меня то, что в этом "скандальном" фильме, который Variety назвал "отвратительным" и сравнил с "Днями Содома", нет ни одной сцены секса. Вообще ни одной. Есть член, дважды. И всё.
Прощай, моя королева получился неожиданно вкусным, с прекрасными как на подбор актрисами. Последние дни Версаля показаны глазами преданно влюблённой в королеву чтицы Сидони. Та доверяет ей бесценное - свою любовь к Габриэлле де Полиньяк, одну из причин революции.причин революции. Народ привык к фаворитам и фавориткам монархов, но герцогиня де Полиньяк поднялась из грязи в князи - и этого ей простить не смогли. И вот автор сценария повелением королевы переодевает Сидони герцогиней, а герцогиню - служанкой, карета покидает Версаль, почти хэппи-энд. Кровавую развязку жизни Марии-Антуанетты нам не показали. Как и то, что спасшаяся де Полиньяк пережила её где-то на месяц, и на её надгробии выбили "Умерла от горя".
Берсерк. Золотой век. Часть II: Битва за Долдрей - очередное анимационное совершенство, добрые две трети оной по праву занимает шикарная мясорубка, при этом сюжет остаётся сюжетом, а то, что чувствуют герои, виртуозно достигается за счёт флэшбеков. Я по-прежнему не нахожу адекватных эпитетов для прекрасности рисовки.прекрасности рисовки, когда многотысячная армия - это действительно многотысячная армия, когда дождь, снег и огонь - это именно дождь, снег и огонь. Я по-прежнему пребываю в эстетическом оргазме от каждого звука - топот копыт и звон клинков реалистичнее, чем в фильмах, здесь у каждого оружия есть свой голос. А музыка!.. *--* В общем, в упор не понимаю, почему вокруг меня решительно никто не курит Берсерка. О_о
Джордж Харрисон: Жизнь в материальном мире - четырёхчасовой эпос от Мартина Скорсезе, признанного мастера документальных фильмов о рок-н-ролле. Материал новой картины поистине огромен, жизнь Харрисона показана необычайно подробно - от становления "Битлов" до смерти. Однако этот фильм - не о творческом пути, а о духовном становлении.духовном становлении в самом практическом смысле этого слова. Как многие современники, Харрисон впервые познал радость трансцендентного при помощи ЛСД, - а потом были музыка Рави Шанкара, медитации Махариши, мантра Харе Кришна на верхушках чартов и т.д. Но самое удивительное - это насколько разных людей привлекала его личность, так что вокруг него сложился "клуб старых рокеров", работающих вместе.
Цезарь должен умереть - победитель берлинского кинофестиваля, документалка с шикарной чёрно-белой съёмкой. Заканчивается спектакль "Юлий Цезарь" - и охрана разводит актёров по камерам. Прошедшие кастинг добровольцы - бывшие члены мафии, и ситуации заговора, убийства, мести, бунта, потери друзей для них не в новинку.не в новинку. Замысел режиссёра ясен: у Шекспира не только "Дания - тюрьма", но и Рим. "Цезарь" - самая прозрачная из шекспировских пьес: мир привык к рабству, борьба за свободу обречена. Но в "Ребиббии" герои даже умереть за свободу не могут: возвращаются в клетки. Жестоко? Быть может, но ещё более жестоким было бы лишить этих деятельных людей возможности выкладываться в игре, переживать новый жизненный опыт.
Неудержимые-2 прекрасны тем, что даже не пытаются делать вид, что у них есть интрига и логика. Здесь можно расстрелять отряд из пальца, а музыкальный автомат включает рок-н-ролл при попадании пули - и на этом фоне особенно эпично смотрятся вопли из зала "Так не бывает!". Пять пасхалок на квадратный метр создают ощущение безумного кроссовера.безумного кроссовера всех любимых боевиков детства, так что радостно ржать приходится почти постоянно. Плюс это настоящая выставка достижений оружейной промышленности, да и ближний бой на редкость красиво снят, и тачки, какие там тачки - жаль, что мало! Лучший выбор для отдыха перед началом учебно-рабоче-крестьянского года.

А ещё теперь перед каждым трейлером в кинотеатре пишут, что его можно смотреть после 16-ти. А "Неудержимых" - после 18-ти. Раньше боевички без мата, секса и медленно отрезаемых крупным планом голов и других частей тела можно было с 14-ти смотреть, а теперь опасаюсь, что ничего взрослее вполне детских "Неудержимых" попросту не выйдет в прокат
Такие же пометки теперь в телепрограммах в газетах. Причём фильмы 6+, 12+ идут с двух ночи до пяти утра Пометки 16+ удостоился фильм "Война и мир". Теперь те, кому в девятом классе ещё 15 лет, могут смело не читать Толстого А с пометкой 18+ в сетке стоит некий документальный фильм "Школьная любовь". Получается, только окончив школу, можно узнать, как в школе полагалось любить

От охотников плавно переходим к разнообразным молоссоидам - достаточно богато представленной группе.)
Фила бразилейро aka бразильский фила:

Испанский мастиф:

Предмет моего перманентного восхищения начиная с далёкого детства, итальянский мастиф кане корсо:

Поскольку об этой собаке мне сказали "просто мастиф", рискну опознать в ней английского мастифа:

Мастино наполетано, неаполитанский мастиф derp face detected:

Царственная как лев собака - бурбуль, африканский мастиф:

Смотреть дальше!Ка де бо aka перро дого майоркин, майоркский мастиф:

Дого канарио aka перро де преса канарио, канарский мастиф:

Быстро набирающий популярность самый пушистый из мастифов - тибетский мастиф внимательно смотрел рядом со мной обидиенс некоторое время) :

Как бы ни были условны эти названия, - от тех, кто называется мастифами, плавно переходим к догам.
Бордосский дог да, я консерватор и "бордоский" мне режет глаз aka дого де Бордо:

Увы, только со спины, но всё же прекрасный аргентинский дог aka дого аргентино:

И, конечно, немецкий дог (никакой он не "датский" Оо):

Переходим к бульдогам, начиная с самых крупных.) Так что первым пойдёт американский бульдог:

Английский бульдог. Я засёк трогательную встречу белого деда и непоседы-внучки, которая перед этим настойчиво желала не сниматься, а целоваться:

Французский бульдог:

На сладкое - остальные молоссоиды, выведенные в Германии. Потомок старинных бульдогов, боксёр:

Кузен большого швейцарского зенненхунда, ротвейлер:

Доберман, которого уже никто не называет "доберман-пинчер", но который напоминает нам о том, что и самые маленькие пинчеры близки к молоссам:

Но начну я всё-таки со шнауцеров и далее по уменьшению.) Ризеншнауцер:

Цвергшнауцер:

Аффенпинчер:

И, наконец, цвергпинчер, миниатюрный пинчер:

На этом самый, наверное, длинный фотопост объявляю закрытым. Швейцарские молоссы - бавары - и брахицефалическая декорация будут разбросаны по другим постам. =Р

За месяц произошло много всего примечательного. Я купил блендер, купил улиток, посеял кошелёк и посеял зонт (сегодня^^). Улитки не то чтобы внезапны - год назад у меня были крымские виноградные, но не вышли из спячки - перемёрли. Теперь у меня пара африканских ахатин, что продавались в зоомагазине по полтиннику.
Крымчаков я тогда назвал в честь известных футболистов. Топая домой с коробочкой ахатин, я слушал радио и решил назвать их в честь каких-нибудь рокеров. Улитка Валерий Сюткин - это, конечно, моветон, но вот если взять имя короткое и звучное... Например, Боуи, - подумал я. ...Прямо как у Дэвида Боуи, - вскоре сказал диджей о слушателе с разноцветными глазами. Может, это и судьба, но имена как-то не прижились. Улитки и улитки. Альфа-улитка и бета-улитка

Как бы 5 фактов об улитках)
1. Улитки, как известно, - гермафродиты. Так что любая пара может дать потомство. И если у меня появится сотенка улитят... москвичи, я на вас рассчитываю
2. Улитки - нифига не веганы: им нужен дополнительный кальций. Покупая им "кость каракатицы" для птиц, я думал, что им на год хватит. Ха, скоро за новой пойду. Кость улитки грызут с впечатляющим скрежетом, и непременно в пять утра.
3. Улитки реально растут на глазах. Раковина - тот же ноготь: прирастающая часть - более светлая кромка. Тушка тоже становится заметно крупнее. Годовалую улитку можно будет посадить на всю ладонь, а я своих купил уже не младенцами.
4. Улитки - сильные твари. Чтобы поспать, им нужно найти укрытие, и это необязательно листок. Залезть под ванночку (крышку из-под банки) с водой или под лист, на котором сидит другая улитка, - как нефиг делать.)
5. Улитки обожают купаться. Пустишь струйку воды - и эти жирафы вытягивают шеи, подставляют морды, ловят всяческий кайф и потом ещё долго высматривают, "кудааа делся дождик?", норовя устроить побег из контейнера.
И да, индивидуальность у улиток тоже есть.) Друг с другом они предпочитают не сталкиваться, разделяя территорию - кто что ест и кто где спит. При этом более крупный (раковина темнее) - пугливее: съёживается, если подвинуть контейнер и когда берёшь его в руки (за раковину хватать нельзя, только "под пузо"). Второй же, если взять, запросто ползёт по пальцу.
Теоретически они должны есть любую растительную пищу. Но мои не особо жалуют "влажный корм" - дыню, яблоки, сливу, помидоры, перец (разве только немного с рук), - предпочитая огурцы, салат и прочую зелень. При этом им надо есть красные овощи, чтобы их полосатые раковины стали ярче.
А ещё улитки не болеют, не пахнут, не шумят, не кусаются, не линяют - в общем, присоединяйтесь.^^

Кураж (2012)
Городские власти, закрыв здание театра "Эрмитаж" на "ремонт", в итоге оказали театру хорошую услугу: теперь его спектакли идут на сцене театра Фоменко, сезон открылся премьерой. И я уверен, что на неё не собралось бы и половины той публики, которая пришла сегодня в театр Фоменко - именно потому, что это театр Фоменко. Не буду никак комментировать смерть Петра Наумовича - это по-человечески тяжёлая потеря, в которую поверится нескоро, потому что маэстро никогда не производил впечатления человека пожилого и никогда не почивал на лаврах. Но жизнь театра - и то, что "Эрмитаж" может играть свои спектакли, неоспоримо подтверждает это - продолжается, несмотря ни на что.
Пожалуй, я сегодня увидел первую "Мамашу Кураж", поставленную про войну, и, собственно, - первую Кураж, которая действительно страдает от сыплющихся на неё, как на Иова, лишений и каждую секунду проживает в интенсивном напряжении от такой естественной и такой заведомо неосуществимой жизненной необходимости - сберечь своих детей. По сути, весь сюжет сводится к камерной, личной трагедии человека, в одиночку противостоящего свихнувшемуся миру и невыносимыми усилиями воли выживающего после каждого поражения. Тут даже было бы странно объяснять зрителю, как в случае с фестивальной глобалкой Феодори, что война - это не красивый парад героизма, что Кураж не может любить войну. Тут и так очевидно, что обвинять Кураж в желании жить - значит, быть на стороне войны.
А Левитин всегда умел найти человека на роль - и роль на человека. Теперь кажется, что Дарья Белоусова, играющая главную роль в "Зойкиной квартире", создана для Кураж, и наоборот. Кураж с ножом в складках вечернего платья, не какая-то там "мамаша" - железная леди, вдовствующая герцогиня, не опускающаяся до подлостей, к которым толкает вся конструкция мира. Право не прогнуться под общество, унижающее саму человеческую личность, не изменить себе - и Зойке, и Кураж дорого обошлось.
Эмоциональный посыл спектакля - традиционно на высоте, художественный - прост, но доходчив: война = бойня.война = бойня. Смелость не отнимать от театра его сущность, условность, - всегда была одной из основных черт левитинской режиссуры. И вот герои пьесы, поочерёдно приветствуя зрителей перед началом действия, как будто непроизвольно издают звуки животных. Хрюкают вербовщики, браво кукарекает повар... Кураж - корова, впряжённая в невидимый фургон, жалобно блеет её младший сын, а молчание Катрин тем более говорит само за себя. Мелькают ножи и ножницы для стрижки овец. Эйлиф, рассказывая о том, как, отбивая волов, "порубил на кусочки" крестьян, вызывает у фельдфебеля людоедский экстаз, он истерически требует: "Мяса!", и перья ощипанного "каплуна", наряженного в солдатскую униформу, летят над партером. Постепенно мычание сливается со стонами бредущих раненых, блеянье - с плачем. Песенки Кураж - щебечущий йодль.
Залихватских зонгов вы здесь не услышите. Вместо них - песни на стихи Брехта, исполняемые детьми под беззвучный полковой оркестр. Обманчиво простые, как все детские песни вообще. Может показаться, что дети - излишняя сентиментальность, но когда девочка становится копией проститутки Иветты и поёт о том, как в 11 лет началась её карьера, когда мальчик в халате мясника поёт о зарезанном телёнке (Телёнок, счастлив будь, Что пригодиться можешь И ты на что-нибудь!), и, конечно, шествует детский крестовый поход (Дальше мы Не знаем пути. Беда! Нас здесь пятьдесят пять, Вас пёс приведет сюда), - создаётся особое ощущение. Ощущение нормы.
Потому что когда о чём-то говорят сильные мира сего - рано бояться. Когда о чём-то говорят на кухнях и в очередях - тоже ещё не всё потеряно. Но когда об этом поётся в детских песнях - тогда поздно что-либо менять. Так что прислушайтесь к детским песенкам, господа.
Но есть в спектакле и финальная песня. Потому что без надежды - спектаклей Левитина не бывает точно так же, как не бывает их без театральной игры.

И нет, это был не шедевр. По крайней мере, с моей избалованной колокольни. Трудно быть объективным с любимым театром, - и всё же "Кураж" получилась немного затянутой (почти три часа). Брехт, конечно, с трудом поддаётся ломке хронологического порядка, и режиссёры послушно дробят повествование на эпизоды вслед за драматургом, скрупулёзно перенося на сцену весь текст без купюр. Но, право, это - мелочи. Такое бережное отношение к букве классика даже логично смотрится на сцене Фоменко. Зато -
Чтобы выжить, необходимо счастье.

Королевский национальный театр, Лондон
Режиссёр - Дэнни Бойл
Франкенштейн - Джонни Ли Миллер
Существо - Бенедикт Камбербатч
Оценка -

Зал полон простуженными лондонцами, камера фокусируется на эффектном вылуплении Существа из-за украшенной кровеносными сосудами стенки. Живописно покрытый швами и шрамами новорожденный, оборвав подобие пуповины, вываливается на сцену, по которой добрые пять минут ползает, пытаясь совладать со своими телом и голосом. Телу стоит сразу отдать должное: у Камбербатча с пластикой и мимикой всегда было всё в полном порядке, и сейчас он вдохновенно кривляется, изображая уродца. Ключевое слово - изображая: нас ждёт пресловутый "театр представления" в удручающем смысле этого термина. Фразы "Мой сын умер!" и "Я хочу от тебя детей!" звучат здесь менее эмоционально, чем "В моём супе муха!".
Мои надежды на натурализм разбиваются вдребезги, когда Существо беспрепятственно сбегает во внешний мир, похожий на бродвейский мюзикл, стилизованный под стимпанк: он ослепляет вспышками света, оглушает лязганьем и свистом, вращает шестерёнками, и Существу нет места на этом празднике жизни - зато он может, как всякая живая тварь, радоваться солнышку, пить дождь и щипать травку. Так начинается нестрашная сказка, которую все мы читали в детстве. Нашего безымянного героя обучает слепой профессор, и бац - вот уже Существо изъясняется метафорами и знает наизусть "Потерянный рай". Но нас не обманешь, товарищ Шариков-наоборот! Мы-то помним, что до нас хотела донести автор: цивилизованное общество и образование рождают чудовищ.
И вот начитавшийся древних философов (жечь книжки, жечь!) монстр всячески мстит. Сжигает дом старика, чей сын его прогнал, потом убивает братишку своего создателя. Естественно, перекладывая вину на него - дескать, мы в ответе за тех, кого приручили. Папочка прощает своё ничуть не раскаивающееся творение и даже берётся слепить ему спутницу жизни, но вовремя понимает, чем чреваты расплодившиеся зомбяки, и убивает её. Даже незнакомым с классической литературой читателям мне нет нужды напоминать, к чему это привело.к чему это привело. Вот только у Бойла Существо не убивает невесту Франкенштейна, Элизабет, а как-то нелепо насилует насмерть. И вновь избегает возмездия, на которое так напрашивается.
Мораль сей басни озвучена устами Элизабет: нефиг было "поклоняться богам электричества" и заниматься богопротивной наукой вместо того, чтобы молиться да рожать детей. Этого эпизода нет в романе, - но это только подтверждает то, что пьесу по его мотивам писал современный романтик, всецело разделяющий мировоззрение романтиков века XIX. Богоборчество романтизма - наверное, самый живучий из советских литературоведческих мифов. Романтики настолько богобоязненны, что все их герои, пытавшиеся "дотянуться до небес", поплатились, и настолько зациклены на божественном, что попросту презирают людей - подумаешь, какие-то люди, из праха созданы и в прах возвратятся, "мясо для собак", как выразилось в спектакле Существо. При этом религия романтика оправдывает любые злодеяния против людишек легко и просто: "я же не просил меня создавать!". Вот и весь "Франкенштейн".
В высшей степени ужасающими будут последствия любых попыток человека обмануть совершенный механизм Творца (с) Мэри Шелли
Я был счастлив, когда новая интерпретация типично романтической истории Каспара Хаузера зазвучала в фильме Манули свежо и актуально. Но я в упор не понимаю, зачем скрупулёзно переносить на сцену книжку Мэри Шелли, заставляя разговаривать с современным зрителем на своём, полуторавековой давности, языке типично романтического асексуального меланхолика Франкенштейна, возомнившего себя богом и свершающего гениальные открытия "в лихорадке" (типаж Прометея - собственно, роман и назывался "Новый Прометей", и типично романтического "изгнанника из рая" - монстра, который нерадивого отца любит и ненавидит (типаж Каина - собственно, монстр так же бессмертен). Всем, кто хоть раз брал в руки какую-нибудь хрестоматию романтизма, эти типажи навязли в зубах, набили оскомину, встали колом в горле. И когда режиссёр упорно пичкает меня тысячу раз пережёванной жвачкой, я снова и снова вопрошаю: зачем?!..
- И нет мне ответа. Разве что затем, чтобы сделать из непопулярного материала комедию, - и как комедия, спектакль даже почти удался. Плюс хитровывернутая сценография и сложносочинённое освещение, и бестселлер готов. Овации стоя.
...В финале Существо, кривляющееся уже не как паралитик, а как чёртик из табакерки, модно одетое и бегло говорящее, вместе с "гонимым" (романтизьм же!) Франкенштейном уходят в закат северное сияние во имя фансервиса и хэппи-энда.

Подробнее об актёрах будет завтра, когда Камбербатч и Ли Миллер поменяются местами и у меня будет возможность сравнивать.

День 2. Франкенштейн - Бенедикт Камбербатч
Существо - Джонни Ли Миллер
Оценка -

В силу уже хотя бы своей фактуры Ли Миллер - более "сильное" Существо. Если рождение Существа-Камбербатча было мучительным, то у Ли Миллера оно, как зверёныш, практически с первых секунд "жизни" уже резво бегает на четвереньках и, чувствуя себя вполне в своей тарелке, целенаправленно встаёт на ноги, чтобы больше не изменять прямохождению. Камбербатч подчёркивал "недоделанность" монстра тем, что постоянно льнул к сцене, Ли Миллер же, эдакий голем, - грубостью движений. Короче говоря, Камбербатчу достаточно пластических средств, чтобы Существо выглядело именно существом - не человеком. Оно у него "не от мира сего", и потому естественно. Ли Миллер вместо пластики пользуется жанровостью, характерностью: "детство" его Существа - пантомима "младенец и/или дикарь". А "младенец" слишком человечен - он злится на неудачи, радуется успеху, дрожит от страха, и всё это - лишь штампы, знаки, пиктограммы настоящих эмоций. И чем больше старается Ли Миллер, выпучивая глаза, кривя рот и обильно пуская слюни, тем менее убедительно его Существо. Продолжение заметок
Зато из Камбербатча - однозначно более удачный Франкенштейн. Да что говорить, из него классный Франкенштейн - настоящий романтический "студиозус", юноша бледный со взором горящим, увлекающийся, пылкий и опять-таки оторванный от мира сего, бо гальванистика-то интересней. В первом диалоге с Существом он просто прекрасен - пугается, возмущается, сострадает, сомневается, и всё без перегибов. Но и в "человечном" Существе есть свои плюсы: "младенец" вырос в "злого ребёнка", избалованного вседозволенностью, глумливого. Примечательно, что в начале диалога - как вчера, так и сегодня! - Камбербатч больше "лежит" на сцене, Ли Миллер - возвышается над ним. Лишь в финале мизансцена переворачивается, и Существо Ли Миллера умоляет на коленях. Впрочем, это - тоже способ манипулирования и доминирования в конечном итоге.
После этой, для меня кульминационной, словесной баталии можно было расслабиться и поклевать носом до самой развязки. Перед этим, в процессе просмотра уже знакомого сюжета с примитивным, как адаптация для детского учебника, текстом и примитивными эффектами (сны, "внезапные" появления), я попытался честно ответить на вопрос, что меня во "Франкенштейне" - конечно же, спектакле, а не книжке - раздражает. И, наверное, - это ничем не мотивированный упор на тему детей. Профессор говорит: "сначала ты заботишься о детях, потом дети о тебе"; тут же его сын вопрошает у жены, когда она подарит ему сына, а в огне она погибает беременной; тут и несостоявшаяся возможность продлить свой род для Существа, тут и не успевшая родить жениху "дюжину детей" Элизабет. И сам "неудачный ребёночек"- Монстр Викторович. А чего ради? Ну не ради же "граждане зрители, рожайте естественным путём"?..
Эпилог сегодня тоже был поинтересней, или же просто я - терпимей. В любом случае, я смог увидеть, что Франкенштейн и Существо - две противоположности, которые не могут существовать друг без друга, две части целого. Да, как доктор Джекилл и мистер Хайд: романтизм - это ещё и сплошные раздвоения и двойники, помимо прочего. Не зря же актёры играют в очередь, - а могли бы и играть в одиночку обе роли, особливо Камбербатч, хоть и та, и другая идея уже не новы. Быть может, строго судить затеянный Бойлом аттракцион не стоит - найдутся зрители, которые впервые задумаются о чём-то, что кажется мне очевидным, и уж точно найдутся те, кто получит удовольствие от Камбербатча. х)